Желтая гора
Часть 5 из 16 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Он мог часами тащиться за грузовиком, боясь выйти на обгон, вцепившись мокрыми от страха ладошками в рулевое колесо. А когда все-таки выходил и на горизонте возникала встречная машина, тут же прятался назад, создавая аварийную ситуацию. Она кричала, не контролируя себя: «Что творишь? Ты же мужик, дави на газ! Вышел – обгоняй! Родился – живи!
Но однажды, когда ехали по улочкам его родного городка, увидела его надменное выражение лица, уголки рта презрительно опущены, Марк свысока поглядывал на своих знакомых. «Он сидит за рулем автомобиля экономкласса, интересно, как бы он пережил «Бентли», сошел с ума?» – подумала Марина.
– Что у тебя с лицом? – прыснула со смеху. Она видела все моменты, кричащие ей о том, что капитан милиции слишком большое внимание придает материальным вещам. Но прощала – это от бедности, просто у него никогда ничего не было.
Четырнадцатого февраля, в День святого Валентина, они поехали в ее любимое урочище Кызыл-Коба. Долго поднимались к вершине по узкой тропинке, густо устланной прелыми рыжими листьями. В горах было ветрено, сыро и сумрачно, снег растаял, пахло грибами. Когда были уже метрах в пятнадцати от водопада, Марк попросил Марину остановиться, загадочно улыбаясь, перепрыгнул на небольшой, гладкий и скользкий, омываемый быстрыми водами горной реки, камень, выступающий из воды, встал на одно колено и протянул ей над водой обручальное кольцо:
– Выходи за меня!
Марина посмотрела на неустойчивый камень, на несущуюся с шумом воду горной речки, на водопад, от которого отделялись миллиарды мельчайших брызг и облаком накрывали их, и подумала: «И место соответствует нашему мезальянсу: так же все шатко, быстротечно, изменчиво, снег с вершин сойдет, отшумит водопад, обмельчает река, и останется лишь эта серая скала, покрытая зеленым мхом».
Марина взяла кольцо. Оно было изготовлено из белого матового и розового золота, украшено алмазной насечкой и фианитами в два ряда.
Она все видела и все понимала, но через восемь месяцев все-таки пошла с ним в загс.
…За сутки перед регистрацией их брака Марина не спала всю ночь, утром собралась на могилу к маме. Марк вызвался сопровождать.
– Я люблю одна, посторонние мешают, – отказала Марина.
– Я не помешаю, подожду в машине. Нельзя одной, опасно!
Марк действительно сидел в машине, но когда Марина поднялась со скамейки уходить, он оказался рядом, стоял, смотрел на портрет, высеченный в граните. На обратном пути к машине вдруг сообщил:
– Я твоей руки попросил. И даже мысленно услышал, как твоя мама одобрила меня, благословила.
Марина посмотрела на него, – удивил! И если до последней минуты не могла решить – «да» или «нет», то это «благословение» перевесило чашу весов.
Наутро Марк, отпросился со службы и ожидал у областного загса, – свеж, как майский лужок, пострижен, с сияющим лицом именинника, с большим букетом бордовых роз, ее любимых. Ей стало неловко – зачем эти розы? Сразу видно, по какому поводу они здесь.
Инспектор, увидев их в дверях, накинула на лицо дежурную улыбку, закружилась вокруг:
– Проходите в зал, сейчас включим музыку.
Марина присела за ее стол, вынула свою ручку:
– Давайте мы распишемся, где нужно, и уйдем. Отдохните до следующей пары.
Женщина растерялась, опустилась на стул напротив и суетливо стала искать журнал, потом протянула свидетельство о браке. Они по очереди расписались – шагнули в свое будущее в новом, законном статусе мужа и жены.
Вернувшись домой, Марк сразу достал свой паспорт и исправил в печати о браке ее дату рождения, скинув одним маленьким штрихом ей десять лет. На вопрос «Зачем» ответил: «А тебе никто не даст столько. А мне на службе надо будет отчитаться об изменении семейного положения. Ну, сама понимаешь, начнут осуждать, сплетничать».
«Подделал документ. Значит, все – таки врал, что ему все равно», – подумала Марина. И даже не представляла, насколько он зависим от мнения окружающих!
…Марина переехала в его приморский городок, сняла апартаменты с кухней в отеле. Каждый день готовила и возила ему на дежурства горячие обеды – у него такая опасная работа, уголовный розыск! Он выходил из дверей райотдела, спускался по ступенькам не спеша, с гордо поднятой головой, смотрел по сторонам, с удовольствием замечая случайных зрителей, подходил к машине, чувствуя спиной, как из окон удивленно таращатся сослуживцы, демонстративно целовал, забирал обед и не спеша возвращался с такой же поднятой головой, танцующей походкой, актер. Лев-победитель.
Она придумала, нарисовала дом, заказала по своему замыслу проект. Сделала разметки под фундамент и, когда приехал экскаватор и начал вгрызаться в липкую оранжевую глину, прыгала в траншеи с металлической рулеткой, замеряла глубину, руководила, контролировала процесс, в то время как Марк был на дежурстве.
Марина светилась от радости, высаживая фруктовые деревья. Оказывается, в этом раю и гранаты, и финики растут! Мечтала принимать гостей в беседке, в тени виноградной лозы, ходить поутру босиком по росе. Сад – это то, что было раем. Откуда жизнь берет начало. В тени деревьев можно молчать, созерцать, думать, мечтать, медитировать, восстанавливать свои силы, прикасаться к бесконечному мирозданию. Сад – это наше будущее, основа жизни. А потом, когда деревья станут большими, у них появятся внуки и будут приезжать в гости. Она мечтала им читать сказки и качать в шезлонге. Нет, в квартире точно встречать внуков нельзя. Только в доме!
А Марк стал еще более суетлив и часто повторял: «Дышу тобой». Марина иногда ловила себя на мысли, что он пытается отвлечь ее своим назойливым вниманием, опасаясь, что здесь, на его территории, она может узнать что-то плохое о нем. Он был знаком почти со всеми в этом маленьком городке, но у него не было ни одного друга…
Его служба в райотделе – скучная, монотонная инсценировка деятельности, формальные протоколы, отказные материалы. «Как нам платят, так мы и работаем», – говорил Марк. Многие крышевали криминальный бизнес. Именно с этой целью пришли в милицию. Марк мимоходом рассказывал, как его коллеги в дежурных машинах по ночам возили коноплю, брали дань в борделях. Как подкидывали несчастным бомжам патроны и сажали невинных за решетку по наспех сфабрикованным делам, чтобы рапортовать об очередном раскрытом преступлении. Как стали изощренно добывать признания, не портили людям физиономии, за что можно было и поплатиться званием, не утруждались, избивая, а просто раздевали несчастных и мазали финалгоном анусы. И все подозреваемые признавались. Всегда. И в том, чего не совершали. А доблестные сотрудники получали премии и звездочки на погоны по итогам показателей в конце года.
Конечно же, Марк, «белый и пушистый», не мог участвовать в этих мерзостях: и в бордели не заходил, и марихуану не курил, и водку на ночных дежурствах не распивал с коллегами. Видимо, выходил на свежий воздух карамельку пососать, когда они пили, курили, мазали, подкидывали, хватали невинных. Непонятно, как он попал в эту милицию? И уже получил звание майора. И Марина ему верила, и не могла уснуть после его откровений:
– Тебе нужно уходить из милиции при первой же возможности!
– Я больше ничего не могу делать, только служить, – растерянно отвечал он.
– Не пропадешь! Я тебя поддержу! – заверяла Марина.
Марк часто рассказывал о маме: «Она меня любит и всегда делает то, что я хочу». Позже оказалось, не только мама. Маменькин сынок был способным манипулятором. Если ты хочешь, чтобы чужой организм заботился о тебе, делился своими ресурсами – ты должен изменить его сознание. И Маркуша внушал ей постоянно, что вместе им лучше, легче, веселей. И смотрел влюбленными глазами, не скрывая восхищения, десятки раз на день повторяя комплименты: «Дышу тобой, Роднулечка!» О, это он умел делать. Это все, что он умел делать…
Правда, он действительно любил в полном смысле на ее выдохе жадно втягивать воздух. Он ломал все стереотипы, рушил дистанции, лез под кожу, как будто был одержим идеей стать ею. Раболепствовал и наслаждался этой ролью, не давал прохода, заходясь в восторге, захлебываясь слюной. Ходил по пятам, лишая ее личного пространства, даже в туалете не позволял ей закрыться и остаться одной, в ванной, в постели ошеломлял, обескураживал своими просьбами и фантазиями: я хочу называть тебя мамой! Не волнуйся, это только в постели! Марк просил унижать его, делать такие вещи, которые не укладывались в ее голове, и она чувствовала себя сообщницей преступления, шокированная его поведением, отыскивала ответы на свои вопросы у Фрейда: «Все, что вы делаете в постели, прекрасно и абсолютно правильно. Отклонением считается только полное отсутствие секса, все остальное – дело вкуса. Мы никогда не бываем столь беззащитны, когда любим. Каждый нормальный человек на самом деле нормален лишь отчасти». Фрейд успокаивал, но простая мысль о том, что все бредовые выводы о человечестве, сделанные Фрейдом, ошибочны, ибо он имел дело с больными людьми, пришла ей значительно позже. А пока Марина становилась нервной и раздражительной, потенциальной пациенткой Фрейда и, переставала нравиться себе рядом с Марком.
Энергию мужчина может получать из многих сосудов – от Бога, Природы, от занятий любимым делом, от спорта либо от женщины. Современным мужчинам сложно выстраивать отношения с Богом, а такому, как Марк, это и в голову не приходило. К природе он был равнодушен, любимого дела не знал, так же, как и спорта.
Вся надежда на генератор – на Марину. Женщина создана для того, чтобы генерировать энергию. Она может создавать ее из воздуха – ниоткуда. И для нее это одна из самых главных функций. Каждая женщина создает эту энергию, накапливает и как-то расходует. Самый главный вопрос – куда она направляется? Марк брал энергию, но ей неизвестно было, куда же он расходует. И Марина «включила» своего внутреннего мужчину.
Это после, позже, когда будет уже слишком поздно, она поймет, какой паразит заполз ей под кожу и прижился там прочно. Это был тот случай, описанный Антонио Менегетти, когда талантливая, состоявшаяся женщина и никчемный, глупый мужчина-червяк почему то вместе…
Каждый день она была на Желтой, вела стройку. Все нужно проконтролировать, записать, что необходимо подвести, увидеть, как растет их дом, свериться с проектом, встретиться с прорабом, расплатиться с работниками. Она была полностью поглощена этим процессом, волновалась, уставала, и ей нравилось. Она мечтала о своем доме и видела, как мечты становятся реальностью. Она по характеру была творцом. Это радовало и придавало смысл жизни. И всегда процесс творения ей был интереснее и важнее, чем достигнутая цель. А вечерами колдовала над ужином, поджидая его с дежурства. Они выбрали себе редкой породы щеночка, Марина ездила за ним за тысячу километров, и теперь они гуляли со щенком вечерами по набережной. У них была семья. И настал день, когда они вошли в дом…
Говорят, мужчина должен заложить сад, построить дом, вырастить сына. Марина была мужчиной в этом смысле. Марк ничего не решал, ни в чем не разбирался, любимой фразой его была «Я далек от этого», хотя вернее было бы сказать: «Я недалекий».
К окончанию строительных работ в доме она эта поняла. Еще поняла, что заключила союз с человеком примитивным, повышенной внушаемости, с парализованной волей. И он был ненасытным, как бочка без дна. Голова – решето. Никакой ответственности, даже в малом, повседневном, крошечном он самостоятельно не мог решить, какой купить хлеб к ужину.
«Легче с ребенком, он хоть повзрослеет», – думала с горечью Марина. Устала. Когда не могла дать любви— провоцировал на гнев, он был ненасытным энергетическим вампиром. Болтал постоянно, завладевая вниманием, задавал вопросы, не интересуясь ответами. Вспоминала с горькой усмешкой его слова: «Правда, вместе лучше?» В жизни с ним стало больше проблем. Она была человеком действия, немедленно приступала исполнять задуманное, не просчитывая мелочей – жизнь план покажет! Часто и жалела о поспешных решениях, и раскаивалась, расплачивалась и деньгами, и здоровьем за свои ошибки, – но все самостоятельно. Он же постоянно советовался – с мамой, с сотрудницей во время чаепития, с посторонней теткой в маршрутке, смотрел на гороскоп, на прогноз погоды, на лунный календарь, интересовался курсом валют, не имея доллара, взвешивал и постоянно сомневался и боялся принять решение. Он, мужчина, не мог даже поменять пробитое колесо в машине. Когда это случилось с ними в дороге, стоял беспомощно с поднятой рукой на трассе. Но не стеснялся подойти на улице к незнакомцу и с видом бывалого авторитетного человека дать свой «ценный» совет. Рожденный ползать, всем объяснял, как летать.
Марина поздно поняла – в начале отношений трудно разобраться, где настоящее, а где поддельное, фальшивка. Вы встретились, и тебе он кажется интересным, необычным, а на самом деле ты придумала его. Что-то совпало, может быть, одно, а ты достроила в своем воображении полностью его образ. Наделила качествами, которых у него и близко не было. И он старается подыграть, выдает желаемое за действительное. Ты после понимаешь, что он пустой. Это ты наполнила его, сама. Так в чем же он виноват? В том, что подыграл, обманул твои ожидания? Ты думала, что он тебя безумно любит. А это он секс безумно любит и не дает тебе прохода, становясь тебе в тягость, когда вы начинаете жить вместе и дальше невозможно уже его выдумывать. Жизнь все расставляет по своим местам. Ты понимаешь, что рядом с тобой чужой. Ты разочарована. А штамп в паспорте и построенный дом уже связал. Можно все бросить, тем более что не впервой. Но больше всего держат мечты. Ты жила этой сказкой, вкладывалась в течение нескольких лет в этот провальный проект.
С приходом Марины в жизнь Марка у его мамы словно открылось второе дыхание – и она все больше денег тратила на наряды, со-ревнуясь с женой сына. Марина же о нарядах не думала, ничего нового себе не позволяла, все деньги уходили на стройку.
Их щенка мама обожала. Уж она его фотографировала, тискала, брала на руки и, прижимая лохматую мордаху к своей щеке, с надеждой спрашивала:
– Марина, когда надоест, подарите его нам?
Марина удивлялась.
– Как это надоест?!
…Внутренние работы в доме были завершены. Только мастер расшил опрометчиво плитку в ванной серым цветом, после него Марина каждый шов прокрашивала черной краской.
Закончив боковую стену, отступила на два шага и удовлетворенно отметила: то, что надо! Сплошное черное сияние без серых разделительных полос. А посредине пространства сама ванна в серебристо-черной блестящей «шкуре каймана».
Было воскресенье, в доме работал электрик – подключал светильники, люстры, устанавливал розетки, трудился весь день до полуночи. Марк целый день куда-то отъезжал, возвращался, бурно изображал деятельность, сбегал по свежим деревянным ступеням лестницы, поднимался и каждый раз говорил громко, возбужденно… Через несколько минут после ухода электрика в ночной тишине раздался сигнал телефона – пришло сообщение. Марк поспешно схватил телефон и каким-то вороватым движением отвернулся от Марины. Она встревожилась.
– С работы? Что-то произошло?
Марк, не задумываясь, на голубом глазу солгал:
– Электрик волнуется, оставил голые провода, забыл заизолировать!
И юркнул с телефоном в темноту ночи на террасу.
– Так набери его, пусть расскажет, где эти провода, – вышла вслед Марина. Марк инстинктивно, как ребенок, заложил руку с телефоном за спину. И она сразу поняла, что это конец. Что больше не сможет жить с ним, помня эту чужую спину, вороватый взгляд, поспешное бегство на террасу, его вранье и эту руку за спиной. Как это мелко!
– Набери и на громкой связи! – потребовала снова, и он набрал. Сразу же после первого гудка ответил женский приглушенный голос «электрика»: «Не могу говорить, позже перезвоню».
– Вон из дома и жди звонка у мамы от своего «электрика»! – произнесла Марина, но Марк с силой схватил ее за руку:
– Ты все не так поняла, дай мне объяснить! Я ни в чем не виноват! Между нами давно ничего нет, я не знаю, почему она меня преследует столько лет, я и номер менял, она разыскивает и звонит! Роднулечка, не ревнуй! Если бы ты увидела, какая это буренка, жирная доярка с двумя детьми, ну хочешь, я ее сюда приведу и вас познакомлю?
– Кого приведешь? Корову или доярку? Ты определись, с кем общаешься, с женщиной или с животным?
– Да не общаюсь я, это она! Я ее первый мужчина, это было сто лет назад, ей мама здесь квартиру купила, и она приезжала ко мне каждое лето. Из Сургута. Звала меня с собой, обещала генералом сделать. Я не поехал. Потом замуж вышла, родила. Потом мужа подстрелили – он криминальным авторитетом был, она второй раз вышла за такого же, и второй в тюрьме сейчас, уже двое детей родила, а все меня забыть не может, каждое лето сюда приезжает и меня разыскивает. Мне она на фиг не нужна!
– Каков сюжет! Не хотела подробностей, но это становится интересным, значит, одного мужа похоронила, второго в тюрьму проводила, а сама к менту, на очередное свидание? Сколько лет вы уже вместе?
– Да не вместе мы, как с тобой познакомились, так я и перестал с ней встречаться.
– Но до меня ты был семь лет в браке и с ней одновременно?
– Ну, только летом…
– Вот как. А говорил, жена денег хотела, из-за отсутствия их проклятых и ушла.
– Да, из-за денег и из-за Наташки тоже, она увидела у меня в ментовке на сейфе ее фотографию.
– Здорово! И Марина с ходу вспомнила когда-то удивившие стихи:
«И буду покуда на гребень забвенья взойду
Смотреть слабосердный в слепящую прорезь картона
где ночь в георгазмах, кукушка, сельпо и контора
давалка наташка и молодость в божьем саду».
Но однажды, когда ехали по улочкам его родного городка, увидела его надменное выражение лица, уголки рта презрительно опущены, Марк свысока поглядывал на своих знакомых. «Он сидит за рулем автомобиля экономкласса, интересно, как бы он пережил «Бентли», сошел с ума?» – подумала Марина.
– Что у тебя с лицом? – прыснула со смеху. Она видела все моменты, кричащие ей о том, что капитан милиции слишком большое внимание придает материальным вещам. Но прощала – это от бедности, просто у него никогда ничего не было.
Четырнадцатого февраля, в День святого Валентина, они поехали в ее любимое урочище Кызыл-Коба. Долго поднимались к вершине по узкой тропинке, густо устланной прелыми рыжими листьями. В горах было ветрено, сыро и сумрачно, снег растаял, пахло грибами. Когда были уже метрах в пятнадцати от водопада, Марк попросил Марину остановиться, загадочно улыбаясь, перепрыгнул на небольшой, гладкий и скользкий, омываемый быстрыми водами горной реки, камень, выступающий из воды, встал на одно колено и протянул ей над водой обручальное кольцо:
– Выходи за меня!
Марина посмотрела на неустойчивый камень, на несущуюся с шумом воду горной речки, на водопад, от которого отделялись миллиарды мельчайших брызг и облаком накрывали их, и подумала: «И место соответствует нашему мезальянсу: так же все шатко, быстротечно, изменчиво, снег с вершин сойдет, отшумит водопад, обмельчает река, и останется лишь эта серая скала, покрытая зеленым мхом».
Марина взяла кольцо. Оно было изготовлено из белого матового и розового золота, украшено алмазной насечкой и фианитами в два ряда.
Она все видела и все понимала, но через восемь месяцев все-таки пошла с ним в загс.
…За сутки перед регистрацией их брака Марина не спала всю ночь, утром собралась на могилу к маме. Марк вызвался сопровождать.
– Я люблю одна, посторонние мешают, – отказала Марина.
– Я не помешаю, подожду в машине. Нельзя одной, опасно!
Марк действительно сидел в машине, но когда Марина поднялась со скамейки уходить, он оказался рядом, стоял, смотрел на портрет, высеченный в граните. На обратном пути к машине вдруг сообщил:
– Я твоей руки попросил. И даже мысленно услышал, как твоя мама одобрила меня, благословила.
Марина посмотрела на него, – удивил! И если до последней минуты не могла решить – «да» или «нет», то это «благословение» перевесило чашу весов.
Наутро Марк, отпросился со службы и ожидал у областного загса, – свеж, как майский лужок, пострижен, с сияющим лицом именинника, с большим букетом бордовых роз, ее любимых. Ей стало неловко – зачем эти розы? Сразу видно, по какому поводу они здесь.
Инспектор, увидев их в дверях, накинула на лицо дежурную улыбку, закружилась вокруг:
– Проходите в зал, сейчас включим музыку.
Марина присела за ее стол, вынула свою ручку:
– Давайте мы распишемся, где нужно, и уйдем. Отдохните до следующей пары.
Женщина растерялась, опустилась на стул напротив и суетливо стала искать журнал, потом протянула свидетельство о браке. Они по очереди расписались – шагнули в свое будущее в новом, законном статусе мужа и жены.
Вернувшись домой, Марк сразу достал свой паспорт и исправил в печати о браке ее дату рождения, скинув одним маленьким штрихом ей десять лет. На вопрос «Зачем» ответил: «А тебе никто не даст столько. А мне на службе надо будет отчитаться об изменении семейного положения. Ну, сама понимаешь, начнут осуждать, сплетничать».
«Подделал документ. Значит, все – таки врал, что ему все равно», – подумала Марина. И даже не представляла, насколько он зависим от мнения окружающих!
…Марина переехала в его приморский городок, сняла апартаменты с кухней в отеле. Каждый день готовила и возила ему на дежурства горячие обеды – у него такая опасная работа, уголовный розыск! Он выходил из дверей райотдела, спускался по ступенькам не спеша, с гордо поднятой головой, смотрел по сторонам, с удовольствием замечая случайных зрителей, подходил к машине, чувствуя спиной, как из окон удивленно таращатся сослуживцы, демонстративно целовал, забирал обед и не спеша возвращался с такой же поднятой головой, танцующей походкой, актер. Лев-победитель.
Она придумала, нарисовала дом, заказала по своему замыслу проект. Сделала разметки под фундамент и, когда приехал экскаватор и начал вгрызаться в липкую оранжевую глину, прыгала в траншеи с металлической рулеткой, замеряла глубину, руководила, контролировала процесс, в то время как Марк был на дежурстве.
Марина светилась от радости, высаживая фруктовые деревья. Оказывается, в этом раю и гранаты, и финики растут! Мечтала принимать гостей в беседке, в тени виноградной лозы, ходить поутру босиком по росе. Сад – это то, что было раем. Откуда жизнь берет начало. В тени деревьев можно молчать, созерцать, думать, мечтать, медитировать, восстанавливать свои силы, прикасаться к бесконечному мирозданию. Сад – это наше будущее, основа жизни. А потом, когда деревья станут большими, у них появятся внуки и будут приезжать в гости. Она мечтала им читать сказки и качать в шезлонге. Нет, в квартире точно встречать внуков нельзя. Только в доме!
А Марк стал еще более суетлив и часто повторял: «Дышу тобой». Марина иногда ловила себя на мысли, что он пытается отвлечь ее своим назойливым вниманием, опасаясь, что здесь, на его территории, она может узнать что-то плохое о нем. Он был знаком почти со всеми в этом маленьком городке, но у него не было ни одного друга…
Его служба в райотделе – скучная, монотонная инсценировка деятельности, формальные протоколы, отказные материалы. «Как нам платят, так мы и работаем», – говорил Марк. Многие крышевали криминальный бизнес. Именно с этой целью пришли в милицию. Марк мимоходом рассказывал, как его коллеги в дежурных машинах по ночам возили коноплю, брали дань в борделях. Как подкидывали несчастным бомжам патроны и сажали невинных за решетку по наспех сфабрикованным делам, чтобы рапортовать об очередном раскрытом преступлении. Как стали изощренно добывать признания, не портили людям физиономии, за что можно было и поплатиться званием, не утруждались, избивая, а просто раздевали несчастных и мазали финалгоном анусы. И все подозреваемые признавались. Всегда. И в том, чего не совершали. А доблестные сотрудники получали премии и звездочки на погоны по итогам показателей в конце года.
Конечно же, Марк, «белый и пушистый», не мог участвовать в этих мерзостях: и в бордели не заходил, и марихуану не курил, и водку на ночных дежурствах не распивал с коллегами. Видимо, выходил на свежий воздух карамельку пососать, когда они пили, курили, мазали, подкидывали, хватали невинных. Непонятно, как он попал в эту милицию? И уже получил звание майора. И Марина ему верила, и не могла уснуть после его откровений:
– Тебе нужно уходить из милиции при первой же возможности!
– Я больше ничего не могу делать, только служить, – растерянно отвечал он.
– Не пропадешь! Я тебя поддержу! – заверяла Марина.
Марк часто рассказывал о маме: «Она меня любит и всегда делает то, что я хочу». Позже оказалось, не только мама. Маменькин сынок был способным манипулятором. Если ты хочешь, чтобы чужой организм заботился о тебе, делился своими ресурсами – ты должен изменить его сознание. И Маркуша внушал ей постоянно, что вместе им лучше, легче, веселей. И смотрел влюбленными глазами, не скрывая восхищения, десятки раз на день повторяя комплименты: «Дышу тобой, Роднулечка!» О, это он умел делать. Это все, что он умел делать…
Правда, он действительно любил в полном смысле на ее выдохе жадно втягивать воздух. Он ломал все стереотипы, рушил дистанции, лез под кожу, как будто был одержим идеей стать ею. Раболепствовал и наслаждался этой ролью, не давал прохода, заходясь в восторге, захлебываясь слюной. Ходил по пятам, лишая ее личного пространства, даже в туалете не позволял ей закрыться и остаться одной, в ванной, в постели ошеломлял, обескураживал своими просьбами и фантазиями: я хочу называть тебя мамой! Не волнуйся, это только в постели! Марк просил унижать его, делать такие вещи, которые не укладывались в ее голове, и она чувствовала себя сообщницей преступления, шокированная его поведением, отыскивала ответы на свои вопросы у Фрейда: «Все, что вы делаете в постели, прекрасно и абсолютно правильно. Отклонением считается только полное отсутствие секса, все остальное – дело вкуса. Мы никогда не бываем столь беззащитны, когда любим. Каждый нормальный человек на самом деле нормален лишь отчасти». Фрейд успокаивал, но простая мысль о том, что все бредовые выводы о человечестве, сделанные Фрейдом, ошибочны, ибо он имел дело с больными людьми, пришла ей значительно позже. А пока Марина становилась нервной и раздражительной, потенциальной пациенткой Фрейда и, переставала нравиться себе рядом с Марком.
Энергию мужчина может получать из многих сосудов – от Бога, Природы, от занятий любимым делом, от спорта либо от женщины. Современным мужчинам сложно выстраивать отношения с Богом, а такому, как Марк, это и в голову не приходило. К природе он был равнодушен, любимого дела не знал, так же, как и спорта.
Вся надежда на генератор – на Марину. Женщина создана для того, чтобы генерировать энергию. Она может создавать ее из воздуха – ниоткуда. И для нее это одна из самых главных функций. Каждая женщина создает эту энергию, накапливает и как-то расходует. Самый главный вопрос – куда она направляется? Марк брал энергию, но ей неизвестно было, куда же он расходует. И Марина «включила» своего внутреннего мужчину.
Это после, позже, когда будет уже слишком поздно, она поймет, какой паразит заполз ей под кожу и прижился там прочно. Это был тот случай, описанный Антонио Менегетти, когда талантливая, состоявшаяся женщина и никчемный, глупый мужчина-червяк почему то вместе…
Каждый день она была на Желтой, вела стройку. Все нужно проконтролировать, записать, что необходимо подвести, увидеть, как растет их дом, свериться с проектом, встретиться с прорабом, расплатиться с работниками. Она была полностью поглощена этим процессом, волновалась, уставала, и ей нравилось. Она мечтала о своем доме и видела, как мечты становятся реальностью. Она по характеру была творцом. Это радовало и придавало смысл жизни. И всегда процесс творения ей был интереснее и важнее, чем достигнутая цель. А вечерами колдовала над ужином, поджидая его с дежурства. Они выбрали себе редкой породы щеночка, Марина ездила за ним за тысячу километров, и теперь они гуляли со щенком вечерами по набережной. У них была семья. И настал день, когда они вошли в дом…
Говорят, мужчина должен заложить сад, построить дом, вырастить сына. Марина была мужчиной в этом смысле. Марк ничего не решал, ни в чем не разбирался, любимой фразой его была «Я далек от этого», хотя вернее было бы сказать: «Я недалекий».
К окончанию строительных работ в доме она эта поняла. Еще поняла, что заключила союз с человеком примитивным, повышенной внушаемости, с парализованной волей. И он был ненасытным, как бочка без дна. Голова – решето. Никакой ответственности, даже в малом, повседневном, крошечном он самостоятельно не мог решить, какой купить хлеб к ужину.
«Легче с ребенком, он хоть повзрослеет», – думала с горечью Марина. Устала. Когда не могла дать любви— провоцировал на гнев, он был ненасытным энергетическим вампиром. Болтал постоянно, завладевая вниманием, задавал вопросы, не интересуясь ответами. Вспоминала с горькой усмешкой его слова: «Правда, вместе лучше?» В жизни с ним стало больше проблем. Она была человеком действия, немедленно приступала исполнять задуманное, не просчитывая мелочей – жизнь план покажет! Часто и жалела о поспешных решениях, и раскаивалась, расплачивалась и деньгами, и здоровьем за свои ошибки, – но все самостоятельно. Он же постоянно советовался – с мамой, с сотрудницей во время чаепития, с посторонней теткой в маршрутке, смотрел на гороскоп, на прогноз погоды, на лунный календарь, интересовался курсом валют, не имея доллара, взвешивал и постоянно сомневался и боялся принять решение. Он, мужчина, не мог даже поменять пробитое колесо в машине. Когда это случилось с ними в дороге, стоял беспомощно с поднятой рукой на трассе. Но не стеснялся подойти на улице к незнакомцу и с видом бывалого авторитетного человека дать свой «ценный» совет. Рожденный ползать, всем объяснял, как летать.
Марина поздно поняла – в начале отношений трудно разобраться, где настоящее, а где поддельное, фальшивка. Вы встретились, и тебе он кажется интересным, необычным, а на самом деле ты придумала его. Что-то совпало, может быть, одно, а ты достроила в своем воображении полностью его образ. Наделила качествами, которых у него и близко не было. И он старается подыграть, выдает желаемое за действительное. Ты после понимаешь, что он пустой. Это ты наполнила его, сама. Так в чем же он виноват? В том, что подыграл, обманул твои ожидания? Ты думала, что он тебя безумно любит. А это он секс безумно любит и не дает тебе прохода, становясь тебе в тягость, когда вы начинаете жить вместе и дальше невозможно уже его выдумывать. Жизнь все расставляет по своим местам. Ты понимаешь, что рядом с тобой чужой. Ты разочарована. А штамп в паспорте и построенный дом уже связал. Можно все бросить, тем более что не впервой. Но больше всего держат мечты. Ты жила этой сказкой, вкладывалась в течение нескольких лет в этот провальный проект.
С приходом Марины в жизнь Марка у его мамы словно открылось второе дыхание – и она все больше денег тратила на наряды, со-ревнуясь с женой сына. Марина же о нарядах не думала, ничего нового себе не позволяла, все деньги уходили на стройку.
Их щенка мама обожала. Уж она его фотографировала, тискала, брала на руки и, прижимая лохматую мордаху к своей щеке, с надеждой спрашивала:
– Марина, когда надоест, подарите его нам?
Марина удивлялась.
– Как это надоест?!
…Внутренние работы в доме были завершены. Только мастер расшил опрометчиво плитку в ванной серым цветом, после него Марина каждый шов прокрашивала черной краской.
Закончив боковую стену, отступила на два шага и удовлетворенно отметила: то, что надо! Сплошное черное сияние без серых разделительных полос. А посредине пространства сама ванна в серебристо-черной блестящей «шкуре каймана».
Было воскресенье, в доме работал электрик – подключал светильники, люстры, устанавливал розетки, трудился весь день до полуночи. Марк целый день куда-то отъезжал, возвращался, бурно изображал деятельность, сбегал по свежим деревянным ступеням лестницы, поднимался и каждый раз говорил громко, возбужденно… Через несколько минут после ухода электрика в ночной тишине раздался сигнал телефона – пришло сообщение. Марк поспешно схватил телефон и каким-то вороватым движением отвернулся от Марины. Она встревожилась.
– С работы? Что-то произошло?
Марк, не задумываясь, на голубом глазу солгал:
– Электрик волнуется, оставил голые провода, забыл заизолировать!
И юркнул с телефоном в темноту ночи на террасу.
– Так набери его, пусть расскажет, где эти провода, – вышла вслед Марина. Марк инстинктивно, как ребенок, заложил руку с телефоном за спину. И она сразу поняла, что это конец. Что больше не сможет жить с ним, помня эту чужую спину, вороватый взгляд, поспешное бегство на террасу, его вранье и эту руку за спиной. Как это мелко!
– Набери и на громкой связи! – потребовала снова, и он набрал. Сразу же после первого гудка ответил женский приглушенный голос «электрика»: «Не могу говорить, позже перезвоню».
– Вон из дома и жди звонка у мамы от своего «электрика»! – произнесла Марина, но Марк с силой схватил ее за руку:
– Ты все не так поняла, дай мне объяснить! Я ни в чем не виноват! Между нами давно ничего нет, я не знаю, почему она меня преследует столько лет, я и номер менял, она разыскивает и звонит! Роднулечка, не ревнуй! Если бы ты увидела, какая это буренка, жирная доярка с двумя детьми, ну хочешь, я ее сюда приведу и вас познакомлю?
– Кого приведешь? Корову или доярку? Ты определись, с кем общаешься, с женщиной или с животным?
– Да не общаюсь я, это она! Я ее первый мужчина, это было сто лет назад, ей мама здесь квартиру купила, и она приезжала ко мне каждое лето. Из Сургута. Звала меня с собой, обещала генералом сделать. Я не поехал. Потом замуж вышла, родила. Потом мужа подстрелили – он криминальным авторитетом был, она второй раз вышла за такого же, и второй в тюрьме сейчас, уже двое детей родила, а все меня забыть не может, каждое лето сюда приезжает и меня разыскивает. Мне она на фиг не нужна!
– Каков сюжет! Не хотела подробностей, но это становится интересным, значит, одного мужа похоронила, второго в тюрьму проводила, а сама к менту, на очередное свидание? Сколько лет вы уже вместе?
– Да не вместе мы, как с тобой познакомились, так я и перестал с ней встречаться.
– Но до меня ты был семь лет в браке и с ней одновременно?
– Ну, только летом…
– Вот как. А говорил, жена денег хотела, из-за отсутствия их проклятых и ушла.
– Да, из-за денег и из-за Наташки тоже, она увидела у меня в ментовке на сейфе ее фотографию.
– Здорово! И Марина с ходу вспомнила когда-то удивившие стихи:
«И буду покуда на гребень забвенья взойду
Смотреть слабосердный в слепящую прорезь картона
где ночь в георгазмах, кукушка, сельпо и контора
давалка наташка и молодость в божьем саду».