Зазеркалье Нашей Реальности
Часть 64 из 73 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я не в обиде, но вы осчастливите меня, если подарите мне всего один танец.
Каспар резко повернулся к нему и сказал холодно:
– Я занят, но даже если бы был свободен, то не смог бы потанцевать с вами. У меня уже есть… другой человек, которому я верен. – Человек? Зачем же он так сказал, тем самым расширяя круг подозреваемых? Почему же не пришло ему в голову сказать «девушка»? Почему вообще он говорил об этом с незнакомым человеком? Но сразу в собственном вопросе Каспар отыскал ответ: перед ним был незнакомый любопытный юноша, который был в силах впитать хоть часть беспокоившей Каспара правды и унести ее с собой. Ведь разве не легче выговориться незнакомцу, нежели тому, кого знаешь и кто будет до конца жизни носить в себе твой секрет? Все же осторожность не давала ему окончательно расслабиться и разговориться.
– А он здесь?
– Ее здесь нет, но изменять ни ей, ни себе даже танцем я не намерен. Прошу прощения за резкость. Но я правда не могу более вести этот разговор. За мной наблюдают.
Кадык на горле Джозефа взметнулся вверх и вниз.
– Я вас понял, – расстроенно промолвил он, улыбнулся напоследок и, опустив голову, поспешил уйти из зала.
Он шел мимо женщин и редко встречающихся мужчин. Ускорил шаг, чтобы поскорее оказаться на парадной лестнице. Под тяжестью отчаяния он прошел к третьему этажу, пересек его наполовину, остановился у дверей, раскрыл их решительной рукой, влетел в покои, совсем забыв закрыть двери на замок, и сел в кресло у расплывающегося от слез камина.
Всхлипы заполнили тонущую в темноте комнату. Джозеф снял маску, когда-то оставленную здесь Сашей, и тонкое устройство наподобие браслета с шеи, менявшее голос. И вот в кресле уже сидел раскрасневшийся Александр. Он небрежно откинул маскирующие приспособления и закрыл лицо руками.
Каспар сказал, что это она. Он сказал, что ее здесь нет.
Это Шарлотта. Безусловно, Шарлотта, кто же еще! Кто, как не она, мог незаметно забрать у него Каспара! Находясь далеко, она умудрялась держать его сердце в своих руках, и даже простой танец Каспар не осмелился подарить другому из-за нее! Он убил того мерзкого человека, потому что тот заявился к ней в клуб и страшно обидел ее. Каспар так любил ее, что отправил за океан вместе со своими детьми, лишь бы уберечь от подступающей к Европе войны.
Да, это Шарлотта. Сомнений больше нет. Осталось только чувство подавленности и сокрушительного упадка сил. И что толку, что Каспар рядом с ним, если, по сути, его нет? Что толку?
И никогда им теперь не быть вместе! Проклятая разница в возрасте, проклятые предрассудки, проклятая Шарлотта! Нет больше сил терпеть угрызения совести за ненависть к ней. Нет больше желания напоминать себе, что их союз был невозможен с самого начала. И пусть совесть отправляется к дьяволу!
Какая война? Какое предотвращение, если с собственными чувствами Александр не мог справиться достойно и плакал в кресле, как отвергнутая средневековая девица?
Вот наконец он получил ответ. Очередное подтверждение. Разве не ради этого он вызывал тех юношей? Ведь Каспар знал всех гостей, кроме тех, кого не было в списке. Разве не для того Александр задумал все это, чтобы, затерявшись среди мальчиков по вызову, выведать у Каспара, о ком тот думает в свободные минуты? Не ради этого потратил больше сотни тысяч фунтов? Ради того, чтобы в итоге быть раздавленным правдой, о которой догадывался?
Он не жалел ни о спущенных деньгах, ни о потерянном времени, ведь это казалось пылью на фоне настоящей потери. Надежда быть рядом с Каспаром исчезла, словно высыпавшийся из рук песок. Он потерял каждую песчинку, все до одной.
Пора уже забыть Каспара, но как, ведь стоит тому появиться на пороге, и тело Александра до последней клетки заполняется незыблемой любовью к нему. О господи, когда же это пройдет? Где теперь ему найти покой?
И снова вернулись мысли о побеге.
«Ну почему я такой трус?»
И тут же наряду с мыслями о том, как он несчастен, появились капризные мысли:
«Все равно он мой. Пока он здесь. Пока рядом. Я заставлю его забыть о Шарлотте!»
С каждым днем Александру становилось мало того, что любовь всей его жизни где-то неподалеку, пусть даже, как сегодня, сидит на одном с ним диване и держит за плечо. Ему нужно было больше, чем сам Александр осмеливался представить.
Он вытер слезы, переоделся в свой сшитый на заказ костюм и прошел в бальный зал, провожаемый восхищенными взглядами гостей. Танцы подходили к концу. Каспар стоял на том же месте, умудряясь наблюдать и за танцующими, и за новоприбывшими.
– Рад, что вы вышли. – Сколько нежности было в его словах!
– Стало скучно.
– Все в порядке?
– Да, – пожал плечами Александр. Быть может, стоило подождать, когда краснота от слез сойдет с глаз окончательно? – Саша еще не приходил?
– Все только о нем и спрашивают, но пока нет. Ждем.
Телефон в кармане Каспара завибрировал.
– Это Шарлотта.
С невероятным усилием Александр сделал вид, что его это совершенно не заботит. Каспар не успел сбросить вызов или ответить – какая-то дама в толпе почувствовала себя плохо, и его позвали проводить ее к дверям.
– Скажите ей, пожалуйста, что я занят до конца дня. – Каспар оставил телефон и поспешил к пожилой леди.
Шарлотта все не унималась, а Александр все не решался заговорить с ней. Он знал, что если упустит такую возможность, то будет жалеть об этом до конца дней своих. Набравшись смелости и обретя спокойствие, он взял трубку.
– Алло, Каспар. Как ты? Все хорошо? Ты весь день не отвечаешь. Хоть бы написал сообщение. Что-то случилось?
Александр глубоко вздохнул и произнес подрагивающим голосом:
– Извините, он сейчас занят. И будет занят до конца дня.
«Так что не звоните больше. Желательно никогда».
– А кто говорит?
– Это Александр. Он просил передать вам, что очень занят.
– Вот как. А чем?
– Вас это не касается, – выдавил принц с подступающим раздражением.
После затянувшейся паузы последовал сдержанный ответ:
– Просто девочки хотели с ним поговорить. Передайте ему, чтобы перезвонил по видеосвязи, как только сможет.
– Хорошо, раз это касается его дочерей.
– Извините, – больше из вежливости произнесла Шарлотта, – а что-то случилось? По вашему тону…
– Все в порядке. Просто вы звоните не вовремя.
«Замолчи! Замолчи же!» – взмолился к себе Александр. Его вовсе не волновала небывалая грубость, которую он обрушил на незнакомую женщину. Он лишь боялся, что об этом от нее узнает Каспар.
– Понимаю, извините, – небрежно бросила Шарлотта. – Я просто беспокоюсь за него. Сразу после тюрьмы он собрал нас с девочками в охапку и отправил в Нью-Йорк. Вы случайно не знаете, в чем причина такого…
– Случайно не знаю.
Каспар прошел мимо, держа под руку даму. Александр кивнул ему.
– Поймите, мне вы можете сказать. Неловко об этом говорить, но Каспар мне не чужой человек.
«Да она издевается!» – Александр сильнее сжал телефон в руках и стиснул зубы.
– Он был му…
– Послушайте, Шарлотта, мне не интересно слушать о вашей с Каспаром связи. Не отвлекайте его от работы. Я не меньше вашего беспокоюсь о нем. По крайней мере, я не прячусь за океаном, а нахожусь рядом с ним, как и он рядом со мной. Не сочтите за грубость, – продолжал Александр как раз таки весьма грубым тоном, – но вы только мешаете. Только что пожилой леди стало плохо, и он кинулся ей помогать, а вы звоните по совершенно неважному вопросу. Мы заботимся друг о друге, так что не беспокойтесь за своего… – Он осекся, чувствуя, как вспотела у него спина и пылает лицо то ли от злости, то ли от смущения, то ли от всего вместе.
– Хорошо, я вас поняла, – холодно ответила Шарлотта. – Впредь буду заранее, за неделю записываться у секретаря, чтобы спросить, как дела у отца девочек. Всего хорошего.
– Лучше совсем не звоните, – пробубнил Александр, чувствуя, как что-то щелкнуло в голове и сдержанность окончательно покинула его. Он надеялся, что его не услышат, но у Шарлотты был острый слух.
– Что-что? Не понимаю, чем я вам так насолила, что вы так со мной разговариваете. С недавних пор Каспар – мой друг.
– Если только под другом вы подразумеваете «парень» или «мужчина».
После затянувшегося молчания Шарлотта спросила заинтересованно:
– Даже если так, какое вам дело?
– Он большую часть моей жизни мой телохранитель. Мне всегда есть до него дело.
– Так вы хотите знать, кто он для меня? Послушайте, Ваше Высочество, теперь моя очередь сказать, что это вас не…
– Это вы послушайте. Доношу до вашего сведения, что Каспар не ваш, как вы изволили выразиться, «друг». Не знаю, на каком этапе ваши отношения, но он мой «друг», понятно? Он мой мужчина!
Александр бросил трубку, и только тут осознал, что натворил. Дал волю эмоциям. Раскрыл свою тайну. Непозволительный проступок для члена королевской семьи! Даже Делинда лучше умела держать себя в руках.
На мгновение Александру даже показалось, что он утратил непогрешимость своих помыслов. Прокрутив в мыслях все сказанное, он осознал, что это действительно так. Нет больше того доброго, исполненного спокойствия Александра. Есть Александр, не терпящий, когда у него отнимают то, что ему дорого.
Как? Как он мог позволить себе сказать такое? Она ведь все расскажет!
– Александр! – К нему подбежал Каспар.
– Ч-что такое?
– Саша наконец прибыл.
36
Время горькой правды
Каспар резко повернулся к нему и сказал холодно:
– Я занят, но даже если бы был свободен, то не смог бы потанцевать с вами. У меня уже есть… другой человек, которому я верен. – Человек? Зачем же он так сказал, тем самым расширяя круг подозреваемых? Почему же не пришло ему в голову сказать «девушка»? Почему вообще он говорил об этом с незнакомым человеком? Но сразу в собственном вопросе Каспар отыскал ответ: перед ним был незнакомый любопытный юноша, который был в силах впитать хоть часть беспокоившей Каспара правды и унести ее с собой. Ведь разве не легче выговориться незнакомцу, нежели тому, кого знаешь и кто будет до конца жизни носить в себе твой секрет? Все же осторожность не давала ему окончательно расслабиться и разговориться.
– А он здесь?
– Ее здесь нет, но изменять ни ей, ни себе даже танцем я не намерен. Прошу прощения за резкость. Но я правда не могу более вести этот разговор. За мной наблюдают.
Кадык на горле Джозефа взметнулся вверх и вниз.
– Я вас понял, – расстроенно промолвил он, улыбнулся напоследок и, опустив голову, поспешил уйти из зала.
Он шел мимо женщин и редко встречающихся мужчин. Ускорил шаг, чтобы поскорее оказаться на парадной лестнице. Под тяжестью отчаяния он прошел к третьему этажу, пересек его наполовину, остановился у дверей, раскрыл их решительной рукой, влетел в покои, совсем забыв закрыть двери на замок, и сел в кресло у расплывающегося от слез камина.
Всхлипы заполнили тонущую в темноте комнату. Джозеф снял маску, когда-то оставленную здесь Сашей, и тонкое устройство наподобие браслета с шеи, менявшее голос. И вот в кресле уже сидел раскрасневшийся Александр. Он небрежно откинул маскирующие приспособления и закрыл лицо руками.
Каспар сказал, что это она. Он сказал, что ее здесь нет.
Это Шарлотта. Безусловно, Шарлотта, кто же еще! Кто, как не она, мог незаметно забрать у него Каспара! Находясь далеко, она умудрялась держать его сердце в своих руках, и даже простой танец Каспар не осмелился подарить другому из-за нее! Он убил того мерзкого человека, потому что тот заявился к ней в клуб и страшно обидел ее. Каспар так любил ее, что отправил за океан вместе со своими детьми, лишь бы уберечь от подступающей к Европе войны.
Да, это Шарлотта. Сомнений больше нет. Осталось только чувство подавленности и сокрушительного упадка сил. И что толку, что Каспар рядом с ним, если, по сути, его нет? Что толку?
И никогда им теперь не быть вместе! Проклятая разница в возрасте, проклятые предрассудки, проклятая Шарлотта! Нет больше сил терпеть угрызения совести за ненависть к ней. Нет больше желания напоминать себе, что их союз был невозможен с самого начала. И пусть совесть отправляется к дьяволу!
Какая война? Какое предотвращение, если с собственными чувствами Александр не мог справиться достойно и плакал в кресле, как отвергнутая средневековая девица?
Вот наконец он получил ответ. Очередное подтверждение. Разве не ради этого он вызывал тех юношей? Ведь Каспар знал всех гостей, кроме тех, кого не было в списке. Разве не для того Александр задумал все это, чтобы, затерявшись среди мальчиков по вызову, выведать у Каспара, о ком тот думает в свободные минуты? Не ради этого потратил больше сотни тысяч фунтов? Ради того, чтобы в итоге быть раздавленным правдой, о которой догадывался?
Он не жалел ни о спущенных деньгах, ни о потерянном времени, ведь это казалось пылью на фоне настоящей потери. Надежда быть рядом с Каспаром исчезла, словно высыпавшийся из рук песок. Он потерял каждую песчинку, все до одной.
Пора уже забыть Каспара, но как, ведь стоит тому появиться на пороге, и тело Александра до последней клетки заполняется незыблемой любовью к нему. О господи, когда же это пройдет? Где теперь ему найти покой?
И снова вернулись мысли о побеге.
«Ну почему я такой трус?»
И тут же наряду с мыслями о том, как он несчастен, появились капризные мысли:
«Все равно он мой. Пока он здесь. Пока рядом. Я заставлю его забыть о Шарлотте!»
С каждым днем Александру становилось мало того, что любовь всей его жизни где-то неподалеку, пусть даже, как сегодня, сидит на одном с ним диване и держит за плечо. Ему нужно было больше, чем сам Александр осмеливался представить.
Он вытер слезы, переоделся в свой сшитый на заказ костюм и прошел в бальный зал, провожаемый восхищенными взглядами гостей. Танцы подходили к концу. Каспар стоял на том же месте, умудряясь наблюдать и за танцующими, и за новоприбывшими.
– Рад, что вы вышли. – Сколько нежности было в его словах!
– Стало скучно.
– Все в порядке?
– Да, – пожал плечами Александр. Быть может, стоило подождать, когда краснота от слез сойдет с глаз окончательно? – Саша еще не приходил?
– Все только о нем и спрашивают, но пока нет. Ждем.
Телефон в кармане Каспара завибрировал.
– Это Шарлотта.
С невероятным усилием Александр сделал вид, что его это совершенно не заботит. Каспар не успел сбросить вызов или ответить – какая-то дама в толпе почувствовала себя плохо, и его позвали проводить ее к дверям.
– Скажите ей, пожалуйста, что я занят до конца дня. – Каспар оставил телефон и поспешил к пожилой леди.
Шарлотта все не унималась, а Александр все не решался заговорить с ней. Он знал, что если упустит такую возможность, то будет жалеть об этом до конца дней своих. Набравшись смелости и обретя спокойствие, он взял трубку.
– Алло, Каспар. Как ты? Все хорошо? Ты весь день не отвечаешь. Хоть бы написал сообщение. Что-то случилось?
Александр глубоко вздохнул и произнес подрагивающим голосом:
– Извините, он сейчас занят. И будет занят до конца дня.
«Так что не звоните больше. Желательно никогда».
– А кто говорит?
– Это Александр. Он просил передать вам, что очень занят.
– Вот как. А чем?
– Вас это не касается, – выдавил принц с подступающим раздражением.
После затянувшейся паузы последовал сдержанный ответ:
– Просто девочки хотели с ним поговорить. Передайте ему, чтобы перезвонил по видеосвязи, как только сможет.
– Хорошо, раз это касается его дочерей.
– Извините, – больше из вежливости произнесла Шарлотта, – а что-то случилось? По вашему тону…
– Все в порядке. Просто вы звоните не вовремя.
«Замолчи! Замолчи же!» – взмолился к себе Александр. Его вовсе не волновала небывалая грубость, которую он обрушил на незнакомую женщину. Он лишь боялся, что об этом от нее узнает Каспар.
– Понимаю, извините, – небрежно бросила Шарлотта. – Я просто беспокоюсь за него. Сразу после тюрьмы он собрал нас с девочками в охапку и отправил в Нью-Йорк. Вы случайно не знаете, в чем причина такого…
– Случайно не знаю.
Каспар прошел мимо, держа под руку даму. Александр кивнул ему.
– Поймите, мне вы можете сказать. Неловко об этом говорить, но Каспар мне не чужой человек.
«Да она издевается!» – Александр сильнее сжал телефон в руках и стиснул зубы.
– Он был му…
– Послушайте, Шарлотта, мне не интересно слушать о вашей с Каспаром связи. Не отвлекайте его от работы. Я не меньше вашего беспокоюсь о нем. По крайней мере, я не прячусь за океаном, а нахожусь рядом с ним, как и он рядом со мной. Не сочтите за грубость, – продолжал Александр как раз таки весьма грубым тоном, – но вы только мешаете. Только что пожилой леди стало плохо, и он кинулся ей помогать, а вы звоните по совершенно неважному вопросу. Мы заботимся друг о друге, так что не беспокойтесь за своего… – Он осекся, чувствуя, как вспотела у него спина и пылает лицо то ли от злости, то ли от смущения, то ли от всего вместе.
– Хорошо, я вас поняла, – холодно ответила Шарлотта. – Впредь буду заранее, за неделю записываться у секретаря, чтобы спросить, как дела у отца девочек. Всего хорошего.
– Лучше совсем не звоните, – пробубнил Александр, чувствуя, как что-то щелкнуло в голове и сдержанность окончательно покинула его. Он надеялся, что его не услышат, но у Шарлотты был острый слух.
– Что-что? Не понимаю, чем я вам так насолила, что вы так со мной разговариваете. С недавних пор Каспар – мой друг.
– Если только под другом вы подразумеваете «парень» или «мужчина».
После затянувшегося молчания Шарлотта спросила заинтересованно:
– Даже если так, какое вам дело?
– Он большую часть моей жизни мой телохранитель. Мне всегда есть до него дело.
– Так вы хотите знать, кто он для меня? Послушайте, Ваше Высочество, теперь моя очередь сказать, что это вас не…
– Это вы послушайте. Доношу до вашего сведения, что Каспар не ваш, как вы изволили выразиться, «друг». Не знаю, на каком этапе ваши отношения, но он мой «друг», понятно? Он мой мужчина!
Александр бросил трубку, и только тут осознал, что натворил. Дал волю эмоциям. Раскрыл свою тайну. Непозволительный проступок для члена королевской семьи! Даже Делинда лучше умела держать себя в руках.
На мгновение Александру даже показалось, что он утратил непогрешимость своих помыслов. Прокрутив в мыслях все сказанное, он осознал, что это действительно так. Нет больше того доброго, исполненного спокойствия Александра. Есть Александр, не терпящий, когда у него отнимают то, что ему дорого.
Как? Как он мог позволить себе сказать такое? Она ведь все расскажет!
– Александр! – К нему подбежал Каспар.
– Ч-что такое?
– Саша наконец прибыл.
36
Время горькой правды