Зараза

Чебурашка кивнул, отдавая мне листок. Легонько поклонился, прижал ладонь к груди, а потом указал на ящик, на себя и на меня. Наверное, это было «спасибо за спасение». Я кивнул, он улыбнулся и как ни в чем не бывало, прошел мимо меня к двери. Поманил меня к себе, типа открывай скорее.

— Там опасно, ты уверен? — в ответ утвердительный кивок, ни убеждать, ни спорить я не стал, не мое дело, — Кстати, пока не ушел, где бы татушку такую сделать?

Показал на его символы, а потом почертил у себя на лице и предплечье. Чебурашка скривился, помотал головой, прижал палец к виску, кивнул, перевел палец на меня и скрестил руки. Типа ему можно, а мне нельзя. А потом стянул с руки одну из фенечек и протянул мне.

Я не стал отказываться, вдруг тоже поможет. Глядишь артефакт какой туземный с плюс один к ловкости и меткости. Открыл дверь, попытался предостеречь от ловушек профессора, но парень, не оглядываясь, почесал по коридору, перепрыгивая лазерные лучи.

Жалко парня, сожрут его там сейчас.

Я подошел к камерам, уселся поудобней и, жуя остывшую лапшу, стал искать его на мониторах. Нашел и не поверил глазам, Чебурашка шел, не таясь среди шаркунов, а они на него не реагировали. Пусть аккуратно шел, избегая столкновений, подныривая под руками, а иногда и стелясь по полу, но факт оставался фактом — они его не трогали, суетились больше обычного, но и все.

Я протер глаза, а потом ущипнул себя — вдруг мне все-таки что-то вкололи, и я на самом деле давно сплю, а мне все это привиделось?

Не, нормуль. Провел пару техник определения реальности: подышал сквозь ладонь, почитал надписи на документах, пересчитал пальцы. Все реально. И лаборатория, и профессор, и племенной Чебурашка. Чернила у них просто какие-то интересные, вот и вся разгадка.

Спасенный благополучно исчез из поля зрения камер, а я начал копаться в настройках. Нашел архив и стал откручивать назад в ускоренном темпе, ища знакомое лицо.

Неделю перемотал на максимальной скорости, остановился только на моменте эвакуации сотрудников «Глобал корп». При свете дня подъехало несколько джипов, из которых высыпали бойцы в песочном камуфляже. В полной выкладке и заряженные по самое не балуйся, но обычные — не «призраки». Зачистили первую волну мертвяков и прикрыли, грузовики с подмогой в виде омоновцев-космонавтов с щитами и дубинками, собрались вместе и толпой пошли на штурм.

Вернулись не все, но с ящиками, оборудованием и перепуганными врачами. Больных не вывозили. Сделали несколько ходок, а в последнюю ходку на них набросились «прыгуны». Перевернули замыкающий грузовик в колонне, а потом умчались из кадра вслед за джипами.

Тел там полегло не меньше сотни, пришлось перемотать вперед, чтобы понять, куда они делись. Увидел и отложил лапшу, в горло уже не лезло.

В первую же ночь появились странные типы, которых я мысленно окрестил — циркулями. Тоже когда-то были людьми, чем-то похожи на прыгунов, тот же лысый череп и жгуты мышц, только голова меньше. А вот руки, длиннее, чем нормальные, раза в два, вытянутые, практически без мяса, только острые кости, которыми они протыкали тела и утаскивали внутрь больницы. Я переключился на другую камеру с видом на палату «глобалов» и чуть не вывернул лапшу обратно, наблюдая за аппетитами тогда еще маленького «бутона».

Сейчас бы покурить, но пачка осталась в рюкзаке, которого я здесь не нашел. Пришлось переключаться иначе, походил, размялся, разрядил один магазин и зарядил его обратно.

И стал смотреть дальше.

Дошел до момента, когда никакими мертвецами еще и не пахло. Даже странно смотреть — люди обычные, шустрят по своим делам, трещат о чем-то в очередях, кто-то расстроен, кто-то, наоборот, счастлив, будто ему только что гипс сняли. По таймеру и трех недель не прошло, а кажется, что в какой-то другой жизни.

Мотал, мотал, останавливал, когда видел белых девушек, но пока все было не то. И вот, наконец, заметил сестру.

Одета легко — шорты с футболкой, а через плечо сумка и фотоаппарат. Уезжает на мопеде с каким-то парнем из местных. Выглядит разозленной, что не удивительно, потому что ее почти выпихнули охранники из главного входа. Прокрутил еще назад и нашел момент, когда она только вошла внутрь.

Переключился на камеру в холле и отмотал нужный период, проследил, куда пошла сестра. Она мило побеседовала с каким-то врачом и двинулась по коридору, изучая таблички. Симпатичная она у меня все-таки, с очень обаятельной улыбкой, только вот глаза не по годам мудрые.

В следующий раз я нашел ее в кабинете главврача. Они спорили. Точнее она наседала, а он отбивался. И, судя по всему, она ничего не узнала.

Собственно, все. Не считая новой снаряги, считай зря в больницу смотался.

Или не зря — бросил взгляд на центральную камеру, которая все еще откручивала время назад и заметил странное оживление. Машины скорой помощи прямо у входа, врачи бегают в панике, под руки заносят кого-то.

В больницу завели, точнее двоих завели, а трех вкатили на каталках, пятерых мужчин в форменной грязной спецовке «Глобал корп». Выглядят как шахтеры, на одном даже каска с фонариком. Пригляделся и узнал парня с фотографии из карточки на капсуле.

Хм, в голове голосом Ксюхи стали строиться различные теории, и сразу же с выводами:

— Космос, ну ты чего, лапшой мозги забил? Все же о-че-ви-дно! И если взять теорию, что это первые, или как их там называют, нулевые пациенты. Сечешь, куда я клоню? Вот-вот!

— То заразились они в шахте и, так сказать, сразу с корабля на бал. На следующий день после того, как «глобалы» раскопали алмаз. Я подмигиваю, если что, чтобы ты намек понял.

— Ладно, валю уже отсюда, а то ты как профессор сам с собой говорить начнешь! Чмоки-чмоки!

Безусловно здравая мысль, но судя по камерам началась самая жара во всех смыслах и мертвые пробки на этажах. Надо подождать. Я заварил кофе, найденный в запасах профессора и вернулся за ноутбук.

Первым делом скопировал все важные моменты и с почты профессора, заботливо открытой в аутлуке, отправил на Катин почтовый ящик. Ксюхин я не помнил. На самом деле то, что телефон первый раз вспомнил, уже было чудо. Все в контактах записано, все в памяти, да не нашей, а смартфона. Но, будем надеется, что мимо нее не пройдет.

Потом стал изучать переписку ученого и его заметки. Нашел ряд корпоративных рассылок, в том числе новость об эвакуации. Сотрудников призывали сохранять спокойствие, собрать вещи и перебираться в Лабораторный корпус номер два на территории заповедника Такагама Чимпанзи.

Того самого, который был отмечен на Катиной карте в номере отеля. А еще ранее письмо с анонсом пресс-конференции и тем же адресом, куда должны были приехать журналисты. Вот только в этом письме профессору, а, как оказалось, звали его Альберт Куфлер, настоятельно рекомендовали туда не приезжать.

В удаленных были письма с новостью о закрытии проекта и прекращении финансирования, и самые свежие с требованием перестать дурить, открыть лабораторию и пустить эвакуационную команду, плюс угрозы судом, а потом и физической расправой.

Отправленных не было, зато в черновиках висел ответ Альберта с одной-единственной строчкой: «Вокруг одни паразиты…»

Гадать, что это значило, сил уже не было. Все, что могло хоть как-то помочь, переслал Ксюхе — пусть она разбирается со своими знакомыми. Вдогонку отправил ей письмо, что со мной все в порядке, я просто потерял телефон.

Надо валить, вернутся в железнодорожный музей, передохнуть и двигать в заповедник. Проверил камеры, не рассосались ли шаркуны.

На втором этаже их даже больше стало, а вот на первом какое-то волнение, будто жмутся по стенкам. Пригляделся и, правда, освобождают дорогу. Из двери какого-то кабинета появилось несколько циркулей. На две головы выше средних шаркунов, но руки-штыри чуть ли не до пола достают. Хотя там с ногами тоже беда какая-то — ступней не видно, а скорее костыли с острыми концами.

Длинноногие скрылись из виду, один за раздолбанными дверьми палаты с «бутоном», а другие свернули в боковой коридор. Я переключился на палату и сначала не понял, что монстр делает.


Он остановился перед разорванной челюстью цветка, обошел ее, потоптался возле дырявого каната и пошел вдоль него к дыре в полу. Ну как пошел, два раза всего своими костылями махнул, а там полкомнаты. Что было в дыре в обзор камеры не попадало, да еще завалено битыми приборами, сломанной рваной ширмой и прочим мусором после взрыва.

Я вдруг понял, что в принципе могу пока и не торопиться на выход. Этот стремный ходячий циркуль, так резко орудовал руками-копьями, что встречаться с ним желания не возникало вот от слова совсем. Я по телеку посмотрю, мне норм.

А циркуль между тем явно раскапывал дыру, протыкая мусор и раскидывая его в разные стороны. Наконец, успокоился, посмотрел вниз и аккуратно опустил одну конечность.

Мне пришлось встать и впритык воткнуться в монитор, потому что я в очередной раз не поверил своим глазам. По костяной лапе, как по канату, из дыры вылезало нечто.

Женщина в рваной одежде, глаза светятся белым, сами глазные яблоки раза в два крупнее человеческих, кажется, что лопнут сейчас, или по крайней мере вывалятся. Носа нет, а открытый рот будто опарышами набит, ну или гусеницами, разрешение все же слабовато у камеры. Но главное, что мертвая баба, похоже, была беременна, огромный живот как раз и мешал выбраться, цепляясь за доски.

И все бы ничего, но он светился изнутри. Было видно, что ребра раскрылись и формируют защитный скелет вокруг живота, в котором в мутной светящейся жиже, что-то двигалось. И только первая тетка перевалилась на пол, как черепашка, пытаясь подняться, за ней лезла уже вторая.

За дверью в лабораторию послышался негромкий хлопок, потом еще один, но громче, а через секунду третий уже вполне похожий на взрыв. Я отпрянул от монитора, забегал глазами по экранам, пытаясь понять, что происходит. И увидел, как в коридоре, через который меня везли на каталке, несется тень, цепляя лазерные лучи.

Часть обзора заслоняла оторванная лампа, болтаясь на проводах. Под ней, примерно на уровне третьей ловушки, лежал циркуль с оторванной лапой. А вот второй перепрыгнул через него, потом через Роберта, и звук удара в дверь, я услышал раньше, чем увидел все на картинке. Циркуль замахнулся и ударил еще раз.

Дверь заскрипела, послышался еще удар, затем еще, а потом со звуком вскрываемой консервной банки с моей стороны появился кончик когтя, и потекла желтая слизь.

Я подскочил к профессору, стал трясти его и заорал, забыв перейти на английский:

— Альберт, очнись! Где включить ту штуку, которой ты Роберта завалил? А то нам хана!

Вроде очнулся, посмотрел на меня мутным взглядом и пробормотал что-то похожее на: «я не понимать, не говорить по…»

Коготь исчез, но только затем, чтобы появиться снова и на этот раз глубже, а потом, разрывая металл, понесся вниз.

Я оглядел комнату, ища, куда бы спрятаться, уставился на стальные ящики и пробормотал: «Ну, нафиг».





Глава 19




— Не, точно нафиг!

Я посмотрел поверх ящиков и увидел вентиляционную решетку. Бросился к ней, залез на дрогнувший ящик с зомби, сковырнул решетку топором и выругался, понимая, что я там не пролезу. Хоть боком, хоть передом, в лучшем случае жопой в комнату застряну на радость циркулю. Бррр, так дело не пойдет.

Циркуль же херачил дверь так, будто она картонная, расширил порез и уже протиснул маленькую черепушку. Я прицелился и начал стрелять. Уверен, что попал — пусть не все в яблочко, но два или три раза точно в лобешник. А эффект практически нулевой. Монстр замер, покрутил головой и слегка замедлился. Пули сплющились, одна прилипла, а остальные просто на пол упали.

Голова циркуля скрылась из вида, когти втянулись на ту сторону двери, но только для того, чтобы вонзиться во вторую дверку.

— А ты не особо-то умный, да? — захотелось что-то сказать, а может и болтать без умолку, просто чтобы успокоиться.

Меня чуть потряхивало, будто на передозировке стимуляторов. Надо что-то делать, делать, делать. Искать варианты, искать, скорее искать. Думай, Космос, думай!

Черепушка монстра появилась снова, и я от души всадил в нее треть магазина. Тварь взревела, затрясла головой, стряхивая пули — кожа на лбу превратилась в красную рваную тряпку, я даже кость мог разглядеть грязно-желтого цвета, но пробить ее так и не смог.

— Профессор, не дури! Сам тупишь, так друга своего воображаемого позови! — я уже не стал церемониться, подскочил к креслу, отстегнул наручники и рывком сбросил его на пол, а потом потащил в сторону двери, — Не хочешь помочь, так хоть займи эту тварь чем-то…

— Сссстимулятор, надо уколоть, — не знаю на Альберта или на его альтер-эго, но подействовало, у профессора глаза полезли на лоб, когда он увидел когти циркуля в метре от себя, но бежать не стал, наоборот, нащупал очки и пополз к двери, бормоча, — Ооо, зубастик-длинноножка, очень интересный экземпляр…

Я достал инъектор, который совсем недавно предназначался мне, сорвал зубами колпачок и посмотрел на тонкую иглу, а потом на пистолет-пулемет. И, интересно, как?

Профессор заорал, взревел на два голоса, будто его реально пополам разорвало. Хотя циркуль достал его. Когтем пробил плечо и тащил к двери. Смотреть было мерзко, место удара будто кислотой залили. Кровь брызгалась и пузырилась, смешанная с желтой слизью.

Второй костыль просвистел сквозь дверь и попал профессору в ногу. Орудуя двумя лапами, монстр подтянул тело к двери и, просунув голову в щель, зубами вонзился профессору в лицо.

Надо было действовать, пока Альберт успешно отвлекал циркуля. Прижимаясь к столам, я бросился к двери. Прилип к стене, оказавшись в одной плоскости с дверью, и на повышенной скорости, начал красться к голове монстра. А заодно молился, чтобы глаз, в который я хочу это воткнуть не видел на сто восемьдесят градусов.

Но потом появилась идея получше. Стараясь не смотреть, что циркуль делает с профессором, а там какие-то жвалы из челюсти вылезли, я разглядел пульсирующие, с виду рыхлые, мешочки-наросты на затылке. Прыгнул, воткнул иголку в один из них, давя на кнопку подачи лекарства, и попытался отскочить. Поскользнулся в крови профессора, упал, но увернулся от летящего в меня когтя. Отпрыгнул в комнату, толкая за спину офисный стул, опять упал, поднялся и бросился к ящикам.

Отдышался и аккуратно выглянул, держа «эмпешку» наготове. Все затихло, с той стороны только звук скребущего по полу когтя. Приблизился, стараясь чтобы между мной и дверью все время что-то было: стол, стоматологическое кресло, каталка.

Увидел два тела.

Лежат практически в обнимку, дырявый профессор с обглоданным до кости черепом, а сверху тушка циркуля. По пояс успел прорваться, на затылке из мешочков течет гной, коготь в предсмертных судорогах скребет по полу — других телодвижений нет. Но дышит еще, с каждым вздохом все слабее и слабее.

Я посмотрел на мониторы, проверить его напарника. Но там было все в порядке. Ну или беспорядке — смотря как посмотреть. Без ноги он прополз ровно до следующей ловушки, активировав взрывное устройство как раз на уровне головы. Полз при этом совсем рядом, в итоге потеряв половину затылка. Окей, этот точно уже не встанет, зато в конце коридора мелькнули шатающиеся медленные тени.

— Вот ты такой тупой, потому что яйцами думаешь, — я подождал, пока монстр окончательно затихнет, и для надежности дважды выстрелил ему в затылок. А потом и контрольный для профессора.