Здравствуйте, «скорую» вызывали?

Нет, мне, конечно, известна аксиома, что «правильная доза приводит к правильной позе». Но глядя на очередную жертву алкогольного передоза, я и представить не мог к чему такому страшному она так старательно готовилась.

Позвали нас из сострадания. Подруги. Повод для веселья ка-а-анешно был, но трехдневного запоя от тихой библиотекарши никто не ожидал. Сроду не пьющая ударник архивного труда и передовик местной стенгазеты стремительно проглотила в доме все, что напоминало алкоголь или хотя бы слабенько горело, и впала в растительное состояние. Не ела, не пила, с окружающими не контактировала.

На стандартные вопросы и раздражители реакции добиться не удалось. Присел к столу, отодвинул в сторону зачитанный томик Байрона и начал сочинять сопроводиловку в больницу. Вопрос решался только один: «В психушку или в токсу?» На автомате продолжал бормотать себе под нос разное. Кроме всего прочего спросил порицающе страдалицу: «Пить так будешь еще?» Как вдруг…

…Дама внезапно приняла декоративную позу «Диана на диване», опершись на дебелую руку и пытаясь держать равновесие. Равновесие сохранялось короткими подруливающими рывками всего туловища и коррекцией орбиты шумными вздохами. Видимо под весом нанесенных теней и туши, один утомленный глазик периодически закрывался до половины, а затем испуганно распахивался, как дверь в овощехранилище. Зрелище было сюрреалистическое и пугающее пролетарскую молодежь. С третьей попытки открыв малоуправляемый рот, хрипло крякнула:

– А, давай! Чо просто так-то сидеть!

Вздохнулось радостно: «Ну тогда в токсу!»

Подруги устроили пациентке быстрое отпевание на тему «На кого ж ты нас покидаешь! Кто ж тебе в стационаре стаканчик опохмелительного поднесет! Курвасан с кофиём в постель подаст! Кто печальную песню споет!.. Ы-ы-ы-ы…»

С трудом вырвавшись из интеллигентского табора, увез пострадавшую в токсикологию. Там она снова впала в печальную задумчивость и чуть было не убедила окружающих в необходимости переместить ее в психиатрию. Но контрольный вопрос сработал и там. И все! «Диалог с пациентом есть? Есть! Отвечает адекватно? Ну да! Извольте кушать!»

Не скорая, а шаман-сервис. Камлаем, поем, исцеляем, бьем в бубен заказчика старательно и громко. Дружественные духи. Многозадачность. Скидки детям и ветеранам.





28




Испытал на вызове катарсис. Для тех, кто не в теме, – просветление. Наблюдал последствия драки в музыкальном училище. Само по себе событие эпическое и достойно отдельного повествования. Рубились классики и народники. Все было кошерно и интеллигентно, но не без последствий. Все-таки мало есть в природе людей, получивших сотрясение содержимого черепа (сознательно избегаю слова – мозга, ибо – недоказуемо) от удара балалайкой. «Ха! – скажете вы. – Подумаешь, какая-то балалайка! Что может повредить скромная балалайка в могучем организме будущего руководителя сельского хора?!» А вы видели когда-нибудь бас-балалайку? Нет? Вы бы серьезно зауважали русское народное музыкальное творчество. Контрабас нервно курит в уголочке… Получив по голове народным творчеством, мой пациент упал лицом в концертный рояль. Открытый, хорошо использованный поколениями студентов. Рояль повидал многое. На нем играли великую музыку, танцевали канкан, пили доступные напитки, пели разное и громко, занимались любовью, списывали конспекты. Было весело и нескучно. Но вернемся к сегодняшней реальности.

Студент так ловко воткнулся в веер из рояльных струн, что умудрился укусить рояль за святое. Сейчас поясню. Презирая законы физики, между плотно сидящих в челюсти зубов клиент сумел поймать туго натянутую рояльную струну…

При попытке сдвинуть пациента с места тот орал так, что у бывалых хулиганов и драчунов мошонка поджималась до состояния незаметной кочки. Дело в том, что пропущенная между зубов рояльная струна вызывает новое понимание и прочтение второго концерта Рахманинова, что с успехом демонстрировал страдалец. Было дано много советов и предложений, но ценность рояльной струны выигрывала перед ценностью уже пропиленных передних зубов. Вам не будет дурно от описания извлечения струны из зубов пострадавшего? Мне дурно это даже вспоминать, если честно. Процедуру сопровождали слаженное хоровое оханье и причитания свидетелей. Экспириенс, мля! Незабываемый чувственный опыт…





* * *


Кегельбан по-русски. Бутылка портвейна за пазухой. Удар машиной в грудь. Слава советским стеклодувам! Портвейн цел. Ребра в хлам.

Еле хрипящий пациент выдувал розовые пузыри и явно помирал. Мы продуктивно суетились около носилок и готовились затолкнуть их в карету. Мимо прошла дама, задумчиво всколыхивая грудью эпохи Возрождения. Мы всем коллективом невольно смолкли на полуслове и проводили глазами красивое туловище. Вид сзади был еще более потрясающим. Переглянувшись, обнаружили, что пациент прекратил на время помирать и тоже провожает взглядом эту жизнеутверждающую фигуру.

– Какое, однако, у девушки… эхм… воспаление легких! Не находите, коллега?

Коллега задумчиво сглотнул и с грохотом выпал из своих эротических фантазий.

– А вы, больной, не отвлекайтесь! Взялись помирать, вот и действуйте!

– А вот хрен вам! – еле слышно хрипнул настоящий мужчина.

Как такого не спасти?!





* * *


Вызвали на похороны. Опасное и неоднозначное мероприятие. Все понятно, что присутствующие в стрессе, в неадеквате и тому подобное. Скорбь пробивает все барьеры. У людей срывает давление, сердечный ритм, гормональный статус. Врач скорой может нарваться на что угодно. От инфаркта до ангионевротического отека гортани, от гипогликемической комы до кортизолового криза. Может развиться острый психоз и открыться желудочное кровотечение. Короче, «плохо с человеком на похоронах» – чертова рулетка. И еще один немаловажный момент. Если усопший отошел в мир иной по причине преклонного возраста или «обстоятельств непреодолимой силы», то это еще относительно спокойный вариант работы. А представьте заезд на похороны, где «общественное мнение» решило. что причина неожиданной смерти – «врачи-суки-убийцы-коновалы-залечили-зарезали». Представили? Скорбящие могут в одночасье превратиться в агрессивную толпу желающих отомстить «коновалам» хотя бы в лице попавшихся под руку «скоряков». Это потом, когда прокурор объяснит разницу между причиной и следствием, может быть, придет понимание своей неправоты. Но проломленной голове скоропомощника будет как-то не легче…

Мне достался некий усредненный вариант. Хоронили годовалого ребенка. Просто выключился во сне. Есть такая гнусная штука – синдром внезапной смерти у детей. Споры о причинах продолжаются до сей поры. Предугадать практически не возможно. Предпосылки разумеется есть, но кто ж в те времена о них знал и мог предупредить. Ребеночек был вообще-то нездоровенький, но не критично, а вот на тебе… Приводить в чувство пришлось отца. В квартире фоном был слышен тихий полувой-полустон. Источник был непонятен. От черных платков темнело в глазах. Двадцатипятилетний парень сидел в углу и откровенно себя убивал нежеланием жить. Нет, это не была истерика. Это был «кафар» – черная тоска – обвальный уход в глубину того темного и неизвестного, что не отпускает потом наружу. Давление низкое, но не сильно, пульс замедлен, холодные мокрые руки.

– Пошли, покурим!

Ответом был непонимающий взгляд.

– Пошли-пошли, нехер тут сидеть!

Парень был явно сбит с толку, но вот того и добивались.


– Давай на воздух! На балкон хотя бы.

Буквально волоку его за рукав. Парень еле переставляет ноги. Толкаю его на балкон, традиционно забитый разным хламом.

– Доктор, не надо мне ничего… Оставь…

– Тебе кого сейчас жальче всех? Себя? Дите? Жену? Кого?!

«Ну вот и вегетатика заработала. А то сидел белее простыни. Вот уже пятнами на скулах пошел. Прищурился…»

– Ты, браток, на меня сейчас не ярься. Я тебе зла не желаю. И жалеть не буду. Тебя ж сейчас все окружающие жалеют. Так жалеют, что утонуть в этих соплях можно. Тебя жалеют, жену жалеют. Ребенку уже все равно. Он не страдает. Он ушел. Виноватых нет. И ты не виноват, и жена не виновата. Но вот потерять ты сейчас можешь не только ребенка, но и жену. Ты ее видел сейчас? Смотри!

Сквозь балконное стекло был виден краешек маленького белого гроба и рядом сгорбленная женская фигурка в бесформенных черных тряпках. Скомканная сгоревшая бумажка. Скомканная судьбой, сожженная горем…

– Смотри! Вот кому сейчас максимальная помощь и твоя поддержка нужна. Она сейчас наедине со своим горем. Она сердцем не понимает, что произошло. Ее сейчас пополам разорвало. По-живому… Единственный, от кого она сейчас помощь почувствует и примет – это ты. Иди, спасай жену, скотина! Хочется плакать – поплачь прямо здесь и иди к ней. Не отпускай ее ни на минуту от себя! Ты – единственное сейчас ее спасение…

Уходя, померил паре старушек артериальное давление, с умным лицом накапал валерьянки. Уже в дверях поймал взгляд своего пациента. В его руках подбитой птицей трепетала женщина в черном. Он медленно кивнул мне, зажмурился и крепче прижал ее к своей груди…

– Медик-Центральный, Медик-42 на Ботаническом свободен.

– Пишите сорок второй, Дуси Ковальчук… Детская температура без угрозы.

– Сорок второй вызов принял. 15.15. Поехали.





* * *


«Сколько нужно человек, чтобы удержать для внутрипопочной инъекции шестилетнего мальца? Явно больше трех», – пришла мне в голову полезная, но запоздалая мысль. Подкрепленная высокоточным ударом острого колена в солнечное сплетение. Худосочная попка мелькала перед глазами быстрее шпинделя швейной машинки. Вся постановка сопровождалась невнятными педагогическими матами папеньки, поймавшем от наследника кастрирующий пинок в драгоценное и хранимое, и утробным воем маменьки, которую любимое чадо сумело укусить за одну из многочисленных складок на животе.

Итак, с риском для собственного здоровья жизнь юного ниндзя была спасена от злобной простуды. Потирая ушибленное место, заполнял карточку. С трудом сдерживаюсь от сильных слов и красочных выражений. Юный герой победно сверкал глазенками и почесывал пострадавшую от здравоохранения попку. Доктору быть побитым малолеткой на вызове стремно. Пытался впасть в депрессию – не получилось. Мешают настойчивые пациенты скорой.





29




Прокручивая в голове сегодняшнюю лекцию по психиатрии, дерзко спорю с Фрейдом и Юнгом, пока никто не слышит. Есть у меня что возразить этим мастодонтам. Ведь к теории архетипов Юнга можно подходить как со стороны наблюдателя, так и с позиции субъекта сознания.

«Что тут у нас? Фауна или уже флора?» – «Мну-у-у-у…» – «Оу, Хьюстон! Мы на связи?! Значит все еще фауна! Миша, зови кибитку протрезвителей-гомеопатов».

А вот фиг нам во весь красный крест на капоте! Ревнители правопорядка и по совмещению чудесные целители всех пойманных алкоголиков наотрез отказались забирать у нас добычу. Ага. Типа: «Уйди старушка, я в печали. У мене нонче меланхолия, мигрень и икота. Вам попался, вы и возитесь». Мда… Дрожь, пердеж и зуд в простате вам на завтрак, милые коллеги.

Очередная жертва слабой печени с уровнем интеллекта амбарной плесени вяло шевелила конечностями. Вызвавший скорую благотворитель благоразумно спрятался. Завалив тело на заслуженные носилки, на раз-два запихнули в машину. Водитель не спрашивая направил наш луноход в сторону токсикологии БСМП.

В приемнике «токсы» меня встретили улыбкой влюбленных вампиров два однокашника с лечебного факультета. Потянув воздух длинным хрящеватым носом, один из вампиров противным голосом поинтересовался:

– Чем порадовала нас нынче волшебная продукция строго засекреченного завода по производству туалетных освежителей для трансконтинентальных дирижаблей?

– Я трепещу от вашей осведомленности, о великие лекари! Эмиры желудочных зондов! Падишахи клизменной и ея окрестностей! Я не способен так, как вы, по запаху, ставить диагнозы. Сами мы не местные, стесняемся в носу поковырять. Вот вам и привез на суд, на казнь, на профилактику. Давление держит, на раздражители реагирует, сердечный ритм соответствует, дышит сам. Мочится и какается бодро, без затруднений. Извольте убедиться. А то, что двадцать два клеща на физиономии, так это, видимо, любовь к природе и привычки нездорового образа жизни. На витальные (жизненные) функции не влияет. Настроение грустное. Ибо карма пациента нынче не удалась. Печален как судьба геморроя. Невидим. Нелюбим. Обосран. Разрешите откланяться?





* * *


– Сема, предъяви свой драный профиль дяде доктору! Доктор, у меня беда! Мой сын – идиёт! Он захотел стать космонавтом! Представляете?! В наше время – космонавтом! Не зная физики, как дядя Рубинчик, даже математики, как тетя Циля, не имея здоровья дедушки Мойши, это мелкое недоразумение кинулось изучать гравитацию прыжками с гаража. В компании таких же мелких идиётов. Сема закрой рот, когда говорит папа! И не возражай даже лицом. Папа нервничает и ругается почти матом. Доктор, он сумел воткнуться семейным шнобелем в старый забор! Это же скандал! Что скажут родственники?! Они скажут, что Изя не сумел спасти ребенка от старого забора! Что Изя – поц, и ему нельзя доверить ребенка. У него ребенок станет в конце концов космонавтом! Не виолончелистом или адвокатом, не антикваром или профессором урологии, а подумать только! Сема, ты убил в папе килограмм нервов и немножко жизни! Молчи!!! Папе еще придется объяснять маме, почему у ее ребенка лицо, как у босяка. Папе предстоит та-а-акое… Из папы будут делать форшмак по всем правилам кошерной кухни! Доктор, накапайте мне корвалола или какого другого яду. Пусть папа здесь немножко сдохнет, а Семену станет за это стыдно!

Все это я выслушивал, молча тампонируя и бинтуя гордый еврейский клюв будущего космонавта. Тот умудрился сломать переносицу талантливо: есть где разгуляться и лору, и хирургу.





* * *