Железо и серебро

— А? — О'Рейли как будто даже смутился. — Я понял. Но мне нужно знать, что ты рядом. Может, ты будешь говорить что-то? Или петь?

Мысленно Анна пожелала ему гореть в аду и слушать там песенки. Но вслух сказала: — Окей. Я буду говорить что-то.

Медленно она пошла к дальним кустам. Споткнулась, чуть не подвернув ногу. Заставила себя смотреть перед собой и не оглядываться на О'Рейли. Обошла цветущий куст.

— Говори что-то! — крикнул О'Рейли.

— Женщина пошла за яблоками, — Анна сама не поняла, почему память подсунула ей слова странной, длинной детской считалки из деревни, куда её родители ездили отдыхать каждое лето. Грейне в тех местах разбивалась на рукава, а до морского побережья можно было доехать за час. И пахло яблоками. — Раз, два три. Женщина сорвала яблоки. Раз, два, три.

Она присела и скинула туфли. Торопливо стянула колготки, тонкие, скользкие и бесполезные, сунула под куст.

— Кто там идёт в тумане, раз, два три? — Анна осторожно раздвинула колючие ветви, чтобы видеть О'Рейли.

Тот тынялся по берегу озерца с пистолетом в руке. Греймур сказала:

— Кто там поет три песни, раз, два, три?

Она поднялась на ноги, пригибаясь, чтобы куст и темнота все-таки скрывали её.

— Сладкие-сладкие яблоки. Раз, два, три.

Бледные яблоки над озерцом и в самом деле светились. Анна увидела, как О'Рейли подошел к дереву, сорвал плод с ветки. Откусил.

— Женщина слушает песню, раз, два, три.

Держась за кустами, Греймур отступила в сторону дальнего орешника. Сказала чуть громче:

— Кто там поет три песни, раз, два, три?

О'Рейли резко развернулся в другую сторону. Крикнул: — Ты где?

— Здесь!

— Я тебя не слышу, я буду стрелять! — в его голосе было что-то похожее на панику. — Я тут! — делать вид, что она испугалась, Анне даже не потребовалось. И больше чем угроза, её пугало то, что О'Рейли её как будто не слышал. — Дай мне ещё минутку!

С пистолетом перед собой Морган О'Рейли кинулся к противоположному краю площадки.

Анна развернулась и бросилась бежать.

— Эй! Ты где? — кричал О'Рейли.

Анна бежала по склону, рассаживая о камни босые ноги. Налетевший ветер рвал в клочья туман, словно специально, чтобы выдать её.

— А ну стой, сука! — хлестнуло по спине воплем О'Рейли. До зарослей орешника оставалось совсем немного. Анна споткнулась, упала на четвереньки, вскочила, почти не чувствуя, как саднят ладони и колени.

Грохнул выстрел, плечо вскользь обожгло. О'Рейли орал.

Анна вломилась в спасительные заросли и подумала, что сама себя загнала в ловушку. В тумане у неё были хоть какие-то шансы, но сейчас, когда О'Рейли видел, куда она бежала…

Анна присела на корточки и попыталась перевести дыхание. Болели разбитые колени и руки. По плечу текло что-то теплое, и с запоздалым ужасом Греймур поняла, что О'Рейли промазал всего ничего. Пуля прошла по касательной.

— Где ты? — до неё снова донесся его голос. Женщина вздрогнула. Что происходит, она перестала понимать еще внизу, когда О'Рейли бросился совсем не в ту сторону, куда следовало бы.

— Тут опасно! Возвращайся!

Анна медленно встала. Прошипела ругательство, чувствуя, как горят рассаженные ступни. И медленно, очень медленно начала отступать вглубь орешника.

Ветки пытались вцепиться ей в волосы, стегали голые руки. О'Рейли внизу продолжал звать. Каждый шорох заставлял Анну вздрагивать, каждая треснувшая ветка — замирать.

Греймур не взялась бы сказать, сколько времени прошло, когда она наконец выбралась на вершину холма. О'Рейли затих, распадок снова заволокло туманом, белым и мерцающим в темноте.

На вершине холма была ночь, беззвездная и непроглядная. Словно зубы чудовища, торчали стоячие камни. У самого горизонта плыла серебряная дымка, в долине и дальше в холмах мерцали оранжевые звезды. Те, которые крупнее, были неподвижны, другие текли с холмов, сопровождаемые пляшущими тенями.

Анна вспомнила Ясеня и решила, что лучше уж попробует выбраться сама, чем станет искать помощи у кого-то из местных. Если попробовать спуститься по противоположному склону, и потом повернуть, наверняка, она сможет выйти к полю и озеру.

Подолом майки Анна вытерла тонкую струйку крови, змеящуюся по руке. Пробормотала, заканчивая считалку:

— Лежат на дороге яблоки, раз, два, три. Нет больше этой женщины. Раз, два, три. Не ищи меня, не ищи.

Стараясь держаться поближе к кустам и камнях, она начала спуск. Склон оказался круче, чем тот, по которому Анна поднялась на вершину. Под ногами скользили камешки. То и дело Греймур замирала и прислушивалась, пытаясь уловить малейшие признаки погони. Она сама шумела так, что её должна была слышать вся округа, но Морган О'Рейли не подавал никаких признаков жизни.

Это пугало до трясущихся коленей. Преследователь, неслышный и невидимый, был страшнее стреляющего и матерящегося.






6




Спуск стоил Анне еще одного падения, ушибленного бедра и рассаженного локтя в довесок к ступням, ладоням и коленям. Овраг, в который она спустилась, был тёмен и глубок. Противоположный его склон оказался отвесным. Он щерился корнями, поблизости журчала вода, над травой курился серебряный туман, единственный источник света в этой темноте.

Место было просто отличным, чтобы загнать кого-то и не дать ему выбраться. Анна стиснула зубы и попыталась отбросить эти мысли.

Она помнила, в какую сторону ей надо идти, чтобы выйти на поле, где они пробили колесо. Другое дело, что О'Рейли мог просчитать эту нехитрую логику. Но забираться глубже на Другую сторону — одна эта перспектива пугала Анну сильнее, чем все байльские психи.

Хотелось пить. Греймур строго сказала себе, что до обезвоживания её ещё раз десять успеют убить. Туман касался голых щиколоток, иногда поднимался к коленям. Трава была сырой, земля под ней — холодной. Анна безнадежно мерзла в тонкой майке. Юбка слишком узкая для забегов по пересеченной местности, порвалась по шву.

Греймур стиснула зубы и заставила себя идти, не останавливаясь. Она выберется. Холод и юбка — это мелочи, разбитые колени — тоже мелочи, нужно только держаться в темноте и быть настороже.

Сколько там патронов в стандартной обойме? Если ли у О'Рейли запасная? Почему, дери его черти, он так странно вел себя у озерца?

Анна попыталась растереть замерзшие плечи, едва слышно охнула, задев след от пули. Она заставила себя идти быстрее. Впереди как будто чуть-чуть просветлено, в овраге стало больше тумана и воздуха, отвесная стена противоположного склона чуть отдалилась.

Появились кусты с белыми цветами. Анне почему-то это показалось тревожащим знаком. Может быть, из-за запаха, может, потому что они росли в той лощине, где она оставила Моргана О'Рейли, или потому что они слабо мерцали в сгущающейся темноте, сбивая и запутывая.

Постепенно овраг стал шире, кустов — больше. Но, вопреки всем расчётам Анны, никакого поля впереди не наблюдалось, хотя ей казалось, что она идёт в темноте намного дольше, чем они с О'Рейли добирались к озеру и яблоне.

Греймур сказала себе, что это может быть искажением восприятия. Теперь женщина старалась держаться ближе к кустам, хотя ей казалось, что от запаха призрачно-белых цветов у неё кружится голова.

Яблоню Анна увидела издали. Замерла, словно её ударили под дых, потом запоздало сообразила, что маячит на виду, и пригибаясь, отступила назад, под ненадежную защиту кустарника.

У неё начали трястись руки. То ли от ночного холода, то ли от напряжения.

Не то чтобы Греймур считала себя большим спецом по ориентированию, но ей казалось, что она отдавала себе отчёт, куда идёт.

Чтобы как-то справится с собой, Анна прикусила костяшки пальцев. Обратно она не вернётся. В овраге с опасно-крутыми склонами от О'Рейли ей не спрятаться и не убежать. Овраг может заканчиваться тупиком, тогда вообще без шансов, по этим склонам ей не залезть.

Насколько велика вероятность, что сбрендивший журналист остался у озера? Анна понятия не имела. И куда он пошел, если не остался? За ней, на холм? Анна бы услышала, как он продирается через орешник. Наружу, к машине, чтобы дождаться её там?

Греймур беззвучно пробормотала проклятие.

Ей пришлось собрать все свое мужество в кулак, чтобы выглянуть из-за кустов ещё раз.

Туман отчасти разошелся, бледно светились тяжелые яблоки на ветвях. Что-то шевельнулось там, но Анна не взялась бы сказать точно, что это не игра света и тени.

Стараясь ступать как можно тише, Греймур сделала несколько шагов. Обогнула куст, замерла, пытаясь, разобрать, что там впереди.

К яблоне вела тропка. Анна скорее почувствовала её под ногами, чем увидела. Чуть дальше сбоку темнели стоячие камни, над тропой клубились остатки тумана, и что-то было неуловимо не так.

Уже прижавшись спиной к холодном гранитному боку менгира, Анна поняла, что именно. Вершины холмов выделялись угольно-черным на фоне угасающего неба, темнел орешник, в котором Анна пыталась спрятаться чуть раньше.

И если она хоть что-то понимала насчёт своего положения в пространстве, холм с орешником никак не мог оказаться справа. Как будто она снова вошла в распадок с поля.

Анна оглянулась. Там, откуда она пришла, смутно белели призрачные цветы, а за ними была темнота оврага.

Она села на землю, обхватила руками колени, пытаясь хоть немного согреться. В холме Ясеня тоже можно было блуждать бесконечно долго, но сейчас Анна была не в холме. Что-то про Другую сторону говорил Марти Доннахью, но Греймур не могла вспомнить, что именно.

Туман не хотел пропускать их с О'Рейли. Может, не хочет и теперь. Сумка и серебряная тёткина веточка остались в машине, никаких других амулетов у Анны не было.

Надо было снова подниматься наверх. С холма наверняка должно быть видно поле и, может быть, даже сама Граница. На вершине Анна окажется на виду у стрелка, если О'Рейли притаился где-то. Темнота сейчас была и врагом, и союзником, лишая Греймур зрения, однако пряча её саму.

Она успела подняться совсем невысоко по склону, пригибаясь и стараясь держаться за кустами. Потом камень, крупный, устойчивый, глубоко вросший в землю, вывернулся у неё из-под ноги, увлекая за собой. Анна покатилась вниз. Каким-то чудом ей удалось не закричать.

Греймур вскочила на ноги. И поняла, что стоит у края каменной площадки с яблоней и озером-колодцем. В полнейшей безветрии ветви со светящимися плодами покачивались и шевелились.

О'Рейли стоял перед деревом на коленях, голова опущена, руки безвольно висят вдоль тела. Пистолета у него не было. На глазах у Анны прямо из дерева к нему потянулись белые руки, коснулись склоненной головы. О'Рейли жалобно застонал. Анну обдало холодной волной ужаса.

Со скрипом дерево раскрылось, выпуская наружу нагую женщину. Её тело казалось таким же бледным и светящимся, как яблоки на ветвях. Анна попятилась, но сзади щерился кустарник, и его ветки оказались неожиданно острыми. Греймур отпрянула.

— Не бойся, — она скорее почувствовала, чем услышала голос женщины из яблони. — Съешь мои плоды. Я заберу страхи, я дам покой, над тобой будет вода-а-а.

Ветви яблони как-то удлинились, теперь они тянулись к Анне, словно чёрные корявые пальцы в бледных наростах плодов.

— Иди ко мне-е-е, — женщина звала. Она обошла замершего О'Рейли, приближаясь к Анне неспешно, словно её забавляло происходящее. — Я заберу тебя-а. Я чую жертву и чую жертвующего-о. Жертва будет принесена мне-е-е.