Земля воина
Часть 8 из 50 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Но обещание остается в силе? — вкрадчиво спросила.
— Какое?
— Фрески в личном Храме.
— Вроде речь шла об особняке.
— Не мелочись, фем Грай!
— Нельзя разбрасываться словами, — развел он руками.
— Значит, договорились, — удовлетворенно заявила женщина. — Твой город и моя работа. А сейчас надо исполнить долг, — пробормотала, поднимаясь со стула.
— А? — не дошло до Блора. — Вы о чем?
Он впервые видел Жанель вблизи, стоящей и ходящей. Раньше их пути не пересекались, и зрелище отвлекло. Слышать, конечно, слышал, но личное впечатление — совсем другое дело. Сидя она выглядела много лучше.
И прежде неоднократно приходилось видеть ветеранов-инвалидов. Это не удивительно. Как и следы от оспы или шрамы. Другое дело уроды от рождения. Обычно они не выживали, или от таких избавлялись в первую очередь при малейших проблемах. Выброшенные за порог дети — совсем не сказка. Многим попадались. Кормить лишний рот, от которого в будущем не предвидится серьезной пользы, никому не хочется. В голодный год в особенности.
Про данную особу не услышать в Кнауте было невозможно. Ходил упорный слух, что виновато заклинание, примененное к матери во время беременности. Якобы дед, отец отца, как старший в семье, решил получить красавицу, умницу — и дальше полный список. Точнее, ему требовался воин в лучшем виде, а выяснив, что у невестки девочка, решил начать с нее. Не так жалко.
Она действительно даже сейчас смотрелась изумительно, да и талант, как ни крути, имелся, и он в этом буквально сейчас убедился. Да вот не стоило это остального. Заметно короче левая нога, и не так откровенно одно плечо выше другого. Не горб, однако вполне приятная фигурка перекошена. Больше подобных опытов в Кнауте не ставили, обходясь стандартными храмовыми.
С такими данными, естественно, замужество не светило даже при наличии богатого приданого. А вернее, охотники нашлись бы, но кому нужны любители твоих денег. Ведь сразу ясна причина. Видимо, слухи о вмешательстве мага и вине родича имели под собой почву. Недаром относились к ней в семье достаточно предупредительно и не заставляли выходить замуж или торчать в глуши.
— Зачем ты объезжал недавно с Энундом наши владения? — спросила невразумительно женщина в ответ.
— Ну, это и так ясно.
— Зачем? — резко повторила, одним жестом давая понять — твоя задача открыть дверь и сопровождать наружу.
— Когда границы владения нечетко обозначены из-за отказа или нежелания части подданных подтвердить присягу и прежние договоры и возможны нападения со стороны вероломных соседей, крайне полезно показываться как можно чаще в разных местах, — на одном дыхании выдал Блор.
Никто ему сроду ничего не объяснял, но ведь он всю жизнь живет по этим законам. Разница между фемом и герцогом — в размере контролируемой территории. Все остальное одинаково. Вот он я, ваш Господин и Сюзерен, кричат его действия. Или мои люди. Они готовы вас защищать, а попутно разобраться и с нежелающими платить налоги и исполнять повинности.
— Правильно. Но этим занимается мужчина. А женщина? Возьми корзинку, — показала на стоящее у двери солидных размеров плетеное изделие с наброшенной сверху холстиной.
— Помогает своим подданным, — тоном вопроса предположил Блор.
— Вот именно! Больным, несчастным, пострадавшим не по своей вине. Пища, одежда, лекарства, заступается перед хозяином за бедных.
Она ступала впереди, хромая почти незаметно. Длинное платье скрываю обувь до самых носков. Зачем — опять же в курсе весь Кнаут. На левой ноге специальный ботинок с огромной подошвой. Зато, привыкнув, ходит почти нормально. Посторонний не догадался бы.
— Помогать подданным важно еще и потому, что кроме чувства ответственности за людей не стоит дожидаться, пока озлобившиеся будут швырять в спину камнями. Воровство, разбои на дорогах, насилие, неповиновение и мятежи никому не нужны. Лучше поступиться мелочью, чем потерять все или многое.
— Не очень красиво звучит.
— Ну да. Приятнее произносить заковыристые речи и, закатывая глаза, блеять на тему традиций. Именно они и определяют важнейшую вещь. Милосердие и сострадание у знатной женщины возведены в ранг добродетели.
— И чего в этом плохого?
— Ни-че-го, — раздельно сказала она. — Просто учись видеть за словами и традициями причины. Иначе одни не подменишь другими. Только испортишь окружающим жизнь.
Шагнула через порог на ступеньки крыльца, мимо услужливо открытой двери, воспринимая действие как должное. Остановилась, прищурившись. Попав из полутемного коридора на ярко освещенное место, моментально получаешь резко бьющий в глаза свет. Блор тоже замер.
— А! — сказала Жанель, заметив появившегося сбоку Денеса. — Младший Грай тут как тут. Как живешь?
— Не жалуюсь, — пробурчал тот.
— Отдай ему корзинку, — скомандовала. — Старший в семье обязан такие вещи соображать сразу.
— Как спихнуть тяжесть с шеи? — наглея, спросил Блор.
— Как правильно употреблять людей и законы, — наставительно произнесла она. — Этот парень — прекрасное проявление использования древних традиций себе на пользу. Сохраняя слово, но нарушая дух.
Денес откровенно скривился, благо послушно пристроился сзади и видеть Жанель его не могла, осторожно спускаясь по ступенькам. Ему такие слова уж точно не по душе.
В любой семье со временем образовываются новые ветви, берущие начало от общего предка. Собственно отсюда и появляется род и племя — объединение семей одного корня. Одновременно при отсутствии собственных детей старший вполне мог усыновить ребенка.
Естественно, мальчика — девочки ведь не наследуют, а суть действий именно в этом. Нельзя просто так из ремесленника превратиться в воина. Но можно сменить родство. Для этого есть специально разработанные правила, действие признается при соблюдении этих условий. То есть все официально и при свидетелях. Человека вводят в род, указывая конкретное место.
У людей вполне может быть две семьи. Одна связанная с тобой кровью, в ней ты родился, а другая — которую ты построишь сам. И новые люди могут стать ближе родных. Или нет. Ошибешься в человеке — и получил обратное желаемому. Вместо признательности и верности — ненависть и желание утвердиться за твой счет. Такое бывает, и не так уж редко. Потому что надо действовать не умом — сердцем. Ты сам создаешь свою жизнь и окружение.
Усыновить сразу несколько? О таком до Блора никто не задумывался. Зачем? Но и запрета не имелось. Бумаги после соответствующего совета юриста слегка подправили. Еще немного золота — и на свет извлечен соответствующий пункт имперского Указа двухсотлетней давности. Мало кто о нем в курсе, зато действует.
Официально с недавних пор они все не его дети, что смотрелось несколько странно с точки зрения разницы в возрасте, а числились младшими братьями, во избежание будущих сложностей с наследством. Иначе бы настоящие дети Блора остались в глупейшем положении. В данном случае без разницы для сословного положения. Денес и вся остальная компания усыновленных — теперь фемы родом из Грая.
А ведь была еще и вторая половина случившегося. В старых семьях частенько имелись слуги, наследственно связанные с ней. В разных местах они именовались по-разному, но самое общепринятое название — клиенты. Они не являлись родичами, но при этом жили под защитой семьи, имели ту же фамилию и, занимая подчиненное положение по отношению к основной ветви, были прочно связаны с патроном и его семьей. Но никому еще не приходило в голову объявить связанными договорными узами с собой целую группу посторонних.
В результате количество Граев заметно возросло, только часть из них были фемы и хотя бы в теории могли участвовать в общем обсуждении важных действий внутри семьи. Кстати, и претендовать на часть наследства в случае гибели Блора. Пока он жив, как старший в роде, сам решал, сколько и кому выделить. В этом смысле их отношения ничем не отличались от обычных для сюзерена и вассалов на присяге. В обоих случаях согласие от сторон абсолютно добровольное. Вторая группа отнюдь не могла лезть в общие дела: положение не позволяло.
Каждый сам выбрал для себя путь. Драться и умирать — или просто трудиться. Люди разные. Стремления и характер не совпадают. Не всех привлекает слава и возможность скоропостижно заработать железо под ребро в случайной стычке.
— А пока, — произнесла Жанель, — я воспользуюсь вашими услугами для переноски тяжести. Сегодня у меня три дома. Два больных ребенка, нуждающиеся в лекарствах и теплом одеяле, а также улучшенном питании. И сломавший руку плотник. Надо проверить самочувствие. Вряд ли нуждается особо… — И с ощутимым нажимом в голосе: — Независимо от моих мыслей, слуги обязаны видеть заботу! Репутацию создают годами, ломают мгновенно. Запомни это, Блор фем Грай!
Глава 5
СРАЖЕНИЕ
Ночной зимний лес неприятен. Первый снег уже лег, и исчезло привычное оживленное пение птиц. Только чернеют березы и осины, лишенные листвы, да попадаются изредка старые сосны и раскидистые ели.
Ничто, помимо тихого скрипа снега, не нарушало тишины. Уж по лесу все воины ходить умели неплохо. Да и фем Клейн не опозорился, передвигаясь осторожно, не хуже зверя. Все они привыкли в основном воевать в лесных дебрях и красться к чужому добру.
Как раз излишнего треска от попавшей под ногу ветки скорее можно ожидать от него. Впрочем, пока особо и тревожиться не надо. Возмездие провел их мимо наблюдателей. Скорее всего, специально — хвастовство в его натуре. Два трупа без знаков и гербов. Тревоги теперь подать некому.
Подземный ход оказался вполне добротным сооружением, выводящим в овраг локтях в ста от вала, окружающего город. Открыть можно лишь со стороны Кнаута, и засовы мощные. Мало того: и сверху всякого мусора и земли накидано. Тут не маскировка, а просто давненько не пользовались. Большого труда стоило открыть.
Отсутствие постоянных прогулок ходом сразу заметно. Внутри тоже никто не озаботился проводить уборку в тесном помещении. Пованивало всерьез. Да теперь уже без разницы. После подобных выходов вся округа будет в курсе местонахождения лаза. Завалят его потом, ежели пойдет все правильно. А нет — уже не их забота. Пусть новые хозяева думают.
В принципе мула там провести можно было. Но смысла никакого. Лишний шум и свидетели. И так достаточно сложно оказалось тайну сохранить. Собрать под сотню человек и отправить их гулять на ночь глядя за стены — вещь достаточно занятная. Еще из разных отрядов. Без галдежа и тихо.
Блор решил — так специально задумано. Проверить лояльность в деле и разделить отряды. Старшие получили приказы подчиняться Антону. Если атака пройдет неудачно, командир в Кнауте один, и его авторитет оспаривать некому. Так что собрали вместе три десятка кнехтов Клейна, два — Энунда, еще почти сорок из давших присягу здешних фемов да их четверо. Блор, оба его кабальных соратника плюс в качестве оруженосца и стрелка Денес. И, понятно, демон во главе войска собственной персоной.
Вместо ломания ног по бурелому Возмездие вел по каким-то тропам. Не они первые здесь разгуливают, и если зверь сворачивает немного в сторону, лучше довериться проводнику, нежели самому проверять, чем вызван поворот. Шли они не слишком долго, пожалуй, чуть больше часа.
— Здесь, — передал Блору зверь, садясь, — дальше толпой идти нельзя. Они спят, но есть часовые.
— Всем стоять, — прошептал парень для общего сведения. — Дальше лагерь.
— Далеко? — деловито переспросил Энунд.
— Ты думаешь, он расстояния измеряет? Сделал стойку — близко.
— Посмотрим, — переглянувшись с Клейном, решил тот.
— Попадешь в того у костра? — спросил Блор через десять минут. Ответ его не интересовал: и так знал. Важно было занять Денеса. В первый раз только идиотов не трясет. А вот когда ты занят конкретным делом, куда только страх девается.
— Смеешься? — обиженно спросил тот. — С такого расстояния и слепой попадет. Тем более что скоро рассвет.
Лагерь набежников лежал перед ними во всей красе. Полтора десятка стандартных палаток, из тех что в любом армейском отряде возят. Они разные бывают. На пятерых, восьмерых и на десяток. Отдельно две, богато смотрящиеся. В одной наверняка барон, вторая то ли для ближайшего помощника-командира, то ли кого титулованного.
На беглый взгляд, приблизительно под две сотни вояк. Может, чуток меньше. Серьезный отряд. Для барона многовато, да и им не очень здорово. Один к двум. Хотя не требуется серьезного перевеса вырезать спящий стан.
Телег нет, зато много коней. Не меньше чем по три на каждого. Там своя охрана, но это не их задача. Помешать бегству, отняв лошадей, обязан по их договоренностям фем Клейн со своими людьми.
— Начинаем, — сказал для остальных, получив сигнал от Возмездия. Первого часового с той стороны, у коновязей, уже свалили. Никак не выходит одновременно и очень удачно иметь рядом с Бемом сигнальщика. Специально отправил туда, запретив рисковать и лезть в самую свалку. Вот если кто ударится бежать — отлавливать и давить.
Денес встал на колено, поднял приготовленный самострел и, задержав дыхание, мягко нажал спуск. Короткая стрела с острым жалом прошила тело хорошо не насквозь. Будь на человеке даже кольчуга, с такого расстояния его не спасло бы, но обычный полушубок пробила не задерживаясь. Часовой, слабо охнув, завалился набок.
Рядом упал второй, застреленный кем-то из людей Энунда. Этот воспользовался луком. Самострелов приличные воины не любили. Низкий класс. Только стрельбе из лука учатся годами, а арбалет как раз для Блоровых парней. Не менее убийственная вещь в обороне или со стены. Выпускать их в поле пока рано. И Денеса тоже, но тут уж никуда не денешься — надо.
На другой стороне лагеря упала вторая пара часовых с минимальным разрывом. Тревоги они поднять не успели, пусть и заметили что.
Полукругом со всех сторон, без воплей, появились люди и двинулись вперед. Первую палатку сноровисто подрубили, и она рухнула на спящих. Торопливо принялись колоть в двигающиеся под материей тела. Некогда смотреть — кто, что, кого. Важно прикончить как можно больше, пока не опомнились.
Прыгали прямо по людям, продолжая наносить беспорядочные удары. Шевелится — бей! Одрик деловито наступил на тело, окончательно вышибая из него дух. Кости хрустнули, но он все равно ударил дополнительно, ощутив, как меч наткнулся на ребро. Повторно ударил ниже, правильно определив район живота. Теперь не встанет.
Мимо проскакивали воины и мчались к другим палаткам. Заранее поделились на группы и договорились, кому какая. Конечно, всем дружно хотелось к барону нагрянуть за добычей, однако для того и командиры существуют. Каждому свое место, а кто раньше времени примется по обозам да сумкам шустрить — свои же товарищи потом накажут. Вплоть до петли за невыполнение прямого приказа. Такое случается.
Уже нет смысла в молчании и скрытности. Удивленный вопрос, крик умирающего, стон раненого, топот ног, скрежет стали. Рев из нескольких глоток: «Кнаут!» Ответно прозвучали с разных сторон «Жаклин» и «Клейн». Рушатся очередные палатки, срубаются на бегу пытающиеся выскочить из дальних только что проснувшиеся кнехты. Они практически раздеты, но мало кто не схватился за оружие. Сейчас важнее держать в руках меч, чем терять время на обувание.
Многие, не дожидаясь окончательного затаптывания спящих, помчались вперед. Тщательно проверять каждое тело нет времени. Впереди собрался отряд не то телохранителей, не то быстрее опомнившихся, и началась рубка. Со всех сторон стягивались все новые атакующие, бросив сзади порушенный лагерь.
— Какое?
— Фрески в личном Храме.
— Вроде речь шла об особняке.
— Не мелочись, фем Грай!
— Нельзя разбрасываться словами, — развел он руками.
— Значит, договорились, — удовлетворенно заявила женщина. — Твой город и моя работа. А сейчас надо исполнить долг, — пробормотала, поднимаясь со стула.
— А? — не дошло до Блора. — Вы о чем?
Он впервые видел Жанель вблизи, стоящей и ходящей. Раньше их пути не пересекались, и зрелище отвлекло. Слышать, конечно, слышал, но личное впечатление — совсем другое дело. Сидя она выглядела много лучше.
И прежде неоднократно приходилось видеть ветеранов-инвалидов. Это не удивительно. Как и следы от оспы или шрамы. Другое дело уроды от рождения. Обычно они не выживали, или от таких избавлялись в первую очередь при малейших проблемах. Выброшенные за порог дети — совсем не сказка. Многим попадались. Кормить лишний рот, от которого в будущем не предвидится серьезной пользы, никому не хочется. В голодный год в особенности.
Про данную особу не услышать в Кнауте было невозможно. Ходил упорный слух, что виновато заклинание, примененное к матери во время беременности. Якобы дед, отец отца, как старший в семье, решил получить красавицу, умницу — и дальше полный список. Точнее, ему требовался воин в лучшем виде, а выяснив, что у невестки девочка, решил начать с нее. Не так жалко.
Она действительно даже сейчас смотрелась изумительно, да и талант, как ни крути, имелся, и он в этом буквально сейчас убедился. Да вот не стоило это остального. Заметно короче левая нога, и не так откровенно одно плечо выше другого. Не горб, однако вполне приятная фигурка перекошена. Больше подобных опытов в Кнауте не ставили, обходясь стандартными храмовыми.
С такими данными, естественно, замужество не светило даже при наличии богатого приданого. А вернее, охотники нашлись бы, но кому нужны любители твоих денег. Ведь сразу ясна причина. Видимо, слухи о вмешательстве мага и вине родича имели под собой почву. Недаром относились к ней в семье достаточно предупредительно и не заставляли выходить замуж или торчать в глуши.
— Зачем ты объезжал недавно с Энундом наши владения? — спросила невразумительно женщина в ответ.
— Ну, это и так ясно.
— Зачем? — резко повторила, одним жестом давая понять — твоя задача открыть дверь и сопровождать наружу.
— Когда границы владения нечетко обозначены из-за отказа или нежелания части подданных подтвердить присягу и прежние договоры и возможны нападения со стороны вероломных соседей, крайне полезно показываться как можно чаще в разных местах, — на одном дыхании выдал Блор.
Никто ему сроду ничего не объяснял, но ведь он всю жизнь живет по этим законам. Разница между фемом и герцогом — в размере контролируемой территории. Все остальное одинаково. Вот он я, ваш Господин и Сюзерен, кричат его действия. Или мои люди. Они готовы вас защищать, а попутно разобраться и с нежелающими платить налоги и исполнять повинности.
— Правильно. Но этим занимается мужчина. А женщина? Возьми корзинку, — показала на стоящее у двери солидных размеров плетеное изделие с наброшенной сверху холстиной.
— Помогает своим подданным, — тоном вопроса предположил Блор.
— Вот именно! Больным, несчастным, пострадавшим не по своей вине. Пища, одежда, лекарства, заступается перед хозяином за бедных.
Она ступала впереди, хромая почти незаметно. Длинное платье скрываю обувь до самых носков. Зачем — опять же в курсе весь Кнаут. На левой ноге специальный ботинок с огромной подошвой. Зато, привыкнув, ходит почти нормально. Посторонний не догадался бы.
— Помогать подданным важно еще и потому, что кроме чувства ответственности за людей не стоит дожидаться, пока озлобившиеся будут швырять в спину камнями. Воровство, разбои на дорогах, насилие, неповиновение и мятежи никому не нужны. Лучше поступиться мелочью, чем потерять все или многое.
— Не очень красиво звучит.
— Ну да. Приятнее произносить заковыристые речи и, закатывая глаза, блеять на тему традиций. Именно они и определяют важнейшую вещь. Милосердие и сострадание у знатной женщины возведены в ранг добродетели.
— И чего в этом плохого?
— Ни-че-го, — раздельно сказала она. — Просто учись видеть за словами и традициями причины. Иначе одни не подменишь другими. Только испортишь окружающим жизнь.
Шагнула через порог на ступеньки крыльца, мимо услужливо открытой двери, воспринимая действие как должное. Остановилась, прищурившись. Попав из полутемного коридора на ярко освещенное место, моментально получаешь резко бьющий в глаза свет. Блор тоже замер.
— А! — сказала Жанель, заметив появившегося сбоку Денеса. — Младший Грай тут как тут. Как живешь?
— Не жалуюсь, — пробурчал тот.
— Отдай ему корзинку, — скомандовала. — Старший в семье обязан такие вещи соображать сразу.
— Как спихнуть тяжесть с шеи? — наглея, спросил Блор.
— Как правильно употреблять людей и законы, — наставительно произнесла она. — Этот парень — прекрасное проявление использования древних традиций себе на пользу. Сохраняя слово, но нарушая дух.
Денес откровенно скривился, благо послушно пристроился сзади и видеть Жанель его не могла, осторожно спускаясь по ступенькам. Ему такие слова уж точно не по душе.
В любой семье со временем образовываются новые ветви, берущие начало от общего предка. Собственно отсюда и появляется род и племя — объединение семей одного корня. Одновременно при отсутствии собственных детей старший вполне мог усыновить ребенка.
Естественно, мальчика — девочки ведь не наследуют, а суть действий именно в этом. Нельзя просто так из ремесленника превратиться в воина. Но можно сменить родство. Для этого есть специально разработанные правила, действие признается при соблюдении этих условий. То есть все официально и при свидетелях. Человека вводят в род, указывая конкретное место.
У людей вполне может быть две семьи. Одна связанная с тобой кровью, в ней ты родился, а другая — которую ты построишь сам. И новые люди могут стать ближе родных. Или нет. Ошибешься в человеке — и получил обратное желаемому. Вместо признательности и верности — ненависть и желание утвердиться за твой счет. Такое бывает, и не так уж редко. Потому что надо действовать не умом — сердцем. Ты сам создаешь свою жизнь и окружение.
Усыновить сразу несколько? О таком до Блора никто не задумывался. Зачем? Но и запрета не имелось. Бумаги после соответствующего совета юриста слегка подправили. Еще немного золота — и на свет извлечен соответствующий пункт имперского Указа двухсотлетней давности. Мало кто о нем в курсе, зато действует.
Официально с недавних пор они все не его дети, что смотрелось несколько странно с точки зрения разницы в возрасте, а числились младшими братьями, во избежание будущих сложностей с наследством. Иначе бы настоящие дети Блора остались в глупейшем положении. В данном случае без разницы для сословного положения. Денес и вся остальная компания усыновленных — теперь фемы родом из Грая.
А ведь была еще и вторая половина случившегося. В старых семьях частенько имелись слуги, наследственно связанные с ней. В разных местах они именовались по-разному, но самое общепринятое название — клиенты. Они не являлись родичами, но при этом жили под защитой семьи, имели ту же фамилию и, занимая подчиненное положение по отношению к основной ветви, были прочно связаны с патроном и его семьей. Но никому еще не приходило в голову объявить связанными договорными узами с собой целую группу посторонних.
В результате количество Граев заметно возросло, только часть из них были фемы и хотя бы в теории могли участвовать в общем обсуждении важных действий внутри семьи. Кстати, и претендовать на часть наследства в случае гибели Блора. Пока он жив, как старший в роде, сам решал, сколько и кому выделить. В этом смысле их отношения ничем не отличались от обычных для сюзерена и вассалов на присяге. В обоих случаях согласие от сторон абсолютно добровольное. Вторая группа отнюдь не могла лезть в общие дела: положение не позволяло.
Каждый сам выбрал для себя путь. Драться и умирать — или просто трудиться. Люди разные. Стремления и характер не совпадают. Не всех привлекает слава и возможность скоропостижно заработать железо под ребро в случайной стычке.
— А пока, — произнесла Жанель, — я воспользуюсь вашими услугами для переноски тяжести. Сегодня у меня три дома. Два больных ребенка, нуждающиеся в лекарствах и теплом одеяле, а также улучшенном питании. И сломавший руку плотник. Надо проверить самочувствие. Вряд ли нуждается особо… — И с ощутимым нажимом в голосе: — Независимо от моих мыслей, слуги обязаны видеть заботу! Репутацию создают годами, ломают мгновенно. Запомни это, Блор фем Грай!
Глава 5
СРАЖЕНИЕ
Ночной зимний лес неприятен. Первый снег уже лег, и исчезло привычное оживленное пение птиц. Только чернеют березы и осины, лишенные листвы, да попадаются изредка старые сосны и раскидистые ели.
Ничто, помимо тихого скрипа снега, не нарушало тишины. Уж по лесу все воины ходить умели неплохо. Да и фем Клейн не опозорился, передвигаясь осторожно, не хуже зверя. Все они привыкли в основном воевать в лесных дебрях и красться к чужому добру.
Как раз излишнего треска от попавшей под ногу ветки скорее можно ожидать от него. Впрочем, пока особо и тревожиться не надо. Возмездие провел их мимо наблюдателей. Скорее всего, специально — хвастовство в его натуре. Два трупа без знаков и гербов. Тревоги теперь подать некому.
Подземный ход оказался вполне добротным сооружением, выводящим в овраг локтях в ста от вала, окружающего город. Открыть можно лишь со стороны Кнаута, и засовы мощные. Мало того: и сверху всякого мусора и земли накидано. Тут не маскировка, а просто давненько не пользовались. Большого труда стоило открыть.
Отсутствие постоянных прогулок ходом сразу заметно. Внутри тоже никто не озаботился проводить уборку в тесном помещении. Пованивало всерьез. Да теперь уже без разницы. После подобных выходов вся округа будет в курсе местонахождения лаза. Завалят его потом, ежели пойдет все правильно. А нет — уже не их забота. Пусть новые хозяева думают.
В принципе мула там провести можно было. Но смысла никакого. Лишний шум и свидетели. И так достаточно сложно оказалось тайну сохранить. Собрать под сотню человек и отправить их гулять на ночь глядя за стены — вещь достаточно занятная. Еще из разных отрядов. Без галдежа и тихо.
Блор решил — так специально задумано. Проверить лояльность в деле и разделить отряды. Старшие получили приказы подчиняться Антону. Если атака пройдет неудачно, командир в Кнауте один, и его авторитет оспаривать некому. Так что собрали вместе три десятка кнехтов Клейна, два — Энунда, еще почти сорок из давших присягу здешних фемов да их четверо. Блор, оба его кабальных соратника плюс в качестве оруженосца и стрелка Денес. И, понятно, демон во главе войска собственной персоной.
Вместо ломания ног по бурелому Возмездие вел по каким-то тропам. Не они первые здесь разгуливают, и если зверь сворачивает немного в сторону, лучше довериться проводнику, нежели самому проверять, чем вызван поворот. Шли они не слишком долго, пожалуй, чуть больше часа.
— Здесь, — передал Блору зверь, садясь, — дальше толпой идти нельзя. Они спят, но есть часовые.
— Всем стоять, — прошептал парень для общего сведения. — Дальше лагерь.
— Далеко? — деловито переспросил Энунд.
— Ты думаешь, он расстояния измеряет? Сделал стойку — близко.
— Посмотрим, — переглянувшись с Клейном, решил тот.
— Попадешь в того у костра? — спросил Блор через десять минут. Ответ его не интересовал: и так знал. Важно было занять Денеса. В первый раз только идиотов не трясет. А вот когда ты занят конкретным делом, куда только страх девается.
— Смеешься? — обиженно спросил тот. — С такого расстояния и слепой попадет. Тем более что скоро рассвет.
Лагерь набежников лежал перед ними во всей красе. Полтора десятка стандартных палаток, из тех что в любом армейском отряде возят. Они разные бывают. На пятерых, восьмерых и на десяток. Отдельно две, богато смотрящиеся. В одной наверняка барон, вторая то ли для ближайшего помощника-командира, то ли кого титулованного.
На беглый взгляд, приблизительно под две сотни вояк. Может, чуток меньше. Серьезный отряд. Для барона многовато, да и им не очень здорово. Один к двум. Хотя не требуется серьезного перевеса вырезать спящий стан.
Телег нет, зато много коней. Не меньше чем по три на каждого. Там своя охрана, но это не их задача. Помешать бегству, отняв лошадей, обязан по их договоренностям фем Клейн со своими людьми.
— Начинаем, — сказал для остальных, получив сигнал от Возмездия. Первого часового с той стороны, у коновязей, уже свалили. Никак не выходит одновременно и очень удачно иметь рядом с Бемом сигнальщика. Специально отправил туда, запретив рисковать и лезть в самую свалку. Вот если кто ударится бежать — отлавливать и давить.
Денес встал на колено, поднял приготовленный самострел и, задержав дыхание, мягко нажал спуск. Короткая стрела с острым жалом прошила тело хорошо не насквозь. Будь на человеке даже кольчуга, с такого расстояния его не спасло бы, но обычный полушубок пробила не задерживаясь. Часовой, слабо охнув, завалился набок.
Рядом упал второй, застреленный кем-то из людей Энунда. Этот воспользовался луком. Самострелов приличные воины не любили. Низкий класс. Только стрельбе из лука учатся годами, а арбалет как раз для Блоровых парней. Не менее убийственная вещь в обороне или со стены. Выпускать их в поле пока рано. И Денеса тоже, но тут уж никуда не денешься — надо.
На другой стороне лагеря упала вторая пара часовых с минимальным разрывом. Тревоги они поднять не успели, пусть и заметили что.
Полукругом со всех сторон, без воплей, появились люди и двинулись вперед. Первую палатку сноровисто подрубили, и она рухнула на спящих. Торопливо принялись колоть в двигающиеся под материей тела. Некогда смотреть — кто, что, кого. Важно прикончить как можно больше, пока не опомнились.
Прыгали прямо по людям, продолжая наносить беспорядочные удары. Шевелится — бей! Одрик деловито наступил на тело, окончательно вышибая из него дух. Кости хрустнули, но он все равно ударил дополнительно, ощутив, как меч наткнулся на ребро. Повторно ударил ниже, правильно определив район живота. Теперь не встанет.
Мимо проскакивали воины и мчались к другим палаткам. Заранее поделились на группы и договорились, кому какая. Конечно, всем дружно хотелось к барону нагрянуть за добычей, однако для того и командиры существуют. Каждому свое место, а кто раньше времени примется по обозам да сумкам шустрить — свои же товарищи потом накажут. Вплоть до петли за невыполнение прямого приказа. Такое случается.
Уже нет смысла в молчании и скрытности. Удивленный вопрос, крик умирающего, стон раненого, топот ног, скрежет стали. Рев из нескольких глоток: «Кнаут!» Ответно прозвучали с разных сторон «Жаклин» и «Клейн». Рушатся очередные палатки, срубаются на бегу пытающиеся выскочить из дальних только что проснувшиеся кнехты. Они практически раздеты, но мало кто не схватился за оружие. Сейчас важнее держать в руках меч, чем терять время на обувание.
Многие, не дожидаясь окончательного затаптывания спящих, помчались вперед. Тщательно проверять каждое тело нет времени. Впереди собрался отряд не то телохранителей, не то быстрее опомнившихся, и началась рубка. Со всех сторон стягивались все новые атакующие, бросив сзади порушенный лагерь.