Жена Тони

Прежде чем семейство Донателли унаследовало пианино от одной из кузин Изотты, Чичи брала уроки дома у Кэтлин Суини на ее кабинетном «Стейнвее». Но дома она не могла заниматься, так как у Донателли тогда еще не было пианино. Тогда Мариано изготовил для дочери копию клавиатуры, нарисовав ее черной краской на толстой оберточной бумаге. Чичи научилась слышать ноты в уме, когда играла на бумажном пианино. Много лет спустя, начав сочинять песни и уже имея возможность сидеть за настоящим инструментом, она зачастую все же предпочитала делать это при помощи бумажных клавиш, чтобы не мешать семье своей игрой.

Чичи никогда еще не доводилось готовить на электроплите, но она решила попробовать сварить спагетти. Гастроли продлятся несколько месяцев, и совершенно невозможно оставаться все это время без макарон.

На стойке регистрации ей одолжили кастрюлю, еще кое-какую утварь и большое блюдо. В собранной Барбарой корзине лежали основные продукты, которые не переводились в домашней кладовой Донателли: пачки сухих макарон, бутылка оливкового масла, консервированный домашний томатный соус, банки с маринованными перцами, флакончики со специями и травами, здоровенный кирпич зрелого пармезана, головка чеснока, бутылочка вина, жестяная коробка с печеньем и еще одна с крекерами в виде крендельков, которые при необходимости могли заменить хлеб, и пачка молотого кофе. Барбара обещала регулярно пополнять запасы и присылать новые продукты на пути следования оркестра.

Чичи дождалась, пока вода в кастрюле заклокотала, опустила макароны и сварила их почти до готовности, помешивая время от времени, а потом процедила, как смогла, при помощи шумовки и крышки от кастрюли. Дальше спагетти ненадолго вернулись в кастрюлю, а кастрюля – на огонь, чтобы испарилась остаточная влага. Затем Чичи переложила пышущие паром горячие макароны в миску, накрыла крышкой и занялась соусом. Она мелко нарезала зубчик чеснока и слегка обжарила на сковороде. Чеснок заплясал в горячем оливковом масле, и этот запах напомнил ей о доме. Залив чеснок томатным соусом из банки, она довела его до кипения, затем сняла сковороду с плиты. Чичи уже перемешивала макароны с соусом, когда в дверь постучали.

– Секундочку! – отозвалась Чичи и подбежала к двери. Не снимая цепочки, она приоткрыла дверь и выглянула наружу.

– Эй, это я, – послышался голос Тони. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

Чичи вытерла руки привезенным из дома кухонным полотенцем и сняла цепочку.

Тони ввел в комнату очень эффектную молодую женщину.

– Это Далила Энтвистл. Наша солистка, – пояснил он.

Далила была сероглазой шатенкой с бледной, будто подернутой золотистой пыльцой кожей. На ней было закрытое платье из лилового шелка с позолоченным пояском. Чичи очень понравилось ее чувство стиля.

– А откуда вы родом? – спросила Чичи.

– Есть такое милое местечко, Дорсет называется. В Англии. Недалеко от побережья. – Далила разговаривала с очаровательным британским акцентом.

– Я тоже! В смысле, я тоже из городка на побережье. В Нью-Джерси.

– И как они только здесь живут? – удивилась Далила. – Ведь в Индиане нет моря.

– Зато есть озера, – заметил Тони.

– Да ну тебя с твоими озерами! – шутливо отмахнулась Чичи. – Тони будет рекламировать вам Великие озера, но я сама решу, насколько они велики, когда увижу собственными глазами. Ребята, вы есть хотите?

– Страшно хочу, – признался Тони.

– А я вообще с ног валюсь от голода, – сказала Далила.

– Тогда несите тарелки, я настряпала достаточно.

– Вы уверены, что мы вас не стесним? – спросила Далила.

– Никакого стеснения, в компании есть веселее.

– Пахнет совсем как дома, – признал Тони.

– Это так здорово! – захлопала в ладоши Далила.

В дверь просунули головы пара ребят, игравших в оркестре на духовых.

– Кто это тут готовит? – полюбопытствовали они.

– А вы как думаете? – ухмыльнулась Чичи.

– Хватит на всех? – обеспокоенно спросил Тони.

– На всех всегда хватает, – рассмеялась Чичи. – И я могу приготовить еще.

– Бегом за тарелками, парни, – велел Тони.

По гостинице быстро распространился слух, что в номере 202 можно найти пожевать и вечеринку. Вскоре комната Чичи заполнилась кучей народа, жаждущего компании и домашней стряпни.

– Смотри, Чичи, – сказала вернувшаяся со стопкой тарелок Далила, – я принесла десерт. – Она поставила на стол жестяную коробку с шотландским песочным печеньем.

Танцевальное трио принесло масло и багет, Тони нашел у себя в комнате бутылку вина, а тромбонист Кэл дополнил трапезу банкой соленых цукини и маленькой баночкой маринованных грибов.

Чичи наварила еще спагетти. Каждую макаронину поглощали с аппетитом. Стоя за плитой, она познакомилась с Мортом Лаком из Милуоки, игравшем на нескольких разных трубах, с Бобби-трубачом, Биллом-скрипачом и танцовщицами Ширли, Бесс и Руби. После ужина к ним присоединились еще несколько музыкантов – клавишные, ударные, виброфон.

– А я-то боялась, что мне будет одиноко, – посмеялась Чичи, полоща кастрюлю из-под макарон в крошечной раковине.

– О нет, эти ребята тебе понравятся. Они славные, – заверила ее миниатюрная танцовщица Руби.

– Правда, Джимми заставляет нас трудиться до седьмого пота, но что с того? – добавила Ширли, ослепительная блондинка.

Как раз когда Чичи уже начала сомневаться, станет ли она когда-нибудь частью коллектива, она ею стала. SRO-Оркестр развлекался. В углу у окна Тони и Далила были погружены в беседу, близко наклонившись друг к дружке.


– Эти двое уже парочка, – кивнула в их сторону Руби.

– Да уж, – Чичи даже не удивилась. – Тони Арма у нас настоящий южный герой-любовник, пусть он и из Мичигана.

– Да они везде, – сухо заметила Ширли. – Но англичаночку лучше бы предупредить.

– Она справится, – отмахнулась Руби. – Это не первый ее дуэт.

На другом конце комнаты Морт крикнул:

– Эй, ребята! Тут по радио вас только что упомянули. Тони и Чичи… Кажется, называется «Сколько стоят гамаши»?

– «Скалка моей мамаши»! – поправила его Чичи.

– Ну чего ты хочешь, эфир же в Чикаго, далеко – не расслышать, – оправдывался Морт.

Вся компания собралась вокруг радио, чтобы послушать песню в исполнении Тони и Чичи. Далила и Тони тоже к ним присоединились. Чичи посмотрела на Тони и дружески кивнула ему, как партнер партнеру. В комнате стало тихо, и только песня с шипением и треском доносилась из небольшого радиоприемника, выкрученного на всю доступную ему громкость. Музыканты прикрыли глаза и подались вперед, сосредоточившись на мелодии. Бодрый ритм передался изящным танцовщицам. Девушки приплясывали, согнув колени и бесшумно прищелкивая пальцами, пока голос ведущего не разрушил чары:

– Вы слушали «Скалку моей мамаши». Эта шуточная песенка покорила Восточное побережье, а сейчас шествует по Великим озерам и Среднему Западу. Прелесть в ритме свинга – такова песня в исполнении Тони и Кики.

– Чичи, – проворчала Руби.

– Этот шлягер в шуточном жанре, – продолжал ведущий, – идет в гору в хит-парадах и уже вышел на шестьдесят седьмое место. Запись произведена на «Студии Д» в Си-Айл-Сити, штат Нью-Джерси.

Чичи надеялась, что ее отец, где бы он ни был, слышал эти слова.

Тони обвил рукой талию Далилы. Второй рукой он приобнял Чичи за плечи.

– У нас получилось, Чич! Неплохо звучит.

– Да, вполне, – вежливо согласилась Чичи.

Но на самом деле она не была довольна. Пока песня играла в эфире, Чичи только и делала, что подмечала недостатки. Будь у нее возможность, она бы многое изменила в том исполнении – теперь, обкатав песню на гастролях, она это понимала. Оставалось надеяться, что песня окажется достаточно хорошей, чтобы привести к следующему шансу продвинуться, но это был шоу-бизнес, и Чичи не особо ожидала поблажек. Если новый шанс и появится, то лишь благодаря везению, причем крупному, а его могла им предоставить только судьба.



Чичи посмотрела на часы. 4:30. Ей не спалось. Вместо того чтобы все же попытаться уснуть, она зажгла ночник. Подобная бессонница означала, что в голове начинает зарождаться новая песня. Поэтому она поставила на плиту кофеварку, разложила бумажную клавиатуру и приготовила нотную тетрадь. Затем набросила ночной халат и туго завязала пояс.

Чичи приоткрыла окно и, к своему удивлению, обнаружила на подоконнике снег – густой, как мыльные хлопья для стирки «Айвори», лежавшие в ее багаже. Получалось, любимый Барбарой «Альманах фермера» не обманул. Надо будет написать сестре, что ее прогноз погоды сбылся. Чичи взяла с наружного подоконника бутылочку сливок, встряхнула ее и налила немного в чашку.

Комнату заполнил запах свежего кофе. Куда бы судьба ни заносила Чичи, кофейный аромат всегда превращал это место в дом. Она налила дымящуюся темную жидкость поверх сливок и размешала, развернула сверток с оставленной с вечера горбушкой багета и положила ее на тарелку. Усевшись на стул, девушка расстелила на коленях салфетку, намазала хлеб маслом и обмакнула его в горячий кофе со сливками.

Здесь, в Элькарте, штат Индиана, в старом пансионе для приезжих, в чистом, скромно обставленном номере, где для создания уюта в ее распоряжении было не более чем окно, электроплита, кровать, стул и стол, имея лишь самый простой завтрак, Чичи чувствовала себя совершенно счастливой. Счастливее она еще никогда не была в жизни. Впереди ожидало много часов работы. Ей предстояло провести день, занимаясь творчеством – сочиняя песню, которая, хотелось надеяться, окажется хорошей. Все, что ей требовалось, это карандаш и бумага. Остальное зародится в ней самой, в ее обновленном за ночь воображении. Она хорошо отдохнула, выспалась и была готова снова творить. Эти тихие предрассветные часы, когда весь мир еще спит, для писателей просто подарок.

В окне вырисовывался Элькарт, рельефно вырезанный на гладких полях Северной Индианы, такой прекрасный, что щемило сердце. Землю припорошило белым, а путаница старых дорог лежала на этом сверкающем фоне голубой ажурной сеткой. С неба падали будто крохотные алмазные кинжалы, в утреннем свете казавшиеся пурпурно-лиловыми, как королевские одежды. Вид за окном подал Чичи идею, и она начала писать:

Бедная Далила, знает ли она?

Доедены консервы и казна пуста,

Бедная Далила, куда ни гляди —

Закончились принцы, лягушек пруд пруди.





Чичи наиграла мелодию на своем пианино из оберточной бумаги, затем записала ноты в тетради. Сунув карандаш за ухо, она снова сыграла на беззвучных клавишах. Припев она тихо напевала а капелла – слова сами приходили одно за другим.

Знает королева цену себе,

Даже если муж ее – вовсе не король.

Пусть бросит она дом, семью и друзей,

Если ей так хочется, решать ей одной.

Жизнь свою по ветру пустит – ну и что?





Руки Чичи задержались над клавиатурой, пока не придумались слова: