Железный король

– Есть парочка. – Эш снова закрутил меня, и в этот раз я справилась лучше. Его глаза засияли, когда я вернулась в его объятия. – Смертные обычно наскучивают ей через несколько лет. Она либо отпускает их, либо превращает во что-то более интересное, по настроению. А что?

Сердце учащенно забилось.

– А есть у нее при Дворе маленький мальчик? – спросила я, пока мы кружились в танце. – Четыре года, вьющиеся каштановые волосы, голубые глаза? Такой тихоня.

Эш посмотрел на меня подозрительно.

– Не знаю, – ответил он, к моему разочарованию, – давно не бывал при Дворе. А если бы и был, все равно не уследить за всеми смертными, которых королева из года в год добывает и отпускает.

– Ох, – пробормотала я, опустив глаза. Что ж, попытаться стоило. – Но если ты не бываешь при Дворе, то где тогда?

Эш холодно улыбнулся.

– В диком лесу, – ответил он, уводя за собой, – охочусь. Добыче редко удается от меня ускользнуть, так что скажи спасибо, что Пак оказался трусом. – И прежде чем я успела ему ответить, он притянул меня к себе и прижался губами к уху. – Хотя я рад, что не убил тебя тогда. Говорил же, дочь Оберона умеет танцевать.

Я и забыла о музыке и поняла, что двигалась инстинктивно, носясь по сцене, словно делала это тысячу раз. Мы долго танцевали, отдаваясь музыке и танцу и ни о чем не разговаривая. Чувства переполняли меня, музыка возвышала; казалось, мы одним во всем мире, кружили по сцене.

Эш закружил меня в последний раз, и мелодия смолкла. Я прижалась к нему, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего, серые, яркие и напряженные глаза смотрели на меня. Мы стояли, застыв во времени, пока наши сердца бились в унисон. Весь мир для нас исчез. Эш моргнул и улыбнулся уголком рта. Всего полшага, и можно было бы коснуться его губ.

Ночь прорезал дикий крик, вернув нас к реальности. Принц выпустил меня и отступил, снова напустив безразличный вид.

Крик раздался снова, за ним послышался громовой рев, сотрясавший праздничные столы; прекрасные хрустальные кубки падали на землю и разбивались. Поверх толпы я увидела, как стена из зарослей дико затряслась, и сквозь нее прорывалось что-то очень большое. Фейри закричали и стали толкать друг друга, а Оберон встал и звонким голосом призвал к порядку. На мгновение все замерли.

Заросли с оглушительным треском раздвинулись, и на поляну вырвалось громадное существо. Рыжевато-коричневая шкура была испачкана кровью. И это было не простое пугало из-под кровати – выскочит да напугает. Нет, это было настоящее чудовище, способное вспороть живот и сожрать все внутренности. У него были три устрашающие головы: льва, сжимавшего в пасти истекавшего кровью сатира, козы с безумным взглядом и шипящего дракона, из пасти которого капал жидкий огонь. Это что, химера?!

На долю секунды чудовище замерло, оглядывая пиршество, на которое ворвалось. Убитый сатир, превратившийся в пережеванную, искалеченную массу, упал на землю, и кто-то в толпе закричал.

Химера взревела, три голоса соединились в оглушительном реве, и толпа бросилась наутек. Поджав заднюю часть туловища, химера бросилось в бой. Схватив пробегавшего мимо красного колпачка, она ударила его когтистой лапой в живот и моментально выпотрошила. Потрясенный гном пошатнулся и упал, удерживая свои кишки, в то время как химера, повернувшись, набросилась на тролля и прижала его к земле. Тролль зарычал и схватил льва за горло, но сверху набросилась драконья голова, сомкнула челюсти на его шее и сдавила. Темная кровь брызнула мелкими струйками, наполнив воздух отвратительным медным запахом. Тролль вздрогнул и вконец обмяк.

Химера подняла глаза и увидела на сцене меня. С ее морды капала кровь. Взревев, она одним прыжком оказалась передо мной. Мозг велел мне бежать, но я не могла пошевельнуться. С отстраненным восхищением я наблюдала, как дрожат ее мускулы под окровавленной шкурой. Ее горячее дыхание воняло кровью и тухлым мясом; в львиных зубах застрял лоскут красной ткани.

Химера, взревев, прыгнула, и я закрыла глаза в надежде, что все кончится быстро.





Глава 13

Побег из благого двора




В меня кто-то врезался и оттолкнул в сторону. Руку пронзила резкая боль, когда я приземлилась на плечо. Открыв глаза, я вскрикнула.

Между мной и химерой, обнажив меч, стоял Эш. Лезвие, объятое инеем и туманом, сияло ледяным светом. Рыча, чудище ударило его, но Эш успел отскочить, нанеся ответный удар мечом. Ледяное лезвие вонзилось химере в лапу, заставив ее взвыть нечеловеческим воплем. Существо бросилось в атаку, Эш откатился. Вскочив на ноги, он поднял руку, пальцы которой излучали голубоватое свечение. Когда чудище повернулось к нему, он вскинул руку, и химера завизжала, когда поток сверкающих ледяных осколков вонзился в ее шкуру.

– К оружию! – Громогласный голос Оберона заглушил рев химеры. – Рыцари, сдерживайте зверя! Защитить гостей! Живо! – Присоединившись к нему, Мэб отдавала приказы своим подданным атаковать. Прибыло еще больше вооруженных фейри, и, оскалив клыки и зубы, с боевым кличем они запрыгнули на сцену. Менее воинственные спешно убегали, спасая свои жизни, в то время как другие сражались. Тролли и огры наносили зверю удары огромными палицами, красные колпачки терзали его ножами из потускневшей бронзы, а рыцари Благого Двора, размахиваясь, обрушивали на него свои огненные мечи. В бой вступили и братья Эша, вонзая ледяные мечи в спину озверевшему чудищу. Химера снова взревела, тяжело раненная и затравленная.

Но тут поднялась голова дракона, выпуская из пасти пар и обрушивая жидкий огонь на окруживших его фейри. Те, на кого попала огненножидкая слюна, кричали и падали, в отчаянии волочась по земле, пока их кожа слезала. Химера пыталась сойти со сцены, но фейри окружили ее, угрожая оружием и не позволяя уйти.

Когда последние мирные жители покинули сцену, король Благого Двора встал; лицо его было отчужденным и устрашающим, длинные серебристые волосы развевались за спиной. Он поднял руки, и земля содрогнулась. Тарелки с грохотом падали и разбивались о землю, деревья дрожали. Фейри отошли от вопящего монстра. Рыча и огрызаясь, химера настороженно и растерянно оглядывалась, не понимая, что происходит.

Сцена из твердого мрамора толщиной метра полтора с оглушительным треском раскололась, и сквозь нее наружу прорывались огромные корни. Толстые, многовековые, покрытые сверкающими шипами, словно гигантские змеи, они обвили химеру, впиваясь в ее шкуру. Чудище взревело, когтями соскребая с себя ожившее дерево, но хватка лишь усиливалась.

Фейри обвивал химеру все крепче, разрывая и сдавливая ее. Она сражалась, нападая смертоносными когтями и клыками на каждого, кому хватило глупости подойти слишком близко. Огр стукнул зверя дубиной в бок, но в ответ получил жестокий удар лапой, разорвавший ему плечо. Рыцарь Благого Двора нанес удар по драконьей голове, но пасть открылась, и на него обрушился жидкий огонь. Крича от боли, рыцарь откатился назад; драконья голова взглянула на Лесного царя, который стоял за столом, напряженный, сосредоточившийся, с полуприкрытыми глазами. Сверкнув клыками, драконья голова набрала воздуха. Я крикнула Оберону, но голос мой утонул в какофонии звуков, и я поняла, что было слишком поздно.

Неожиданно появился Эш и, уклоняясь от звериных когтей, взмахнул сияющим ледяным мечом. Он целиком отрезал драконью голову, и та рухнула на мраморный пол с отвратительным шлепком. Эш увернулся, пока из обрубленной шеи, извивающейся и корчащейся, хлестала кровь и жидкое пламя. Зверь взвыл от боли. Пока Эш уворачивался от огненных брызг, один из троллей вонзил копье в пасть льва, пронзив затылок, а трое красных колпачков, умело увернувшись от чудовищных когтей, впились в козлиную голову, кусая и нанося ей удары ножом. Химера извивалась и тряслась и, наконец, содрогаясь, рухнула в паутину ветвистых корней. Даже когда чудовище уже умерло, красные колпачки продолжали разрывать его плоть на куски.

Битва кончилась, но последствия кровавой бойни остались. Обугленные, искалеченные, изуродованные тела лежали, словно сломанные игрушки, вокруг сцены. Тяжело раненые фейри держались за свои раны, их лица искажали гримасы боли. Запах крови и горящей плоти был невыносим.

Желудок вздрогнул, и, отвернувшись от ужасного зрелища, я подползла к краю сцены, где меня стошнило прямо в кусты роз.

– Оберон! – От вопля холодные мурашки пошли по всему телу. Королева Мэб вскочила, сверкнув глазами, и указала пальцем в перчатке на Лесного царя. – Как смеешь ты?! – прохрипела она, и я невольно вздрогнула, когда температура воздуха опустилась до нуля; деревья и земля покрылись морозным инеем. – Как ты посмел натравить на нас это чудовище во время Элизиума? Мы явились под мирными знаменами, доверяя тебе! Ты нарушил соглашение, я не прощу подобного кощунства!

Оберон выглядел огорченным, но королева Титания, не выдержав, вскочила.

– Да как ты смеешь?! – воскликнула она, и в небе сверкнула молния. – Ты обвиняешь нас в том, что это мы позвали сюда это существо? Очевидно же, что это дело рук Неблагого Двора с целью очернить нас в нашем же доме!

Фейри ворчали друг на друга, бросая подозрительные взгляды на представителей противоположного Двора, хотя всего пару секунд назад они сражались бок о бок. Со сцены спрыгнул красный колпачок, изо рта его капала черная химерская кровь, и посмотрел на меня голодными глазами-бусинками.

– Человечиной пахнет! – прокряхтел он, проводя багровым языком по зубам. – Чую запах крови молоденькой девочки и плоти слаще, чем у чудовища. – Я поспешила отойти от него, обойдя сцену, но он последовал за мной. – Иди ко мне, девочка, – напевал он. – Плоть чудовища горькая, человеческие детеныши вкуснее. Мне бы просто куснуть, хотя бы пальчик.


– Поди прочь! – Эш появился, словно из ниоткуда; с лицом, перемазанным темной кровью, он выглядел зловеще. – У нас и так достаточно проблем, не хватало, чтобы ты слопал дочь Оберона. Убирайся!

Ехидно усмехаясь, красный колпачок засеменил прочь. Юноша-фейри, вздохнув, повернулся ко мне и бегло оглядел меня сверху вниз.

– Ты не ранена?

Я покачала головой.

– Ты спас мне жизнь, – пробормотала я. Хотела было сказать «спасибо», но осеклась, вспомнив, что в Фейриленде, вроде как, выражая благодарность, становишься должником. Тревожная, хоть и непрошенная, мысль пришла в голову. – Я… мы же с тобой теперь не связаны какими-то узами, ничего такого? – испуганно спросила я. Он приподнял бровь, и я сглотнула. – Не обязана тебе жизнью? Не должна становиться твоей женой?

– Нет, если только наши короли не заключили сделку без нашего ведома. – Эш оглянулся на продолжавших спорить правителей. Оберон пытался утихомирить Титанию, но она не собиралась его слушать, обрушивая свой гнев то на него, то на Мэб. – Я бы сказал, все их соглашения теперь официально разорваны. Это может означать войну.

– Войну?! – Что-то холодное коснулось щеки, и, подняв глаза, я увидела снежинки, кружащиеся в испещренном молниями небе. Зрелище было жуткое и в то же время прекрасное, и я вздрогнула. – Что же тогда будет?

Эш подошел ближе, протянул руку и нежно убрал волосы с моего лица. От его прикосновения меня пронзило с ног до головы будто электрическим разрядом. Принц наклонился, щекоча ухо прохладным дыханием.

– Я убью тебя, – шепнул он и удалился к своим братьям, сидевшим за столом, ни разу не оглянувшись.

Кожа горела от прикосновений его пальцев. Голова кружилась, мне было страшно.

– Осторожней, человек. – На углу сцены, в тени издохшей химеры, сидел Грималкин. – Не дари свое сердце принцу фейри. Это всегда плохо заканчивается.

– Тебя никто не спрашивал, – бросила я на него сердитый взгляд. – И чего ты вечно появляешься, когда не зовут? Ты получил уплату долга, так зачем преследуешь меня?

– А ты забавная, – промурлыкал Грималкин. Золотые глаза метнулись к препирающимся правителям и обратно. – И представляешь немалый интерес для короля и королев. Похоже, ты важная пешка. Интересно, что будешь делать теперь? Во владениях Оберона твоего брата нет?

Я взглянула на Эша: он стоял рядом с братьями с каменным выражением лица. Спор между Мэб и Титанией лишь разгорался, Оберон пытался успокоить обеих, но малоуспешно.

– Я должна отправиться в Неблагой Двор, – прошептала я, и Грималкин заулыбался. – Придется искать Итана в землях королевы Мэб.

– Мне тоже так подумалось, – промурлыкал Грималкин, сощурившись. – Только вот тебе не известно, где находится Неблагой Двор, не так ли? Мэб со своей свитой прибыла на летающих экипажах. Как ты найдешь туда дорогу?

– Замаскируюсь и проберусь на один из экипажей.

Грималкин фыркнул со смеху.

– Если не красные колпачки, то огры точно тебя унюхают. Пока доберешься до Тир-на-Ног, от тебя останутся одни кости. – Кот зевнул и лизнул переднюю лапу. – Вот был бы у тебя проводник, который дорогу бы знал!

Я уставилась на кота, и гнев охватил меня, когда я поняла, на что он намекает.

– Ты знаешь дорогу в Неблагой Двор, – сказала я едва слышно.

Грималкин почесал ухо.

– Возможно.

– И ты проведешь меня туда, – продолжила я, – за небольшую услугу.

– Нет, – ответил Грималкин, глядя на меня, – дорога в Неблагой Двор неблизкая. Цена моя будет высокой, человек, не сомневайся. Так что спроси себя, насколько твой брат тебе дорог?

Я молча наблюдала, как спорят королевы.

– Зачем мне призывать это чудище? – с усмешкой спросила Мэб Титанию. – Я тоже потеряла верных подданных! Зачем бы я стала натравливать эту тварь на собственный народ?

Титания не уступала.

– Тебя не волнует, кто пострадает, – бросила она, фыркнув, – лишь бы своего добиться! Это хитрая уловка, чтобы подорвать репутацию нашего Двора, не навлекая подозрений на себя!

Мэб побелела от ярости.

– Теперь ты обвиняешь меня в том, что я убила своих людей! Я не стану этого больше слушать! Оберон! – Она повернулась к Лесному Царю, оскалившись. – Найди того, кто это сделал! – прошипела она, ее волосы клубились в воздухе, словно змеи. – Найди и отдай мне, или рискуешь увидеть гнев Неблагого Двора.

– Леди Мэб, – молвил Оберон, подняв руку, – не делайте поспешных выводов. Вы, конечно, понимаете, чем все это может обернуться для обеих сторон.

Мэб не изменилась в лице.

– Я буду ждать до дня летнего солнцестояния, – объявила она с каменным выражением лица. – Если к тому времени Благой Двор не выдаст мне виновных в этом злодеянии, войны не миновать. – Она повернулась к своим сыновьям, молчаливо ожидавшим ее указаний. – Пошлите за нашими целителями, – велела она им. – Соберите раненных и мертвых. Сегодня возвращаемся в Тир-на-Ног!

– Решайся быстрее, – мягко подначивал Грималкин. – Как только они уйдут, Оберон тебя не отпустит. Ты слишком важный козырь для Благого Двора, они не могут тебя потерять. Он будет удерживать тебя здесь против твоей воли, под замком, если потребуется, лишь бы ты не попала в лапы Мэб. После случившегося у тебя может не быть другого шанса, и ты никогда не найдешь своего брата.

Я смотрела, как Эш с братьями растворился в толпе темных фейри, видела мрачное, устрашающее выражение лица Лесного Царя и приняла решение.

Глубоко вздохнув, я сказала коту:

– Ладно, давай убираться отсюда.