Жил-был раз, жил-был два

Фальшивые номерные знаки, краткосрочный проезд туда-обратно, тонированные стекла… У него не оставалось сомнений: пассажир или пассажиры машины похитили его дочь.

Габриэль залпом допил пиво. Стоя на коленях, он быстрыми движениями разложил по полу страницы, составил несколько стопок, по одному просмотрел листы и отложил те, что касались серого «форда». Описание, объявление в розыск по всей Франции — к сожалению, запоздалое. 8 марта следы автомобиля привели к дорожному пункту в Лионе. Жандармы получили свою порцию звонков и ошибочных свидетельств. Сколько ложных версий пришлось отработать, сколько разбитых надежд…

…До 9 июля 2012-го, пятьюстами страницами дальше. Через четыре года тот же серый «форд» был найден сожженным в поле в окрестностях Лилля. И опять номера ничему не соответствовали. Вместо запасного колеса под ковриком багажника лежали еще три фальшивых номерных знака, и среди них тот, который зафиксировали видеокамеры в 2008 году. Так была установлена связь с их делом.

Согласно протоколу, составленному лилльской жандармерией, виновники были обнаружены благодаря отпечаткам пальцев, которые удалось снять с багажника. Речь шла о двух молодых жителях городка Рубе в окрестностях Лилля, уже попавших в полицейскую картотеку, которые объяснили, что угнали машину в разгар дня со стоянки коммерческой зоны Икселя, бельгийской коммуны недалеко от Брюсселя.

Машина похитителя Жюли, угнанная в Бельгии, а затем сожженная во Франции двумя мелкими шкодниками. Габриэль вспомнил, что говорил Поль о нем самом: по словам бывшего коллеги, он сбежал из Сагаса, чтобы перебраться на север. Габриэль представил, в каком состоянии тогда был… Четыре года расследования — и ничего, полное отчаяние. Потом этот долгожданный прорыв. Колесил ли он по Икселю и окрестностям бельгийской столицы, один, без своего жандармского кепи, пытаясь добраться до владельца машины? Или же, наоборот, все бросил, чтобы погрузиться в отчаяние и продолжать тлеть на медленном огне вдали от Сагаса и его проклятых гор?

Половина третьего ночи. Вокруг него выплясывали страницы, голова кружилась. Габриэль расхаживал по комнате с фотографией «форда» в руке. Он пытался прикинуть возможный сценарий. Машина сначала съехала с автострады, потом вернулась на нее с интервалом в три часа. В середине того дня Жюли каталась на велосипеде по лесным склонам. У нее были свои привычки, ее стартовая и финишная точка никогда не менялась: парковка на подъеме к Альбиону. В тот момент, когда она собиралась снова выехать на дорогу, ее похитили. Возможно, водитель серого «форда» забрался вглубь леса. Вынудил Жюли остановиться. «Мадемуазель? Пожалуйста! Не подскажете?» Жюли резко затормозила и прислонила велосипед к дереву. И тогда похититель силой утащил ее к машине или же убедил пойти добровольно.

Габриэль представлял себе ужас дочери. Дверца багажника захлопнулась, погрузив ее в неизвестность. Стучала ли она, или ее оглушили? Звала ли на помощь? Папа, помоги! Папа, ты мне нужен!

Его там не было.

Он присел и взялся за стопку бумаг. Нет, читать он больше не мог. Совершенно вымотался. Он рухнул на кровать и распластался на матрасе с листовкой в руке. Жюли улыбалась ему, сжимая в пальцах свой кулон в форме книги. Он мог бы проводить с ней больше времени, когда все еще было хорошо. Чаще вместе кататься на велосипеде, ценить ее присутствие рядом каждый день, говорить, как он ее любит. А он никогда этого не делал.

Габриэль поклялся, что он ее отыщет, но двенадцать лет спустя он вернулся на исходную позицию в этот мрачный гостиничный номер. Может, его амнезия для того и случилась, чтобы он осознал, как жалко провалился.





15




Прямо перед ним его бригада, его душа, его прошлое.

Габриэль зашел в жандармерию. Никто с ним не заговорил. С ним едва здоровались, его избегали. В коридорах он посматривал в застекленные двери. Ничего не изменилось. Те же запахи, поскрипывание линолеума, приоткрытая лыжная кладовка, где снегоступы, лыжные палки и горные рюкзаки дожидались первого снега. Габриэль сунулся туда, поискал свое имя на шкафчиках, прежде чем до него дошла вся глупость этого порыва. Вышел и прикрыл дверь.

На месте Солены Пелтье торчало незнакомое лицо. Потом он на пару секунд остановился перед своим бывшим кабинетом. Через жалюзи он различил Луизу среди стоящих спиной фигур. Сердце на мгновение замерло, когда одно из лиц обернулось к нему. Коринна… Его жена, в мгновение ока ставшая бывшей.

Время и ее не пощадило, но она не шла вразрез с той Коринной, которая жила в его памяти, — широкий лоб, высокие скулы, ледяные озера глаз, перед которыми он когда-то давно не смог устоять.

Она поднесла к губам платок. Хотя в ее взгляде не было враждебности, она не сделала ни малейшего движения Габриэлю навстречу. Поль наверняка рассказал ей о его возвращении, но что именно? Она отвернулась и снова опустила голову. Конечно, она уже знала о найденном на берегу теле. Ждать результатов анализов, которые докажут, не труп ли это вашего ребенка… Что может быть хуже?

С тяжелым сердцем Габриэль отказался от мысли подойти к ней. В любом случае, что он мог ей сказать? Он больше не чувствовал любви к ней. Поль прав, они оба просто выживали. Габриэль представил себе, какой ад пришлось пережить Коринне в вечер расправы над Полем. Она больше не хотела его видеть, они развелись… Все было кончено.

Он двинулся дальше, но прежде обменялся взглядами с Бенжаменом Мартини. Бенжаменом, так мечтавшим стать начальником группы и вечно остающимся на вторых ролях. Чуть дальше стоял новый ксерокс и кулер. В конце коридора он нашел кабинет Поля и вошел туда, не постучавшись. Та же обстановка, что и по его воспоминаниям, только более потрепанная. Жалюзи на окнах по-прежнему открывали и закрывали, дергая за шнуры, которые неизменно запутывались. Только компьютер показался ему более современным.

За спиной его бывшего коллеги рядом с окном, выходящим на Блок-хаус, на пустой белой доске россыпь магнитиков. Габриэль заметил в лотке стопку фотографий, перевернутых изображением вниз: их наверняка сняли перед его приходом. Он положил папку с досье на деревянный стол.

На сидящем напротив Поле был уставной темно-синий свитер, на плечах ярко выделялись погоны с нашивками. Посмотрев, как тот снимает очки, Габриэль невольно подумал об усталом бюрократе. Жандарм из прошлого, живчик с блестящими глазами, больше не существовал.

— Я поговорил утром с твоим неврологом, — сразу перешел к делу Поль. — Выходит, твоя проблема с памятью — не выдуманная хрень. Самая дикая история, какую я когда-либо слышал. Ну, если не считать дождя из птиц, которая в своем роде тоже бьет все рекорды.

— Ты все-таки решил сунуть нос в больницу. Тронут доверием…

— Ты меня знаешь, а люди не меняются. Я должен был понять, что именно с тобой случилось. Эта психо-какая-то амнезия… Просто… поразительно.

— Да уж, поразительно. Лучше скажи мне, что ты знаешь о Ванде Гершвиц.

Поль встал налить себе воды. Предложил Габриэлю, тот отказался, вернулся и снова устроился в своем старом кресле на колесиках. Разломил ампулу с витамином D, вылил ее содержимое в стакан с водой.

— Ванда Гершвиц… Ну конечно, ты всю ночь читал копию досье. Я так и думал, что, заполучив ее, ты явишься с кучей вопросов. Черт, это же старая история. Я даже не помню, о чем ты говоришь.

Габриэль присел на стол, наклонившись вперед. Настенные часы под потолком показывали ровно два.

— Я освежу тебе память.

— И это говорит человек с амнезией…

— Девятое апреля две тысячи восьмого: в тот вечер я пришел выяснить личности постояльцев гостиницы «У скалы», которые жили там между пятым и девятым марта. В списке была Ванда Гершвиц, которая занимала один из номеров с двадцать четвертого февраля и до дня похищения моей дочери, восьмого марта. Пятнадцать дней в этой крысиной дыре, оплата налом…

Поль отпил воды с апельсиновым вкусом, впечатленный памятью того, кто вроде бы ее потерял.

— Проходит больше шести месяцев, пока наконец не начинают разбираться с содержимым моего блокнота, раз других ниточек не остается. Предстоит отыскать одного за другим всех приезжих, находившихся в Сагасе в момент исчезновения Жюли, проверить каждого по картотеке правонарушений в надежде, что где-то замигает красная лампочка… И тут попадается эта Ванда Гершвиц, которой не существует в природе. Выдуманная личность.

Поль кончиками пальцев подтолкнул досье к Габриэлю:

— Мы ничего не нашли, и ты это знаешь. Я уверен, что в глубине души ты знаешь. Управляющие не вспомнили эту женщину. Да и не могли они столько времени спустя, притом что гостиница постоянно полна! У Гершвиц нет ни возраста, ни лица. Обычная клиентка среди многих других, которая просто назвала чужое имя. Такое часто случается в подобных заведениях. Люди, которые по разным причинам не желают оставлять своих следов.


Габриэль открыл досье и ткнул в фотографию серого «форда»:

— Перейдем к следующей части. Серый «форд» с фальшивыми номерами проезжает по ведущей из Лиона автостраде в четырнадцать часов сорок восемь минут. Он же двигается в обратном направлении ровно через три часа. Моя дочь внутри.

— Это всего лишь предположение. Мы так и не нашли доказа…

— Я прочел: были проверены все записи дорожных пунктов в районе Сагаса за два предшествующих похищению месяца. Мы угробили уйму времени и не нашли ни малейших следов этой тачки. Тогда откуда водитель знал про паркинг? Жюли начала тренироваться в тех местах за несколько недель до происшествия. Как похититель мог оказаться на подъеме к Альбиону, свернуть на дорогу, ведущую на паркинг, и застать там мою дочь, если не знал, где и когда ее можно найти? Лучшего места в разгар дня не подыскать, если не хочешь, чтобы тебя увидели. Тот или те, кто совершил похищение, знали привычки Жюли лучше меня. Они заранее подготовились, Поль.

Он упер указательный палец в стол:

— Два очевидных варианта: первый — Эдди Лекуантр. Он работал в гостинице, общался с Жюли. Согласно отчетам, парень — одиночка, все его телефонные разговоры ограничивались матерью и сестрой. В его компьютере пусто, никаких нарушений за все годы после тюрьмы, ни единой жалобы клиентов. Nada[21].

— Ты прекрасно подытожил ситуацию. Лекуантр был clean[22].

— Остается второй вариант: эта Ванда, которая живет в Сагасе две недели, платит наличными и по странной случайности растворяется в воздухе в день с исчезновения Жюли…

Капитан начал заново выкладывать в ровный ряд ручки на столе. Ничего не изменилось, сказал себе Габриэль. Все та же чертова одержимость порядком.

— Нам так и не удалось установить какое-либо пересечение этой Ванды Гершвиц и серого «форда», которого никто не видел, — возразил Поль. — Наша работа в том и состоит, чтобы находить связи, а в подобном расследовании их иногда видят там, где их нет. Ищут взаимозависимость в простых совпаде…

— Кончай молоть языком и скажи мне, веришь ли ты хоть на секунду в то, что пытаешься мне втереть. Скажи мне глаза в глаза, что ты уверен, будто это простое совпадение.

Поль глянул на него:

— Это простое совпадение.

— Ты лжешь. Ты никогда не верил в совпадения. Для тебя случайностей не существует.

— Но в данном случае именно они и произошли. Все кончено.

Поль протянул листок:

— Держи, это твой адрес. Здание в рабочем квартале Лилля, Ваземме. Ты там живешь уже три месяца. А еще мы достали координаты приюта при монастыре бегинок, где сейчас находится твоя мать. Это рядом с Аррасом, в сорока километрах от твоего дома. Наш специалист сумел определить ее номер, он записан в самом низу, под твоим. Если ты так и не нашел свой мобильник, купи новый на улице Бланш, они помогут тебе восстановить симку с прежним номером.

Габриэль впился глазами в строчки. Что он делал в рабочем квартале Лилля, если мать жила в получасе езды оттуда? Связано ли это с «фордом»? Поль протянул другой листок:

— А это квитанция приема заявления о краже удостоверения личности. Я обо всем позаботился, тебе нужно только подписать. Этот документ позволит тебе, в частности, снять со счета деньги. Предполагаю, твоя тачка не на кислороде ездит, и тебе понадобится горючее, чтобы вернуться домой.

Габриэль подписал квитанцию, сложил полученные от Поля листочки и убрал их в карман куртки:

— Наверно, я должен тебя поблагодарить.

Поль встал. Скрестив руки на груди, он посмотрел на черную тучу птиц где-то в километре от них, продолжающих неутомимо кружить в небе.

— Они гадят повсюду, орут уже три дня, и в то же время они меня завораживают. Ты их видел? Похоже на произведение искусства. Иногда они составляют математически безупречную фигуру, знаменитый знак бесконечности в форме восьмерки. Цикл вечного возобновления, повтор событий… Как все-таки странно.

Он замер, задумавшись над собственными словами, потом продолжил:

— Они движутся так согласованно, словно образуют единое существо, реагируя одновременно и почти мгновенно… И это притом, что у них нет головного вожака, как у других мигрирующих колоний. Достаточно одной птице повернуть и сменить скорость, как все остальные поступают так же. Они словно объединены в единую систему… Поэтому и произошла вчерашняя массовая гибель скворцов. В темноте они потеряли ориентиры.

Поль сделал глубокий вдох и остался стоять, прислонившись плечом к стене.

— Мы, люди, совсем другие. Сколько бы мы ни собирались в группы, мы всегда остаемся индивидуалистами. Эгоистами. И твое внезапное возвращение не перевернет наши жизни и не изменит мир. Ты знаешь, как действует правосудие. Что бы ты ни делал и ни говорил, нет ни единой возможности снова открыть дело. Все кончено, — повторил он.

В этот момент Габриэль понял, что его бывший коллега не ответит на его вопросы. Он взглянул на фотографию в рамке слева от компьютера. Коринна и Поль, улыбающиеся в объектив, сидят за столом в саду, позади них шале. Кто сделал снимок? Конечно, Луиза. Маленькая дружная семья…

Поль опустил штору. Темнота окутала часть кабинета.

— Мой черед задавать вопросы. Я тоже провел кое-какое расследование. Не поговорить ли нам о Уолтере Гаффине?





16




Не дожидаясь, пока впавший в задумчивость Габриэль очнется, Поль потребовал:

— Для начала скажи мне, кто это такой.

— Я не знаю. Имя, которое пришло мне в голову. Может, обрывок воспоминаний или кто-то, кого я знал. Представления не имею.