Злая лисица
Часть 44 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Джихун-а, я волнуюсь за тебя.
– Не надо. У меня все под контролем. – Джихун сжал в кулаки трясущиеся руки и пихнул их в карманы, подальше от орлиного взора Сомин.
– Может, стоит ей позвонить?
– Я уже сказал: я не буду звонить матери.
– Не матери, – покачала головой Сомин. – Ку Миён.
От одного звука ее имени сердце Джихуна сжалось от боли.
– И почему ты хочешь, чтобы я ей позвонил? Ты ей никогда не доверяла.
– У нее много секретов. Если она знает, кто на тебя напал…
– Я же уже говорил: ее там не было, когда все произошло. Она пришла позже. – Джихуну очень не хотелось врать Сомин, но так было лучше. Лучше держать ее в неведении.
Сомин потрясла головой. По глазам было видно, что ее раздирают противоречия.
– Да даже не в этом дело. Я считаю, что тебе не помешало бы как-то закрыть этот вопрос. Ты все время такой грустный, Джихун-а. Мне это не нравится.
– Я не грустный. Просто занят, – отмахнулся от подруги Джихун.
– Не дай гордости снова встать у тебя на пути.
– Снова? – Джихун сощурился, пытаясь прочитать слова на экране, но буквы никак не хотели обретать смысл.
– Ты боишься признавать, что скучаешь, – ведь тогда ты будешь казаться самому себе слабаком, – пояснила Сомин. – Но может, это поможет тебе ее отпустить?
– Мне твоя любительская психология не нужна. – Джихун выбрал случайный вариант и выругался, когда тест выдал, что ответ неверный.
– Я просто беспокоюсь за тебя, Джихун, – ответила Сомин.
И в этом-то и проблема. Джихун не хотел, чтобы за него беспокоились. Так было только больнее, когда его бросали.
38
Больница представляла собой высокое серое здание с широкой дорогой, ведущей прямо ко стеклянному входу. Таблички вокруг пестрили пожеланиями «Счастливого Лунного Нового года!». Подходил конец января, начались зимние каникулы. И, соответственно, прошел месяц с того момента, как Миён разрушила жизнь Джихуна и сбежала.
– Джихун-а, как экзамены? – поинтересовалась сестра Чан, когда парень подошел на медпост на седьмом этаже.
– Занял третье место в рейтинге класса.
– Твоя хальмони будет тобой гордиться.
Джихун улыбнулся, но то была лишь слабая тень его прежней улыбки с глубокими ямочками.
– Сегодня чтоб точно домой ушел, – пригрозила ему сестра Чан. – Хальмони бы не одобрила твоих регулярных ночевок в больнице.
– Слушаюсь.
В палате хальмони его встретил писк мониторов. Вторая койка сегодня пустовала, но скоро туда снова кого-нибудь положат. Они не могли позволить себе частную палату, однако другие пациенты никогда не задерживались надолго. Джихун помрачнел: ему вдруг вспомнилось, как был плох харабоджи[93], последним занимавший соседнюю койку.
– А вот и я, хальмони.
Джихун опустил увлажнитель кислорода. Достав из кармана гигиеническую губную помаду, он поднял кислородную маску и помазал женщине губы.
– Это чтобы у тебя губы не сохли. Ты же терпеть не можешь, когда они трескаются.
Парень вынул из сумки бумажку.
– Я занял третье место по результатам экзаменов, хальмони. Ты бы ни за что мне на слово не поверила, так что вот, смотри.
Где-то в глубине души он лелеял надежду, что сейчас, впервые за месяц, хальмони откроет глаза.
Но она оставалась неподвижна.
– Знаю, ты задаешься вопросом, почему не первое, – непринужденно продолжил Джихун. – Может, у меня и получилось бы, если бы ты меня больше шпыняла.
И снова тишина. Парень обреченно вздохнул.
– Джихун-а?
Он развернулся и увидел детектива Хэ.
– Аджосси.
– Как она сегодня?
– По-моему, цвет лица получше стал, – ответил юноша, хотя не мог утверждать ничего наверняка.
– Выглядит она хорошо.
Детектив Хэ сжал плечо Джихуна. Мужчина хотел его этим утешить, но Джихун, наоборот, весь напрягся. Он не привык к подобным отеческим проявлениям чувств. Рядом с детективом Хэ парень начинал задумываться, как бы все обстояло, присутствуй в его жизни отец. Но, думай об этом, не думай, ничего не изменится. Отец Джихуна был преступником и эгоистом. И даже если бы он остался, до непоколебимого и доброго детектива Хэ ему было далеко.
Джихун прочистил горло и кивнул на противоположную сторону комнаты:
– Похоже, скоро у нас будет новый сосед.
– Да, господин Ким скончался прошлой ночью. Я только что видел его дочерей на сестринском посту. Бедные девочки.
У Джихуна пересохло во рту. В последнее время такое часто случалось, когда он слышал о чьей-либо смерти. Джихун очень боялся стать одним из таких бедных мальчиков, которых шепотом жалели в коридорах, когда они теряли любимых.
– Он же вроде не так серьезно болел.
– Он теперь в лучшем месте, и да упокоится его душа с миром.
– Вы правда в это верите? – спросил Джихун.
Детектив Хэ был ревностным христианином. Впрочем, за последний месяц, пока Джихун пытался свыкнуться с состоянием хальмони, он нашел в этом некоторое утешение.
– Иногда мы не находим искупления при жизни, но можем получить его после смерти.
– Ну, люди не должны умирать слишком рано. Это несправедливо.
Детектив Хэ кивнул. Джихун не понял, соглашается он или нет.
– Что вы здесь делаете?
– Я все еще числюсь твоим контактным лицом. Мне позвонили, так как ты не пришел на последнюю встречу с врачом.
Джихун с тоской вздохнул – но не от слов детектива, хотя, кроме него, этот вздох никто больше бы не услышал. Когда Джихун оказался в больнице, расследование перехватил детектив Хэ. Так как медперсонал не знал, с кем еще связываться по поводу состояния новых пациентов, они взяли телефон детектива. Джихун так и не сменил контактное лицо.
– Я же уже говорил: если мне позвонят, я приеду тебя проведать, – напомнил детектив Хэ.
– Помню, – кивнул Джихун. – Извините.
Детектив Хэ с головой ушел в это расследование – и не только как полицейский. Он принял близко к сердцу нападение в ресторане хальмони. Соседи сообщали Джихуну, что видели, как старательно детектив Хэ изучает окрестности. Джихун знал, что преступник в жизни не предстанет перед судом, но было приятно осознавать, что кто-то старался ради них.
– Джихун-а, когда мужчина дает слово – он его держит.
Еще месяц назад Джихун бы полностью проигнорировал эти нотации, но сейчас он только покорно кивнул.
– Понимаю.
Детектив жил, руководствуясь чувством справедливости: он четко разграничивал, что хорошо, а что плохо. Считал, что надо следовать закону, быть хорошим человеком, прожить достойную жизнь.
– Ты подумал над тем, о чем я тебе в прошлый раз сказал?
Джихун сгорбился. Он не хотел сейчас об этом говорить.
– Подумал, – пробормотал он.
– И? – поднажал детектив. – Я могу найти твоего отца, если хочешь. Может быть, с родителем тебе будет проще… – Он умолк – знал, что для Джихуна это больная тема. Хэ был хорошим детективом; например, на поиски матери Джихуна у него ушел всего день. Но он уважал пожелание юноши не звонить ей. У него ушло много времени, чтобы завоевать доверие Джихуна.
– Мне надо лишь дождаться, пока хальмони проснется, и все будет хорошо. – Джихун встал. Ему не хотелось продолжать этот разговор. – Я пойду к врачу.
Он поклонился на прощание и вылетел из палаты.
* * *
– Не надо. У меня все под контролем. – Джихун сжал в кулаки трясущиеся руки и пихнул их в карманы, подальше от орлиного взора Сомин.
– Может, стоит ей позвонить?
– Я уже сказал: я не буду звонить матери.
– Не матери, – покачала головой Сомин. – Ку Миён.
От одного звука ее имени сердце Джихуна сжалось от боли.
– И почему ты хочешь, чтобы я ей позвонил? Ты ей никогда не доверяла.
– У нее много секретов. Если она знает, кто на тебя напал…
– Я же уже говорил: ее там не было, когда все произошло. Она пришла позже. – Джихуну очень не хотелось врать Сомин, но так было лучше. Лучше держать ее в неведении.
Сомин потрясла головой. По глазам было видно, что ее раздирают противоречия.
– Да даже не в этом дело. Я считаю, что тебе не помешало бы как-то закрыть этот вопрос. Ты все время такой грустный, Джихун-а. Мне это не нравится.
– Я не грустный. Просто занят, – отмахнулся от подруги Джихун.
– Не дай гордости снова встать у тебя на пути.
– Снова? – Джихун сощурился, пытаясь прочитать слова на экране, но буквы никак не хотели обретать смысл.
– Ты боишься признавать, что скучаешь, – ведь тогда ты будешь казаться самому себе слабаком, – пояснила Сомин. – Но может, это поможет тебе ее отпустить?
– Мне твоя любительская психология не нужна. – Джихун выбрал случайный вариант и выругался, когда тест выдал, что ответ неверный.
– Я просто беспокоюсь за тебя, Джихун, – ответила Сомин.
И в этом-то и проблема. Джихун не хотел, чтобы за него беспокоились. Так было только больнее, когда его бросали.
38
Больница представляла собой высокое серое здание с широкой дорогой, ведущей прямо ко стеклянному входу. Таблички вокруг пестрили пожеланиями «Счастливого Лунного Нового года!». Подходил конец января, начались зимние каникулы. И, соответственно, прошел месяц с того момента, как Миён разрушила жизнь Джихуна и сбежала.
– Джихун-а, как экзамены? – поинтересовалась сестра Чан, когда парень подошел на медпост на седьмом этаже.
– Занял третье место в рейтинге класса.
– Твоя хальмони будет тобой гордиться.
Джихун улыбнулся, но то была лишь слабая тень его прежней улыбки с глубокими ямочками.
– Сегодня чтоб точно домой ушел, – пригрозила ему сестра Чан. – Хальмони бы не одобрила твоих регулярных ночевок в больнице.
– Слушаюсь.
В палате хальмони его встретил писк мониторов. Вторая койка сегодня пустовала, но скоро туда снова кого-нибудь положат. Они не могли позволить себе частную палату, однако другие пациенты никогда не задерживались надолго. Джихун помрачнел: ему вдруг вспомнилось, как был плох харабоджи[93], последним занимавший соседнюю койку.
– А вот и я, хальмони.
Джихун опустил увлажнитель кислорода. Достав из кармана гигиеническую губную помаду, он поднял кислородную маску и помазал женщине губы.
– Это чтобы у тебя губы не сохли. Ты же терпеть не можешь, когда они трескаются.
Парень вынул из сумки бумажку.
– Я занял третье место по результатам экзаменов, хальмони. Ты бы ни за что мне на слово не поверила, так что вот, смотри.
Где-то в глубине души он лелеял надежду, что сейчас, впервые за месяц, хальмони откроет глаза.
Но она оставалась неподвижна.
– Знаю, ты задаешься вопросом, почему не первое, – непринужденно продолжил Джихун. – Может, у меня и получилось бы, если бы ты меня больше шпыняла.
И снова тишина. Парень обреченно вздохнул.
– Джихун-а?
Он развернулся и увидел детектива Хэ.
– Аджосси.
– Как она сегодня?
– По-моему, цвет лица получше стал, – ответил юноша, хотя не мог утверждать ничего наверняка.
– Выглядит она хорошо.
Детектив Хэ сжал плечо Джихуна. Мужчина хотел его этим утешить, но Джихун, наоборот, весь напрягся. Он не привык к подобным отеческим проявлениям чувств. Рядом с детективом Хэ парень начинал задумываться, как бы все обстояло, присутствуй в его жизни отец. Но, думай об этом, не думай, ничего не изменится. Отец Джихуна был преступником и эгоистом. И даже если бы он остался, до непоколебимого и доброго детектива Хэ ему было далеко.
Джихун прочистил горло и кивнул на противоположную сторону комнаты:
– Похоже, скоро у нас будет новый сосед.
– Да, господин Ким скончался прошлой ночью. Я только что видел его дочерей на сестринском посту. Бедные девочки.
У Джихуна пересохло во рту. В последнее время такое часто случалось, когда он слышал о чьей-либо смерти. Джихун очень боялся стать одним из таких бедных мальчиков, которых шепотом жалели в коридорах, когда они теряли любимых.
– Он же вроде не так серьезно болел.
– Он теперь в лучшем месте, и да упокоится его душа с миром.
– Вы правда в это верите? – спросил Джихун.
Детектив Хэ был ревностным христианином. Впрочем, за последний месяц, пока Джихун пытался свыкнуться с состоянием хальмони, он нашел в этом некоторое утешение.
– Иногда мы не находим искупления при жизни, но можем получить его после смерти.
– Ну, люди не должны умирать слишком рано. Это несправедливо.
Детектив Хэ кивнул. Джихун не понял, соглашается он или нет.
– Что вы здесь делаете?
– Я все еще числюсь твоим контактным лицом. Мне позвонили, так как ты не пришел на последнюю встречу с врачом.
Джихун с тоской вздохнул – но не от слов детектива, хотя, кроме него, этот вздох никто больше бы не услышал. Когда Джихун оказался в больнице, расследование перехватил детектив Хэ. Так как медперсонал не знал, с кем еще связываться по поводу состояния новых пациентов, они взяли телефон детектива. Джихун так и не сменил контактное лицо.
– Я же уже говорил: если мне позвонят, я приеду тебя проведать, – напомнил детектив Хэ.
– Помню, – кивнул Джихун. – Извините.
Детектив Хэ с головой ушел в это расследование – и не только как полицейский. Он принял близко к сердцу нападение в ресторане хальмони. Соседи сообщали Джихуну, что видели, как старательно детектив Хэ изучает окрестности. Джихун знал, что преступник в жизни не предстанет перед судом, но было приятно осознавать, что кто-то старался ради них.
– Джихун-а, когда мужчина дает слово – он его держит.
Еще месяц назад Джихун бы полностью проигнорировал эти нотации, но сейчас он только покорно кивнул.
– Понимаю.
Детектив жил, руководствуясь чувством справедливости: он четко разграничивал, что хорошо, а что плохо. Считал, что надо следовать закону, быть хорошим человеком, прожить достойную жизнь.
– Ты подумал над тем, о чем я тебе в прошлый раз сказал?
Джихун сгорбился. Он не хотел сейчас об этом говорить.
– Подумал, – пробормотал он.
– И? – поднажал детектив. – Я могу найти твоего отца, если хочешь. Может быть, с родителем тебе будет проще… – Он умолк – знал, что для Джихуна это больная тема. Хэ был хорошим детективом; например, на поиски матери Джихуна у него ушел всего день. Но он уважал пожелание юноши не звонить ей. У него ушло много времени, чтобы завоевать доверие Джихуна.
– Мне надо лишь дождаться, пока хальмони проснется, и все будет хорошо. – Джихун встал. Ему не хотелось продолжать этот разговор. – Я пойду к врачу.
Он поклонился на прощание и вылетел из палаты.
* * *