Злая лисица

Звуки привели девушек на кухню – сплошь из гранита и стали. Парень держал в руках пакет с кофейными зернами и смотрел на кофемашину. Та выглядела новехонькой, словно ею еще ни разу не пользовались.

– Нам бы с Чуну увидеться. Не знаете, когда он вернется? – Нара подошла к юноше, взяла у него из рук пакет и засыпала зерна в кофемолку. Ох уж эта шаманская натура – вечно девушка всем помогает. Самый главный ее недостаток, как считала Миён.

Парень нахмурился, однако позволил шаманке взять его кружку, чтобы налить эспрессо.

– Что вам от него нужно? – Он облокотился на стойку – прям хоть сейчас фотографируй и ставь на обложку еженедельного журнала мод. Например, «Мятые пижамы».

– Мы бы хотели у него кое-что купить. Талисман, – объяснила Нара, поворачивая ручку на кофемашине. В кружку с шипением полился горячий эспрессо.

– Зачем шаману покупать талисман? Ты ведь сама можешь его сделать.

– Вы знаете, что я шаманка? – запнулась Нара.

– Милая, да от тебя за версту ду́хами пахнет. – Он обвел ее рукой. – Говорю тебе со всей симпатией, на которую только способен парень, еще не получивший свою утреннюю дозу кофеина.

Миён хотела было снова напомнить ему, который час, но решила воздержаться.

– Так ты скажешь нам, где Чуну, или как? – Девушкой снова овладевал гнев.

Парень с благодарным кивком забрал у шаманки чашку и залпом влил в себя кофе.

– Ну, вот он выпил кофе и теперь полностью в вашем распоряжении, – юноша поставил кружку на стол и подмигнул Миён. Она не доверяла этому самоуверенному мальчишке.

– Так вы и есть Чуну? – Нара подозрительно оглядела его с ног до головы.

– Удивлена? – Он тепло улыбнулся, как будто его нисколько не задела реакция девушки.

– Просто не думала, что вы можете так выглядеть, – ответила шаманка.

Миён впервые слышала, чтобы Нара вела себя столь бесцеремонно и грубо. Особенно с кем-то старше ее.

Паренек усмехнулся и ласково провел пальцем по подбородку шаманки.

– Ты думала, на мне будет больше растительности? Что у меня будет красное лицо? Горб и отвратительный запах?

– Ты – токкэби, – догадалась Миён. В ее голосе послышалось осуждение.

– К вашим услугам, – Чуну низко поклонился. Даже несмотря на то, что поклон был в девяносто градусов, он все равно выглядел как издевка.

– И почему ты так выглядишь? – спросила Миён.

– Я – чхонгак токкэби[50].

– Их не существует. – Миён вспомнились все рассказы о «гоблинах-холостяках», таких красивых, что девушки падали к их ногам. Говорят, эти гоблины служат одной цели: любви.

– Тогда кумихо тоже не существует. – Чуну потянулся пальцем к щеке Миён, но та увернулась. Парень улыбнулся. Миён насупилась. – Или же наполовину кумихо? Твоя человеческая сущность проглядывается на раз-два.

Неожиданно девушка зарычала.

– Ох, ну что ты злишься? Не будь ты наполовину человеком, ты бы сюда даже не зашла. У меня случались… неприятности с кумихо.

Миён не нравился этот парень – токкэби, или кто он там.

– Нам нужен талисман, – повторила Нара, напоминая о себе. – Я слышала, вы можете его раздобыть.

– Должно быть, это необычный талисман. Иначе зачем внучке Ким Хюнсук обращаться ко мне?

– Вы и про мою бабушку знаете?

– Такая у меня работа – приходится все знать. – Чуну перевел взгляд на Миён. – Например, я знаю, что твоя мать – Ку Йена, одна из старейших кумихо, с которой мне когда-либо доводилось работать. Хотя это было так давно…

– Это с моей матерью у тебя неприятности были? – уточнила Миён.

– Нет, Йена знает цену хорошим сделкам, – Чуну рассмеялся, потом объяснил: – Она много мне заплатила. Лучший клиент – тот, который платит.

– В общем, нам нужен талисман гуй, – снова влезла Нара.

Чуну удивленно приподнял брови.

– Даосский? Ты знакома с их практиками?

Миён в испуге отшатнулась. В некоторых легендах говорилось, что даосские маги обладали силой, сравнимой с мощью самого Хэмосу[51], бога солнца.


Йена однажды предупреждала Миён не связываться с даосской магией. И тогда в голосе матери слышалось не только презрение, но и страх. Что бы ни напугало мать, должно быть, оно было очень сильным. И опасным.

– А зачем нам нужен… – Миён прервалась, собираясь с силами. – Зачем нам нужен этот талисман?

– Он раскрывает для восприятия, – многозначительно ответила ей Нара.

Миён кивнула. Значит, с помощью этого талисмана она сможет раскрыться и принять бусину внутрь своего тела – на место.

– Понимаешь ли ты, что такое даосские практики? – Чуну заговорил тихо и серьезно, от былого шутовства и следа не осталось. – Может быть, ты считаешь их обычной магией, но это не так. Это как равновесие между небесными и земными путями.

Миён не нравился этот парень. Он их осуждал и относился к ним как к глупым детям, которых надо отругать.

– Лучше скажи, есть ли у тебя талисман.

Он оглядел девчонок, условно считая в уме.

– Может быть, и есть. Сколько отдадите за него? – Чуну посмотрел на Миён. Чутье подсказывало ему, кто будет платить.

– Деньги не проблема. Лучше принеси талисман. – Лисица высокомерно махнула ладонью, прогоняя парня. – Мы и так слишком долго торчим в этом странном месте.

– Слушай, радость моя, мой дом – это произведение искусства. Холодильник передает новости, а плита знает голосовые команды.

– Ты, наверное, чувствуешь себя как дома, когда говоришь с предметами, – усмехнулась Миён. Она считала токкэби единственными, в ком человеческого меньше, чем в кумихо. Кумихо хотя бы рождались, а токкэби – создавались искусственно.

Она наконец-то его задела – Чуну нахмурился и вышел с кухни.

– Зря ты с ним ссоришься. А если он теперь не продаст нам талисман? – нервно прошептала Нара.

– Еще как продаст. Токкэби интересуют только деньги.

Нара закусила губу. В отличие от Миён она сильно в этом сомневалась.

– Впрочем, никогда не слышала, чтобы они работали за деньги, – задумчиво пробормотала лисица. – Что это с ним?

Нара нервно оглянулась на коридор, а затем прошептала:

– Ходят слухи, что Чуну давным-давно потерял свою гоблинскую дубинку и теперь не может призывать сокровища, как остальные токкэби.

Миён чуть не рассмеялась. Чуну строил из себя надменного и всесильного токкэби, а на деле у него даже не было дубинки! А ведь такая дубинка должна быть у всех токкэби. Кумихо никогда их не видела, но во всех легендах и мифах они обязательно упоминались. Волшебные палки, которые могли телепортировать к токкэби все что угодно – если, конечно, он знает, где эта вещь лежит.

– В любом случае, – продолжала Нара, – у него есть связи во всех уголках мира, он не отлынивает и может достать покупателю все что угодно. Нам с тобой повезло.

– Так а что этот талисман делает? – поинтересовалась Миён.

– Он нам нужен для обряда, чтобы призвать силу гуй – пяти призраков. Надо будет преобразовать твои инь и ян, и тогда мы сможем раскрыть тебя для восприятия.

– И вернуть бусину на место?

– Теоретически.

– Теоретически?! – чуть не вскричала Миён. Ей совсем не хотелось отдавать свою судьбу на волю случая.

– Другого варианта у меня нет, – Нара развела руками.

Чуну вернулся с коричневым конвертом в руках. Миён ожидала чего-нибудь повнушительней для магии, которую боялась даже ее мать.

– Я бы спросил, зачем шаманке и кумихо даосский талисман, но мне, если честно, плевать.

– Ну и отлично. – Миён потянулась за конвертом, но Чуну поднял его в воздух и погрозил ей пальцем.

– Не-а. Деньги вперед. С вас миллион вон[52].

– Миллион? – поперхнулась Миён.

– Нет? Я также возьму иены. Или тысячу долларов США. Или твоего первенца. Биткоины пока еще не принимаю, хотя слышал, что они становятся все популярнее.

Миён решила не обращать внимания на сарказм токкэби и неохотно достала кошелек. Не то чтобы ей было жалко денег – их-то у нее достаточно, – но чувствовалось, что токкэби завышает цену. И, судя по его самодовольной улыбке, девушка была права.

– Вот. – Миён кинула купюры на стойку и снова потянулась за конвертом, но Чуну не спешил его отдавать, пока не пересчитает деньги.

Наконец он досчитал и протянул девушке талисман. Миён поборола желание выхватить конверт. Она аккуратно взяла его в руки и вместо поклона склонила голову. Возможно, парня покоробит хотя бы ее непочтительность.

– Приятно иметь с вами дело. Заходите, если понадобится что-нибудь еще. Я слышал, где-то на западе маги используют глаза тритона.

– Ха-ха. – Голос Миён от сарказма звучал ровнее вспаханного поля.