Железный цветок

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СОВЕТА МАГОВ

№ 338



Стаи Северных и Южных ликанов обязаны оставить спорные земли на границе с Гарднерией. На выполнение требования – один месяц. В противном случае Гарднерия оставляет за собой право начать военные действия.





Глава 2. Сто две шелки




– А, Эллорен Гарднер!

Джулиас отрывается от книги и приглашает меня войти в кабинет, где, как обычно, в беспорядке расположились стопки книг и бумаг. Разглядев на письменном столе пустой прямоугольник, я опускаю туда стопку книг, которые с трудом держу в руках.

– Вот, пришла вернуть книги, – говорю я. – Долго они у меня пролежали.

– Ну как, заморочили они вам голову? – спрашивает профессор, откидываясь на спинку стула и поправляя очки.

– Да. И довольно сильно.

– Это хорошо. Закройте дверь, пожалуйста. Я приготовил вам ещё кое-что почитать.

Притворив дверь в кабинет, я усаживаюсь у письменного стола на стул для посетителей, а профессор Кристиан что-то ищет на книжных полках. Он вынимает одну толстую книгу за другой, некоторые заталкивает подальше, другие перекладывает на стул, где уже громоздится целая гора старинных томов.

– Похоже, вы нашли отличное применение своему бесспорному магическому бессилию, – говорит он с лукавой улыбкой.

– Да, сэр, – соглашаюсь я, заговорщически приподнимая брови. – Да вы и сами не скучали.

Усмехнувшись, Джулиас подмигивает мне, шутливо грозя пальцем.

– Однако вы меня обошли. Шестнадцать детей фей, выведенных из Гарднерии, против ваших ста двух шелки, возвращённых в море, – и это только в этом месяце! Мне придётся поднажать, чтобы сравнять счёт.

– Честно говоря, это не моя заслуга, – краснея, улыбаюсь я. – У меня есть могущественные друзья.

– И у меня, Эллорен Гарднер, – смеётся Джулиас. – Куда же без друзей. И возблагодарим за них высшие силы! – Он откладывает в сторону ещё одну книгу и уже без тени улыбки произносит: – Мы с Ферниллой и Лукрецией давно пытались убедить членов Сопротивления, что нужно помочь шелки, однако к нам не прислушались. А вам удалось провести эту операцию в самый последний момент. Отлично сработано, Эллорен.

– Но ведь не я освободила шелки…

– Иногда самое трудное в том, чтобы подтолкнуть колесо истории, – многозначительно улыбается мне профессор.

Он снова поворачивается к полкам с книгами, а я набираюсь храбрости, чтобы наконец задать очень важный вопрос.

– Джулиас, Тьерни… и её брат…

– Я знаю, – почти сурово обрывает меня профессор. – Я делаю всё, что могу. Боюсь, теперь всё зависит от Гунтера Ульриха. Амазы уступать не намерены. Они отказались пропустить на свою территорию мужчин… даже беженцев.

У меня перед глазами встают обожжённые железом руки Айвена.

– Айвен говорил, что вы давно знаете его семью.

Профессор вопросительно поднимает брови.

– Верно. Я видел Айвена совсем крошкой.

– А его мать?

– Мы старые знакомые.

– То есть… вы знаете о нём… всё?

«И даже то, что он не рассказывает мне?»

– Да, – слегка прищурившись, отвечает Джулиас.


Я с облегчением вздыхаю. Как всё-таки тяжело нести этот груз в одиночку.

– Мне… я боюсь за него.

Джулиас подходит ко мне и присаживается на край стола, немного сдвинув стопки книг.

– Я знаю, что Айвен с матерью потомки фей, – ободряюще похлопав меня по плечу, говорит он. – Мне это известно очень давно. Айвен рассказал, как теперь реагирует на железо. Если Гунтер пропустит фей и их потомков на земли ликанов, я уверен, он примет и Айвена с матерью. Им там будет хорошо. Да и ликаны только выиграют, заполучив Айвена. Гарднерийцы, требующие изгнания фей, очень рискуют – в результате их действий к ликанам отправятся десятки талантливых молодых людей с неизвестными магическими способностями. И эти потомки фей очень пригодятся ликанам для защиты своих земель.

– Вы думаете, что Гунтер согласится принять фей, потому что они будут полезны ликанам?

– Гунтер Ульрих согласится, потому что он очень порядочная личность, однако магия фей на службе ликанов… Нам это только на руку.

– Вы думаете, он их примет? – с надеждой спрашиваю я.

– Будем надеяться.

Поколебавшись, я всё же признаюсь:

– Мы с Айвеном… Мы… стали близкими друзьями.

– Он рассказал мне, – мягко улыбается Джулиас и печально качает головой. Потом бросает на меня проницательный взгляд и грустно вздыхает. – Что ж, быть может, если повезёт, и у вас всё получится. Никто не знает, что нас ждёт в будущем, даже в такие тёмные времена, как сейчас.

Поднявшись, профессор тихо посмеивается:

– Стоит только подумать, что освободить шелки невозможно, как более ста этих несчастных оказываются в океане и плывут домой.

Он собирает со стула стопку книг и подаёт её мне.

Положив толстые тома на колени, я рассматриваю обложки и читаю названия: «Сравнительная мифология Западных и Восточных земель», «История религии». Здесь же переводы священных книг альфсигрских эльфов, смарагдальфаров, южных ишкартов и народа ной.

– Это всё книги о религии? – удивлённо уточняю я.

– Да. Непременно прочтите.

Приподняв брови, я хитро улыбаюсь.

– И здесь меня ждут… противоречивые сведения и сомнения?

– Обязательно, – широко улыбается профессор. Взмахом руки он указывает на книги у меня на коленях и советует: – Прочтите. И как следует подумайте. А потом расскажете, что придёт вам в голову.

Я задумчиво смотрю на стопку старинных тяжёлых книг.

– Знаете, профессор, я никогда не думала, что мне понравится читать подобные книги, – признаюсь я. Открыв обложку, я скольжу взглядом по страницам, останавливаясь при виде рисунка с изображением богини земли Ной в образе дракона, вырывающегося из морских волн. Вокруг длинной змеиной шеи богини венком вьются белые птицы. – Я приехала в университет с единственной мыслью – стать аптекарем, как мама. – Взглянув профессору в глаза, я храбро продолжаю: – Ваши книги гораздо интереснее того, что я узнаю на лекциях по аптекарскому мастерству. От нас требуют запоминать различные назначения дистиллированной эссенции железного цветка для использования в противоядиях от укусов ядовитых рептилий, которые водятся в пустынях. Вряд ли когда-нибудь я отправлюсь в пустыню.

Джулиас возвращается за письменный стол, лукаво поглядывая на меня из-под очков.

– Знание никогда не бывает лишним, моя дорогая. И неважно, насколько оно кажется сложным, непонятным или даже запутанным. Знание обогащает, если мы ему позволяем, конечно, и часто приходится очень кстати, когда мы ожидаем этого меньше всего.

– То есть вы полагаете… что, если я узнаю о противоядии от укуса редчайшей ишкартанской гремучей змеи, это невероятно меня обогатит? – притворно нахмурившись, спрашиваю я.

Профессор отвечает мне улыбкой.

– Понимаете, когда я был студентом, как вы, нас учили каллиграфии – и отказаться от этого курса было нельзя. Представляете? Каллиграфии! Как я её ненавидел… Приходилось держать руку под немыслимым углом, следить, чтобы все буквы выходили с одинаковым наклоном… что за наказание! Мне совсем не нравилась каллиграфия. Я приехал изучать историю и величайшие произведения литературы. Только взгляните на мой кабинет!

Я оглядываюсь: в небольшой комнатке некуда ступить. Всюду книги – во всех мыслимых и немыслимых уголках, на стульях, на столе вперемешку с бумагами.

– Вы видите, что я не из тех, кому хорошо в строго очерченных рамках, – говорит профессор.

– Так, значит, в конце концов каллиграфия обогатила вашу жизнь? – с некоторым сарказмом спрашиваю я.

– Занятия каллиграфией неимоверно меня раздражали и порой приводили в отчаяние, – смеясь и придерживая сваливающиеся очки, отвечает профессор.

– А говорите, что любое знание обогащает, – фыркаю я.

Джулиас откидывается на спинку стула и задумчиво прищуривается.

– И всё же каллиграфия мне очень пригодилась, когда пришлось подделывать документы. Лучше всего у меня получаются липовые свидетельства о рождении.

– То есть вы спасли детей фей только благодаря каллиграфии? – изумлённо спрашиваю я.

– Представьте себе! – тряся головой, смеётся Джулиас. – И с её помощью я спасу ещё не одного малыша. А как я ненавидел те уроки… – К профессору вдруг возвращается серьёзность. – Изучай всё, что можешь, Эллорен, и всё, что успеешь. Со временем ты поймёшь, что даже таким бессильным магам, как мы, знания очень пригодятся.

Я обессиленно оседаю на стуле.

– Лучше быть и умным, и могущественным.