Закон Хармонта[= Никто не уйдет]

Но огромным осколкам корабля не суждено было достигнуть земли. Внезапно синее облако-портал, потерявшее подпитку из седьмого корпуса, сжалось в точку – и вспыхнуло, словно тысяча синих солнц.

Рука сама взметнулась к глазам – прикрыть их, не рассчитанных природой на такую нагрузку…

Спасибо организму, натренированному в Зоне беречься от всяких неожиданностей, глаза остались целы, хотя с полминуты еще плавало перед ними нереально яркое синее пятно, отпечатавшееся на сетчатке словно на фотобумаге. А когда Рэд проморгался, то понял, что нет больше ничего лишнего в Зоне. Ни гигантских обломков корабля, ни развороченных «акул», валяющихся на земле, словно выпотрошенные рыбины, ни трупов пришельцев, похожих на раздавленных морских звезд. Ничего, только покалеченные аномалии, потерявшие свою невидимость, да следы от танковых траков, глубоко отпечатавшиеся в глинистой почве.

– Утилизация, – раздался за спиной голос Эдварда. – На этот раз они прибрали за собой, чтоб, не дай Зона, мы не расковыряли остатки подбитых аппаратов и не разобрались в их технологиях.

– Прибрали – и отступили, – добавил Снайпер. – Две попытки с ходу не удались. Теперь они проанализируют свои ошибки и обязательно предпримут третью. Так что победу праздновать рано.

Рэдрик ничего не ответил. Его семья стояла на шаг впереди него, все трое, тесно прижавшись друг к другу. Стояли – и смотрели вдаль, в Зону, туда, где в сумеречной дымке еще можно было увидеть острые горные пики, похожие на драконьи зубы.

Шухарт понимал, что Снайпер абсолютно прав. Нутром понимал, спинным мозгом чувствовал невидимые эманации угрозы, шедшие со стороны старого завода. Там, в седьмом корпусе, открывались порталы, из которых на его родной город ползла всякая пакость. И с этим ничего нельзя было сделать. Пройдет немного времени, и они откроются вновь. И на этот раз не один, а сразу много, словно головы гидры поползут, исторгая из себя смертоносные корабли, и обрубить их уже будет нечем…

Так или иначе, неизбежность новой экспансии понимали все оставшиеся в живых. Да, где-то там, за Институтом, уже завывали сирены машин «скорой помощи», полицейских автомобилей, возможно, армейских грузовиков – как всегда, вовремя, ага, в этом киношники не ошибаются. А горстка выживших стояла и смотрела в Зону, туда, откуда рано или поздно должна была прийти неминуемая гибель – возможно, не только для жителей Хармонта, но и для всего человечества.





* * *


– Это точно, теперь они обязательно вернутся.

Голос говорившего был безразлично-усталым, но в то же время жестким, как наждачная бумага. И странно знакомым.

Все обернулись.

Позади группы выживших в схватке с чудовищами из иномирья стоял Ричард Нунан. Представитель поставщиков электронного оборудования при хармонтском филиале Международного института аномальных зон. Помимо этого, удачливый бизнесмен, владелец довольно успешного заведения «Пять минут», торгующего дешевой и быстрой любовью. Дружелюбный, всегда улыбающийся толстяк, из тех, кто ради собственной выгоды без мыла пролезет в любую щель, даже дурно пахнущую. Образец добропорядочного американца, поклоняющегося двум святыням – полосатому флагу и зеленому доллару.

Но сейчас Нунан мало походил на добропорядочного американца. Пиджак, рубашка и галстук залиты кровью. Нос распух, придав округлому лицу жуткое сходство с африканской маской, изображающей бога ночных кошмаров. Но самое главное – голос. Это больше не был голос обывателя, привыкшего к спокойной жизни под сенью двух могущественных символов американского континента. Так жестко вкладывать слова в чужие головы, словно магазин автомата снаряжая патронами, мог только человек, для которого война – обыденность, среда, в которой он привык жить и выживать. И для которого любые надуманные божества есть лишь маскировка, ширма, в тени которой удобно скрываться, казаться таким же, как все остальные… до поры до времени.

Сейчас время настало. Теперь это был уже не дружелюбный толстяк, катающийся туда-сюда по Хармонту, выпятив живот и улыбаясь каждому встречному. На институтском дворе стоял совсем другой человек, от которого исходили вполне ощутимые волны безразличной жестокости и равнодушия, холодного, словно сталь пистолета.

– Вы правы, они вернутся, – сказал Нунан, присаживаясь на толстое стальное колесо с обрывком трака – всё, что осталось от танка «Абрамс», уничтоженного лучом «смерть-лампы». – Думаю, довольно скоро. И теперь уж точно не помогут никакие переговоры.

– Ничего не понимаю, – нахмурился Квотерблад, вылезая из танка. – Это вы о чем сейчас, Ричард?

– Действительно, о чем? – поинтересовался человек, только что вышедший из здания Института и подошедший к группе. Судя по пустой трубке во рту и ничего не выражающим глазам цвета олова над ней, сам уполномоченный отдела безопасности капитан Вилли Херцог соизволил выйти из своего логова, дабы проверить, не случилось ли чего экстраординарного на вверенной ему территории. И это правильно, ибо безопасность – превыше всего. Особенно своя личная. Теперь же, когда все кончилось, можно и о службе вспомнить… Хотя, положа руку на сердце, сложно винить старика в чем-либо. Одно дело – следить, чтоб особо ретивые сержанты из Национальной гвардии не совали свой нос куда не надо, и совсем другое – воевать с вооруженными «смерть-лампами» пришельцами потертым табельным пистолетом.

Нунан посмотрел на Квотерблада так, словно тот сморозил несусветную чушь, перевел взгляд на капитана…

– А вы ничего не поняли, да? О’кей, тогда вот вам всем государственная тайна, проходящая под высочайшим грифом секретности – один хрен, всем нам кранты, так что, по моему мнению, вы имеете право знать. Вы ошибались в своих предположениях, полковник, к ФБР я не имею ни малейшего отношения. Разрешите представиться: секретный агент Государственной службы по контролю за деятельностью внеземных существ с неограниченными полномочиями на территории США. Хотите верьте, хотите нет, но это чистая правда. Так вот – то, что высоколобые профессора называют Посещением, есть не что иное, как результат договора между теневыми правителями нашей планеты и существами, чье развитие на несколько порядков выше нашего. Мы для них – это что-то типа ацтеков, встретившихся с конкистадорами Кортеса. Но от нас им нужно не золото, а лишь территории для сброса отходов. Многие из которых для нас, тупых дикарей, – настоящие сокровища. Они могли бы в два счета зачистить нас, людей, освободив всю планету под гигантскую свалку, но они поступили весьма благородно…

– Вот уж спасибо им и низкий поклон, – криво усмехнулся Квотерблад. – Только насчет полной зачистки сильно сомневаюсь. Помнится, Кортесу индейцы тоже устроили «Ночь печали», когда он еле ноги унес с горсткой своих воинов.

– Осмелюсь напомнить, что потом эта горстка в битве при Отумбе разогнала толпу дикарей, превосходящую отряд Кортеса чуть ли не в пятьдесят раз, – устало парировал Нунан. – И сейчас вы очень разозлили тех, по чьей милости мы все еще живем на этой планете и даже считаем себя ее хозяевами.

– Жители вашего родного города становятся мутантами, господин секретный агент, – нахмурившись, произнес Снайпер, тщательно подбирая слова. – Их заперли за колючей проволокой, словно животных, а вы говорите о каких-то договорах правительства с теми, кто норовит превратить нашу землю в свалку опасных отходов. Надеюсь, для вас не секрет, что добыча артефактов с каждым годом увеличивается в геометрической прогрессии, и недалек тот день, когда планета будет буквально завалена ими. Многим кажется, что эти отходы – благодать божия, но это далеко не так. Люди, которые долгое время были с ними в контакте или просто жили рядом с Зоной, приносят несчастья другим людям, неслучайно же ваши власти еще до критических событий запретили эмиграцию из Хармонта. Смерть ходит рука об руку с жителями Предзонья, они – разносчики эпидемии, одним лишь своим присутствием выкашивающие население планеты. Забудьте о том, что вы агент правительства, которому все равно что делать – снаряжать снаряды обедненным ураном, медленно убивая своих же танкистов, или же договариваться с тварями из иномирья, губящими планету. Вспомните о том, что вы прежде всего человек.

Нунан несколько секунд смотрел прямо перед собой, словно пытаясь переварить речь стрелка, произнесенную с жутким акцентом. Потом посмотрел на родных Шухарта, неподвижно стоявших в сторонке, махнул рукой и произнес:

– А пропади оно все пропадом. Они там договариваются не пойми с кем, а люди превращаются не пойми в кого… Короче, вот что. Знаю я немного, но то, что знаю, возможно, поможет. Все эти годы откуда-то со стороны гор идут шифрованные радиосигналы. Их перехватывает наш местный штаб…

– Ну да, невзрачное здание со скромной вывеской «Юридическая контора Корш, Корш и Саймак», утыканное антеннами и спутниковыми тарелками, как старый пень опятами, – сказал Шухарт, подойдя ближе, но при этом стараясь не терять из виду своих.

Нунан посмотрел на сталкера, как на пустое место, и продолжил:

– Что именно сообщалось в шифровках, я не знаю. Но, по моим наблюдениям, поступление сигналов всегда совпадало по времени с активностью «Бродяги Дика». Приходит сигнал – и на следующий день «Бродяга» начинает свою свистопляску.

– То есть открывается портал, и в наш мир вползают их «галоши» с грузом артефактов, которые, передвигаясь в режиме «стелс», начинают их разбрасывать по Зоне, – задумчиво произнес Эдвард.

– Возможно, – пожал плечами Нунан. – Вам виднее. После того, что здесь только что произошло, я уже сам ни черта не понимаю. Единственное – буквально в прошлом месяце мне абсолютно случайно удалось уточнить координаты передатчика. Сигналы идут из Серой долины, той, что у подножия Безымянной гряды на северо-западе.

– Северо-западные горы, – медленно произнес Шухарт. – Там, где по легенде живут выжившие пастухи, мутировавшие после Посещения. И Серая долина, которая со спутников всегда выглядит так, словно сплошь затянута туманом.

– Да, помню, – кивнул седой головой Херцог. – Окраина Зоны, вплотную примыкающая к неприступным скалам. Кстати, за всю историю Зоны так до нее никто и не добрался, все на подступах полегли.

– Это точно, – скрипнул зубами Квотерблад. – Нашу танковую роту тогда бросили именно туда, в Серую долину. Командование почему-то было уверено, что там средоточие зла, и если его уничтожить, то и Зону удастся стереть с лица земли…

Шухарт посмотрел на полковника, потом перевел взгляд на Снайпера и Эдварда.

– О чем ты думаешь, сталкер? – прищурившись, поинтересовался Снайпер. – У тебя с «чуйкой» лучше, чем у любого из нас, так что давай, говори, что у тебя на уме.


Вместо ответа Рэд повернул голову влево и посмотрел на Зону. Взрытая земля, похожая на живое тело, покрытое свежими шрамами. Вырванные с корнем пласты серого дёрна с белыми корешками, слабо шевелящимися, словно умирающие черви. Свежие, еще дымящиеся воронки от снарядов и ровные, как по линейке отмеренные траншеи в тех местах, где по земле прошлись лучи «смерть-ламп». И аномалии… Потерявшие прозрачность, съежившиеся… напуганные… Рэд чувствовал, как от Зоны, словно от живого существа, исхлестанного плетьми, исходят волны страха… И на мгновение ему показалось, что она просит помощи. Тихо, робко, неуверенно, не надеясь, что ей удастся достучаться до людей, что кто-то ее услышит…

Шухарт криво усмехнулся и произнес:

– Думаю, что решиться на такое могут только русские. Или сумасшедшие.

– Ну что ж, я хоть и не русский, но достаточно психованный, чтобы еще разок проехаться по знакомому маршруту, – сказал Квотерблад, доставая из ножен свой «Онтарио» и подцепляя клинком зеленый погон с серебряным орлом. – Только для полковника армии США это слишком сумасбродный поступок.

– Или слишком героический, – усмехнулся Эдвард. – Ну, мы-то со Снайпером русские, так что наши кандидатуры вне конкуренции.

– Я с вами, – просто сказал Шухарт. – Только если ты, Вилли, присмотришь за моими по старой дружбе.

Услышав про «старую дружбу», Нунан прищурил и без того заплывшие глаза, но Херцога это ничуть не смутило.

– Можешь на меня рассчитывать, парень, – сказал он. И, издав своей трубкой омерзительный звук, словно железом по стеклу резанул, проговорил в рацию, закрепленную на плече: – Сержант Луммер. Немедленно доставить из хранилища на институтский двор полный комплект артефактов для экспериментального танка. Да, мать твою, ты не ослышался. И шевели ногами, сукин сын, если не хочешь из хренового сержанта превратиться в рядового первого класса!

– Это самое… я с вами! – подал голос пришедший в себя Цмыг, которого немногочисленные выжившие гвардейцы заботливо уложили на сложенный в несколько раз брезентовый тент от грузовика. Разодранную крюком руку ему уже кто-то перебинтовал, и этой забинтованной рукой в кровавых пятнах Карлик размахивал достаточно агрессивно, вот, мол, всё в порядке, не сомневайтесь.

– Не сомневаемся, – кивнул Эдвард. – Только мы уж как-нибудь и вчетвером обойдемся. Ты давай отлеживайся, лечись, в госпитале пальцы разрабатывай, медсестер за разные округлости щупая. А нам пора, пока нас не задержали любители договариваться со всякими безголовыми уродами.

Его замечание не было лишено оснований. В вестибюле Института за прозрачными дверями уже виднелась толпа народа – полицейские, медики, ученые, все никак не решающиеся шагнуть на институтский двор, изрытый лучами «смерть-ламп». Людям свойственно бояться всего неизведанного даже после того, как от него остались лишь следы на раскрошенном асфальте.

– Короче, по коням, – сказал Снайпер по-русски, и, нимало не беспокоясь о том, что половина экипажа его не поняла, полез в танк.





* * *


Если хочешь умереть – иди в Зону ночью.

Если хочешь вернуться с хабаром – иди в Зону ночью.

Если хочешь стать настоящим сталкером – иди в Зону ночью…

Три правила, сформировавшиеся за годы после Посещения, будут справедливы до тех пор, пока существуют эти страшные язвы на теле планеты.

Новичок, отправившийся на проклятые земли ночью, имеет один шанс из ста вернуться обратно. У него нет опыта, нет «чуйки», нет уверенности в победе. А главное – он боится… Инстинкт самосохранения буквально сжигает его изнутри, и Зона чувствует это. Словно сами собой стелятся под ноги опасные аномалии, а «жгучий пух» так и норовит выстегать глаза. И спасти новичка может только одно – личная удача. Которая как деньги. Или есть, или нет.

И когда под утро похудевший на пару килограммов салага неожиданно возвращается в город с подозрительно оттопыривающимся рюкзаком, сведущие люди понимают: в округе появился еще один настоящий сталкер…

Но людям, которые сейчас ехали в легком экспериментальном танке, давно уже не нужны были тесты на личную удачу. Трое из них не раз бродили по Зоне в кромешной тьме, интуитивно находя правильную дорогу, а четвертый однажды даже проехался по ней на танке и при этом умудрился остаться в живых.

Так что, если б личная удача экипажа была неким эликсиром, то танк сейчас был бы заполнен ею по самые верхние люки.

Но любой волшебный эликсир имеет свойство кончаться – как деньги, например. Или как жизнь, которой надоело, что ею рискуют каждодневно, и которая обычно покидает своего нерадивого хозяина по-английски, не попрощавшись и даже напоследок не хлопнув дверью…

Внезапно силовое поле впереди танка заискрило, ослепительно заполыхало зарницами. Машину ощутимо тряхнуло, и Квотерблад, услышав натужное завывание двигателя, был вынужден сбросить скорость.

– Что это? – бросил Эдвард, с удивлением глядя на счетчик заряда защитных артефактов. Цифры довольно убедительно показывали, что сталкеры влетели во что-то очень неприятное.

«64… 63… 62…»

– Не знаю, – отозвался Шухарт. Он и вправду не мог даже предположить, что с такой скоростью может жрать ресурс защитного поля, столь убедительно доказавшего свою эффективность. К тому же люди почувствовали, как их начинает мелко трясти изнутри. Вены на руках мгновенно распухли и выперли вверх, став похожими на синие пульсирующие веревки…

Танк, натужно ревя двигателем, пытался ехать назад, но траки лишь драли рыхлую землю, выкапывая в ней две глубокие траншеи. Что-то держало машину, словно она влипла в нечто вязкое, как зазевавшаяся муха в варенье.

«61… 60… 59…»

– Я знаю, что это такое, – угрюмо произнес Снайпер, глядя на экран резко воспалившимися глазами. Неистово искрящая область имела форму четко очерченной полусферы, казалось, что танк влетел в некое подобие шляпки большого энергетического гриба и никак не может вырваться обратно…

– Ну и что это? – спросил Эдвард сквозь зубы – во всем теле возникла сильная ноющая боль, и, чтобы преодолеть ее, не упасть на пол и не забиться в конвульсиях, требовалось значительное усилие воли.

Вместо ответа Снайпер потянулся к блоку из шести тумблеров, над которыми была вмонтирована табличка с надписью по-русски «Аномальная защита корпуса».

– Сдурел? – негромко поинтересовался Эдвард. – Глянь, что оно с защитным полем делает. Из нас же сейчас тушенка будет в собственном соку.

– А может, повезет? – усмехнулся Шухарт, вытирая рукавом кровь с губы, лопнувшей от избыточного давления в кровеносной системе. – В Зоне у сталкера три бога – чудо, везенье и удача. И если они не помогли, все остальное – судьба, от которой не уйдешь.

– Это верно, куда ж от нее денешься, – сказал Снайпер, вырубая одним ударом ладони все шесть тумблеров. И крикнул: – Полковник, жмите вперед!

– Приньято! – с жутким акцентом на русском языке отозвался динамик.