Желтая гора
Часть 6 из 16 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Родной мой, я знаю одно наверняка: несбывшаяся любовь может длиться вечно, а сбывшая быстро заканчивается. Идите с миром и плодитесь дальше, вы уже и так полжизни вместе. Благословляю!
Желтая не терпит компромиссов. Ей всех надо вывести на чистую воду. Она тщательно очищает свое пространство.
Марина выдержала два месяца и поняла, что оказалась в западне. Марк вел себя, как будто ничего не произошло. То ластился, как ребенок, выпрашивая прощение, то устраивал скандалы, обвиняя Марину в навете на него, честного и верного, отрицая свою измену. Он требовал любви. Любви и внимания. То ночевал дома на первом этаже, то уходил до утра и говорил, что был у мамы. Марине некуда было пойти. Свою квартиру сдала чужим людям. У нее ведь был дом! Она выставила дом на продажу…
Провалилась в одиночество и самобичевание, ненавидела себя за чувство к ничтожеству…
Сидела на крыльце в тишине в тени виноградной лозы, часами рисовала на холсте или раскладывала камни, собранные на пляже, клеила в замысловатые картины. Собирала себя в одно целое по кусочку, клеила не камни – скрепляла свою раненую шкуру.
Однажды в гости приехала дочь, не удивилась.
– Я знала, что он шлюха, тебе сказать не могла. Помнишь, когда еще вначале он к тебе приезжал, а ты прогоняла, – он напивался и приходил ко мне. Просил денег на сигареты, на обратный билет, говорил, что у него тут полно женщин, которые всегда готовы его принять, но он только тебя любит, никто ему не нужен. Умолял меня поговорить с тобой, помирить. Я не хотела тебя расстраивать и вмешиваться в ваши отношения не желала.
– Ну почему же ты молчала?!
– Да ты когда нибудь кого-то слушалась? Все равно сделаешь по-своему! Я надеялась, что вы с папой помиритесь, столько лет ты одна, и он один. А тут у отца появилась эта официантка, моя ровесница. Я видела, как тебе тяжело, а этот «клоун» тебя веселил. Ты начала смеяться рядом с ним. Я не хотела это ломать. И не думала, что у тебя так серьезно. Что теперь? Ты продала свой бизнес, вложила в дом, теперь сидишь тут в одиночестве.
– Пока не знаю.
– А хочешь, я друзьям скажу, они ему охоту отобьют шляться по бабам? Ну, вместе с почками. И они это сделают с удовольствием, из уважения к тебе, и платить не надо!
Марина испугалась.
– Даже не думай! Не смей!
– Конечно, кому я предложила? Ты разве согласишься. А я бы на твоем месте дала отмашку.
– Ты никогда не будешь на моем месте.
Дочка вышла на террасу и через минуту вернулась с улыбкой:
– Мужик называется – увидел мою машину и как заяц заскочил в кусты. Будет там ждать, пока я не уеду. Правильно он боится меня, и ты ему передай, если есть инстинкт самосохранения, пусть обходит меня десятой дорогой всю оставшуюся жизнь!
…Областное милицейское руководство неожиданно наметило внеплановый тест своих сотрудников на алкоголь и наркотики. Марк, узнав об этом, прибежал с дежурства в панике, метался по двору и твердил: «Не хватало еще! Не поеду никакие тесты им сдавать!» И за неделю ухитрился уволиться на пенсию по выслуге лет.
Марк на развод не соглашался, ждал продажи дома, денег хотел. Гулял, конечно, но тайком. Потому что внешне все оставалось по-прежнему, разве что спали на разных этажах. Но она готовила для них обеды, выгуливали в лесу собаку, сидели вечерами во дворе у мангала, она говорила с ним откровенно, не таясь, как со своим человеком, все равно он был еще родной. А он, видя доброе отношение, не соблюдая границ, снова по-хамски лез к ней, требуя близости, и всегда доводил до конфликта. Она закрывалась в своей комнате, он ломился вслед и настырно бился, выкрикивая, что боится за ее жизнь, обещая выломать дверь, до тех пор пока она не открывала. Вбегал и выдергивал из ее халата пояс, осматривал комнату и забирал маникюрные ножницы, пилки. Делал это театрально, демонстративно, а потом объявлял: «Ну, теперь я могу быть спокоен, что ты не вскроешь вены, ничего с собой не сделаешь». И уходил на всю ночь. В первый раз она удивилась: «Ты бредишь? Что ты о себе возомнил? Чтобы я из-за тебя лишилась жизни?»
Он уходил, потом звонил, интересовался, не нужно ли купить чего в аптеке «от сердца» или вызвать «Скорую»? «С чего бы?» – удивлялась она. «Ну, ты такая была расстроенная, плохо выглядела. Я переживаю за тебя».
Возможно, он даже себе не признавался, что мечтал о ее смерти и готовил себе алиби. Продуманный мент. Когда наступит час и маниакальная мечта его сбудется, никто не заподозрит его в доведении жены до самоубийства или инфаркта. Она не могла додуматься до этого. В голову не могло прийти. Но его постоянные предостережения: «Смотри, не вздумай что-нибудь с собой сделать тут одна!» – оставались в памяти и всплывали во время одиночества.
Он снова приходил, Марина выслушивала его, он врал, продолжал искать или делал вид, что ищет снова дорогу к ее сердцу и все время параллелил. Знакомился с туристками, проводил с ними время, развлекался, спал то с одной-то с другой, сравнивал, взвешивал выгоду, от какой получит больше, и продолжал добиваться ее близости. Клялся в верности, по-собачьи заглядывая в глаза, то уговорами, то силой пытался затащить в постель, падал на колени, целовал ножки. Но это уже не работало и, увидев ее понимающую, снисходительную улыбку и отрезвляющий взгляд, зло смотрел ей в лицо, уходил, хлопнув дверью. Возвращался пьяный и расхаживал по всему дому, хлопая дверями, что-то разбивая, роняя, терзая несчастную собаку, создавая беспорядок. Привлекая ее внимание, раздражая, выводя из себя, доводя до слез, до крика. Удовлетворенный подскакивал с истеричным: «Посмотри, у тебя синие губы, тебе плохо! Плохо! Я вызываю «Скорую»!»
Выбегал во двор, имитировал, что звонит, громко называл адрес, взвинчивал Марину, и она, конечно же, не хотела позора, боялась, что действительно вызовет «Скорую», и она уже на самом деле нервничала, болело сердце и не спала до утра, прислушиваясь к его шагам под дверью.
Несколько лет назад она сознательно отказалась от своего круга, связав свою жизнь с Марком. Ей было неловко рядом с ним в компании друзей. Они были из разных миров. И Марк с Мариной как пара вызывали естественное удивление и вопрос: что у них общего? И это вовсе не разница в возрасте. Это разница во всем. Теперь она осталась действительно одна в полной изоляции по собственному желанию.
Нам не дано знать, какая череда событий приводит нас к тому результату и месту, в котором мы находимся…
Однажды она увидела столб перед своим домом. Обычный столб, по которому тянутся электрические провода. Но от этого столба провода никуда не шли, они были смотаны и закручены в виде петли, это было похоже на виселицу. Так красивый вид, которым любовалась ежедневно, превратился в назойливую идею. Плохую идею.
Дом 1
Дмитрий
Действуя на автомате, в состоянии аффекта, Дима направил свою «Ниву» в только что подъехавший автомобиль. Люди бросились врассыпную, в последнюю минуту перед столкновением у художника сработал инстинкт самосохранения и он притормозил. Удар получился слабый, но у «Опеля» лопнула и осыпалась фара, вмялся бампер, на «Ниве» как будто и не осталось повреждений.
Художник выскочил из машины, схватив охотничий нож, близоруко огляделся. Серый, увлекая за собой Стрекозу, заскочил в дом, рабочие замерли, как в детской игре «море волнуется раз…» каждый со своим инструментом – кто с лопатой, кто с граблями, наблюдая неожиданное шоу. Димина ярость должна была найти выход в действии и он, рванувшись к «КамАЗу», начал неистово вонзать нож в колеса машины. Водитель «КамАЗа» метнулся к рабочему, выхватил из его рук лопату и с размаху опустил ее на голову обезумевшего художника. Тот удивленно повернулся, выронил нож и рухнул на землю.
Зина, увидев в окно распластавшегося на земле Диму, почувствовала, как теплые струйки сбегают по ее ногам:
– Быстро, вызывай «Скорую»! – испуганно скомандовала она, глядя на мужа. Сергей равнодушно бросил:
– На фиг «Скорую», заживет как на собаке!
– Мне «Скорую», дурак, воды отошли, рожаю, – всхлипнула Зина и, согнувшись, придерживая обеими руками живот, побрела к дивану, оставляя за собой мокрые следы.
«Скорая» и милиция подъехали одновременно. Фельдшер, видя окровавленную голову и лицо Димы, пришедшего в себя и сидящего на земле, в растерянности остановился – вызывали вроде к роженице.
– Помощь нужна?
– Нет, сдохнуть хочу, – ответил художник и попытался встать. Его подхватил под руки молодой лейтенант и повел к машине. Второй сотрудник милиции изъял охотничье ружье и нож, достал папочку:
– Заявление писать есть желающие? Пострадавшие?
– Я, – не раздумывая, отозвался Серый. – Он мне угрожал, хотел убить, стрелял, промахнулся…
…Ах, как важно все-таки иметь влиятельных друзей, авторитет и мнение которых принимается абсолютно! Диме повезло с такими друзьями благодаря его хобби – охоте. Он вовремя использовал свое право на звонок и статья – лишение свободы до трех лет плавно перетекла в условный срок на два года. Ружьем и ножом, к великому огорчению Димы, пришлось поплатиться.
Но неординарное происшествие, – покушение на убийство, всколыхнувшее окрестности, обсуждалось и волновало окружающих. Безусловно, и товарищ по охоте, проявив активную деятельность в освобождении художника от сурового приговора, хотел знать детали: они сидели вдвоем за бутылкой водки во дворе, за большим деревянным пустым столом, на котором из закуски была только зелень и огурцы, и Дима изливал свою душу:
– Все беды от баб, но сосед-то, какая сволочь!? Девок других ему мало? Еще и заяву на меня накатал, а я ведь ему на новоселье картину свою подарил. Старался, хорошая получилась – холст, масло, как родному, – нашу Желтую Гору в осенних красках! Борь, ну как так-то?
– Выпьем, – предложил хмуро Борис.
– И главное, непонятно, где эти «копи Соломона»? Деньги откуда у мальца? Он же недавно еще голый и босой сюда приехал, вот вопрос! – с досадой воскликнул Дима, хлопнув своим граненым стаканом так, что водка расплескалась на стол.
– Не понял, вот сейчас не понял про копи, – прищурился хмельной влиятельный товарищ, – поясни, что имеешь в виду?
– А то, что жирует Серега не по-детски, гуляет широко, – одной водки с друзьями за вечер выжирают на среднюю зарплату трудящегося, а потом в костер деньги швыряет! А посмотри, как свой домик техникой дорогой нафаршировал! Я уж не говорю о том, что за прошлую неделю шестьдесят «КамАЗов» земли ему на участок привезли. Две машины приобрел. Вот интересуюсь, где эти «копи Соломона», я тоже так бы хотел, подскажи, товарищ дорогой!
– Хороший вопрос. Вот тут надо разобраться, малец-то мой, на меня работает. Ты же знаешь. Если бы я не скомандовал ему забрать заявление, ты бы сейчас не здесь, а на нарах сидел.
– Вот и разберись с ним, ворует он у тебя, и ворует по-крупному! Если уж охренел до того, что деньги пачками в огонь бросает!
– Ты это серьезно? Или со зла?
– Да спроси у соседей, он в тот вечер так громко гулял, что не один я это видел.
– Ну, давай по последней, и мне пора, – заторопился товарищ.
Новость, что тебя обворовывает какой-то лох, пока ты тут расслабляешься, была невыносимой и оскорбительной. И усидеть с такой новостью на месте было невозможно.
Утром следующего дня строительную базу закрыли на проверку.
Подъехав, как обычно к воротам базы, и увидев в столь ранний час неожиданных гостей, Серый не стал дожидаться результатов проверки, зашел на минуточку в свой кабинет к сейфу и, пообещав вернуться через полчасика, исчез из городка навсегда. Больше ни его, ни его жену на Желтой Горе не видели.
Только к домику на сваях на протяжении нескольких дней приезжали сделавшие крупные заказы с предоплатой Сергею. Пострадавших оказалось много, и они грабили без зазрения совести домик молодоженов: тащили и грузили в свои машины и технику, и мебель, и цветы в кадках, пытаясь компенсировать свои потери. Улучив момент, Максик тоже присоединился к грабежу. Он приволок и спрятал тайно от Марины холодильник соседа, укрыв его за горой стройматериалов на первом этаже. И только когда она начала искать причину дурного резкого запаха, раскопала и обнаружила за досками чужой холодильник с протухшими продуктами.
– Он у тебя деньги на котел взял! А где котел? – кричал, оправдываясь, оскорбленный мент.
– Пусть возьмет себе на бедность. Мне чужого не надо. Я не крыса.
– Назад не понесу! – заявил Макс и умчался на службу.
Марина узнала, что у Зины есть брат, связалась с ним, и тот забрал холодильник.
Она еще не раз видела, как незнакомцы вывозили стройматериалы – лес, камень и все, что осталось от Сергеева хозяйства. Вспоминала новоселье неудавшихся соседей и стаю бродячих псов, растащивших шашлыки… Знак?
Обворованный шеф Борис Львович сначала обещал найти Серого и отрезать ему уши, но когда нашел, то передумал, – его удовлетворил документ на право владения домиком и шестью сотками на Желтой.
Дом 2
Виктор
Виктор не осмелился ехать вслед за дочерью: боялся, что остановят в дороге и отправят воевать в АТО. Он ничего не знал о Лизе: где она; здорова ли, жива ли? Решил, что здесь нужна выдержка и холодный расчет. Он понятия не имел, что девочка была ранена и месяц провела в больнице.
Сначала опекунша не выходила с ним на связь, и это было самое тяжелое время. Потом два месяца шли их переговоры. Виктор соглашался на любые условия лишь бы вернуть дочь. Адвокат советовал – поторгуйся хоть в чем-то, а то она не поверит. Хочешь, чтобы выгнал подругу? Хорошо, выгоню (хотя, ее уже и след простыл, скатилась с Желтой, только и видели). Аннулировать свою генеральную доверенность на дом, которой подстраховался когда-то вот примерно на такой случай? Я подумаю. И через несколько дней – да, аннулировал. Ты полновластная хозяйка и владелица дома, только возвращайтесь! Купить тебе еще квартиру на Украине? Выбирай, оплачу.
Желтая не терпит компромиссов. Ей всех надо вывести на чистую воду. Она тщательно очищает свое пространство.
Марина выдержала два месяца и поняла, что оказалась в западне. Марк вел себя, как будто ничего не произошло. То ластился, как ребенок, выпрашивая прощение, то устраивал скандалы, обвиняя Марину в навете на него, честного и верного, отрицая свою измену. Он требовал любви. Любви и внимания. То ночевал дома на первом этаже, то уходил до утра и говорил, что был у мамы. Марине некуда было пойти. Свою квартиру сдала чужим людям. У нее ведь был дом! Она выставила дом на продажу…
Провалилась в одиночество и самобичевание, ненавидела себя за чувство к ничтожеству…
Сидела на крыльце в тишине в тени виноградной лозы, часами рисовала на холсте или раскладывала камни, собранные на пляже, клеила в замысловатые картины. Собирала себя в одно целое по кусочку, клеила не камни – скрепляла свою раненую шкуру.
Однажды в гости приехала дочь, не удивилась.
– Я знала, что он шлюха, тебе сказать не могла. Помнишь, когда еще вначале он к тебе приезжал, а ты прогоняла, – он напивался и приходил ко мне. Просил денег на сигареты, на обратный билет, говорил, что у него тут полно женщин, которые всегда готовы его принять, но он только тебя любит, никто ему не нужен. Умолял меня поговорить с тобой, помирить. Я не хотела тебя расстраивать и вмешиваться в ваши отношения не желала.
– Ну почему же ты молчала?!
– Да ты когда нибудь кого-то слушалась? Все равно сделаешь по-своему! Я надеялась, что вы с папой помиритесь, столько лет ты одна, и он один. А тут у отца появилась эта официантка, моя ровесница. Я видела, как тебе тяжело, а этот «клоун» тебя веселил. Ты начала смеяться рядом с ним. Я не хотела это ломать. И не думала, что у тебя так серьезно. Что теперь? Ты продала свой бизнес, вложила в дом, теперь сидишь тут в одиночестве.
– Пока не знаю.
– А хочешь, я друзьям скажу, они ему охоту отобьют шляться по бабам? Ну, вместе с почками. И они это сделают с удовольствием, из уважения к тебе, и платить не надо!
Марина испугалась.
– Даже не думай! Не смей!
– Конечно, кому я предложила? Ты разве согласишься. А я бы на твоем месте дала отмашку.
– Ты никогда не будешь на моем месте.
Дочка вышла на террасу и через минуту вернулась с улыбкой:
– Мужик называется – увидел мою машину и как заяц заскочил в кусты. Будет там ждать, пока я не уеду. Правильно он боится меня, и ты ему передай, если есть инстинкт самосохранения, пусть обходит меня десятой дорогой всю оставшуюся жизнь!
…Областное милицейское руководство неожиданно наметило внеплановый тест своих сотрудников на алкоголь и наркотики. Марк, узнав об этом, прибежал с дежурства в панике, метался по двору и твердил: «Не хватало еще! Не поеду никакие тесты им сдавать!» И за неделю ухитрился уволиться на пенсию по выслуге лет.
Марк на развод не соглашался, ждал продажи дома, денег хотел. Гулял, конечно, но тайком. Потому что внешне все оставалось по-прежнему, разве что спали на разных этажах. Но она готовила для них обеды, выгуливали в лесу собаку, сидели вечерами во дворе у мангала, она говорила с ним откровенно, не таясь, как со своим человеком, все равно он был еще родной. А он, видя доброе отношение, не соблюдая границ, снова по-хамски лез к ней, требуя близости, и всегда доводил до конфликта. Она закрывалась в своей комнате, он ломился вслед и настырно бился, выкрикивая, что боится за ее жизнь, обещая выломать дверь, до тех пор пока она не открывала. Вбегал и выдергивал из ее халата пояс, осматривал комнату и забирал маникюрные ножницы, пилки. Делал это театрально, демонстративно, а потом объявлял: «Ну, теперь я могу быть спокоен, что ты не вскроешь вены, ничего с собой не сделаешь». И уходил на всю ночь. В первый раз она удивилась: «Ты бредишь? Что ты о себе возомнил? Чтобы я из-за тебя лишилась жизни?»
Он уходил, потом звонил, интересовался, не нужно ли купить чего в аптеке «от сердца» или вызвать «Скорую»? «С чего бы?» – удивлялась она. «Ну, ты такая была расстроенная, плохо выглядела. Я переживаю за тебя».
Возможно, он даже себе не признавался, что мечтал о ее смерти и готовил себе алиби. Продуманный мент. Когда наступит час и маниакальная мечта его сбудется, никто не заподозрит его в доведении жены до самоубийства или инфаркта. Она не могла додуматься до этого. В голову не могло прийти. Но его постоянные предостережения: «Смотри, не вздумай что-нибудь с собой сделать тут одна!» – оставались в памяти и всплывали во время одиночества.
Он снова приходил, Марина выслушивала его, он врал, продолжал искать или делал вид, что ищет снова дорогу к ее сердцу и все время параллелил. Знакомился с туристками, проводил с ними время, развлекался, спал то с одной-то с другой, сравнивал, взвешивал выгоду, от какой получит больше, и продолжал добиваться ее близости. Клялся в верности, по-собачьи заглядывая в глаза, то уговорами, то силой пытался затащить в постель, падал на колени, целовал ножки. Но это уже не работало и, увидев ее понимающую, снисходительную улыбку и отрезвляющий взгляд, зло смотрел ей в лицо, уходил, хлопнув дверью. Возвращался пьяный и расхаживал по всему дому, хлопая дверями, что-то разбивая, роняя, терзая несчастную собаку, создавая беспорядок. Привлекая ее внимание, раздражая, выводя из себя, доводя до слез, до крика. Удовлетворенный подскакивал с истеричным: «Посмотри, у тебя синие губы, тебе плохо! Плохо! Я вызываю «Скорую»!»
Выбегал во двор, имитировал, что звонит, громко называл адрес, взвинчивал Марину, и она, конечно же, не хотела позора, боялась, что действительно вызовет «Скорую», и она уже на самом деле нервничала, болело сердце и не спала до утра, прислушиваясь к его шагам под дверью.
Несколько лет назад она сознательно отказалась от своего круга, связав свою жизнь с Марком. Ей было неловко рядом с ним в компании друзей. Они были из разных миров. И Марк с Мариной как пара вызывали естественное удивление и вопрос: что у них общего? И это вовсе не разница в возрасте. Это разница во всем. Теперь она осталась действительно одна в полной изоляции по собственному желанию.
Нам не дано знать, какая череда событий приводит нас к тому результату и месту, в котором мы находимся…
Однажды она увидела столб перед своим домом. Обычный столб, по которому тянутся электрические провода. Но от этого столба провода никуда не шли, они были смотаны и закручены в виде петли, это было похоже на виселицу. Так красивый вид, которым любовалась ежедневно, превратился в назойливую идею. Плохую идею.
Дом 1
Дмитрий
Действуя на автомате, в состоянии аффекта, Дима направил свою «Ниву» в только что подъехавший автомобиль. Люди бросились врассыпную, в последнюю минуту перед столкновением у художника сработал инстинкт самосохранения и он притормозил. Удар получился слабый, но у «Опеля» лопнула и осыпалась фара, вмялся бампер, на «Ниве» как будто и не осталось повреждений.
Художник выскочил из машины, схватив охотничий нож, близоруко огляделся. Серый, увлекая за собой Стрекозу, заскочил в дом, рабочие замерли, как в детской игре «море волнуется раз…» каждый со своим инструментом – кто с лопатой, кто с граблями, наблюдая неожиданное шоу. Димина ярость должна была найти выход в действии и он, рванувшись к «КамАЗу», начал неистово вонзать нож в колеса машины. Водитель «КамАЗа» метнулся к рабочему, выхватил из его рук лопату и с размаху опустил ее на голову обезумевшего художника. Тот удивленно повернулся, выронил нож и рухнул на землю.
Зина, увидев в окно распластавшегося на земле Диму, почувствовала, как теплые струйки сбегают по ее ногам:
– Быстро, вызывай «Скорую»! – испуганно скомандовала она, глядя на мужа. Сергей равнодушно бросил:
– На фиг «Скорую», заживет как на собаке!
– Мне «Скорую», дурак, воды отошли, рожаю, – всхлипнула Зина и, согнувшись, придерживая обеими руками живот, побрела к дивану, оставляя за собой мокрые следы.
«Скорая» и милиция подъехали одновременно. Фельдшер, видя окровавленную голову и лицо Димы, пришедшего в себя и сидящего на земле, в растерянности остановился – вызывали вроде к роженице.
– Помощь нужна?
– Нет, сдохнуть хочу, – ответил художник и попытался встать. Его подхватил под руки молодой лейтенант и повел к машине. Второй сотрудник милиции изъял охотничье ружье и нож, достал папочку:
– Заявление писать есть желающие? Пострадавшие?
– Я, – не раздумывая, отозвался Серый. – Он мне угрожал, хотел убить, стрелял, промахнулся…
…Ах, как важно все-таки иметь влиятельных друзей, авторитет и мнение которых принимается абсолютно! Диме повезло с такими друзьями благодаря его хобби – охоте. Он вовремя использовал свое право на звонок и статья – лишение свободы до трех лет плавно перетекла в условный срок на два года. Ружьем и ножом, к великому огорчению Димы, пришлось поплатиться.
Но неординарное происшествие, – покушение на убийство, всколыхнувшее окрестности, обсуждалось и волновало окружающих. Безусловно, и товарищ по охоте, проявив активную деятельность в освобождении художника от сурового приговора, хотел знать детали: они сидели вдвоем за бутылкой водки во дворе, за большим деревянным пустым столом, на котором из закуски была только зелень и огурцы, и Дима изливал свою душу:
– Все беды от баб, но сосед-то, какая сволочь!? Девок других ему мало? Еще и заяву на меня накатал, а я ведь ему на новоселье картину свою подарил. Старался, хорошая получилась – холст, масло, как родному, – нашу Желтую Гору в осенних красках! Борь, ну как так-то?
– Выпьем, – предложил хмуро Борис.
– И главное, непонятно, где эти «копи Соломона»? Деньги откуда у мальца? Он же недавно еще голый и босой сюда приехал, вот вопрос! – с досадой воскликнул Дима, хлопнув своим граненым стаканом так, что водка расплескалась на стол.
– Не понял, вот сейчас не понял про копи, – прищурился хмельной влиятельный товарищ, – поясни, что имеешь в виду?
– А то, что жирует Серега не по-детски, гуляет широко, – одной водки с друзьями за вечер выжирают на среднюю зарплату трудящегося, а потом в костер деньги швыряет! А посмотри, как свой домик техникой дорогой нафаршировал! Я уж не говорю о том, что за прошлую неделю шестьдесят «КамАЗов» земли ему на участок привезли. Две машины приобрел. Вот интересуюсь, где эти «копи Соломона», я тоже так бы хотел, подскажи, товарищ дорогой!
– Хороший вопрос. Вот тут надо разобраться, малец-то мой, на меня работает. Ты же знаешь. Если бы я не скомандовал ему забрать заявление, ты бы сейчас не здесь, а на нарах сидел.
– Вот и разберись с ним, ворует он у тебя, и ворует по-крупному! Если уж охренел до того, что деньги пачками в огонь бросает!
– Ты это серьезно? Или со зла?
– Да спроси у соседей, он в тот вечер так громко гулял, что не один я это видел.
– Ну, давай по последней, и мне пора, – заторопился товарищ.
Новость, что тебя обворовывает какой-то лох, пока ты тут расслабляешься, была невыносимой и оскорбительной. И усидеть с такой новостью на месте было невозможно.
Утром следующего дня строительную базу закрыли на проверку.
Подъехав, как обычно к воротам базы, и увидев в столь ранний час неожиданных гостей, Серый не стал дожидаться результатов проверки, зашел на минуточку в свой кабинет к сейфу и, пообещав вернуться через полчасика, исчез из городка навсегда. Больше ни его, ни его жену на Желтой Горе не видели.
Только к домику на сваях на протяжении нескольких дней приезжали сделавшие крупные заказы с предоплатой Сергею. Пострадавших оказалось много, и они грабили без зазрения совести домик молодоженов: тащили и грузили в свои машины и технику, и мебель, и цветы в кадках, пытаясь компенсировать свои потери. Улучив момент, Максик тоже присоединился к грабежу. Он приволок и спрятал тайно от Марины холодильник соседа, укрыв его за горой стройматериалов на первом этаже. И только когда она начала искать причину дурного резкого запаха, раскопала и обнаружила за досками чужой холодильник с протухшими продуктами.
– Он у тебя деньги на котел взял! А где котел? – кричал, оправдываясь, оскорбленный мент.
– Пусть возьмет себе на бедность. Мне чужого не надо. Я не крыса.
– Назад не понесу! – заявил Макс и умчался на службу.
Марина узнала, что у Зины есть брат, связалась с ним, и тот забрал холодильник.
Она еще не раз видела, как незнакомцы вывозили стройматериалы – лес, камень и все, что осталось от Сергеева хозяйства. Вспоминала новоселье неудавшихся соседей и стаю бродячих псов, растащивших шашлыки… Знак?
Обворованный шеф Борис Львович сначала обещал найти Серого и отрезать ему уши, но когда нашел, то передумал, – его удовлетворил документ на право владения домиком и шестью сотками на Желтой.
Дом 2
Виктор
Виктор не осмелился ехать вслед за дочерью: боялся, что остановят в дороге и отправят воевать в АТО. Он ничего не знал о Лизе: где она; здорова ли, жива ли? Решил, что здесь нужна выдержка и холодный расчет. Он понятия не имел, что девочка была ранена и месяц провела в больнице.
Сначала опекунша не выходила с ним на связь, и это было самое тяжелое время. Потом два месяца шли их переговоры. Виктор соглашался на любые условия лишь бы вернуть дочь. Адвокат советовал – поторгуйся хоть в чем-то, а то она не поверит. Хочешь, чтобы выгнал подругу? Хорошо, выгоню (хотя, ее уже и след простыл, скатилась с Желтой, только и видели). Аннулировать свою генеральную доверенность на дом, которой подстраховался когда-то вот примерно на такой случай? Я подумаю. И через несколько дней – да, аннулировал. Ты полновластная хозяйка и владелица дома, только возвращайтесь! Купить тебе еще квартиру на Украине? Выбирай, оплачу.