Затми меня, если сможешь

Я тресну и разлечусь на мелкие осколки от ревности, на считанные секунды застилающей мои глаза.

Она ведь этого добивается? Добивается того, чтобы я, наконец, сдалась под напором эмоций и переполняющих чувств?

Но как бы она этого не хотела — я не позволю эмоциям взять надо мной вверх. Слишком долго я контролирую их, чтобы в одночасье разрушить эту стеклянную стену, ограждающую меня от правды.

Отвожу глаза в сторону противоположной стены, сохраняя невозмутимый взгляд. Мне понадобилось огромное количество усилий, чтобы контролировать каждый мускул лица и дрожащие от ярости ладони.

— Сюда смотри! — ее командный крик раздается в замкнутом пространстве и рикошетит об холодные стены камеры.

Ненавижу тебя…

С невероятным усердием я отрываю взгляд от стены и направляю в сторону Дианы. Она демонстративно усаживается на металлический стол прямо напротив Аарона, искоса поглядывая в мою сторону. Ее коленки, обрамленные тонким слоем черного капрона, едва соприкасаются с его руками, закованными в железные браслеты.

Он сидит неподвижно, отстраненный взгляд направлен куда-то в стол, челюсти напряженно сжаты, а желваки нервно играют.

Почему, почему, почему ты молчишь?! Скажи, что это все не правда. Скажи, что это все лишь игра. Скажи, что это всего лишь очередное представление с целью вывести меня на чистую воду.

Она догадывается, но я не сдамся без боя.

Диана продолжает медленно гладить его по голове, запуская длинные пальцы в его темные волосы, как когда-то делала я. Затем плавно опускается к щекам, шее и вот уже ее мерзкие руки гладят его грудную клетку, обрамленную неизменной черной футболкой-поло…

Я сглатываю подступающие слезы и молюсь всем богам, чтобы они не затмевали мне взор предательской прозрачной пеленой. Я считаю до десяти. Пять раз подряд. Я считаю вдох и выдох. Считаю учащенный пульс. Считаю взмахи ресниц, ядовитые усмешки Дианы и сколько раз подряд позади меня раздается неловкий кашель Кевина.

Я считаю все подряд лишь бы не расколоться на последних секундах.

— Честно говоря, я делала ставки именно на этот метод, — Диана вдруг резко вскакивает со стола и невозмутимо поправляет облегающую юбку, будто только что вовсе не она приставала к Аарону. — Что ж, перейдем к последнему. Карл, пистолет.

Она требовательно протягивает руку вперед и вооруженный парень, который все это время невозмутимо охраняет дверь камеры изнутри, быстрым шагом направляется в ее сторону, протягивая миниатюрный пистолет.

Который я держала в руках всего пару-тройку раз, и ничем хорошим это не заканчивалось.

Диана мгновенно выхватывает оружие из рук военного. На ее лице расцветает ядовитая ухмылка, а протянутая рука с пистолетом направляется в мою сторону. Пару секунд я смотрю на оружие в ее раскрытой ладони, ощущая, как меня обдает холодным потом.

Бьюсь об заклад, пистолет военного не может быть не заряжен.

— Убей его, — хладнокровное указание слетает с алых губ. Пару раз она кивает в сторону Аарона. — Это приказ.





Глава 9





Парень мгновенно поднимает хмурый взгляд в нашу сторону. Его бровь взлетает вверх, пока он с явным недоумением оглядывает оружие, которое я тут же беру в руки.

Мои пальцы обрамляют прохладный крепкий пластик, а сердце сжимается в тугой дрожащий узел от полного осознания того, что я намереваюсь сделать прямо сейчас.

Ну ты и сука, Диана!..

Я невозмутимо поднимаю дуло пистолета в сторону человека, которого люблю всем сердцем. Человека, с которым намеревалась провести остатки своей никчемной жизни в этой разрухе. Которого защищала, заботилась, оберегала… о котором не позволяла себе забывать ни на минуту.

Его взгляд, в котором спрятано небо с толстой коркой льда, смотрит точно мне в глаза, впервые за последние несколько минут. Он по-прежнему невозмутим. В его взгляде читается боль, недоумение, злость, любовь… и чертовски много чего еще.

Скажи мне, скажи мне, скажи мне, что все хорошо.

Скажи мне, что ты не работаешь на них.

Скажи мне, что прямо сейчас мы с тобой сбежим из этого дурдома и будем жить, как и прежде… в мнимой свободе, отчаянно сражаясь за жизнь…

— Вот же ирония: человек, за которого ты готов принять пулю — держит пистолет, — победный голос Дианы с надменной ухмылкой врывается в мои размышления.

Она произносит это чрезвычайно тихим голосом ему на ухо, но достаточно громко, чтобы я услышала каждое гребанное слово. Но он продолжает сверлить меня невозмутимым взглядом, в котором читается много недосказанных слов, запертых в его стеклянных глазах.

— Оглохла? — Диана с упреком вопросительно вздергивает бровь, направляя взгляд в мою сторону. — Повторяю, это приказ!

Меня всегда раздражал ее надменный голос.

Я снимаю оружие с предохранителя, в воздухе раздается тошнотворный щелчок, и я нервно сглатываю. Диана отходит от Аарона на несколько шагов вперед, вероятно, опасаясь запачкаться кровью. Ее заинтересованный взгляд по-прежнему внимательно скользит по моему лицу в сочетании с легкой половинчатой ухмылкой. А я гадаю, что будет, если навести ствол оружия в ее сторону: успею ли я выстрелить еще до того, как военные мгновенно повалят меня на пол, скручивая руки?


Нет, она бы не дала мне в руки заряженный пистолет, будучи уверенной, что я вернулась в собственное сознание.

Я не буду плясать под твою дудку, Диана Уокер.

Пару секунд. Один взмах ресниц. Глубокий вдох, мгновенный выдох.

Ствол оружия, который я крепко удерживаю одной рукой, молниеносно взлетает чуть выше, практически упираясь дулом ей в лоб. Между пистолетом и Дианой лишь пара дюймов, и я принимаю титанические усилия, чтобы подавить нервную дрожь в правой руке.

В воздухе раздается ее ядовитый гомерический смех. Женщина слегка запрокидывает голову назад, и с ее губ, разукрашенных алой помадой, с каждой секундой слетает все больше надменных насмешек. Ее поведение гласит о том, что я делаю нечто несуразное, совершаю самую глупую ошибку в своей жизни и совсем скоро понесу очередное наказание.

— Ева, нет, — неожиданно раздается рассудительный голос Аарона. Он подходит чуть ближе к Диане, звеня железными цепями от наручников. Его руки скованны, и он ничем не сможет мне помочь.

Интересно, он переживает за последствия моего поступка или за ее смерть?..

— Как легко вывести тебя на чистую воду, — все еще насмехаясь, произносит Диана. Где-то в углу раздаются приближающиеся тяжелые шаги, но она тут же взмахивает рукой в предостерегающем жесте, останавливая ход военного. — Ну и каково это? Тяжело быть хорошей девочкой, когда внутри тебя живет маньяк?

Ее пронзительные темно-серые глаза по-прежнему прикованы ко мне с неким вызовом, а на губах красуется свойственная ей ядовитая усмешка.

Я улыбаюсь.

Впервые за несколько недель. Кажется, мышцы лица практически атрофировались. Они настолько отвыкли напрягаться, что улыбка выходит механической, поддельной, и ничем не отличается от ухмылки Дианы.

Но это лишь играет мне на руку.

Она отвлекается на единственное проявление эмоций с моей стороны, отчего ее бровь недоуменно взлетает вверх. Пока женщина с интересом продолжает изучать мое лицо, я направляю дуло пистолета в свою сторону, и спустя секунду холодный равнодушный пластик плотно прижимается к моему виску.

А на губах красуется все та же полу ухмылка.

В глазах Дианы загорается яркий огонек, символизирующий небольшую вспышку страха. Да, она боится, что я убью себя. Что ее проект уничтожит сам себя, так и не поработав на славу корпорации. Что она так и не увековечит свое имя в истории человечества…

— Ты не сделаешь этого, — с сомнением отчеканивает она, но уже без прежней ядовитой ухмылки. Она коротко кивает парню позади меня. — Кевин.

— У тебя ничего не получится, Уокер, — хладно произношу я, крепче стискивая оружие. — Как и несколько лет назад. Помнишь, как ты проиграла игру под названием «кто из сестер завоюет уважение папочки и будет самой любимой дочуркой»? Ты проиграла даже в вымышленной игре. Ты. Проиграла.

Ее лицо искажается в злобной гримасе: тонкие губы, накрашенные алой помадой, сжимаются в плотную линию, а брови угрюмо сходятся на переносице, но из-за наличия ботокса не образуют большую толстую межбровную морщину.

Мое тело превращается в одну сплошную холодную мурашку, как только я улавливаю шокированный взгляд Аарона. Его бледно-ледяные глаза нервно скользят по моему лицу, пытаясь отыскать ответы на многочисленные вопросы. Похоже, он все еще не может поверить, что я вернулась.

Я здесь, я все помню и больше не намерена быть подопытной крысой.

Болезненный укол в предплечье невольно заставляет вернуться в реальность. Через пару секунд мир перед глазами начинает расплываться. Надменное лицо Дианы медленно растворяется передо мной, оставляя за собой лишь алый цвет помады. Пальцы ног начинают неметь, это неприятное покалывание постепенно разрастается по всем конечностям и, в конце концов, я обессиленно падаю на колени.

Чьи-то ледяные пальцы грубо хватают мой подбородок, с силой приподнимая его вверх.

— Ты ошибаешься, детка, — раздается ее едва уловимый хладнокровный голос. С каждым словом он все дальше и дальше удаляется от моего сознания. — Я выиграла, когда ты еще даже не подозревала об этом.

***

Я притягиваю его к себе и мягко прижимаюсь к горячим губам. Он жадно обнимает меня за талию, запуская властные руки под футболку, и я плавно прикрываю веки, чтобы полностью сосредоточиться на ощущениях. Мое дыхание учащается, становится шумным, когда его руки опускаются все ниже, а губы продолжают скользить по моей шее, вызывая дополнительный табун мурашек.

Ладони комкают его обтягивающую черную рубашку, она кажется такой лишней… поэтому я тяну ее на себя, чтобы освободить его. Руки дрожат от нетерпения, не в силах справиться с ненавистными мелкими пуговицами, а внизу живота образуется приятное возбуждающее волнение.

Он наклоняется к моему уху, и я уже с нетерпением жду его низкий вкрадчивый шепот. Его губы с особой медлительностью касаются мочки моего уха, и я испускаю томный вздох, в ожидании приятных слов…

— Не доверяй… — вдруг раздается тошнотворный и до боли знакомый женский голос.

Я с ужасом пячусь назад, наталкиваясь на надменную усмешку Дианы. Она смотрит на меня исподлобья сквозь черные накрашенные ресницы и ядовито улыбается, с интересом наблюдая за мной со стороны…

Резко подрываюсь вперед, вскакивая на кровати. Свет молниеносно реагирует на мое пробуждение и с характерным щелчком зажигается практически мгновенно, а белые камеры с механическим гулом поворачивают головы в ответ на резкое движение. Тяжело дыша, я с грохотом откидываясь на подушку и глазами улавливаю привычный белоснежный потолок.

— Плохой сон? — неожиданно раздается мужской бархатистый голос откуда-то сбоку. — Людям, прошедшим санацию, не снятся сны, не так ли?

От испуга я нервно прикусываю язык, и уже спустя пару мгновений во рту ощущается неприятный металлический привкус, вызывающий рвотный рефлекс.

В углу палаты в мягком кресле, обтянутом белоснежной кожей, (как оно, черт возьми, здесь оказалось?) восседает мужчина средних лет в привычной вальяжной позе. Изначально его идеальные пропорции лица в сочетании с прохладно-надменным серым взглядом кажутся мне знакомыми. Спустя мгновение меня обдает холодным потом, когда я вспоминаю, где мы с ним виделись в последний раз.

С того дня ничего не изменилось. По крайней мере, в его поведении и одеянии.

Для этого человека не существует конца света.

В воздухе витают все те же крепкие нотки приятного мужского парфюма, стоящего, по меньшей мере, двести фунтов стерлингов. Великолепная укладка с тонной блестящего лака из черных волос, безупречно выглаженная белоснежная рубашка с золотистыми запонками, фирменный пиджак цвета увядших листьев с заплатками на локтях на два тона темнее, черные слаксы и до скрипа вылизанные туфли с тупым носом под стать оттенку пиджака. Полный образ дополняют мужские часы с круглым массивным циферблатом на широком золотом ремешке со знакомым фирменным логотипом.

Часы подобной фирмы носил лишь один человек, которого я знаю.

— Вы?.. — всего то выпаливаю я хриплым голосом и тут же неловко прочищаю горло.