Злая лисица
Часть 36 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он принялся отряхивать грязь со штанов, надеясь за это время собраться с мыслями. Наконец Джихун произнес:
– Они нашли в лесу тело.
Лисица не изменилась в лице.
– Мужчину, который пропал, – продолжал Джихун. – Они что-то подозревают, ищут виновника и думают, что он снова нападет.
Миён кивнула, дав понять, что слушает.
– Полицейский обходит дома, всех опрашивает.
– То, что он ходит разнюхивает, не значит, что он что-либо знает, – нахмурилась Миён.
– Может, не стоит сегодня охотиться?
– Не лезь, пожалуйста. Здесь небезопасно.
Миён держалась за живот, взгляд метался из стороны в сторону, словно она видела что-то недоступное его глазу. И кожа у нее отливала странноватым бледно-зеленым цветом.
– С тобой все хорошо?
– Иди домой.
Миён не стала дожидаться ответа и снова двинулась в глубь леса.
Она выглядела растерянно. А если она растеряна, значит, может допустить какой-нибудь промах. Джихун не дал себе времени подумать и припустил за Миён – сквозь ветки, в сгущающиеся сумерки.
29
На щеку Миён упала первая снежинка и растаяла от тепла ее кожи.
«С первым снегом всегда приходят важные события», – вспомнила она слова хальмони. Теперь они звучали как предостережение.
По пути девушка прикасалась рукой к неровной коре деревьев. Не потому, что ноги не держали – она без проблем передвигалась по пересеченной местности. Просто ей нравилось прикасаться к растениям вокруг. Это успокаивало, удерживало на плаву, когда она сомневалась и ослабевала. А сегодня Миён нужна была вся возможная поддержка.
Призраки витали между деревьев, танцевали от ветки к ветке, пытались поколебать ее решимость.
Миён запустила пальцы в спутанные волосы. Несмотря на холодный зимний воздух, от пота они липли к вискам.
Перед Миён выскочила Нара, и лисица резко остановилась. На юной шаманке был надет разноцветный ханбок, и его яркие цвета сильно контрастировали с серо-коричневыми голыми стволами деревьев вокруг.
– О, сонбэ, – пробормотала Нара.
Глаза ее излучали жалость. Девушка окинула взглядом Миён и призраков.
– Пойдем, луна уже поднимается. – Шаманка схватила Миён за руку, впилась пальцами кумихо в кожу.
– Ты дала не самые четкие указания.
– Нам нужно было найти место с правильной энергией. – Нара с силой потянула Миён за руку, и лисица, спотыкаясь, пошла за низенькой шаманкой.
Под большим дубом был расчищен кусочек земли. Тут и там еще валялись опавшие листья. Перед толстым стволом расположился длинный жертвенник, заставленный подносами с фруктами, каштанами и рисом. В медных чашах лежали песок и благовония. Пламя свечей колыхалось на ветру, освещая лица на десятке картин, и каждое взирало на Миён темными глазами.
– Зажги благовония. – Нара протянула девушке длинную палочку.
Миён послушно зажгла.
Нара взяла одну из бронзовых чаш и подала кумихо.
Миён заглянула внутрь, почти уверенная, что снова увидит смесь из воды и пепла. Но в чаше было вино.
– Оно очистит тебя, – объяснила Нара. – Чтобы установить связь с богами, тебе нужно совершить обряд очищения.
– Нара, я очень хочу верить, что все сработает. Но в прошлый раз…
Она неуверенно умолкла, и шаманка понимающе кивнула.
– Ты не уверена, можешь ли доверять мне после прошлого полнолуния.
– На кону все-таки моя жизнь, – подтвердила Миён.
– Я не могу тебе ничего обещать, сонбэ. И не думаю, что у нас получится, если ты не будешь мне доверять.
Миён колебалась. Думала развернуться и уйти. Однако от голода у нее ломило все тело; а еще она вспомнила материнский взгляд, полный недоверия. Поэтому лисица отхлебнула из чаши. Рот заполнил горький привкус алкоголя.
– Мне нужно, чтобы все получилось. – Миён передала обратно чашу. – Я подвела маму. Я не могу вернуться, пока все не исправлю.
– Если твоя мать что-нибудь с тобой сделала…
– Давай не будем о ней говорить, – настойчиво попросила Миён. – Ты можешь это сделать или нет?
Лицо шаманки разгладилось, она расправила плечи.
– Могу.
Миён кивнула и сжала бусину в кармане так крепко, что побоялась, как бы ее не раздавить.
– Что ты сейчас намереваешься делать?
– Я – ничего, – ответила Нара. – Все будет делать моя хальмони.
На расчищенный участок земли вышла пожилая женщина. Она была одета в традиционный ханбок, подпоясанный высоко над ребрами, с широким колоколом атласной юбки. В отличие от обычных ханбоков, разукрашенных в яркие цвета, ее был белоснежного цвета.
Миён едва не попятилась. Как минимум они с Нарой так не договаривались. А еще в голове всплыли все истории о шаманке Ким, которые она когда-либо слышала, и предостережения Йены. Может, все-таки не стоило доверять этим шаманам. Может, стоит пойти домой, найти Йену и выпросить ее прощения.
– Это она? – заговорила хальмони Нары, и ее взгляд буквально пригвоздил Миён к месту.
– Это она, – кивнула Нара. – Ку Миён.
– Ку. Ми. Ен, – хальмони Нары словно препарировала имя кумихо на слоги. – Я – шаманка Ким.
Миён поклонилась: хорошие манеры взяли верх над телом, пока разум обдумывал, стоило ли сюда все-таки приходить. Лисица почти ничего не знала о шаманке Ким, кроме того, что она изгнала такое количество темных духов и нежити, что и сосчитать невозможно. А еще – что старая шаманка ненавидела все, что считала злом. И Миён знала, к какой категории относились кумихо. Доверять ей – все равно, как если бы олень доверил охотнику выдернуть стрелу у него из бока.
Шаманка Ким повернулась к внучке.
– Где он?
Нара перевела нетерпеливый взгляд на Миён.
Девушка не могла заставить себя достать из кармана руку с зажатым в ней еву кусыль.
– Если ты не хочешь моей помощи, то я зазря трачу на тебя время.
– Мне просто… мне нужны гарантии, – тихо выдавила Миён.
– В подобных обрядах не бывает никаких гарантий. Но от призраков я могу тебя избавить, – ответила шаманка Ким. – Полагаю, этого ты хочешь.
Миён кивнула.
– И, если хочешь, чтобы я вернула на место твой еву кусыль, он мне тоже понадобится.
Миён еще раз кивнула. С глубоким вздохом она достала бусину и уронила ее в протянутую ладонь шаманки Ким.
Девушку пробрала дрожь. А потом – ледяной холод.
Миён посмотрела на Нару, надеясь найти в ее взгляде сочувствие, но та смотрела на Миён холодно, как чужая. Это из-за шаманки Ким? Неужели Нара так боялась свою хальмони, что решила притвориться, будто они с Миён не друзья? Сердце Миён сковала боль, хотя она и понимала, что всегда вела себя так же по отношению к Наре. Держала дистанцию.
– Сядь, – приказала хальмони Нары, и Миён послушно села.
Старая женщина достала пуджок и обернула в него еву кусыль Миён. Она не сводила глаз с лисицы, и ее взгляд не сулил добра. Миён снова задалась вопросом, не глупо ли было доверять этой женщине.
Но было уже поздно. Нара выложила на колени чангу[89], барабан в форме песочных часов, с ярко-голубыми и красными узорами в цвет своего ханбока. Она ударила в барабан, и по лесу разнесся глухой тяжелый звук.
Несмотря на возраст женщины, движения шаманки Ким были изящными, долгими, тягучими. Каждый шаг был медленным, размеренным. Руки ее сгибались и извивались в куте – шаманском танце. Длинные рукава развевались, словно были продолжением тела.
Пока она танцевала, на небо поднялась луна.
Воздух отяжелел. Запах благовоний усилился.
Миён прокашлялась, чтобы прочистить горло, но это не помогло.
Нара поймала ее взгляд и одними губами произнесла: «Раскройся».
Миён притихла, повела плечами. Она не знала, как нужно раскрываться, но решила, что для начала неплохо бы расслабиться.
– Они нашли в лесу тело.
Лисица не изменилась в лице.
– Мужчину, который пропал, – продолжал Джихун. – Они что-то подозревают, ищут виновника и думают, что он снова нападет.
Миён кивнула, дав понять, что слушает.
– Полицейский обходит дома, всех опрашивает.
– То, что он ходит разнюхивает, не значит, что он что-либо знает, – нахмурилась Миён.
– Может, не стоит сегодня охотиться?
– Не лезь, пожалуйста. Здесь небезопасно.
Миён держалась за живот, взгляд метался из стороны в сторону, словно она видела что-то недоступное его глазу. И кожа у нее отливала странноватым бледно-зеленым цветом.
– С тобой все хорошо?
– Иди домой.
Миён не стала дожидаться ответа и снова двинулась в глубь леса.
Она выглядела растерянно. А если она растеряна, значит, может допустить какой-нибудь промах. Джихун не дал себе времени подумать и припустил за Миён – сквозь ветки, в сгущающиеся сумерки.
29
На щеку Миён упала первая снежинка и растаяла от тепла ее кожи.
«С первым снегом всегда приходят важные события», – вспомнила она слова хальмони. Теперь они звучали как предостережение.
По пути девушка прикасалась рукой к неровной коре деревьев. Не потому, что ноги не держали – она без проблем передвигалась по пересеченной местности. Просто ей нравилось прикасаться к растениям вокруг. Это успокаивало, удерживало на плаву, когда она сомневалась и ослабевала. А сегодня Миён нужна была вся возможная поддержка.
Призраки витали между деревьев, танцевали от ветки к ветке, пытались поколебать ее решимость.
Миён запустила пальцы в спутанные волосы. Несмотря на холодный зимний воздух, от пота они липли к вискам.
Перед Миён выскочила Нара, и лисица резко остановилась. На юной шаманке был надет разноцветный ханбок, и его яркие цвета сильно контрастировали с серо-коричневыми голыми стволами деревьев вокруг.
– О, сонбэ, – пробормотала Нара.
Глаза ее излучали жалость. Девушка окинула взглядом Миён и призраков.
– Пойдем, луна уже поднимается. – Шаманка схватила Миён за руку, впилась пальцами кумихо в кожу.
– Ты дала не самые четкие указания.
– Нам нужно было найти место с правильной энергией. – Нара с силой потянула Миён за руку, и лисица, спотыкаясь, пошла за низенькой шаманкой.
Под большим дубом был расчищен кусочек земли. Тут и там еще валялись опавшие листья. Перед толстым стволом расположился длинный жертвенник, заставленный подносами с фруктами, каштанами и рисом. В медных чашах лежали песок и благовония. Пламя свечей колыхалось на ветру, освещая лица на десятке картин, и каждое взирало на Миён темными глазами.
– Зажги благовония. – Нара протянула девушке длинную палочку.
Миён послушно зажгла.
Нара взяла одну из бронзовых чаш и подала кумихо.
Миён заглянула внутрь, почти уверенная, что снова увидит смесь из воды и пепла. Но в чаше было вино.
– Оно очистит тебя, – объяснила Нара. – Чтобы установить связь с богами, тебе нужно совершить обряд очищения.
– Нара, я очень хочу верить, что все сработает. Но в прошлый раз…
Она неуверенно умолкла, и шаманка понимающе кивнула.
– Ты не уверена, можешь ли доверять мне после прошлого полнолуния.
– На кону все-таки моя жизнь, – подтвердила Миён.
– Я не могу тебе ничего обещать, сонбэ. И не думаю, что у нас получится, если ты не будешь мне доверять.
Миён колебалась. Думала развернуться и уйти. Однако от голода у нее ломило все тело; а еще она вспомнила материнский взгляд, полный недоверия. Поэтому лисица отхлебнула из чаши. Рот заполнил горький привкус алкоголя.
– Мне нужно, чтобы все получилось. – Миён передала обратно чашу. – Я подвела маму. Я не могу вернуться, пока все не исправлю.
– Если твоя мать что-нибудь с тобой сделала…
– Давай не будем о ней говорить, – настойчиво попросила Миён. – Ты можешь это сделать или нет?
Лицо шаманки разгладилось, она расправила плечи.
– Могу.
Миён кивнула и сжала бусину в кармане так крепко, что побоялась, как бы ее не раздавить.
– Что ты сейчас намереваешься делать?
– Я – ничего, – ответила Нара. – Все будет делать моя хальмони.
На расчищенный участок земли вышла пожилая женщина. Она была одета в традиционный ханбок, подпоясанный высоко над ребрами, с широким колоколом атласной юбки. В отличие от обычных ханбоков, разукрашенных в яркие цвета, ее был белоснежного цвета.
Миён едва не попятилась. Как минимум они с Нарой так не договаривались. А еще в голове всплыли все истории о шаманке Ким, которые она когда-либо слышала, и предостережения Йены. Может, все-таки не стоило доверять этим шаманам. Может, стоит пойти домой, найти Йену и выпросить ее прощения.
– Это она? – заговорила хальмони Нары, и ее взгляд буквально пригвоздил Миён к месту.
– Это она, – кивнула Нара. – Ку Миён.
– Ку. Ми. Ен, – хальмони Нары словно препарировала имя кумихо на слоги. – Я – шаманка Ким.
Миён поклонилась: хорошие манеры взяли верх над телом, пока разум обдумывал, стоило ли сюда все-таки приходить. Лисица почти ничего не знала о шаманке Ким, кроме того, что она изгнала такое количество темных духов и нежити, что и сосчитать невозможно. А еще – что старая шаманка ненавидела все, что считала злом. И Миён знала, к какой категории относились кумихо. Доверять ей – все равно, как если бы олень доверил охотнику выдернуть стрелу у него из бока.
Шаманка Ким повернулась к внучке.
– Где он?
Нара перевела нетерпеливый взгляд на Миён.
Девушка не могла заставить себя достать из кармана руку с зажатым в ней еву кусыль.
– Если ты не хочешь моей помощи, то я зазря трачу на тебя время.
– Мне просто… мне нужны гарантии, – тихо выдавила Миён.
– В подобных обрядах не бывает никаких гарантий. Но от призраков я могу тебя избавить, – ответила шаманка Ким. – Полагаю, этого ты хочешь.
Миён кивнула.
– И, если хочешь, чтобы я вернула на место твой еву кусыль, он мне тоже понадобится.
Миён еще раз кивнула. С глубоким вздохом она достала бусину и уронила ее в протянутую ладонь шаманки Ким.
Девушку пробрала дрожь. А потом – ледяной холод.
Миён посмотрела на Нару, надеясь найти в ее взгляде сочувствие, но та смотрела на Миён холодно, как чужая. Это из-за шаманки Ким? Неужели Нара так боялась свою хальмони, что решила притвориться, будто они с Миён не друзья? Сердце Миён сковала боль, хотя она и понимала, что всегда вела себя так же по отношению к Наре. Держала дистанцию.
– Сядь, – приказала хальмони Нары, и Миён послушно села.
Старая женщина достала пуджок и обернула в него еву кусыль Миён. Она не сводила глаз с лисицы, и ее взгляд не сулил добра. Миён снова задалась вопросом, не глупо ли было доверять этой женщине.
Но было уже поздно. Нара выложила на колени чангу[89], барабан в форме песочных часов, с ярко-голубыми и красными узорами в цвет своего ханбока. Она ударила в барабан, и по лесу разнесся глухой тяжелый звук.
Несмотря на возраст женщины, движения шаманки Ким были изящными, долгими, тягучими. Каждый шаг был медленным, размеренным. Руки ее сгибались и извивались в куте – шаманском танце. Длинные рукава развевались, словно были продолжением тела.
Пока она танцевала, на небо поднялась луна.
Воздух отяжелел. Запах благовоний усилился.
Миён прокашлялась, чтобы прочистить горло, но это не помогло.
Нара поймала ее взгляд и одними губами произнесла: «Раскройся».
Миён притихла, повела плечами. Она не знала, как нужно раскрываться, но решила, что для начала неплохо бы расслабиться.