Жена банкира
Часть 24 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А откуда все это к нам приходит? Есть какие-то соображения на этот счет?
– Поначалу мы думали, что наш информатор – это кто-то из сотрудников большого офшорного банка – «КИБ» или, возможно, «Свисс юнайтед». Однако теперь я склоняюсь к тому, что утечка идет из адвокатской фирмы в Люксембурге – «Шмит & Мюллер». Похоже, что именно они являются доверенным юридическим лицом для таких офшорных банков, как «КИБ» и «Свисс юнайтед». Посредниками, так сказать. Это они помогают клиентам учреждать фирмы-пустышки с подставными директорами. Это они потом переводят деньги со счетов этих фирм в офшорные банки. Но для меня загадка, каким образом они до сих пор умудряются оставаться в деле. Меня поражает, что у них остается время на легальный бизнес, хотя бы для отвода глаз.
– Вау. А как думаете, кто он, этот наш информатор? Какой-нибудь недовольный бывший сотрудник?
Яэль отрицательно покачала головой:
– Данные совсем свежие. У нас тут есть имейлы, датированные вчерашним днем. Кем бы ни был этот информатор, он продолжает работать в «Шмит & Мюллер». Причем у него есть допуск к базе данных. Такое впечатление, что он запустил вирус в их компьютерную сеть. Мы наблюдаем за тем, что там происходит, в реальном времени. Словно глазами мухи, сидящей на стене глубоко коррумпированной юридической конторы.
– Но это же сумасшедший риск.
Оуэн кивнул:
– Согласен, это безрассудно. Честно говоря, нам следует периодически связываться с этим парнем, чтобы просто убедиться в том, что он до сих пор жив-здоров. Для того чтобы воровать данные в реальном времени, нужно обладать немалой отвагой. Большинство информаторов крадут данные и тут же смываются. А этот парень ворует, пересылает их нам и продолжает работать.
– Слово «ворует» тут неуместно, – возразила Яэль. – Он поступает правильно. Этот парень – обличитель года. А может, и десятилетия.
– Ладно, ты права. Он как Робин Гуд в области информации. Ворует ее у коррумпированных богачей и передает нам, благородным беднякам. Прости, Марина. Я знаю, что после помолвки с Грантом Эллисом ты лично больше не относишься к пролетариату…
Марина проигнорировала его насмешку.
– Вы уже нашли что-нибудь на Морти Райсса?
Оуэн и Яэль многозначительно переглянулись.
– Мы с Яэль как раз обсуждали, как это лучше сделать, – начал Оуэн. – И оба пришли к выводу, что самое время подключить кавалерию. Если мы передадим информацию в ICIJ, над ней будет работать целая команда репортеров. Там будут только лучшие. Мы поговорим с Кристофом, чтобы определить, кого к этому привлечь. Каждый из тех, кого мы позовем, охватит определенный регион: Россию, Китай или Великобританию. Мы с тобой можем выбрать дела по Штатам, с которыми нам захочется поработать, а остальное отдать на откуп другим журналистам – возможно, ребятам из «Таймс», «Джорнел» или «Пост». Все это можно обсудить. А потом мы опубликуем все одновременно. В один день, в один час. Это будет фурор, что-то невероятное! Крупнейшая утечка конфиденциальной информации в истории!
Марина покачала головой:
– Думаю, это слишком рискованно.
– Речь идет не только о Морти Райссе, Марина. Морти Райсс – лишь мелкая рыбешка в большом и грязном пруду криминала.
– А что насчет Мэтью Уэрнера?
– Мы посмотрели данные и на него. Ты была права: что-то тут не так. Сам по себе Мэтью Уэрнер не так интересен, но зато очень даже интересна Фатима Амир, женщина, погибшая вместе с ним. Иди, взгляни на это.
Марина пододвинула стул ближе к Оуэну. Яэль стояла у них за спиной, скрестив руки на груди. Оуэн напечатал в окошке поиска «Фарес Амир».
На мониторе появилась глянцевая фотография крупным планом, сделанная внутри здания лондонского хеджевого фонда, относящегося к «Амир груп». Улыбающийся красавец, идеально подстриженный, в стильных очках с роговой оправой, в ярко-голубом галстуке от «Гермес», контрастирующим с его темной кожей, Фарес Амир выглядел, как рафинированный преуспевающий британский банкир.
– Знакомьтесь: Фарес Амир, брат Фатимы Амир.
– «Фарес Амир – директор-распорядитель, отвечающий за работу с клиентами в «Амир груп», хеджевом фонде, учрежденном его сестрой Фатимой в 2009 году, – прочла Марина. – Фарес, обладатель дипломов Оксфорда и Кембриджа, до получения должности в «Амир груп» несколько лет проработал в «Голдман сакс», в подразделении крупных инвестиций в недвижимость (REPIA)».
– Впечатляющее резюме, не правда ли? Забыл только указать, что его крупнейший клиент – его родственник, Башар аль-Асад. С которым, как Фарес Амир сам публично заявляет, его ничего не связывает. В противном случае он давно бы сам очутился в санкционном списке. Однако неофициально он уже много лет отмывает денежки этого плохого парня.
Следующим кликом Оуэн открыл крупнозернистое фото двух темноволосых мужчин в костюмах. Они шли плечом к плечу, повернув головы в одну сторону. Марина прищурилась, глядя на экран. Одним из них, без сомнения, был Асад. А второй удивительно походил на Фареса Амира.
– Фарес является клиентом наших друзей из «Шмит & Мюллер». Через них он открыл несколько фиктивных компаний с разными безобидными названиями вроде «Ю-Кей лэнд корп» и «Айленд пропертиз инк». Асад вкладывает средства в «Ю-Кей лэнд корп» – обычно в виде золотых слитков, приобретенных на грязные деньги, полученные от продажи оружия или в виде взяток от высокопоставленных чиновников. «Ю-Кей лэнд корп» прокручивает их, покупая за золото недвижимость, которую затем перепродает в «Айленд пропертиз». То же самое делает целая вереница подставных компаний, пока первоначальный владелец средств не оказывается настолько далеко, что его уже невозможно отследить. В конце концов эта недвижимость продается обратно одному из клиентов Фареса Амира из «Амир груп». Клиент в восторге, поскольку недвижимость достается ему с существенной скидкой. А Асад не переживает из-за того, что ему пришлось на этом немного потерять, потому что теперь он чист и может спокойно переводить свои деньги на счет в «Свисс юнайтед», откуда их в любой момент готов снять кто-то из его приспешников.
Марина уставилась на компьютер.
– И у вас тут есть доказательства? – изумленно спросила она Оуэна. – Письменные свидетельства, по которым это можно проследить?
– Да, письменные свидетельства. Имейлы – очень откровенная переписка. Это даже внушает страх. До чего изощренные ребята! Запросто переговариваются о том, что делают, как будто это обычный бизнес. «Мистер Асад хотел бы вложить десять миллионов долларов США в четыре новые компании. Он понимает, что плата за такую трансакцию составит пятьсот тысяч долларов США. Он хотел бы, чтобы все было готово к пятнице». И многое другое вроде этого. А потом идут банковские счета, подтверждения телеграфных переводов, учредительные документы фиктивных фирм. И все это аккуратно разложено по подписанным папкам из внутренней базы данных «Шмит & Мюллер».
– А этой публике не приходило в голову, что их могут хакнуть? Или что эта информация может как-то иначе просочиться наружу? – спросила Марина.
– У них там стоит очень сложная система защиты доступа, – пояснила Яэль. – «Шмит & Мюллер» – это примерно как Форт-Нокс. Информацию оттуда можно заполучить только через внутреннюю утечку. Полагаю, у них есть свои способы этому воспрепятствовать.
Марина снова нахмурилась:
– Тем не менее они не смогли предотвратить эту утечку.
– Не смогли, но, думаю, пытались. – Оуэн открыл на экране электронную переписку между Гансом Хоффманом и Джулианом Уайтом. – Помнишь этих ребят из имейлов о Морти Райссе? Хоффман – один из руководителей «Шмит & Мюллер», а Уайт – один из персональных банкиров в «Свисс юнайтед». Он подчиняется лично Йонасу Клаузеру, генеральному директору банка.
– Я помню.
Марина пробежала глазами имейл. Ее передернуло, и она инстинктивно обхватила себя руками за плечи. Текст был коротким; от слов веяло смертельным холодом.
20 октября 2015 года
От кого: Джулиан Уайт
Кому: Ганс Хоффман
Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: см. вложения
Мы подтвердили, что за последние три с половиной месяца у Фатимы Амир состоялись по меньшей мере три отдельные встречи с агентом из MI6. На второй из этих встреч присутствовал также Мэтью Уэрнер, банкир из «Свисс юнайтед». Мы считаем, что они уже снабжают и будут продолжать снабжать компетентные органы конфиденциальной информацией о Фаресе Амире, Башаре аль-Асаде и его сотрудниках. Фото во вложениях.
Марина открыла фотографии – крупнозернистые, сделанные откуда-то сверху. Двое мужчин и женщина находились на балконе, по-видимому, гостиничного номера. Они сидели за столом, и лицо женщины было полускрыто зонтом. Она подалась вперед; ее ладонь лежала поверх конверта из плотной коричневой бумаги. У одного из мужчин был с собой дипломат. На последующих фото он, похоже, изучал содержимое конверта, после чего спрятал все в портфель.
– Выходит, Фатима Амир передавала MI6 компрометирующую информацию на свою семью?
– Ее брат отмывает грязные деньги, а кузен – военный преступник. Любого, кто считает, что у него хреновая семейка, нужно просто познакомить с Амирами.
– Но наш крот находится внутри «Шмит & Мюллер», – с нажимом сказала Марина. – И он, насколько нам известно, жив. Поэтому Данкана снабжали информацией не Фатима Амир и не Мэтью Уэрнер. Но слишком уж странное совпадение, вам не кажется? Все они были убиты в один день. Это не укладывается у меня в голове.
– Но, может быть, «Шмит & Мюллер» просто не знали, откуда утечка? Им было известно только, что кто-то сливает информацию властям. А эти двое, похоже, именно этим и занимались.
– Значит, Фатима Амир была кротом. Только не нашим.
Яэль открыла еще одно окно. Здесь на фото были обломки самолета, разбросанные по блестящему снегу горной вершины.
– А вот как они поступают с кротами.
– Господи…
– Крушение самолета произошло всего через сорок восемь часов после этой переписки. И в тот же день был убит Данкан. Удобно, правда?
– Правда. Если под «удобно» ты имеешь в виду «ужасно».
– О, а ты помнишь поездку Данкана на Кайманы?
Марина кивнула:
– Да, когда эти типы из «Шмит & Мюллер» выяснили, что у него есть источник внутри «КИБ».
– Точно. А теперь угадай, кто внезапно скончался через день после того, как Данкан улетел? Погиб в результате несчастного случая, катаясь на лодке.
– Какой-нибудь банкир из «КИБ».
– Бинго!
– Таким образом, мы уже имеем двух мертвых персональных банкиров, мертвого клиента банка и мертвого же журналиста, – подытожила Марина, качая головой.
– И еще одного живучего крота, – добавил Оуэн, пододвигая к ней свой компьютер и указывая на экран. – Он сейчас как раз пересылает новые данные. Давайте-ка за работу. Если мы собираемся обратиться в ICIJ, для начала нам нужна надежная, защищенная база данных, к которой могут получить доступ пользователи со всего мира.
– Но на это нам нужно получить согласие информатора. Мы не можем подключить к этому делу целую команду журналистов, не посоветовавшись с ним.
– Этот парень и так уже какое-то время живет в долг, Марина. Думаю, он согласится, чтобы за спиной у него была такая организация, как ICIJ.
– А Кристоф Мартин готов нам помочь?
Яэль улыбнулась:
– Вы что, смеетесь? Да это же материал мечты! И не только для него – для всех нас.
Аннабель
Фарес Амир жил в величественном эдвардианском особняке на улице Лигон-Плейс в престижном районе Белгрейвия. Дома по Лигон-Плейс были безукоризненными и практически единообразными по своей конструкции. У всех были впечатляющие фасады из красного кирпича, черные деревянные ставни, решетчатые окна и остроконечные крыши, напоминавшие Аннабель иллюстрации в книжке про Питера Пена. За коваными воротами и будкой для привратника виднелся ухоженный центральный внутренний дворик. Руки у Аннабель дрожали, когда она открывала калитку, захлопнувшуюся у нее за спиной. Хотя воскресное утро было уже в разгаре, во дворе было тихо, как в читальном зале. Над головой шелестела листва, и лишь издалека, с Эбери-стрит, доносился приглушенный шум дорожного движения. Лондон, особенно в этом уголке, был гораздо безмятежнее Нью-Йорка. Аннабель удивилась тому, что человек, который был – по крайней мере, косвенно – причастен к разрушению сирийских городов, жил в таком спокойном месте.
Не успела она постучать, как парадная дверь открылась. Какой-то мужчина в строгом костюме жестом пригласил Аннабель войти. Она не могла бы сказать, был ли он дворецким, телохранителем или деловым партнером хозяина. Тем не менее он точно знал, кто она такая.
– Прошу вас, входите, миссис Уэрнер, – сказал мужчина, принимая у нее пальто. – Я провожу вас в библиотеку. Мистер Амир ждет вас.
– Поначалу мы думали, что наш информатор – это кто-то из сотрудников большого офшорного банка – «КИБ» или, возможно, «Свисс юнайтед». Однако теперь я склоняюсь к тому, что утечка идет из адвокатской фирмы в Люксембурге – «Шмит & Мюллер». Похоже, что именно они являются доверенным юридическим лицом для таких офшорных банков, как «КИБ» и «Свисс юнайтед». Посредниками, так сказать. Это они помогают клиентам учреждать фирмы-пустышки с подставными директорами. Это они потом переводят деньги со счетов этих фирм в офшорные банки. Но для меня загадка, каким образом они до сих пор умудряются оставаться в деле. Меня поражает, что у них остается время на легальный бизнес, хотя бы для отвода глаз.
– Вау. А как думаете, кто он, этот наш информатор? Какой-нибудь недовольный бывший сотрудник?
Яэль отрицательно покачала головой:
– Данные совсем свежие. У нас тут есть имейлы, датированные вчерашним днем. Кем бы ни был этот информатор, он продолжает работать в «Шмит & Мюллер». Причем у него есть допуск к базе данных. Такое впечатление, что он запустил вирус в их компьютерную сеть. Мы наблюдаем за тем, что там происходит, в реальном времени. Словно глазами мухи, сидящей на стене глубоко коррумпированной юридической конторы.
– Но это же сумасшедший риск.
Оуэн кивнул:
– Согласен, это безрассудно. Честно говоря, нам следует периодически связываться с этим парнем, чтобы просто убедиться в том, что он до сих пор жив-здоров. Для того чтобы воровать данные в реальном времени, нужно обладать немалой отвагой. Большинство информаторов крадут данные и тут же смываются. А этот парень ворует, пересылает их нам и продолжает работать.
– Слово «ворует» тут неуместно, – возразила Яэль. – Он поступает правильно. Этот парень – обличитель года. А может, и десятилетия.
– Ладно, ты права. Он как Робин Гуд в области информации. Ворует ее у коррумпированных богачей и передает нам, благородным беднякам. Прости, Марина. Я знаю, что после помолвки с Грантом Эллисом ты лично больше не относишься к пролетариату…
Марина проигнорировала его насмешку.
– Вы уже нашли что-нибудь на Морти Райсса?
Оуэн и Яэль многозначительно переглянулись.
– Мы с Яэль как раз обсуждали, как это лучше сделать, – начал Оуэн. – И оба пришли к выводу, что самое время подключить кавалерию. Если мы передадим информацию в ICIJ, над ней будет работать целая команда репортеров. Там будут только лучшие. Мы поговорим с Кристофом, чтобы определить, кого к этому привлечь. Каждый из тех, кого мы позовем, охватит определенный регион: Россию, Китай или Великобританию. Мы с тобой можем выбрать дела по Штатам, с которыми нам захочется поработать, а остальное отдать на откуп другим журналистам – возможно, ребятам из «Таймс», «Джорнел» или «Пост». Все это можно обсудить. А потом мы опубликуем все одновременно. В один день, в один час. Это будет фурор, что-то невероятное! Крупнейшая утечка конфиденциальной информации в истории!
Марина покачала головой:
– Думаю, это слишком рискованно.
– Речь идет не только о Морти Райссе, Марина. Морти Райсс – лишь мелкая рыбешка в большом и грязном пруду криминала.
– А что насчет Мэтью Уэрнера?
– Мы посмотрели данные и на него. Ты была права: что-то тут не так. Сам по себе Мэтью Уэрнер не так интересен, но зато очень даже интересна Фатима Амир, женщина, погибшая вместе с ним. Иди, взгляни на это.
Марина пододвинула стул ближе к Оуэну. Яэль стояла у них за спиной, скрестив руки на груди. Оуэн напечатал в окошке поиска «Фарес Амир».
На мониторе появилась глянцевая фотография крупным планом, сделанная внутри здания лондонского хеджевого фонда, относящегося к «Амир груп». Улыбающийся красавец, идеально подстриженный, в стильных очках с роговой оправой, в ярко-голубом галстуке от «Гермес», контрастирующим с его темной кожей, Фарес Амир выглядел, как рафинированный преуспевающий британский банкир.
– Знакомьтесь: Фарес Амир, брат Фатимы Амир.
– «Фарес Амир – директор-распорядитель, отвечающий за работу с клиентами в «Амир груп», хеджевом фонде, учрежденном его сестрой Фатимой в 2009 году, – прочла Марина. – Фарес, обладатель дипломов Оксфорда и Кембриджа, до получения должности в «Амир груп» несколько лет проработал в «Голдман сакс», в подразделении крупных инвестиций в недвижимость (REPIA)».
– Впечатляющее резюме, не правда ли? Забыл только указать, что его крупнейший клиент – его родственник, Башар аль-Асад. С которым, как Фарес Амир сам публично заявляет, его ничего не связывает. В противном случае он давно бы сам очутился в санкционном списке. Однако неофициально он уже много лет отмывает денежки этого плохого парня.
Следующим кликом Оуэн открыл крупнозернистое фото двух темноволосых мужчин в костюмах. Они шли плечом к плечу, повернув головы в одну сторону. Марина прищурилась, глядя на экран. Одним из них, без сомнения, был Асад. А второй удивительно походил на Фареса Амира.
– Фарес является клиентом наших друзей из «Шмит & Мюллер». Через них он открыл несколько фиктивных компаний с разными безобидными названиями вроде «Ю-Кей лэнд корп» и «Айленд пропертиз инк». Асад вкладывает средства в «Ю-Кей лэнд корп» – обычно в виде золотых слитков, приобретенных на грязные деньги, полученные от продажи оружия или в виде взяток от высокопоставленных чиновников. «Ю-Кей лэнд корп» прокручивает их, покупая за золото недвижимость, которую затем перепродает в «Айленд пропертиз». То же самое делает целая вереница подставных компаний, пока первоначальный владелец средств не оказывается настолько далеко, что его уже невозможно отследить. В конце концов эта недвижимость продается обратно одному из клиентов Фареса Амира из «Амир груп». Клиент в восторге, поскольку недвижимость достается ему с существенной скидкой. А Асад не переживает из-за того, что ему пришлось на этом немного потерять, потому что теперь он чист и может спокойно переводить свои деньги на счет в «Свисс юнайтед», откуда их в любой момент готов снять кто-то из его приспешников.
Марина уставилась на компьютер.
– И у вас тут есть доказательства? – изумленно спросила она Оуэна. – Письменные свидетельства, по которым это можно проследить?
– Да, письменные свидетельства. Имейлы – очень откровенная переписка. Это даже внушает страх. До чего изощренные ребята! Запросто переговариваются о том, что делают, как будто это обычный бизнес. «Мистер Асад хотел бы вложить десять миллионов долларов США в четыре новые компании. Он понимает, что плата за такую трансакцию составит пятьсот тысяч долларов США. Он хотел бы, чтобы все было готово к пятнице». И многое другое вроде этого. А потом идут банковские счета, подтверждения телеграфных переводов, учредительные документы фиктивных фирм. И все это аккуратно разложено по подписанным папкам из внутренней базы данных «Шмит & Мюллер».
– А этой публике не приходило в голову, что их могут хакнуть? Или что эта информация может как-то иначе просочиться наружу? – спросила Марина.
– У них там стоит очень сложная система защиты доступа, – пояснила Яэль. – «Шмит & Мюллер» – это примерно как Форт-Нокс. Информацию оттуда можно заполучить только через внутреннюю утечку. Полагаю, у них есть свои способы этому воспрепятствовать.
Марина снова нахмурилась:
– Тем не менее они не смогли предотвратить эту утечку.
– Не смогли, но, думаю, пытались. – Оуэн открыл на экране электронную переписку между Гансом Хоффманом и Джулианом Уайтом. – Помнишь этих ребят из имейлов о Морти Райссе? Хоффман – один из руководителей «Шмит & Мюллер», а Уайт – один из персональных банкиров в «Свисс юнайтед». Он подчиняется лично Йонасу Клаузеру, генеральному директору банка.
– Я помню.
Марина пробежала глазами имейл. Ее передернуло, и она инстинктивно обхватила себя руками за плечи. Текст был коротким; от слов веяло смертельным холодом.
20 октября 2015 года
От кого: Джулиан Уайт
Кому: Ганс Хоффман
Тема: СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО: см. вложения
Мы подтвердили, что за последние три с половиной месяца у Фатимы Амир состоялись по меньшей мере три отдельные встречи с агентом из MI6. На второй из этих встреч присутствовал также Мэтью Уэрнер, банкир из «Свисс юнайтед». Мы считаем, что они уже снабжают и будут продолжать снабжать компетентные органы конфиденциальной информацией о Фаресе Амире, Башаре аль-Асаде и его сотрудниках. Фото во вложениях.
Марина открыла фотографии – крупнозернистые, сделанные откуда-то сверху. Двое мужчин и женщина находились на балконе, по-видимому, гостиничного номера. Они сидели за столом, и лицо женщины было полускрыто зонтом. Она подалась вперед; ее ладонь лежала поверх конверта из плотной коричневой бумаги. У одного из мужчин был с собой дипломат. На последующих фото он, похоже, изучал содержимое конверта, после чего спрятал все в портфель.
– Выходит, Фатима Амир передавала MI6 компрометирующую информацию на свою семью?
– Ее брат отмывает грязные деньги, а кузен – военный преступник. Любого, кто считает, что у него хреновая семейка, нужно просто познакомить с Амирами.
– Но наш крот находится внутри «Шмит & Мюллер», – с нажимом сказала Марина. – И он, насколько нам известно, жив. Поэтому Данкана снабжали информацией не Фатима Амир и не Мэтью Уэрнер. Но слишком уж странное совпадение, вам не кажется? Все они были убиты в один день. Это не укладывается у меня в голове.
– Но, может быть, «Шмит & Мюллер» просто не знали, откуда утечка? Им было известно только, что кто-то сливает информацию властям. А эти двое, похоже, именно этим и занимались.
– Значит, Фатима Амир была кротом. Только не нашим.
Яэль открыла еще одно окно. Здесь на фото были обломки самолета, разбросанные по блестящему снегу горной вершины.
– А вот как они поступают с кротами.
– Господи…
– Крушение самолета произошло всего через сорок восемь часов после этой переписки. И в тот же день был убит Данкан. Удобно, правда?
– Правда. Если под «удобно» ты имеешь в виду «ужасно».
– О, а ты помнишь поездку Данкана на Кайманы?
Марина кивнула:
– Да, когда эти типы из «Шмит & Мюллер» выяснили, что у него есть источник внутри «КИБ».
– Точно. А теперь угадай, кто внезапно скончался через день после того, как Данкан улетел? Погиб в результате несчастного случая, катаясь на лодке.
– Какой-нибудь банкир из «КИБ».
– Бинго!
– Таким образом, мы уже имеем двух мертвых персональных банкиров, мертвого клиента банка и мертвого же журналиста, – подытожила Марина, качая головой.
– И еще одного живучего крота, – добавил Оуэн, пододвигая к ней свой компьютер и указывая на экран. – Он сейчас как раз пересылает новые данные. Давайте-ка за работу. Если мы собираемся обратиться в ICIJ, для начала нам нужна надежная, защищенная база данных, к которой могут получить доступ пользователи со всего мира.
– Но на это нам нужно получить согласие информатора. Мы не можем подключить к этому делу целую команду журналистов, не посоветовавшись с ним.
– Этот парень и так уже какое-то время живет в долг, Марина. Думаю, он согласится, чтобы за спиной у него была такая организация, как ICIJ.
– А Кристоф Мартин готов нам помочь?
Яэль улыбнулась:
– Вы что, смеетесь? Да это же материал мечты! И не только для него – для всех нас.
Аннабель
Фарес Амир жил в величественном эдвардианском особняке на улице Лигон-Плейс в престижном районе Белгрейвия. Дома по Лигон-Плейс были безукоризненными и практически единообразными по своей конструкции. У всех были впечатляющие фасады из красного кирпича, черные деревянные ставни, решетчатые окна и остроконечные крыши, напоминавшие Аннабель иллюстрации в книжке про Питера Пена. За коваными воротами и будкой для привратника виднелся ухоженный центральный внутренний дворик. Руки у Аннабель дрожали, когда она открывала калитку, захлопнувшуюся у нее за спиной. Хотя воскресное утро было уже в разгаре, во дворе было тихо, как в читальном зале. Над головой шелестела листва, и лишь издалека, с Эбери-стрит, доносился приглушенный шум дорожного движения. Лондон, особенно в этом уголке, был гораздо безмятежнее Нью-Йорка. Аннабель удивилась тому, что человек, который был – по крайней мере, косвенно – причастен к разрушению сирийских городов, жил в таком спокойном месте.
Не успела она постучать, как парадная дверь открылась. Какой-то мужчина в строгом костюме жестом пригласил Аннабель войти. Она не могла бы сказать, был ли он дворецким, телохранителем или деловым партнером хозяина. Тем не менее он точно знал, кто она такая.
– Прошу вас, входите, миссис Уэрнер, – сказал мужчина, принимая у нее пальто. – Я провожу вас в библиотеку. Мистер Амир ждет вас.