Закон шагов
Часть 37 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И точно — дозорных Хоно не разглядел, но уловил между деревьев какое-то движение.
— А что они будут делать, если не?…
— Возьмут нас в кольцо и отведут на стоянку. Но я предпочел бы попасть туда не в ночи под стражей, а с утра и сам. Для них это нечто вроде правил хорошего тона… Так мы скорее договоримся.
— Оставлять гостей на ночь в лесу — хороший тон? Все у бродяг через одно место, — пробурчал под нос магистр, но руки поднял.
Ная, как обычно, полезла с вопросами, и Собачник начал путанно объяснять, что к чему. По его словам выходило, что здесь очень хорошие земли: озеро с чистой водой и жирной рыбой, лес для охоты и строительства. Но Галшанские лорды когда-то давно отдали их под зимнюю стоянку одному из крупнейших кланов бродяг не без умысла: за это бродяги помогали правителям в торговле и заготовке леса. И не позволяли здесь селиться беженцам. А год назад Приозерское содружество заключило союз с другим большим бродяжьим кланом, «кланом Тихого», с которым жреца связывали какие-то давние дела, и который, по его уверению, будет рад принять беглецов.
Про то, зачем был нужен союз между бродягами и что он значил, Хоно уже не слушал — надоело, и мысли перескочили от рассказа Собачника к их долгому путешествию, подходившему к концу, и самому жрецу. Который уже раз: хоть Хоно и старался жить настоящим — сложно не думать о том, от кого зависит жизнь, тем более, если у сестренки только любопытство да ветер в голове. Ная на днях болтала про страх и тому подобное, что являлось, в понимании Хоно, совершеннейшей чушью, но все же Собачник, каким бы и кем бы он там ни был — человеком, астши, демоном, добрым, злым — вел себя странно и непоследовательно. Иногда охотно рассказывал и объяснял, даже когда его не спрашивали, причем такие вещи, которых, как подозревал Хоно, ученые — и те не знали. А иногда — отмалчивался или отсылал к магистру с самыми простыми вопросами. Частенько вообще вел себя, как слабоумный. Сегодня едва узнал давнего знакомого, хотя рябого Кемана с разрезанной губой Хоно опознал бы за сто шагов — уж очень неприятно тот выглядел. Да как вообще можно было его не узнать?
«Не понимаю», — Хоно посмотрел на широкую спину, маячившую впереди.
И на едва различимый в сумерках след от тренировочной палки на плече жреца.
Когда Собачник вдруг согласился его немного подучить на стоянках, он удивился и обрадовался — тяжеловато вместо отдыха, но какие-никакие, а полезный опыт и развлечение. Хоно мало понимал в фехтовании, но на кулаках у него неплохо получалось драться — у старшего брата — да будет счастливым его перерождение! — всегда выигрывал, хоть тот и был тяжелее. Жрец, кроме того, был умел и силен, однако в шуточных поединках двигался как-то чудно… Далеко отступал от обманных ударов, упускал возможности для контратаки. Поэтому Хоно иногда — очень редко, но все же — его «доставал». Казалось бы, все объяснялось легко, тем, что жрец просто поддается… Но — нет: у кого-то Хоно такую чудную манеру двигаться уже видел, правда, не мог припомнить, где и когда.
— Приехали. Здесь озеро совсем близко от дороги. Выйдем на берег, последние мили проедем завтра. — Жрец спешился, дождался, пока то же самое сделают остальные и уверенно вошел в лес следом за собакой.
Здесь Гохно уже полностью вытеснили другие деревья.
«Близко? Да как, если даже лица не может запомнить, он ориентируется в безликом лесу?!» — Хоно догнал жреца.
— Господин Собачник, почему ты уверен, что озеро рядом? Хорошо знаешь эти места?
— Просто я чувствую воду, — уклончиво ответил жрец.
Ветер дул в спину, и никакой воды Хоно не «чувствовал». Может, от больших озер пахло иначе, чем от маленьких или от прудов в Валкане, однако будь здесь незнакомый запах, и он бы его заметил, разве нет?
Они брели через лес не больше четверти часа. Озеро появилось неожиданно. Впереди не было видно просвета — все закрывала плотная стена деревьев и кустарника. И вдруг, пробравшись через заросли, они оказались у воды.
Озеро было настолько огромным, что захватывало дух. Берега, с которых в воду спускалась высокая, почти в человеческий рост, трава, терялись в темноте. В мелкой ряби на воде дрожали точки отраженных звезд, а сама вода казалась — или в самом деле была — абсолютно черной.
«Верно, оно же и называется «Чёрным»», — отрешенно подумал Хоно. Где-то далеко над водой светились рыжие огоньки — должно быть, костры на другом берегу.
— Какое… оно… — У сестры не первый раз от восторгов отказывал язык, но сейчас Хоно мог ее понять.
— А еще в нем водится три десятка видов рыбы. Могу перечислить все, — над чем-то одному ему известным засмеялся магистр.
Подойдя ближе к воде, Хоно почувствовал ее запах: не особо приятный, но и не противный. Просто странный, и не слишком-то сильный.
— Видите огни? — негромко спросил Собачник.
— Какие еще огни?! — тут же с беспокойством откликнулся магистр.
— Обыкновенные. От костров.
— Ну да, вижу, а что?
— Да, в сущности, ничего, — усмехнулся Собачник. — На этой поляне хватит места. Давайте разбивать лагерь.
«Он сейчас соврал, — отрешенно подумал Хоно. — Вопрос про костры был важен. Почему? Почему…»
И тут Хоно наконец-то вспомнил, где видел похожу манеру двигаться в тренировочном бою!
«Но этого не может быть… Или может? Нет, в самом деле!»
— Что такое, Хо? — Подошедшая сестра толкнула его под локоть.
— Ная, он слепой! — воровато оглянувшись, прошептал Хоно. — Он ходит по звуку, или пес ему помогает, или хьорхи, тени знают, как. Но сам он не видит ничего… Оно и понятно, ты только посмотри на его глаза. Просто он так уверено двигается для незрячего, что это сбивает с толку.
— Для незрячего вообще невозможно /так/ двигаться, — отрезала Ная. — Не говори ерунды.
— А вот и нет! На что спорим?
— На что хочешь!
Ная ушла распаковывать еду, а Хоно задумался. Предположение нужно было проверить, вот только как? Поначалу задача казалась сложной, но решение, — для которого Наю все-таки пришлось просить помочь — нашлось быстро.
***
С едой было покончено, магистр чуть поодаль от стоянки выдраивал сухой травой котелок, а Собачник отошел до ветра.
Хоно шепотом окликнул сестру:
— Можешь достать из поклажи магистра книжку, по которой он учит тебя читать?
— Зачем тебе? Ты ж предпочитаешь махать палкой, — фыркнула Ная.
— Когда вы занимались, увидел кое-что. Хочу еще раз взглянуть.
— Ну… Ладно, Лин-гьон не обидится.
Любопытство сестры перевесило, на что Хоно и рассчитывал.
Книжка у магистра была с множеством пометок на полях и картинками — и именно картинки-то сейчас и были нужны. За пару минут Хоно долистал до замечательного, отчетливо пропечатанного на всю страницу рыбьего скелета.
— И что ж ты в этом нашел интересного? — протянула Ная.
— Кому как. Я ж, как ты сказала, палки всякие люблю…
Вернулся и уселся обратно к огню Собачник.
— Господин жрец, — Хоно подошел и вложил ему в руки раскрытую книгу. — Не расскажете, что это за дерево?
— Не знаю, — Собачник подождал несколько секунд и вернул книжку обратно. — Попробуй спросить у магистра.
— Настолько прямые и крепкие на вид ветки… — протянул Хоно. — Хорошо найти б такое.
— Лин-гьон наверняка знает, где оно растет, если от него может быть прок. Спроси.
По счастью, магистр все еще возился с посудой и ничего не слышал: вряд ли тому следовало знать новость.
— Спасибо за совет, — сказал Хоно. — так и сделаю.
Хоно возвращался к сестре не спеша. Пройдя несколько шагов, остановился, сделал вид, что поправляет дрова. Полюбовался на ошалело хлопающую глазами Наю. Удивление и недоумение боролось в его душе с торжеством: он оказался прав. «Господин Собачник» странновато, но ловко двигался, ориентировался на дороге, в лесу, в городах, неплохо орудовал кулаками и мечом, постоянно притворялся, что смотрит на собеседника — и при этом ничего не видел. Жрец был слеп.
***
Хоно все равно не мог полностью избавиться от сомнений: вдруг все это такая ловкая шутка, Собачник понял его задумку и решил подыграть? Но сестра поверила сразу. Разбудила до рассвета, увела в сторону от стоянки поговорить…
Они сидели на берегу, смотрели сквозь заросли травы на воду. Ветер сменился, и сквозь запах озера чувствовался дым от костров с бродяжьей стоянки.
— Он настолько хорошо притворяется, что даже не задумываешься… — вздохнула Ная. На вкус Хоно, думать теперь стоило о другом, но сестра была верна себе: сразу после удивления начала досадовать — как же это она не разобралась сама, первой. И прямо расспросить — каким образом обо всем догадался Хоно, гордость не позволяла.
— Ну, вообще-то, для слепого человека вести себя, как он — тоже невозможно, — сказал Хоно. — Но Собачник — жрец и мастер хьорхи… Много всякого умеет. Помнишь, в начале года приезжал в Ввалкан один тип, проповедовал чушь всякую, про «костры очищения». Его дядя Фара выгнал сразу, как увидел.
— Да, был ненормальный какой-то.
— Так он потом по улицам ходил, с завязанными глазами дрался со всеми на спор, вроде как, силу показывал. Я тогда убежал на пару часов, пока дядьки не было. Посмотреть хотел. Мужику конечно наваляли быстро, но вообще он нормально так бился. Прям как наш жрец, отскакивал от каждого замаха, но чуть противник ошибется — подсечку ставит, или с кулака в морду. Когда Собачник про костры ни с того, ни с сего спросил — я сразу про этого мужика вспомнил. По асцис. оссис..
— По ассоциации, — подсказала Ная.
— На да. Я еще пораскинул мозгами, ну и понял, что все сходится. Жрец приятеля своего на дороге узнал, только когда тот заговорил. Читать не может, по карте пальцами водит. И пес обычно рядом с ним, как поводырь…
— Силен ты рассуждать, братец, — Ная вздохнула. — Твоя взяла. И что будем делать?
— Это ты у нас умная и ученая: вот и подумай. Рассказывать ли магистру, самому Собачнику, что мы обо всем догадались?
— Не надою — Ная сразу помрачнела и даже как-то осунулась. — Я тебя за этим и разбудила — попросить, чтоб не болтал пока. Поговорить, может, и нужно будет, но потом.
— Почему? Думаешь, магистр натворит что-нибудь? — сам Хоно вполне допускал такую возможность, поэтому и провернул все, пока магистра не было рядом.
Ная помотала головой.
— Не думаю… Не теперь. Но, раз господин жрец считает нужным притворяться — пусть… Я, пожалуй, понимаю причины, — она замолчала. Хоно тоже не стал нарушать тишину. Опыт подсказывал — когда сестра говорила таким голосом, лучше не лезть.
Шумел ветер. Над озером сгущалась испарина тумана.
Позади захрустели ветки.
— Вот вы где, — устало произнес магистр. — Я уже начал думать, случилось что. Не спится?
— Да… Тебе тоже, Лин-гьон? — спросила Ная.
— А что они будут делать, если не?…
— Возьмут нас в кольцо и отведут на стоянку. Но я предпочел бы попасть туда не в ночи под стражей, а с утра и сам. Для них это нечто вроде правил хорошего тона… Так мы скорее договоримся.
— Оставлять гостей на ночь в лесу — хороший тон? Все у бродяг через одно место, — пробурчал под нос магистр, но руки поднял.
Ная, как обычно, полезла с вопросами, и Собачник начал путанно объяснять, что к чему. По его словам выходило, что здесь очень хорошие земли: озеро с чистой водой и жирной рыбой, лес для охоты и строительства. Но Галшанские лорды когда-то давно отдали их под зимнюю стоянку одному из крупнейших кланов бродяг не без умысла: за это бродяги помогали правителям в торговле и заготовке леса. И не позволяли здесь селиться беженцам. А год назад Приозерское содружество заключило союз с другим большим бродяжьим кланом, «кланом Тихого», с которым жреца связывали какие-то давние дела, и который, по его уверению, будет рад принять беглецов.
Про то, зачем был нужен союз между бродягами и что он значил, Хоно уже не слушал — надоело, и мысли перескочили от рассказа Собачника к их долгому путешествию, подходившему к концу, и самому жрецу. Который уже раз: хоть Хоно и старался жить настоящим — сложно не думать о том, от кого зависит жизнь, тем более, если у сестренки только любопытство да ветер в голове. Ная на днях болтала про страх и тому подобное, что являлось, в понимании Хоно, совершеннейшей чушью, но все же Собачник, каким бы и кем бы он там ни был — человеком, астши, демоном, добрым, злым — вел себя странно и непоследовательно. Иногда охотно рассказывал и объяснял, даже когда его не спрашивали, причем такие вещи, которых, как подозревал Хоно, ученые — и те не знали. А иногда — отмалчивался или отсылал к магистру с самыми простыми вопросами. Частенько вообще вел себя, как слабоумный. Сегодня едва узнал давнего знакомого, хотя рябого Кемана с разрезанной губой Хоно опознал бы за сто шагов — уж очень неприятно тот выглядел. Да как вообще можно было его не узнать?
«Не понимаю», — Хоно посмотрел на широкую спину, маячившую впереди.
И на едва различимый в сумерках след от тренировочной палки на плече жреца.
Когда Собачник вдруг согласился его немного подучить на стоянках, он удивился и обрадовался — тяжеловато вместо отдыха, но какие-никакие, а полезный опыт и развлечение. Хоно мало понимал в фехтовании, но на кулаках у него неплохо получалось драться — у старшего брата — да будет счастливым его перерождение! — всегда выигрывал, хоть тот и был тяжелее. Жрец, кроме того, был умел и силен, однако в шуточных поединках двигался как-то чудно… Далеко отступал от обманных ударов, упускал возможности для контратаки. Поэтому Хоно иногда — очень редко, но все же — его «доставал». Казалось бы, все объяснялось легко, тем, что жрец просто поддается… Но — нет: у кого-то Хоно такую чудную манеру двигаться уже видел, правда, не мог припомнить, где и когда.
— Приехали. Здесь озеро совсем близко от дороги. Выйдем на берег, последние мили проедем завтра. — Жрец спешился, дождался, пока то же самое сделают остальные и уверенно вошел в лес следом за собакой.
Здесь Гохно уже полностью вытеснили другие деревья.
«Близко? Да как, если даже лица не может запомнить, он ориентируется в безликом лесу?!» — Хоно догнал жреца.
— Господин Собачник, почему ты уверен, что озеро рядом? Хорошо знаешь эти места?
— Просто я чувствую воду, — уклончиво ответил жрец.
Ветер дул в спину, и никакой воды Хоно не «чувствовал». Может, от больших озер пахло иначе, чем от маленьких или от прудов в Валкане, однако будь здесь незнакомый запах, и он бы его заметил, разве нет?
Они брели через лес не больше четверти часа. Озеро появилось неожиданно. Впереди не было видно просвета — все закрывала плотная стена деревьев и кустарника. И вдруг, пробравшись через заросли, они оказались у воды.
Озеро было настолько огромным, что захватывало дух. Берега, с которых в воду спускалась высокая, почти в человеческий рост, трава, терялись в темноте. В мелкой ряби на воде дрожали точки отраженных звезд, а сама вода казалась — или в самом деле была — абсолютно черной.
«Верно, оно же и называется «Чёрным»», — отрешенно подумал Хоно. Где-то далеко над водой светились рыжие огоньки — должно быть, костры на другом берегу.
— Какое… оно… — У сестры не первый раз от восторгов отказывал язык, но сейчас Хоно мог ее понять.
— А еще в нем водится три десятка видов рыбы. Могу перечислить все, — над чем-то одному ему известным засмеялся магистр.
Подойдя ближе к воде, Хоно почувствовал ее запах: не особо приятный, но и не противный. Просто странный, и не слишком-то сильный.
— Видите огни? — негромко спросил Собачник.
— Какие еще огни?! — тут же с беспокойством откликнулся магистр.
— Обыкновенные. От костров.
— Ну да, вижу, а что?
— Да, в сущности, ничего, — усмехнулся Собачник. — На этой поляне хватит места. Давайте разбивать лагерь.
«Он сейчас соврал, — отрешенно подумал Хоно. — Вопрос про костры был важен. Почему? Почему…»
И тут Хоно наконец-то вспомнил, где видел похожу манеру двигаться в тренировочном бою!
«Но этого не может быть… Или может? Нет, в самом деле!»
— Что такое, Хо? — Подошедшая сестра толкнула его под локоть.
— Ная, он слепой! — воровато оглянувшись, прошептал Хоно. — Он ходит по звуку, или пес ему помогает, или хьорхи, тени знают, как. Но сам он не видит ничего… Оно и понятно, ты только посмотри на его глаза. Просто он так уверено двигается для незрячего, что это сбивает с толку.
— Для незрячего вообще невозможно /так/ двигаться, — отрезала Ная. — Не говори ерунды.
— А вот и нет! На что спорим?
— На что хочешь!
Ная ушла распаковывать еду, а Хоно задумался. Предположение нужно было проверить, вот только как? Поначалу задача казалась сложной, но решение, — для которого Наю все-таки пришлось просить помочь — нашлось быстро.
***
С едой было покончено, магистр чуть поодаль от стоянки выдраивал сухой травой котелок, а Собачник отошел до ветра.
Хоно шепотом окликнул сестру:
— Можешь достать из поклажи магистра книжку, по которой он учит тебя читать?
— Зачем тебе? Ты ж предпочитаешь махать палкой, — фыркнула Ная.
— Когда вы занимались, увидел кое-что. Хочу еще раз взглянуть.
— Ну… Ладно, Лин-гьон не обидится.
Любопытство сестры перевесило, на что Хоно и рассчитывал.
Книжка у магистра была с множеством пометок на полях и картинками — и именно картинки-то сейчас и были нужны. За пару минут Хоно долистал до замечательного, отчетливо пропечатанного на всю страницу рыбьего скелета.
— И что ж ты в этом нашел интересного? — протянула Ная.
— Кому как. Я ж, как ты сказала, палки всякие люблю…
Вернулся и уселся обратно к огню Собачник.
— Господин жрец, — Хоно подошел и вложил ему в руки раскрытую книгу. — Не расскажете, что это за дерево?
— Не знаю, — Собачник подождал несколько секунд и вернул книжку обратно. — Попробуй спросить у магистра.
— Настолько прямые и крепкие на вид ветки… — протянул Хоно. — Хорошо найти б такое.
— Лин-гьон наверняка знает, где оно растет, если от него может быть прок. Спроси.
По счастью, магистр все еще возился с посудой и ничего не слышал: вряд ли тому следовало знать новость.
— Спасибо за совет, — сказал Хоно. — так и сделаю.
Хоно возвращался к сестре не спеша. Пройдя несколько шагов, остановился, сделал вид, что поправляет дрова. Полюбовался на ошалело хлопающую глазами Наю. Удивление и недоумение боролось в его душе с торжеством: он оказался прав. «Господин Собачник» странновато, но ловко двигался, ориентировался на дороге, в лесу, в городах, неплохо орудовал кулаками и мечом, постоянно притворялся, что смотрит на собеседника — и при этом ничего не видел. Жрец был слеп.
***
Хоно все равно не мог полностью избавиться от сомнений: вдруг все это такая ловкая шутка, Собачник понял его задумку и решил подыграть? Но сестра поверила сразу. Разбудила до рассвета, увела в сторону от стоянки поговорить…
Они сидели на берегу, смотрели сквозь заросли травы на воду. Ветер сменился, и сквозь запах озера чувствовался дым от костров с бродяжьей стоянки.
— Он настолько хорошо притворяется, что даже не задумываешься… — вздохнула Ная. На вкус Хоно, думать теперь стоило о другом, но сестра была верна себе: сразу после удивления начала досадовать — как же это она не разобралась сама, первой. И прямо расспросить — каким образом обо всем догадался Хоно, гордость не позволяла.
— Ну, вообще-то, для слепого человека вести себя, как он — тоже невозможно, — сказал Хоно. — Но Собачник — жрец и мастер хьорхи… Много всякого умеет. Помнишь, в начале года приезжал в Ввалкан один тип, проповедовал чушь всякую, про «костры очищения». Его дядя Фара выгнал сразу, как увидел.
— Да, был ненормальный какой-то.
— Так он потом по улицам ходил, с завязанными глазами дрался со всеми на спор, вроде как, силу показывал. Я тогда убежал на пару часов, пока дядьки не было. Посмотреть хотел. Мужику конечно наваляли быстро, но вообще он нормально так бился. Прям как наш жрец, отскакивал от каждого замаха, но чуть противник ошибется — подсечку ставит, или с кулака в морду. Когда Собачник про костры ни с того, ни с сего спросил — я сразу про этого мужика вспомнил. По асцис. оссис..
— По ассоциации, — подсказала Ная.
— На да. Я еще пораскинул мозгами, ну и понял, что все сходится. Жрец приятеля своего на дороге узнал, только когда тот заговорил. Читать не может, по карте пальцами водит. И пес обычно рядом с ним, как поводырь…
— Силен ты рассуждать, братец, — Ная вздохнула. — Твоя взяла. И что будем делать?
— Это ты у нас умная и ученая: вот и подумай. Рассказывать ли магистру, самому Собачнику, что мы обо всем догадались?
— Не надою — Ная сразу помрачнела и даже как-то осунулась. — Я тебя за этим и разбудила — попросить, чтоб не болтал пока. Поговорить, может, и нужно будет, но потом.
— Почему? Думаешь, магистр натворит что-нибудь? — сам Хоно вполне допускал такую возможность, поэтому и провернул все, пока магистра не было рядом.
Ная помотала головой.
— Не думаю… Не теперь. Но, раз господин жрец считает нужным притворяться — пусть… Я, пожалуй, понимаю причины, — она замолчала. Хоно тоже не стал нарушать тишину. Опыт подсказывал — когда сестра говорила таким голосом, лучше не лезть.
Шумел ветер. Над озером сгущалась испарина тумана.
Позади захрустели ветки.
— Вот вы где, — устало произнес магистр. — Я уже начал думать, случилось что. Не спится?
— Да… Тебе тоже, Лин-гьон? — спросила Ная.