Жена чайного плантатора
Часть 62 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Думаешь, ты такая умная.
Гвен посмотрела на наручные часы и вздохнула:
– Я вообще не считаю себя умной. А теперь давай поторопимся. Я хочу, чтобы ты протрезвела к приходу Лоуренса. Ты прекрасно знаешь, он не хочет встречаться с тобой, и, доводя себя до такого состояния, только уменьшаешь шансы, что он изменит свое решение. Галлон кофе тебе поможет.
– Не-а. Сперва ты меня выслушаешь.
Они посмотрели друг на друга, и на душе у Гвен стало скверно. Это будет нелегко. Ей не терпелось увидеться с Фрэн, но сперва нужно принять ванну: после дня, проведенного в Коломбо, ее волосы и одежда изрядно пропылились. Вспомнив о своей кузине, Гвен подумала: а вдруг Верити сказала правду, и если так, то за кого же Фрэн вышла замуж, не обмолвившись ни словечком?
– Так ты слушаешь меня? – выгнув брови, спросила Верити, оборвав мысли Гвен.
Та ощутила несвежее дыхание золовки, вздохнула и с нескрываемым сарказмом произнесла:
– Ну выкладывай. Какое ужасающее открытие ты для меня приготовила?
– Через минуту тебе будет не смешно. – Верити сделала шаг и покачнулась.
– Давай-ка ускоримся и доведем тебя наконец до номера. Пошли. Топ-топ. Пока ты не свалилась с лестницы. Ты и так вся в грязи. – (Верити уставилась на Гвен и что-то пробормотала.) – В чем дело?
– Я знаю. – Верити прищурила глаза и улыбнулась.
– Верити, это становится нудно. Ты уже рассказала о Фрэн. Так что там у тебя еще? Говори, пока у меня не лопнуло терпение.
Гвен попыталась подтолкнуть ее наверх, но Верити очень медленно кивнула, с решительным видом взглянула на нее и, уцепившись за перила, не сдвинулась с места.
– Я знаю, что Лиони – твоя дочь.
В оглушительной тишине Гвен стояла неподвижно и, как ей казалось, мыслила четко. Подвела реакция тела – ее бросило в жар, и в голове будто пчелы зажужжали. Вдруг она поняла, что́ чувствует человек, которого обуревает желание убить кого-то. Всего пара шагов, легкий толчок – и этой стерве конец. Пьяное падение с лестницы, несчастный случай. Вот что напишут в газетах. Жгучая ненависть охватывала Гвен все сильнее, она уже протянула руку к перилам. Всего пара шагов вверх и легкий толчок. Но мысль эта исчезла так же быстро, как возникла.
– Ну что, заткнулась, да? – сказала Верити и затопала вверх по ступенькам.
Гвен оцепенела от ужаса и будто разучилась дышать. Она вцепилась в перила и в панике, как выброшенная на берег рыба, хватала ртом воздух. «Наверное, именно так я сейчас и выгляжу – издыхающей рыбиной», – промелькнуло у нее в голове. Нелепый образ словно бы напомнил ее легким, как совершать свою работу, и Гвен удалось прийти в норму.
Она дошла следом за Верити до лестничной площадки и молча указала на дверь номера, все еще не отваживаясь заговорить. Верити, цепляясь ногой за ногу, проплелась мимо и, развалившись в кресле, мрачно уставилась на узорчатый паркет. Потом подняла глаза на Гвен, которая, чтобы отвлечься и унять сердцебиение, взялась перебирать рубашки Лоуренса.
– Ты складываешь ее уже в третий раз. Я же говорила, тебе будет не до смеха.
– Что?
– Я слышала твой разговор с Навиной. Незадолго до того, как ты привезла эту полукровку в дом Лоуренса.
– Ты, должно быть, ослышалась. Ну вот что, я заказала кофе, так что ты сейчас его выпьешь и перестанешь молоть чепуху.
Верити покачала головой, сунула руку в сумочку и, вытащив оттуда несколько листков с рисунками углем, помахала ими в воздухе:
– На самом деле вот это дало мне ответ на все вопросы.
Сердце у Гвен подпрыгнуло. Понимая, что дрожь в голосе выдаст ее страх, она подбежала к Верити и попыталась выхватить у нее рисунки Лиони.
– О нет! – протянула та и отдернула руку. – Я оставлю их себе.
Один листок порвался, и Гвен наклонилась поднять клочки бумаги. Это дало ей пару секунд, чтобы взять себя в руки, прежде чем она снова оказалась лицом к лицу со своей противницей.
– Как ты посмела рыться в моих вещах! В любом случае я не знаю, что ты себе напридумывала по поводу этой находки.
Верити засмеялась:
– Я прочла эту увлекательную статейку про женщину в Вест-Индии, которая родила близнецов с кожей разного цвета. Она спала со своим мужем, разумеется, но еще и с хозяином. Думаю, Лоуренсу будет интересно. А тебе разве нет?
Наступила долгая пауза. Гвен пыталась разобраться в своих эмоциях. Что это? Злость, да, и страх, но было что-то еще. Жуткое чувство опустошения, какого она никогда еще не испытывала. Судя по рисункам, Верити могла заключить, что Лиони училась грамоте в маленькой деревенской школе: на двух последних картинках она написала о белой леди, про которую ей рассказывала приемная мать. Белая леди, которая когда-нибудь может прийти за ней. Для Гвен эту фразу перевела Навина, но Верити сама понимала сингальский.
– Если он спросит Навину напрямую, она ему скажет, ты знаешь, – заявила Верити.
– С меня хватит! – отрезала Гвен больше для себя, чем для Верити, и открыла окно.
Она попыталась унять сердцебиение, глядя на зеленый луг, который тянулся за отелем, на пересекающую его дорогу, на растения, вылезавшие из щелей волноотбойной стенки. Но когда до нее донесся смех детей, запускавших воздушного змея, глаза защипало от слез.
В дверь постучали.
– Вот и кофе. Побудешь мамочкой? – поинтересовалась Верити. – Это очень кстати, а я так устала, что с места не могу сдвинуться. – Когда официант ушел, Гвен разлила кофе по чашкам; Верити прихлебывала из своей. – У меня есть предложение. Выход для тебя, если хочешь. – (Гвен покачала головой.) – Если ты обещаешь, что мне вернут мое содержание, я ничего не скажу Лоуренсу.
– Это шантаж.
Верити наклонила голову:
– Дело твое. – (Гвен села и стала искать какой-нибудь ответ, который положил бы конец всему этому. Она глотнула горячего кофе и обожгла губы.) – Ну давай теперь сменим тему. Ты не хочешь узнать, за кого вышла Фрэн? Я так понимаю, тебе еще ничего не известно?
– Если это очередная ложь…
– Какая ложь. Я видела их вместе, а когда она засекла, что я смотрю на кольца у нее на пальце, что ей оставалось? Огромный бриллиант в окружении сапфиров – помолвочное кольцо и еще золотое обручальное, что само за себя говорит. У мужчины на пальце тоже было такое, хотя он постарался спрятать руку за спину.
Гвен скрестила руки на груди и откинулась назад, размышляя, что еще ее ждет.
– Так кто он?
Верити ухмыльнулась:
– Сави Равасингхе. – Гвен смотрела, как на лице Верити играют солнечные зайчики и боролась с желанием задушить мерзавку. Та расхохоталась. – Отец твоей малышки – ведь это он, да, Гвен? Кто еще? Ты не знакома больше ни с одним цветным мужчиной. Кроме слуг, разумеется, но я не думаю, что даже ты пала бы так низко. Ты могла обвести вокруг пальца всех, но я вижу тебя насквозь. – (Гвен хотелось завыть, в голове у нее отчетливо прозвучала мольба: «Прошу тебя, пожалуйста, не говори Лоуренсу».) – Флоранс сказала, что она видела тебя на балу с Сави. Вы поднимались вверх по лестнице, и ты ездила встречаться с ним одна, когда Фрэн болела. Он теперь совладелец доли Фрэн в плантации. Лоуренсу это не слишком понравится, а если я к тому же расскажу ему о твоей дочурке, ну, я уверена, он позволит мне вернуться домой.
– Хорошо. – Гвен встала. – Я поговорю с ним о твоем содержании.
– Значит, это правда? Лиони – твоя дочь?
– Я этого не говорила. Ты передергиваешь. Просто хочу помочь тебе.
Гвен понимала, что ее голос звучит неестественно, и подтвердило это поведение Верити – она откинулась назад и разразилась хохотом:
– Ты такая предсказуемая, Гвен! Я не слышала твоего разговора с Навиной. Однажды девочка сидела рядом с тобой, солнце осветило ваши лица, и я увидела сходство. У нее твои черты, Гвен. Потом я обратила внимание на волосы. Обычно они заплетены, но после купания, когда они высыхали, то завивались колечками, как у тебя. – (Гвен попыталась перебить ее.) – Дослушай меня. После этого я стала наблюдать за вами, когда вы вместе, и твои чувства к ней стали очевидны. Я обыскала твою комнату, когда вы были в Нью-Йорке, и нашла коробку и ключ. Ответь, Гвен, зачем тебе прятать рисунки какой-то местной девчонки? Почему они так ценны для тебя, что ты держишь их под замком? – (Кровь бросилась в лицо Гвен, она нагнулась и подняла с пола пушинку.) – Найдя рисунки, я уже была уверена, но в любом случае твое поведение и твои ответы сейчас не оставили у меня никаких сомнений. Это был Сави Равасингхе, верно? Он отец этой ублюдочной девчонки. Интересно, как отреагирует на это твоя кузина!
Гвен встала, заправила за ухо выбившийся из прически локон и попыталась говорить ровным тоном:
– Не понимаю, почему ты так хочешь навредить мне. Неужели тебе безразлично, как сильно будет страдать твой брат? – (Тишина.) – Ну?
– Я люблю Лоуренса.
Гвен боялась, что может сорваться.
– Тогда зачем ты это делаешь?
– Мне нужны деньги.
– Но почему? У тебя ведь есть муж.
Верити на миг прикрыла глаза и резко втянула ноздрями воздух:
– Я не хочу закончить, как ты.
– Что ты имеешь в виду?
– Забудь. Просто поговори с моим братом.
– А если не поговорю, ты готова разрушить нашу жизнь?
Верити вскинула брови:
– Я надеюсь, что мое содержание будет регулярно поступать мне на счет со следующего месяца. В противном случае Лоуренс узнает все.
– Ты прекрасно понимаешь, что, пока бренд не будет раскручен, Лоуренс не сможет этого сделать.
– Значит, тебе предстоит решить кое-какую дилемму.
– Я знаю, что ты крала деньги из домашнего бюджета. Как, по-твоему, отнесется к этому Лоуренс? Когда я была больна, запасы исчезали из кладовой, а потом вдруг появлялись. Ключ во время моей болезни был у тебя, как и до моего приезда. Это могла быть только ты.
– Это было хорошо. Мы с аппу продавали кое-что и делили выручку. Но потом – вот это номер! – ты решила разобраться со счетами. Но тебе нелегко будет это доказать. Я скажу Лоуренсу, что брала в долг, да все равно, когда я поведаю ему о твоей дочурке, думаешь, его будет интересовать остальное?
– Объясни мне, почему тебе так нужны деньги? Что происходит у вас с Александром?
Верити замкнулась в себе:
– Я уже говорила. Это для меня не выход.
– Ладно, попробую уговорить Лоуренса, чтобы он позволил тебе снова жить с нами.
Она посмотрела на свою золовку, но та заснула.
Гвен понимала, что нужно увести Верити из отеля до возвращения Лоуренса, и чувствовала себя так, будто живет где-то на границе между реальностью и ночным кошмаром, в который по неосторожности попала. Она цеплялась за надежду, что угрозы Верити были пустыми и явились всего лишь следствием ее нетрезвого состояния, но в глубине души сознавала, что эта женщина способна на все.
Чтобы не пропустить появления Лоуренса, Гвен шагала взад-вперед перед окном, поглядывая на часы, и выкурила несколько вонючих сигарет Верити, отчего нервная тошнота только усилилась. Ее душил страх, хотелось выплакаться и хотя бы в слезах найти облегчение, однако Гвен подавила это желание вместе с остатками надежды, что все закончится хорошо. Она не знала, верить ли ей истории о замужестве Фрэн, но если это правда, тогда сестра больше не являлась единственным на свете человеком, с которым ей хотелось поговорить.
Гвен посмотрела на наручные часы и вздохнула:
– Я вообще не считаю себя умной. А теперь давай поторопимся. Я хочу, чтобы ты протрезвела к приходу Лоуренса. Ты прекрасно знаешь, он не хочет встречаться с тобой, и, доводя себя до такого состояния, только уменьшаешь шансы, что он изменит свое решение. Галлон кофе тебе поможет.
– Не-а. Сперва ты меня выслушаешь.
Они посмотрели друг на друга, и на душе у Гвен стало скверно. Это будет нелегко. Ей не терпелось увидеться с Фрэн, но сперва нужно принять ванну: после дня, проведенного в Коломбо, ее волосы и одежда изрядно пропылились. Вспомнив о своей кузине, Гвен подумала: а вдруг Верити сказала правду, и если так, то за кого же Фрэн вышла замуж, не обмолвившись ни словечком?
– Так ты слушаешь меня? – выгнув брови, спросила Верити, оборвав мысли Гвен.
Та ощутила несвежее дыхание золовки, вздохнула и с нескрываемым сарказмом произнесла:
– Ну выкладывай. Какое ужасающее открытие ты для меня приготовила?
– Через минуту тебе будет не смешно. – Верити сделала шаг и покачнулась.
– Давай-ка ускоримся и доведем тебя наконец до номера. Пошли. Топ-топ. Пока ты не свалилась с лестницы. Ты и так вся в грязи. – (Верити уставилась на Гвен и что-то пробормотала.) – В чем дело?
– Я знаю. – Верити прищурила глаза и улыбнулась.
– Верити, это становится нудно. Ты уже рассказала о Фрэн. Так что там у тебя еще? Говори, пока у меня не лопнуло терпение.
Гвен попыталась подтолкнуть ее наверх, но Верити очень медленно кивнула, с решительным видом взглянула на нее и, уцепившись за перила, не сдвинулась с места.
– Я знаю, что Лиони – твоя дочь.
В оглушительной тишине Гвен стояла неподвижно и, как ей казалось, мыслила четко. Подвела реакция тела – ее бросило в жар, и в голове будто пчелы зажужжали. Вдруг она поняла, что́ чувствует человек, которого обуревает желание убить кого-то. Всего пара шагов, легкий толчок – и этой стерве конец. Пьяное падение с лестницы, несчастный случай. Вот что напишут в газетах. Жгучая ненависть охватывала Гвен все сильнее, она уже протянула руку к перилам. Всего пара шагов вверх и легкий толчок. Но мысль эта исчезла так же быстро, как возникла.
– Ну что, заткнулась, да? – сказала Верити и затопала вверх по ступенькам.
Гвен оцепенела от ужаса и будто разучилась дышать. Она вцепилась в перила и в панике, как выброшенная на берег рыба, хватала ртом воздух. «Наверное, именно так я сейчас и выгляжу – издыхающей рыбиной», – промелькнуло у нее в голове. Нелепый образ словно бы напомнил ее легким, как совершать свою работу, и Гвен удалось прийти в норму.
Она дошла следом за Верити до лестничной площадки и молча указала на дверь номера, все еще не отваживаясь заговорить. Верити, цепляясь ногой за ногу, проплелась мимо и, развалившись в кресле, мрачно уставилась на узорчатый паркет. Потом подняла глаза на Гвен, которая, чтобы отвлечься и унять сердцебиение, взялась перебирать рубашки Лоуренса.
– Ты складываешь ее уже в третий раз. Я же говорила, тебе будет не до смеха.
– Что?
– Я слышала твой разговор с Навиной. Незадолго до того, как ты привезла эту полукровку в дом Лоуренса.
– Ты, должно быть, ослышалась. Ну вот что, я заказала кофе, так что ты сейчас его выпьешь и перестанешь молоть чепуху.
Верити покачала головой, сунула руку в сумочку и, вытащив оттуда несколько листков с рисунками углем, помахала ими в воздухе:
– На самом деле вот это дало мне ответ на все вопросы.
Сердце у Гвен подпрыгнуло. Понимая, что дрожь в голосе выдаст ее страх, она подбежала к Верити и попыталась выхватить у нее рисунки Лиони.
– О нет! – протянула та и отдернула руку. – Я оставлю их себе.
Один листок порвался, и Гвен наклонилась поднять клочки бумаги. Это дало ей пару секунд, чтобы взять себя в руки, прежде чем она снова оказалась лицом к лицу со своей противницей.
– Как ты посмела рыться в моих вещах! В любом случае я не знаю, что ты себе напридумывала по поводу этой находки.
Верити засмеялась:
– Я прочла эту увлекательную статейку про женщину в Вест-Индии, которая родила близнецов с кожей разного цвета. Она спала со своим мужем, разумеется, но еще и с хозяином. Думаю, Лоуренсу будет интересно. А тебе разве нет?
Наступила долгая пауза. Гвен пыталась разобраться в своих эмоциях. Что это? Злость, да, и страх, но было что-то еще. Жуткое чувство опустошения, какого она никогда еще не испытывала. Судя по рисункам, Верити могла заключить, что Лиони училась грамоте в маленькой деревенской школе: на двух последних картинках она написала о белой леди, про которую ей рассказывала приемная мать. Белая леди, которая когда-нибудь может прийти за ней. Для Гвен эту фразу перевела Навина, но Верити сама понимала сингальский.
– Если он спросит Навину напрямую, она ему скажет, ты знаешь, – заявила Верити.
– С меня хватит! – отрезала Гвен больше для себя, чем для Верити, и открыла окно.
Она попыталась унять сердцебиение, глядя на зеленый луг, который тянулся за отелем, на пересекающую его дорогу, на растения, вылезавшие из щелей волноотбойной стенки. Но когда до нее донесся смех детей, запускавших воздушного змея, глаза защипало от слез.
В дверь постучали.
– Вот и кофе. Побудешь мамочкой? – поинтересовалась Верити. – Это очень кстати, а я так устала, что с места не могу сдвинуться. – Когда официант ушел, Гвен разлила кофе по чашкам; Верити прихлебывала из своей. – У меня есть предложение. Выход для тебя, если хочешь. – (Гвен покачала головой.) – Если ты обещаешь, что мне вернут мое содержание, я ничего не скажу Лоуренсу.
– Это шантаж.
Верити наклонила голову:
– Дело твое. – (Гвен села и стала искать какой-нибудь ответ, который положил бы конец всему этому. Она глотнула горячего кофе и обожгла губы.) – Ну давай теперь сменим тему. Ты не хочешь узнать, за кого вышла Фрэн? Я так понимаю, тебе еще ничего не известно?
– Если это очередная ложь…
– Какая ложь. Я видела их вместе, а когда она засекла, что я смотрю на кольца у нее на пальце, что ей оставалось? Огромный бриллиант в окружении сапфиров – помолвочное кольцо и еще золотое обручальное, что само за себя говорит. У мужчины на пальце тоже было такое, хотя он постарался спрятать руку за спину.
Гвен скрестила руки на груди и откинулась назад, размышляя, что еще ее ждет.
– Так кто он?
Верити ухмыльнулась:
– Сави Равасингхе. – Гвен смотрела, как на лице Верити играют солнечные зайчики и боролась с желанием задушить мерзавку. Та расхохоталась. – Отец твоей малышки – ведь это он, да, Гвен? Кто еще? Ты не знакома больше ни с одним цветным мужчиной. Кроме слуг, разумеется, но я не думаю, что даже ты пала бы так низко. Ты могла обвести вокруг пальца всех, но я вижу тебя насквозь. – (Гвен хотелось завыть, в голове у нее отчетливо прозвучала мольба: «Прошу тебя, пожалуйста, не говори Лоуренсу».) – Флоранс сказала, что она видела тебя на балу с Сави. Вы поднимались вверх по лестнице, и ты ездила встречаться с ним одна, когда Фрэн болела. Он теперь совладелец доли Фрэн в плантации. Лоуренсу это не слишком понравится, а если я к тому же расскажу ему о твоей дочурке, ну, я уверена, он позволит мне вернуться домой.
– Хорошо. – Гвен встала. – Я поговорю с ним о твоем содержании.
– Значит, это правда? Лиони – твоя дочь?
– Я этого не говорила. Ты передергиваешь. Просто хочу помочь тебе.
Гвен понимала, что ее голос звучит неестественно, и подтвердило это поведение Верити – она откинулась назад и разразилась хохотом:
– Ты такая предсказуемая, Гвен! Я не слышала твоего разговора с Навиной. Однажды девочка сидела рядом с тобой, солнце осветило ваши лица, и я увидела сходство. У нее твои черты, Гвен. Потом я обратила внимание на волосы. Обычно они заплетены, но после купания, когда они высыхали, то завивались колечками, как у тебя. – (Гвен попыталась перебить ее.) – Дослушай меня. После этого я стала наблюдать за вами, когда вы вместе, и твои чувства к ней стали очевидны. Я обыскала твою комнату, когда вы были в Нью-Йорке, и нашла коробку и ключ. Ответь, Гвен, зачем тебе прятать рисунки какой-то местной девчонки? Почему они так ценны для тебя, что ты держишь их под замком? – (Кровь бросилась в лицо Гвен, она нагнулась и подняла с пола пушинку.) – Найдя рисунки, я уже была уверена, но в любом случае твое поведение и твои ответы сейчас не оставили у меня никаких сомнений. Это был Сави Равасингхе, верно? Он отец этой ублюдочной девчонки. Интересно, как отреагирует на это твоя кузина!
Гвен встала, заправила за ухо выбившийся из прически локон и попыталась говорить ровным тоном:
– Не понимаю, почему ты так хочешь навредить мне. Неужели тебе безразлично, как сильно будет страдать твой брат? – (Тишина.) – Ну?
– Я люблю Лоуренса.
Гвен боялась, что может сорваться.
– Тогда зачем ты это делаешь?
– Мне нужны деньги.
– Но почему? У тебя ведь есть муж.
Верити на миг прикрыла глаза и резко втянула ноздрями воздух:
– Я не хочу закончить, как ты.
– Что ты имеешь в виду?
– Забудь. Просто поговори с моим братом.
– А если не поговорю, ты готова разрушить нашу жизнь?
Верити вскинула брови:
– Я надеюсь, что мое содержание будет регулярно поступать мне на счет со следующего месяца. В противном случае Лоуренс узнает все.
– Ты прекрасно понимаешь, что, пока бренд не будет раскручен, Лоуренс не сможет этого сделать.
– Значит, тебе предстоит решить кое-какую дилемму.
– Я знаю, что ты крала деньги из домашнего бюджета. Как, по-твоему, отнесется к этому Лоуренс? Когда я была больна, запасы исчезали из кладовой, а потом вдруг появлялись. Ключ во время моей болезни был у тебя, как и до моего приезда. Это могла быть только ты.
– Это было хорошо. Мы с аппу продавали кое-что и делили выручку. Но потом – вот это номер! – ты решила разобраться со счетами. Но тебе нелегко будет это доказать. Я скажу Лоуренсу, что брала в долг, да все равно, когда я поведаю ему о твоей дочурке, думаешь, его будет интересовать остальное?
– Объясни мне, почему тебе так нужны деньги? Что происходит у вас с Александром?
Верити замкнулась в себе:
– Я уже говорила. Это для меня не выход.
– Ладно, попробую уговорить Лоуренса, чтобы он позволил тебе снова жить с нами.
Она посмотрела на свою золовку, но та заснула.
Гвен понимала, что нужно увести Верити из отеля до возвращения Лоуренса, и чувствовала себя так, будто живет где-то на границе между реальностью и ночным кошмаром, в который по неосторожности попала. Она цеплялась за надежду, что угрозы Верити были пустыми и явились всего лишь следствием ее нетрезвого состояния, но в глубине души сознавала, что эта женщина способна на все.
Чтобы не пропустить появления Лоуренса, Гвен шагала взад-вперед перед окном, поглядывая на часы, и выкурила несколько вонючих сигарет Верити, отчего нервная тошнота только усилилась. Ее душил страх, хотелось выплакаться и хотя бы в слезах найти облегчение, однако Гвен подавила это желание вместе с остатками надежды, что все закончится хорошо. Она не знала, верить ли ей истории о замужестве Фрэн, но если это правда, тогда сестра больше не являлась единственным на свете человеком, с которым ей хотелось поговорить.