Зазеркалье Нашей Реальности

Тера фыркнула, удивляясь, как пол чердака выдерживал весь металлолом, которым она его нагрузила: все виды мачете, арбалеты, метательные ножи, ассортимент кастетов, кинжалы, бумеранги, дротики, шкаф огнестрельного оружия и даже мечи. Разрешения имелись меньше чем на половину оружия. Единственное, для чего не требовалась лицензия, – топоры. Один из них – на длинной рукояти из красного дерева, с орнаментом на лезвии – она и нашла в старом железном ящике. Изящество привычного орудия говорило о том, что оно предназначалось далеко не для рубки дров и даже не для сокрушения человеческих костей. Тера не считала топор лучшим инструментом для телесных пыток. Но психологических – почему нет? К счастью, люди нашпигованы сюжетами фильмов ужасов, где для изощренных убийств не всегда использовались элитные клинки. Кухонный нож куда страшнее – лежит себе в ящичке, ждет, когда хозяева решат использовать его для резки овощей или фруктов. А вот он уже торчит из глазницы. Иными словами, самое страшное оружие – самое привычное.

В гараже она оставила полумрак. Девушка лет двадцати восьми, в одном белье и с мешком на голове, была привязана к стулу. Вокруг нее были разбросаны разящие канцелярские кнопки.

– Еще не передумала? – спросила Тера как ни в чем не бывало. Топор она закинула на плечо.

Девушка замычала в кляп, тяжело дыша под испачканным в крови мешком.

– Погода на улице не самая приятная. Да и прохладно здесь. Простудишься – не сможешь дышать носом. А рот-то закрыт. Мучительная смерть. Да и рук уже, наверное, не чувствуешь. Я сломала их так, что при правильном лечении кости срастутся быстро, но время идет. Пожалей себя и выкладывай уже, кто и зачем решил прикончить принца.

Девушка замотала головой. Тера ухмыльнулась и принялась стучать топором по полу. Каждый удар был громче предыдущего.

– Что, заказчик настолько страшный? Но знаешь, в чем разница? Он где-то там. А я здесь.

Тера отбросила топор. Девушка вздрогнула, слыша приближающиеся шаги. Кнопки под ногами скрежетали, словно их сгребали в кучу. Мешок слетел с ее распухшего, наливающегося синяками лица.

– Я вижу, что ты не плохой человек. Не люблю мучить таких. Скажи мне как есть, и я отпущу тебя. У всех наемников есть запасной план на случай провала. А какой у тебя? Думаю, кто-то очень влиятельный взъелся на Александра, поэтому в твоем случае план – побег в другую страну и смена имени? Но если в течение пяти минут я не услышу хоть одного слова, которое бы давало ответ на мой вопрос, твое безобразное личико украсят десятки блестящих кнопок. Розовых. Люблю этот цвет, и мне интересно, как он будет на тебе смотреться. Поторапливайся.

Дверь в гараж громыхнула. Позади Тера услышала уверенные шаги.

– Да ты с ума сошла! – Робин на ходу схватила веник и принялась сметать кнопки в одну кучу у стены.

– Она почти все рассказала, – пробубнила Тера.

– А ты не пробовала говорить по-хорошему?

Гарсия поднялась с корточек и прикурила сигарету у стены.

– Да, целых четыре минуты, но мое время, знаешь ли, дорого стоит. Гораздо дороже твоего. И Каспар за допросы не доплачивал. Более того, мне все еще не заплатили за спасение принца. Он говорит, что счета заблокированы и рассчитается позже, но…

– Ты думаешь хоть о чем-то, кроме денег? – прорычала Робин, накидывая на наемницу свой пиджак.

Тера выдохнула горький дым.

– Хочу в салон. Волосы с левой стороны надо бы постричь, а то уже касаются ушей. И на правой тоже чуть укоротить. Не люблю, когда спускаются ниже плеч.

Робин обреченно закатила глаза. Ни разу за годы обучения в академии у них с Терой не завязалось ни одного человеческого разговора. Когда они входили на ринг для поединка, наставница была настороже: зевни она хоть раз, и бой окончится чьей-то смертью. Когда зрители в лице учениц задумывались об этом, каждый из них знал, чья это могла бы быть смерть. Но все молчали.

Как только они окончили обучение, в Тере проявилась алчная жилка. Свои способности она оценивала крайне высоко. Это пробудило в ней здравомыслие и наградило ее даром быстро рассуждать, прежде чем испачкать костяшки чьей-то кровью. Все это спасло не одного человека от множественных переломов.

Робин заметила изуродованное лицо узницы. Испачканный в ее крови мешок валялся где-то в углу. Бровь ее рассекли, глаз украсили синяком, губу с запекшейся кровью разбили, а по подбородку стекала слюна. Девушка дрожала то ли от холода, то ли от страха и тяжело дышала в кляп. Робин раскрыла сжатые в жалости губы и заговорила тихо:

– Человек, из-за которого с вами все это сделали, сейчас на свободе. Она убьет вас, если вы расскажете нам правду о ней. Мы это хорошо понимаем.

Тера медленно отошла от стены и выкинула сигарету.

– Поэтому вы можете просто кивать нам. – Робин наклонилась чуть ниже и положила руку на согнутое колено. – Мы знаем, кто вас нанял, но хотим знать точно. Кивните, если так: вы хотите домой?

Узница неуверенно кивнула.

– В случае, если все провалится и ее раскроют, она обещала навредить вашим близким?

Вновь боязливый кивок.

Робин села на корточки, всматриваясь в опущенное избитое лицо, и прошептала:

– Королева жестока, правда?

Девушка уверенно закивала. Робин улыбнулась уголком рта, мягко хлопнула ее по плечу и встала.

– Мы отпустим вас, и вы вернетесь к королеве. По вашему виду она сразу поймет, что вас пытали, и все же недостаточно, чтобы заставить выдать правду. Вы скажете ей, что сбежали ночью и точно не знаете, где находились. Если она отправит вас на детектор лжи и спросит, рассказали вы информацию о ней или нет, вы пройдете опрос честно, ведь, по сути, вы не лжете. Вы лишь кивали и подтверждали наши догадки. Ты проверила ее одежду?

Тера нахмурилась.

– Там был один жучок, но я сломала его еще в больнице. В ботинках тоже ничего.

– Тогда пусть одевается. Отвезем ее подальше отсюда и выпустим.

Тера резко подошла к ней, схватила за руку, оттащила в дальний угол и зашептала устрашающим голосом:

– С чего ты вдруг отдаешь мне приказы?

– Я пытаюсь работать вместе. Как видишь, помогает.


– Только благодаря мне. Ты пришла сюда вся такая добрая после всех пыток. Как… добрый коп, вот. Как в этих дешевых сериалах. А если бы ты дала мне закончить работу, она все сказала бы на камеру, и у нас было бы доказательство безрассудства королевы. Не в моих правилах думать о других просто так, но это могло бы закончить нелепую холодную войну, которую она ведет.

– Но так бы погибли люди.

– Всего несколько человек, а одна из них чуть не убила твоего хозяина. Ты забыла об этом, что ли?

– Ты бы на ее месте убила? Представь: пришел тебе заказ на убийство от самой королевы. Зная о ее власти и зная, кто и кого хочет убить, ты бы сказала: «Нет, извините»? А ведь ты сразу стала бы лишней свидетельницей. В лучшем случае убрали бы тебя одну. В худшем – тебя вместе с близкими. Из этого только один выход.

Тера отвернулась, устало вздохнула и сжала губы.

– Так, ладно. Отвезу ее. А ты куда?

– Принц под домашним арестом. Мне нужно быть рядом с ним.

– А как Каспар?

– Он полностью признал вину. Ему грозит от двадцати лет.





* * *


Твердый стук каблуков Делинды предупреждал работниц исследовательского центра, что к ней лучше не подходить. Черное платье с длинным сетчатым развевающимся подолом, открытой спиной, глубоким вырезом на груди и длинными рукавами внушало авторитет.

Только Моника следовала за ней, едва поспевая и приговаривая:

– Мы закончили первую модель горгона.

– Вы бы горько пожалели, если бы не закончили к моему приходу.

Лифт спустил их на нижний третий этаж. Выйдя на железную площадку, Делинда вцепилась в перила и вдохнула запах стали, смешанный с запахом машинного масла и жженой резины. Перед ней открылся цех, полный работниц в испачканной форме, напоминавшей одежду фермеров. Лица их были спрятаны под масками противогазов, на руках – толстые перчатки. В центре дальней стены над ними возвышался четырехметровый разобранный робот. Детали его словно зависли под стеклянной коробкой. Делинда и Моника проследовали к нему.

– Мы уже испытали доспехи на десяти добровольцах. Жалоб нет. С одного удара проделает дыру в бетонной стене толщиной два метра.

– Каков принцип работы?

– Каждый горгон именной – требует сканирование сетчатки глаза. При экспериментах мы каждый раз обновляли настройки, но на деле один горгон – одна хозяйка. Когда человек садится внутрь, доспехи собираются вокруг него, в туловище образуется кабина солдата, после чего выдвигаются сенсорная панель и кресло. Пули, гранатомет, огонь, даже танк его не возьмут.

– Уже в массовом производстве?

– Пока изготавливаем детали. Кроме того, мы не утверждали тираж…

– Не меньше трех тысяч, – оборвала ее завороженная доспехами Делинда.

Моника уставилась на королеву, на секунду позабыв о страхе перед ней, потому что теперь ее тревожил другой страх:

– Зачем столько?

Делинда ухмыльнулась, повернулась к ней и одарила снисходительной улыбкой.

– Разве мы платим вам за лишние вопросы?

– Нет, Ваше Величество.

– Тогда приступайте к массовому производству. К слову, вы сохранили все схемы?

– Да, на сервере и в архиве.

– Значит, инженеры работают по ним?

– Под моим руководством, но да, по схемам.

– Хорошо. – Делинда обошла стеклянную коробку. – Как разработчица вы лучше всех знаете, что способно уничтожить ваше творение. Так что же это?

– Ничего. Внешнее покрытие рук и ног сделано из смеси иридия, титана и осмия. Мы пытались сделать ее из чистого иридия, так как он самый прочный, но он плохо поддается обработке, да и встречается редко. Туловище и голова защищены трехмиллиметровым слоем тантала. Горгон предназначен для применения грубой физической силы.

– То есть горгон – как стальной Халк?

– Да, вроде того.

– Этого мало. Можете встроить в него… не знаю, пушки?