Затаившийся

Хелен выглядит растерянной, что, судя по всему, для нее довольно типично. Она явно не привыкла видеть, как кто-то не соглашается с ее мужем.

– Нет, – говорит она слабым голосом, прежде чем заметить его взгляд. – То есть я хочу сказать, да, я уверена.

– Хорошо, – говорю я. – После того как вы взглянете на нее, мы снова опустим жалюзи. Когда вы уедете, я прослежу, как патологоанатом произведет вскрытие, чтобы определить причину смерти и собрать улики, которые могли остаться на теле.

Фрэнк жестом подзывает Хелен к себе, поворачиваясь к окну.

Я нажимаю кнопку, и жалюзи с той стороны стекла поднимаются.

– Черт побери, – говорит Фрэнк, увидев тело Софи на стальной каталке, прикрытое простыней. – Черт его побери. Он действительно убил мою малышку. Сукин сын!

Хелен ничего не говорит. Она стоит неподвижно, словно статуя, пока ее муж извергает проклятия. Ее пальцы скрючились, скомкав салфетку в почти идеально ровный шарик.

Я задаю вопрос, ответ на который мне и так известен, – вопрос, на который ответил Адам на месте преступления.

– Это Софи?

Фрэнк резко оборачивается.

– Проклятье, – говорит он. – Конечно, это она, идиотка!

– Фрэнк, пожалуйста, – шепчет Хелен. Но его распахнутый рот будто бы втягивает в себя и ее слова, и весь воздух в этом печальном помещении. Дизайнер и подрядчик, должно быть, приложили немало усилий, чтобы сделать смотровую как можно умиротвореннее. Она оформлена в голубых, светло-серых и белых тонах. Над диваном, который, надо полагать, повидал немало слез, висит абстрактная картина с изображением облаков.

Фрэнк не обращает на жену ровным счетом никакого внимания, вместо этого тыкая в меня пальцем.

– Арестуйте Адама Уорнера! Он убийца! Мы это знаем. Вы это знаете. Беритесь за дело или пожалеете.

Я вдыхаю его угрозу. Будь я недостаточно уверена в своих профессиональных навыках или абсолютно лишена сострадания к отцу мертвой девушки, я могла бы использовать его слова.

Вместо этого я снова нажимаю кнопку, и жалюзи опускаются. Я открываю дверь и жестом предлагаю Флиннам выйти.

– Обри ждет вас, – говорю я.

Хелен не смотрит на меня. Просто выходит, опустив голову. Я чувствую жар, исходящий от Фрэнка.

– Советую держать нас в курсе дела, – рычит он.

– Я сообщу вам все, что смогу, – говорю я. – Но скажу прямо – так же прямо, как говорите вы: некоторую информацию мне придется оставить при себе, потому что я хочу, чтобы убийца понес заслуженное наказание.

– Собираетесь держать нас в неведении, значит? Просто отлично.

– Я хочу того же, чего и вы, – говорю я.

Он надувается еще сильнее.

– Тогда арестуйте моего зятя, и дело с концом.

– Мы не знаем, что произошло, мистер Флинн, – говорю я. – Но непременно узнаем.

Я не говорю ему о том, что уверена в невиновности Адама. Не из-за улик и свидетельских показаний, а потому, что знаю его. Знаю, какой он человек. Не тот, кто стал бы причинять другим вред. Он хороший. Он спас меня.

Я смотрю, как они забирают Обри. Девочка неохотно расстается с плюшевым мишкой, которого дала ей Селия – сотрудники отдела привыкли успокаивать и отвлекать детей с помощью этой игрушки. Фрэнк говорит, что мишка грязный и Обри нельзя с ним играть. Она больше похожа на мать, чем на отца, и я думаю, какую роль ее внешность сыграет в дальнейших отношениях Флиннов и Адама. Будут ли они видеть в ней Софи? Будут ли слышать ее смех и вспоминать женщину, найденную в тростнике у «осьминожьей дыры»? Станет ли Обри вечным напоминанием об их потере?





* * *


Доктор Тамара Кольер работает патологоанатомом округа Китсап всего шесть месяцев, получив это место после того, как ее заслуженный предшественник уехал работать в племя маках на полуострове Олимпик. Наш округ прибегал к помощи доктора Кольер всего несколько раз: две смерти в результате автокатастроф, одна из-за пожара и вдобавок то дело, которое Фрэнк Флинн швырнул мне в лицо, как подгнивший пирог, – Кэти Райнхарт.

Мы здороваемся, и она ведет меня в кабинет, объясняя, что уже определила причину смерти.

– Удар тупым предметом по затылку, – говорит доктор Кольер, глядя на меня поверх дешевых очков. – Кто-то ударил ее изо всех сил. Внушительный замах.

Мне не нравится это слово. Я не любительница спорта.

– Понятно, – говорю я, пока доктор направляет лампу, чтобы осветить затылок Софи. Я не заметила этого на месте преступления, но на голове у нее действительно видны гематома и глубокий порез.

Доктор Кольер такая низенькая, что ей приходится вставать на табуретку, чтобы провести осмотр. Она одета в зеленую больничную униформу, подтянутую по размеру с помощью изоленты. Мне на ум приходят две мысли: доктор Кольер весьма находчива, а округ Китсап поскупился заказать ей униформу по размеру.

– А что это у нее на шее? Тоже синяки? – спрашиваю я.


– Вы наблюдательны. Да, хоть и незаметные. Похоже, этот ублюдок ее придушил. Не думаю, что причина смерти была в этом. Но мне нужно вскрытие, чтобы убедиться.

Доктор Кольер бросает взгляд на пилу. За этим я наблюдать не собираюсь.

– Что насчет изнасилования? – спрашиваю я. – Мы заметили следы, указывающие на это.

Доктор смотрит на меня.

– Вот как? – спрашивает она весьма красноречивым тоном. Пусть она не вышла ростом, но свою работу воспринимает всерьез.

– Я не патологоанатом, – поспешно говорю я. Хватит с меня ссор на сегодня. – Хотела узнать ваше мнение.

Она смотрит поверх очков.

– Да, похоже на изнасилование. Я возьму все необходимые мазки, посмотрим, что скажут в лаборатории. Но, думаю, вы были правы, – она замолкает и снова опускает взгляд на безжизненное тело Софи.

– Надо полагать, улик вы не нашли, – говорю я.

– Шансы были бы получше, если бы вы упаковали ей руки.

– Ее выловили из Худ-Канала, – говорю я. – Мы подумали, в этом нет смысла.

Доктор Колье поднимает глаза.

– Мег Флейс нашли голой в Миссисипи, когда она всплыла на поверхность. На колечках в ее сосках были обнаружены частицы ткани, совпавшие с одеждой подозреваемого. Мег неделю провела в воде.

Не вижу связи. На теле Софи нет пирсинга, за который могла бы зацепиться чья-то одежда.

– ДНК? – спрашиваю я. – Под ногтями?

Доктор Кольер изучает тело:

– Нет. Ничего. Но в следующий раз упакуйте руки. Всегда упаковывайте руки.

Я смотрю, как она достает ватные тампоны и проводит ими по языку Софи, ее вагине и анусу. По два мазка на каждую часть тела, после чего доктор кладет тампоны в отдельные контейнеры, запечатывает и подписывает каждый.

Я наблюдаю за ней и невольно думаю, что и меня могла бы постигнуть такая же участь, если бы не Адам. Я не знаю, почему похититель бросил меня и когда он собирался вернуться. Не знаю, почему я была столь покорна. Мне невыносима мысль о том, чем все это могло закончиться. Я лежала бы на столе, мои органы извлекли бы, осмотрели и запихнули обратно. Меня постигла бы та же участь, что и Софи Уорнер.

– Лаборатория сейчас занята, – говорит доктор Кольер, включая пилу: мне явно пора идти.

– Ясно, – отвечаю я, возвращаясь мыслями в настоящее. – Спасибо, доктор.

Мне хочется кричать и проклинать Альберта Ходжа за то, что он со мной сделал. Обычно я о нем не думаю. Я попыталась похоронить тот день в глубинах памяти, словно какое-то неловкое происшествие на школьном спектакле. При виде Софи воспоминания потоком хлынули обратно, как и при виде Адама Уорнера.

– Вы в порядке? – спрашивает патологоанатом, выключая пилу.

– Просто не по себе, – отмахиваюсь я.

Она сочувственно улыбается. Пытается проявить участие:

– Понимаю. Для этой работы нужен крепкий желудок. Отец говорил, у меня он стальной. Я выросла на ферме. Сама резала коров.

Не дослушав, я бегу в туалет. Там я включаю холодную воду и умываюсь. Это помогает, но лишь самую малость. Из кабинки выходит Селия.

– Боже, – говорит она, – тот мужик – редкостный козел. Не принимайте близко к сердцу.

– Ага, – отзываюсь я, не подавая виду, что расстроил меня вовсе не Фрэнк Флинн.

Я не хочу, чтобы она знала о моих чувствах. Когда ты что-то скрываешь, прячешь от мира, то ни за что не станешь обсуждать свою ношу с незнакомцем. Ты даже не знаешь, как толком сформулировать то, о чем думаешь, ведь ты никогда об этом не говоришь. Ты боишься, что беспорядочная мешанина слов сделает только хуже.

Хотя куда уж хуже.

– Мой напарник прислал сообщение, – вру я. – Пора возвращаться в Шелтон. Вы не могли бы попросить доктора Кольер отправить мне результаты экспертизы, как только они будут готовы?

– Конечно, детектив, – отвечает Селия. – Не беспокойтесь. Вы поймаете это парня. Я в вас верю.

Я знаю, что она хочет меня подбодрить, но от этих слов я лишь чувствую себя еще более жалкой.





* * *