Замок на Вороньей горе

— Я ничего не помню, — негромко сказала Агнесс, которая с самого начала пристроилась у горящего камина и грела около него руки. — Вообще. Все, что в памяти осталось, — шепот в ушах, похожий на то, как река по камням течет, да еще как Ворон сказал: «Открой мне свой разум».

— Ничего такого он не говорил, — в унисон заверило несколько человек.

— Я это слышала сама, — твердо заявила Агнесс.

— Использовал он тебя, — уверенно сообщила Магдалена и толкнула меня локтем в бок. — Я про такое читала!

— Он всех нас использует, — послышалось с соседнего стола. — По полной. И как хочет.

— На то он и наставник, — встал на защиту Ворона Жакоб. — Знаете, как меня мой мастер гонял? Этот хоть не дерется. И кормит.

— О кормежке: я есть хочу. — Гарольд потянулся. — С холода аппетит такой — быка бы съел. Кто сегодня готовит ужин?

— Мы готовим. — Ромея упрямо таращилась на свою ладонь. — Сейчас наставник вернется — пойдем на кухню. Мало ли что ему еще в голову взбредет?

— Ничего не взбредет, — донесся из коридора голос Ворона. — Идите, готовьте. Даже такой изувер, как я, не станет оставлять голодными учеников после столь насыщенного дня. Да добавь в кашу побольше мяса — обед-то мы пропустили.

— Хотелось бы, чтобы все дни такими были, — неожиданно для себя самого заявил ему я. — И по насыщенности и по кормежке.

— Я всегда иду навстречу ученикам. — Ворон стянул с плеч шубу и тряханул ее, во все стороны полетел снег. — Ох, там и завьюжило, вовремя закончили. Так вот, я — «за». К тому же одно неразрывно связано с другим. Продукты у меня не бесконечны, денег за учебу я с вас брать не могу, это запретили боги, так что пора вам, ребята, самим начинать их добывать.

— На охоту пошлете, что ли? — озадачился Гарольд.

— Или побираться? — Сарказм в голосе Флоренс был, по меньшей мере, неожиданностью.

— Ни разу не угадали. — Ворон сел в кресло, сплел пальцы в замок и с симпатией обвел взглядом наши настороженные лица. — У меня на вас другие планы.

Тем временем в зал вошли Мартин и Аллан, и не скажу, что у них был радостный вид. Уж не знаю, что они там увидели, в подвале, но оптимизма им это не добавило.

— Вы по-прежнему мыслите категориями обычных людей, — уже привычно начал Ворон свою речь. — Вы маги. Пока еще ученики, даже не подмастерья, но маги. И зарабатывать должны как маги и никак иначе, а то я вас обратно в замок не пущу. Но об этом — позже.

— Так мы же ничего не умеем! — снова синхронно сказало несколько человек. — Вообще!

— А я научу, — обрадовал нас наставник. — Все, предварительная подготовка кончилась, азы того, как вам надо сосуществовать, я преподал. Умные сделали выводы, дураки, каковых среди вас, надеюсь, нет, все равно ничего бы не поняли. Простые деньки закончились, начинается по-настоящему веселое время. До Нового года — еще месяц, на этот период у меня харчей хватит, а как отпразднуем, так и начнете добывать еду для себя и всех остальных.

— Это были «простые деньки»? — приложила руки к щекам Магдалена. — Боги мои, что ж дальше-то нас ждет?

— Ничего не поняла, — неизвестно кому пожаловалась Жаклин Бюссе, красавица из королевства Перт. — Я, наверное, очень глупая.

— Наверное, — согласился с ней Гарольд. — Даже точно. Но ты не печалься, я тоже ничего не понял. Да это и не важно, мастер же потом все объяснит, когда время придет?

— Само собой, — подтвердил Ворон. — Так, кормить нас сегодня будут? У моего повара нынче выходной, я с вами собираюсь поужинать, за компанию. Агнесс, дитя мое, иди сюда и выпей вина, тебе сейчас это не будет лишним.

— А мы? — Гарольд облизнулся. По его словам, именно из-за отсутствия вина он тут страдал сильнее всего. — И нам хотелось бы!

— А вы ждите кашу, — погрозил ему пальцем Ворон. — Она это заслужила, а ты — нет. Ты даже не старался огонь зажечь, разгильдяй этакий. Я все видел!

— Обижаете, наставник, — для порядка возмутился Гарольд.

За разговорами ожидание еды было не очень тягостным, да и наловчились наши девчонки уже готовить достаточно быстро.

И еще мы все ждали вечера, когда пойдем в спальню. Нам очень хотелось знать, что именно произошло в подвале.

— Ну? — в едином порыве выдохнули мы, как только ввалились в помещение с кроватями. — Чего было?

— Было, — проворчал Мартин, плюхаясь на свою койку и стягивая сапог. — Наш наставник — лютый дядька.

— Но справедливый, — отметил Аллан, расстегивая пояс. — Он и на самом деле предоставляет всем равные шансы. Нам — стать или не стать магами, Михаэлю — попробовать остаться живым.

— Я дома очень любила играть в шарады с нашим шутом, — сообщила всем очаровательная Рози де Фюрьи из Асторга. — Он был страшненький, но очень умный, и здорово их выдумывать умел. Но никогда не перегибал палку, делая их слишком сложными, поскольку понимал, что если я их не отгадаю, то разозлюсь. А если я разозлюсь, то ему будет плохо.

— Аналогия понятна. — Аллан потер руками щеки. — Вот только ты не дома.

— Не тяни, а? — не выдержал я. — Он просто запер его в подвале с Труди, чтобы тот подумал о содеянном, или как?

— В каком-то смысле так и есть, — произнес Аллан и обменялся взглядом с Мартином. — Только добавь к этому тот факт, что Труди, упокой боги ее душу, сама вольна выбрать наказание для него.

— Это как? — охнула Флоренс.

— Он ее воскресил, — утвердительно сказала Магдалена. — Я так и подумала. Но это же магия мертвых?

— Плюс магия крови, — кивнул Мартин.

— Он провел этот ритуал на ваших глазах? — недоверчиво спросил Жакоб. — Да? Если это так, то наш наставник — очень и очень рисковый мужик. Я и раньше это знал, но не думал, что настолько.


— На наших глазах, — подтвердил Мартин. — Он прочитал какое-то заклинание, после резанул кинжалом ладонь Михаэля и смазал его кровью губы трупа.

И его передернуло, как будто в ознобе.

— Когда Труди открыла глаза, я подумал, что обмочусь, — признался Аллан. — Знаете — мне даже не стыдно вам об этом рассказывать. Мне довелось кое-что повидать — и казни и смерти на поединках, да я и сам убивал не раз. Даже в сражении одном участвовал, так что я вроде как знаю, что такое смерть. Но как вспомню взгляд Труди… Сначала ее глаза были как слепые, а потом изменились. Что-то в них вернулось из-за Грани, оттуда, но не поручусь, что именно душа этой девочки.

— Какая душа? — Мартин засопел. — Какой девочки? Это было что-то такое, чему и названия нет. Она когда на нас глянула, у меня колени задрожали. Я вообще никогда ничего и никого не боялся, может, кроме своего папаши, да и того опасался до той поры, пока силу не набрал и его не отвалтузил. Но это…

— Ну да, — согласился с ним Аллан. — Так вот, она сначала глазами поморгала, потом на ноги встала и на Ворона смотрит. А он ей и говорит: «Вот тот, кто забрал твою жизнь. Я тебе его отдаю на одну ночь — с момента захода солнца до его восхода. Сама реши, нужны тебе его кровь и душа или нет». Труди кивнула и на Михаэля уставилась. Но с места не тронулась.

— И что дальше? — поторопили мы.

— А дальше мы оттуда ушли. — Аллан сел на кровать. — Когда выходили за дверь, Ворон на небо глянул и говорит этому дураку: «Этот подвал очень большой, он под всем замком идет. Солнце почти село, но немного времени у тебя есть. Беги и прячься, если сможешь, может, и доживешь до утра. Если тебе это удастся, то я сдержу свое слово и отпущу тебя». И закрыл дверь. На замок.

— Спрятаться от мертвеца невозможно, — покачала головой Агнесс. — У нас в Анджане есть нехорошие места, там много крови пролилось, сами знаете, с кем мы граничим. Так вот, случается, что восстают из мертвых люди, в основном на местах сражений. Их можно или сжечь, или на куски изрубить, но по-другому от них не спрячешься. Мертвый если выбрал себе добычу, за ней по дну моря дойдет, нюх у него как у ловчего пса.

— Еще их можно упокоить, — заметила Ромея.

— Можно, — согласилась с ней Агнесс. — Вот только кому это делать? У нас не сильно жалуют магов вообще, а уж про тех, кто практикует магию мертвых, и говорить нечего. На костер — и все тут.

— А как же ты тогда сюда попала? — удивился я. — Если у вас магов не жалуют?

— Отец велел, — пожала плечами та. — А ему приказал король, он таким образом решил проучить моего деда, главного казначея королевства. Дед осмелился поспорить с нашим королем, и это было не слишком благоразумно, поскольку правитель в тот же день приказал отправить меня сюда, зная, что я дедушкина любимица. И еще мне было рекомендовано не возвращаться домой до той поры, пока я не стану полноправным магом. То есть можно-то можно, но вот боком это мне выйдет запросто.

— А если ты не доучишься и не получишь посох, ты не имеешь права возвращаться вообще, — невесело улыбнулась Миралинда. — Смахивает на изгнание.

— Мало того… — Агнесс шмыгнула носом. — У меня нет уверенности в том, что моя жизнь будет легкой и долгой даже в том случае, если я получу посох. Кто гарантирует, что меня не сожгут на главной площади, если король снова разгневается на нашу семью? Прямо хоть домой не возвращайся.

Этот рассказ снова заставил меня задуматься о том, что мы все здесь оказались неспроста. У меня такое ощущение, что судьба сама выбрала тех, кому суждено было прийти в этот замок. Именно те, кто должен был услышать новость о том, что Ворон набирает учеников, ее и услышали. Или не услышали, а, как я или Агнесс, были лишены выбора. Нас просто притащили сюда за шиворот — и все.

Я никогда раньше не задумывался о таких вещах, как судьба или рок. Но теперь начинаю в них верить. Как и в то, что мы уже кем-то, кто сильнее и умнее всех людей на свете, поделены на живых и мертвых, на тех, кто дойдет до конца, и тех, кто не доживет даже до лета.

И это все мне очень и очень не нравится. Невероятно не нравится. Нет, моей судьбой всегда кто-то распоряжался: графиня, которая купила меня у моей собственной матери для того, чтобы я был живой игрушкой для ее сына, а после выбросила на улицу; мастер-вор, который меня подобрал, а потом требовал покорности и смирения в оплату за то, что он меня учит премудростям мастерства; государство, которые было вправе меня убить за то, что я нарушал закон; и даже мастер Гай, который, по сути, забрал мою жизнь.

Но у меня хотя бы оставалось право на то, чтобы им всем не подчиниться и как-то изменить свою судьбу. Хоть как-то.

А тот или те, кто собрал нас тут всех вместе, мне даже этого не оставил. Я не знаю, что это за сила такая, хотя и могу предположить, что она родственна той, которая выдает магам право на обучение, но я ее уже не люблю. И не исключено, что со временем я ее возненавижу. Вот только сделать с ней ничего не сумею. Никогда. Потому что муравей не может убить быка.

— А я и вовсе домой не вернусь никогда, — сказала тем временем Миралинда невозмутимо. Впрочем, ее голос звучал выше, чем обычно, так что это было напускное спокойствие. — Когда я сказала про то, что еду сюда, сначала меня пытались отговорить, потом приказывали забыть такие мысли, а под конец посадили под замок и отправили гонца к виконту Фориньяку с подтверждением того, что мой отец готов выдать меня за его сына. Папенька все тянул со свадьбой до этого момента, сомневался, подходит ли нам семейство Фориньяк по родовитости, а тут прямо сразу решился на этот шаг. А я взяла и сбежала.

— И что потом? — заинтересованно спросила Фриша, которая даже рот приоткрыла от любопытства.

— Потом меня разыскал начальник охраны отца, — рассказывая, Миралинда расчесывала свои рыжие волосы. — Он передал мне кое-какие вещи, дал кошель с золотом и сказал, что отец проклял меня, лишил права наследования, и все, что мне осталось, — только мой титул. Он бы и его отнял, но такое не в его власти. Так что мне теперь идти некуда.

— С жиру вы, благородные, беситесь, — махнула рукой Фриша. — Были бы у меня дом и жених, разве я бы…

Ее слова оборвал исполненный животного страха вопль, он раздался откуда-то снизу и был, наверное, очень громким, если пробился через перекрытия подвала и каменный пол спальни.

— Вот и все. — Аллан растянулся на кровати. — Мертвая забрала жизнь живого.

Судя по всему, убийца был наказан, страшно и беспощадно. И, как показало следующее утро, это на самом деле было так. Все, что Тюба вынес из подвала, — несколько обглоданных костей и окровавленные тряпки, которые некогда были одеждой Михаэля. А что случилось с телом Труди, точнее, с тем, кем она стала, мы так никогда и не узнали.

— И все-таки. — Жакоб повертел головой. — Магия крови и магия мертвых. Как ему не страшно? Ворону в смысле.

— На самом деле мы должны были бы сообщить о подобном ордену Истины, — негромко сказал Виктор Форсез, худощавый парень с изящными черными усиками, который, как правило, всегда избегал общих споров. Он был вторым сыном губернатора вольного города Макхарта, что на побережье Закатного океана. — И не просто должны — обязаны. Это запретная магия.

— И кто сообщит? — резко спросил у него Мартин. — Не ты ли? Лично я этим заниматься не собираюсь.

— Я упомянул об этом гипотетически. — Форсез стал говорить еще тише. — Но мало ли? А если он и нас начнет обучать такому? Что тогда?

— Искренне надеюсь, что он именно это и станет делать. — Мартин даже привстал на кровати. — Я хочу научиться всему, чему только возможно, понятно? И если среди вас есть те, кто побежит в орден Истины, я повторю специально для них. Я и мои лю… друзья — мы все возьмем у Ворона столько знаний, сколько он нам даст. Потому что нам они нужны.

— Зачем тебе они? — спросил Аллан. — В таком объеме и такого, скажем так, диапазона. Магия мертвых, магия крови. Зачем?

— А вот это уже не твое дело, — грубовато ответил Мартин и скомандовал: — Всем спать. Ночь на дворе.

А ведь я с Мартином солидарен. Я тоже буду забирать все знания, до которых смогу дотянуться. И магия крови меня очень и очень интересует, даже больше, чем все остальное. Не знаю уж, какие у этого простолюдина цели, а вот у меня они весьма четкие. Если мою душу связали с помощью магии крови, так, может, я и обратно этот узелок развязать смогу с ее помощью? С богами я спорить не сумею, но вот с людьми — попробую.

И еще — на месте Аллана я бы Мартина осадил. Нельзя позволять с собой таким тоном безнаказанно говорить, тем более если ты лидер. А он смолчал.

Увы, увы, Ворон более этих тем не касался. Или, может, пока не касался, не знаю.

Зато он, как будто компенсируя некоторый простой в начале учебы, усиленно начал вбивать в наши головы то, что называл азами магических наук. Мы учились концентрировать внимание на одной цели и, напротив, работать с несколькими задачами одновременно. Он заставлял нас заучивать наизусть простейшие магические формулы, позволяющие на примитивном уровне работать со стихиями, и магический алфавит — на их основе мы должны были со временем научиться плести свои собственные заклинания. До этого было далеко, но через пару недель зажечь огонь на ладони мог уже почти любой из нас.