Зараза

Я поднял мертвого охранника, упер его в косяк и, прижимая к стенке лифта, спрятался, выставив пистолет над его плечом. Меня не ждали, да и вообще больше косились на один из мониторов, который транслировал обстановку из комнаты отдыха, частично показывая экран с футбольным матчем.

Это я уже потом понял. А сначала, как только двери стали открываться, в поле зрения попало небольшое помещение со стойкой, по типу администраторской, за которой сидело два охранника и пялилось в мониторы.

Один из охранников повернулся на лифт и даже успел осознать, что с Биллом что-то не так, но рыпнуться уже не успел. Я шел ва-банк и палил из «ПБ» уже не боясь быть услышанным. Первый охранник только начал вставать, получил пулю в голову, рухнул обратно в кресло и покатился, толкая в бок напарника. А тот ни развернуться не успел, ни сообразить, что происходит. Еще два выстрела и в помещении стало тихо.

Я оставил Билла в проходе лифта, заблокировав телом двери. Быстро осмотрел помещение, изучил мониторы, пытаясь понять, как все это устроено и, если отсюда можно смотреть комнату отдыха, можно ли сделать и наоборот. Ни фига не понял, но рассадил трупы по креслам, сверяясь с монитором, так чтобы на картинке сверху не сразу поняли, что люди не просто сидят. Вернулся к Биллу и сдвинул его ногу, которая попадала в общий кадр холла.

Попробовал связаться с нашими по рации. Со своего минус третьего этажа достучался только до Сани. Пусть с помехами, но узнал, что все пока по плану. Никто не попался, будут ждать меня еще, как минимум час.

Из комнаты вело две двери, одна в туалет, вторая в очередной коридор с кабинетами, где работали врачи. Сейчас все пустые, либо эксперимент полностью свернут, либо рабочий день закончился. Много документации, еще больше жестких дисков, явно с записями — на каждом пометки с датами и номерами опытов. Жаль, но собирать это все было некогда. В одном из кабинетов я только на ходу выдернул флешку, торчащую из системного блока.

Пронесся через коридор и уперся в стальную толстую дверь с колесом посередине, как будто я на подлодке. И световым табло с надписью: «Не входить, идет эксперимент», но сейчас неактивную.

Первый раз пожалел, что нет камеры. Сейчас бы она не помешала.

Я покрутил колесо, думал, что туго пойдет, но засовы щелкнули почти моментально. Пнул дверь и отскочил, беря на изготовку автомат. Света маловато, полумрак, высокие потолки, очертания мебели. Включил фонарик, шарахнулся от собственного отражения в зеркальной стене напротив, отдышался и пошел вперед.

Больше всего помещение напоминало базу «Красных волков» — этакое место три в одном. Для брифинга — у стены стоял флипчарт, плазма и несколько стульев. Для отдыха — несколько диванов, еще одна плазма с игровой приставкой, небольшая барная стойка. Для тренировок — фонарик высветил несколько характерных скамеек с блинами и грифами, велотренажер и беговую дорожку. Пахло медициной, какой-то химией и немного человеческим потом.

К большей части агрегатов вели провода и рядом стояли какие-то медицинские или измерительные приборы. Болтались проводочки поменьше с круглыми бляшками, мне такими ЭКГ как-то делали.

Не сказать, что был какой-то беспорядок, но то здесь, то там попадался мусор, или перевернутый стул, явно неровно сдвинутый диван. Зеркало почти во всю стену давило на мозг, и вообще создавалось впечатление, будто попал в какую-то телепередачу, когда люди живут, а кто-то наблюдает за каждым их шагом.

Я высветил несколько дверей. Две обычных, вероятно, в санузлы и еще одну металлическую, только без руля с этой стороны. Несколько закоулков просветить не удалось, но, кроме легкого гудения вентиляции, я ничего не услышал.

Но стоило пройти примерно до середины комнаты, как за спиной послышалось, будто кто-то дышит. Я резко развернулся, светя фонариком, и краешком луча захватил какое-то быстрое движение. Но догнать его не успел.

Пошел дальше, чтобы не маячить в центре комнаты и опять услышал чей-то вздох. Остановился, чуть-чуть приподнял автомат, ведя фонариком в зеркало.

Метрах в трех у меня за спиной стоял человек. Или мутант. Или гребанный местный Халк, скрещенный с чудовищем Франкинштейна.

Я думаю, что это когда-то было человеком. Крупный под два метра ростом, руки будто синтолом накачали, кожа серого цвета, вся в каких-то то ли трещинах, то ли чешуйках. Глаза красного цвета, светятся в отражении, как у кошки ночью. Ни век, ни бровей не видно, нос приплюснут, челюсть квадратная, но никаких клыков не торчит, наоборот, губы сжаты в тонкую полоску.

Запах химии усилился, а тело в отражении стало увеличиваться.

Я ощутил прилив адреналина, почувствовал, что руки начинают потеть, а в висках стучит кровь. Мысли всего две: не хватит на эту тушу одного магазина и ну хоть умру не зомбаком. Надеюсь, что неудачные эксперименты Альфреда половым путем не передаются, а то, что меня сейчас будут драть, я не сомневался.

Моей выдержки хватило еще на несколько шагов мутанта.

А потом мы одновременно прыгнули. Он на меня, а я кувырком вперед. Развернулся и начал стрелять. Скорость мутанта поражала, я не только не поймал его в полете, я лишь достал по касательной, когда он уже приземлился и бросился обходить меня сбоку. Я зацепил плечо, выбил из толстой ручищи ошметки кожи и брызги какой-то бледной субстанции, заменившей ему кровь.

Стараясь не выпускать его из зоны действия фонарика и продолжая стрелять, вел мутанта вокруг себя, но физически ощущал, что не успеваю. Только вроде подведу ствол так, чтобы начать попадать в корпус, как там опять уже либо только рука, либо техника вдоль стены. Но хоть рука — мутант ревел, расшвыривая мебель перед собой.

Магазин ушел за считаные секунды, тридцать патронов, а попал я, дай бог, всего раз пять, только разозлив мутанта. Вроде ногу зацепил, он чуть сбавил скорость, заревел, неуклюже из-за раненой руки стал долбить себя в грудь, на манер гориллы, и попер на меня.

Я попятился, понимая, что достать запасной магазин не успеваю, даже метнуть в него автомат не могу, чтобы не остаться без фонарика. Спиной уперся в велотренажер, обошел его и наступил на беговую дорожку. Обошел ее, стараясь, чтобы между мной и мутантом оставалось полотно и начал долбить по панели управления, чтобы она включилась. Мутант бросился на меня, тренажер пискнул и резиновая лента, не спеша начала разгоняться. Здоровая нога монстра попала на ленту, он споткнулся и упал. Начал подниматься на четвереньки, но медленно и неуклюже, мешала движущаяся лента.

Я бросил автомат и стянул со штанги черный блин. Со всей дури бросил его ребром на затылок качку-переростку. Мутанта припечатало к полу, он квакнул, но все равно попытался встать. Я схватил следующий, отскочил от завалившейся в сторону штанги и ударил еще три раза. Бил до тех пор, пока не треснула черепушка, разбрызгивая в свете фонарика не серое вещество, а какое-то коричневое. Но и на этом я не успокоился, добрел до грифа, высвободил его и воткнул мутанту в грудь на манер осинового кола. И только после этого присел на стоящий неподалеку диван.

Отдышался, успокоился, размял болевшие руки. Посветил на мутанта, оказалось блины по двадцатке, как там говорится, глаза у страха велики, а мышца растянута на пределе.

Перезарядил магазин, а заодно и снял уже совсем непрезентабельный комбинезон. Осмотрел дверь, понял, что ее не открыть, вышел на середину комнаты и открыл огонь по зеркалу.

Сначала шло плохо, только сколы да трещины. Но долбя в одно и то же место и потратив целый магазин, смог проделать небольшую дыру. А потом расковырял ее грифом от штанги. Выбрался в смежное помещение, типа смотровой.

Длинный стол с компьютерами и пультом управления, похожим на диджейский, ряд стульев. Кулер с водой, кофемашина и несколько стальных шкафов с ящиками. Обычная человеческая дверь вывела в новый коридор, по обе стороны которого примерно каждые пять метров шла стальная дверь с задвижными окошками. Будто в тюрьму попал, прикрытая решетка вверху и откидная крышка на уровне пояса.

Внутренне вопя от радости, побежал к первой двери. Постучал, вскрыл окошко и тут же закрыл, увидев очередного мутанта, только хиленького еще. Все камеры по левую сторону оказались с так называемыми добровольцами. Кто-то уже серый, разросшийся, но некоторые в бреду валялись на кроватях, а один на полу, потому что вся мебель была переломана.

Я бросился на другую сторону, с каждой дверью, теряя надежду. Вскрыл первую, благо замков не было, а только засовы, до которых не дотянешься изнутри, зато снаружи заткнешь даже с занятыми руками. Комнатка небольшая, похожа на камеру в европейской тюрьме — кровать, стол, книжки, даже шахматная доска с расставленными фигурами. Владельцем камеры оказался европейский мужчина в грязном костюме с оторванным рукавом. Забился на пол возле кровати и что-то бормотал по-немецки. Я попытался его растормошить, но безрезультатно, в мутном взгляде осмысленности еще меньше, чем у мутантов. В кармане нашел бумажник с документами, оказалось что-то это какой-то финансист «Глобал корп». Может, просто свихнулся, а может, активы компании защищать пытался перед ЧВКашниками. Закрыл его обратно и побежал дальше.

Вторая камера оказалась пустой. Выматерился, выскочил в коридор и прокричал имя сестры. В ответ сразу же из двух камер послышался стук и приглушенные голоса. Но громче всех долбился мутант, в камере без мебели.

Подскочил к следующей камере — открыл окошко и позвал сестру.

— Есть кто? Катя, ты здесь?

— Ооо, глюки начались, — послышался негромкий, но довольно бодрый голос сестры, — Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орел молодой…ну или орлица, короче, не дождетесь. Глюк, свали в туман.

Нашел! Живая! Ааааа, я тебя нашел! Дома будешь сидеть теперь всю жизнь, никаких Африк, никаких командировок! Нашел, нашел, нашел!

Я не слушал, что она там бормочет, в голове фейерверком взрывалось: Нашел! Живая!

Я распахнул дверь. Катька лежала на кровати, болтая ногами и кидая теннисный мячик в потолок, на каждое четверостишье. Заметила меня, осеклась и бросилась на меня. Я только и успел заметить, что вроде цела. Похудевшая, лохматая, помятая, почти зажившая ссадина на щеке — я обнял этот теплый и такой родной комочек. Она всхлипывала все время повторяя: «Андрей, скажи, что это не сон. Ты же не глюк? Скажи, скажи, скажи!» А я гладил ее по голове и уверял, что настоящий.


Не знаю, сколько так еще могли стоять. Чувство радости и заботы переполняли, забивая даже чувство самосохранения. Зашипела рация. С ужасными помехами удалось услышать голос Сани: «Валим, движуха началась».

Я отстранился от сестры, придержал ее за плечи и быстро ввел в курс дела. Идти за мной, делать все, что говорю, падать, прыгать или молчать, когда говорю. Молча кивнула, провела пальцами перед губами, типа на замок и по-военному отдала честь двумя пальцами. Дурачится, нервничает, но я был в ней уверен. Она крепкая, боевая.

Побежали назад, вылезли через разбитое зеркало. Пробежали мимо мертвого мутанта, от вида которого Катя позеленела, но сдержалась. Вышли в лифтовой холл, где я подхватил запасных магазинов. Я вытащил Билла из лифта, видел, что сестру распирает, просыпается любопытство, но страха больше. То бледнеет, то зеленеет, но молчит.

Я не рискнул идти каким-либо новым маршрутом. Возвращался практически по своим следам. Пробежали мимо кабинета Астрид, но ее там уже не было, спугнули парочку незнакомых женщин в комбезах.

Рация молчала, на мои призывы никто не отвечал. А я гнал. Гнал Катю, чтобы быстрее выбраться из подземного корпуса, гнал дурные мысли, почему никто не отвечает.

Мы пробежали все коридоры, добежали до пандуса, и только тогда сбросили скорость. Я аккуратно, шаг за шагом вверх, всматривался в паркинг. Ожидая засады или хотя бы следов, что тело Лесли нашли. Но все было тихо.

Мы поднялись и побежали к двери. И в этом момент Катя закричала. А я будто на невидимую преграду налетел. Пропустил удар в голову, потом под колено. Упал, попытался поднять автомат, но его выбили из рук. Я не видел, лишь неясные силуэты, которые были чуточку темнее окружающего полумрака.

Я зарычал, пытаясь обернуться на сестру. И в этот момент темнота передо мной замерцала, проявляя «призрака» «глобалов», и от следующего удара я отрубился.

***

— Просыпайся… — противный голос, растягивающий гласные.

Прислушался к ощущениям. Руки связаны за спиной, пластиковая стяжка больно давить кожу. Я лежу на холодном каменном полу. Голова кружится, ноет челюсть. Вокруг, по ощущениям, довольно много людей. Послышался Катин голос, зовет меня. Голос дрожит, но держится.

Я открыл глаза и сначала увидел армейские ботинки, потом ноги, а потом уже смутно знакомого мужчину. Белый, этакий деревенский дядюшка, бесцветные глаза с морщинками, пышные усы. Дуглас МакКорти — в прошлом полевой командир «Икзекьютив Ауткамз», а сейчас глава местного отделения ЧВК «Глобал корп».

— Очнулся?

Ответить я не успел, мимо Дугласа проскочил какой-то парень в костюме «призрака» и с ноги ударил меня в живот.

— Дуглас, что ты с ним возишься? Валить его надо, он Тимоти убил. Я эту суку уже две недели ищу.

Я прокашлялся, пытаясь понять, сломал ли он мне ребро. А когда смог оглядеться, понял, что уже не важно, что там с ребром. «Глобалов» было почти два десятка, четверо в броне «призраков», остальные обычные.

А еще здесь был Саня, Валька, Пончик с Каланчой и даже Леонидыч с Вадиком — рядком стояли на коленях со связанными руками. Саня только лежал, а из раны на ноге вокруг него растекалась кровь, у Пончика рукав в крови, у Вадика свежий фингал под глазом и ссадина на подбородке.

Катя тоже была здесь, один из призраков крепко держал ее, вывернув руку. Ситуация отстой, но воинствующий вид растрепанной, будто дикая кошка сестры меня подбодрил.

А вот Джерри, который тоже был с нами, но вполне себе целый, невредимый и бодрый, да и вообще не связанный, меня расстроил. Он стоял вместе с бойцами «глобалов», курил и всячески пытался не смотреть в нашу сторону.

Не хватало только Али, но в счастливое спасение силами одного воина-колдуна, я не верил.

— Дуглас, — я все еще кашляя, попробовал приподняться и позвать МакКорти, что-то шептавшего психованному парню. Рожа тоже знакомая, он мелькал где-то в файлах, вроде какой-то родственник «призрака», которого я завалил в Калининграде.

— О, будет торг? — Дуглас подошел ко мне и присел на корточки, — Торговаться я люблю, особенно когда кто-то ставит на кон свою жизнь. Но тебя мы все равно убьем. Ты свой приговор подписал еще там, в России, так что постарайся не тратить мое время. Что ты можешь предложить?

— То, что тебе нужно. Алмаз «Львиное сердце» в обмен на жизнь и свободу моей сестры и моих друзей.

— Смелая ставка, продолжай…

— Дуглас, завязывай, — подошел психованный, — Он врет, полгорода знает, что мы ищем алмаз. Это блеф, дай я его пристрелю.

— Не сработала твоя ставка, русский, — Дуглас поднялся, — Мой коллега уверен, что ты блефуешь. А ты блефуешь?

— Я не сказал, что он у меня. Но доктор Гульдберг поделился вполне конкретными инструкциями, куда он его спрятал.

Вот тут я уже блефовал. Но в глазах Дугласа на мгновение промелькнуло удивления, а потом и интерес. Может полгорода и знает, что они потеряли алмаз, но вот то, что с ним работал Гульдберг (надеюсь, я правильно запомнил фамилию или Альфред не переврал ее в своем дневнике) вряд ли знают все.

Психованный тоже заинтересовался. Подошел к Дугласу и что-то прошептал ему на ухо.

— Что еще ты знаешь?

— Есть еще пара тузов в рукаве, — я опять закашлялся, — Но это уже в случае, если сделка состоится.

— Окей. — Дуглас помолчал немного, — Я принимаю сделку. Только с небольшими поправками. Ты принесешь мне алмаз, известный под именем «Львиное сердце», в обмен я отпущу твою сестру и друзей. Часть сейчас, а часть погостит у нас вместе с твоей сестрой. На все про все у тебя две недели, отчитываться об успехах будешь через Джерри. А теперь дуй за алмазом, пока я не передумал…

Конец первой части.

Продолжение следует...