Заклятие старого сада

– Молодой человек, можно вас на минуточку? – окликнула она вертлявого.

– Конечно, – с готовностью ответил тот и подошел, с трудом скрывая любопытство. Светло-голубые водянистые глаза обшарили обоих с ног до головы, оставив у Ани ощущение, что к ее телу прикоснулись чужие липкие пальцы. Волновалась она зря: из них двоих вертлявого интересовал только Олег. Анна едва не рассмеялась, заметив, как он откровенно строит глазки ее спутнику. Олега подобное внимание не на шутку разозлило, и он наградил неожиданного «поклонника» свирепым взглядом. Тот нисколько не смутился и жеманно спросил, чуть-чуть растягивая слова:

– Чем я могу быть вам полезен, молодые люди?

К его неудовольствию, ответила Анна, так как они с Олегом заранее договорились, что с богемной публикой вести переговоры будет исключительно она сама, так как он их не понимал и хронически не переваривал. Олег во время данной вылазки добровольно взял на себя роль безмолвного телохранителя, что после памятной встречи с Солярисом было весьма кстати.

Стараясь выглядеть как можно дружелюбнее и не замечать явной досады вертлявого, Анна вкрадчиво промурлыкала:

– Мы хотели бы поговорить с кем-нибудь, кто близко знал Эдуарда Морье. Вы не подскажете, к кому мы можем обратиться? Случилось такое несчастье…

Глаза парня загорелись жадным любопытством. На время он даже позабыл про Олега, чем его очень порадовал.

– Значит, это правда? Эдичку действительно пришили? – В его голосе явно слышалось злорадство, и Аня насторожилась.

– Не совсем так, – возразила она. – Эдик действительно серьезно пострадал, но он пока жив.

Анна намеренно слегка исказила правду. Она не знала, с кем еще из сотрудников клуба мог поддерживать контакт Собиратель, и боялась, что весть о спасении Эдика заставит того довести начатое до конца. В следующий раз ее может и не оказаться рядом…

– Какой ужас! – всплеснул руками вертлявый. С безутешным горем он явно переигрывал.

– Действительно ужас, – согласилась Аня. – Так с кем мы можем поговорить? У Эдика были друзья?

– Да что вы такое говорите, – хмыкнул парень, – я, конечно, не любитель сплетничать о коллегах… Тем более в такой ситуации… – Он сделал вид, что замялся.

«Тебя-то это, похоже, вряд ли остановит», – с неожиданным раздражением подумала Анна, которую не обманула игра в порядочность. И не ошиблась. Выдержав паузу, вертлявый махнул рукой:

– Ладно уж… Не вижу смысла скрывать. Это все и так знают. У Эдика не было близких друзей. Да и не могло быть. Он воображал себя эдакой райской птицей и в нашем курятнике близких знакомств не заводил.

Капризный тон избалованного ребенка был неприятен Анне: за кажущейся наивностью скрывалась обыкновенная зависть. Аня заподозрила, что выбрала не совсем удачного собеседника, и теперь ей придется выслушать массу гадких сплетен, но ничего конкретного выудить не удастся. Но за неимением лучшего следовало основательно потрясти этого живчика, даже если ей придется захлебнуться в потоке грязи. Анна глубоко вздохнула и приступила к осуществлению задуманного.

– Не могу поверить, чтобы у такого красивого и обаятельного парня, как Эдик, не было друзей, – с сомнением покачала головой девушка.

– Не-а.

– Ну хоть с кем-нибудь он общался более-менее тесно? Он давно выступает в вашем клубе?

– Да что вы все «он» да «он». Эдичка был самая настоящая «она». Вы что, не знаете, что он трансвестит?

– Разумеется, мы об этом знаем, но по паспорту он мужчина, и мне удобнее называть его мужским именем. Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила Анна.

– Ах да… – Вертлявый недовольно поморщился. Аня сообразила, что он надеялся ошарашить их новостью о нетрадиционной ориентации Эдика, и с удовольствием лишила его такой возможности.

– Эдик работал здесь примерно полтора года, – неохотно поделился информацией парень. – Вообще-то у них раньше была настоящая группа, но потом все развалилось. – При воспоминании об этом парень повеселел и заметно оживился. – Один из них, тот, что работал под псевдонимом Мэри, до того был на бабу похож, что даже краситься не надо. Публика ни в какую не хотела верить, что это переодетый мужик, так что в конце представления он выходил на поклон в одних штанах, чтобы, значит, доказать свое происхождение. Самое смешное, что парень даже не был голубым, в шоу подался с голодухи, а стал звездой программы. – Вертлявый хихикнул и добавил: – Эта его женственность программу и погубила.

– Каким образом? – спросила Анна, с трудом сдерживая неприязнь. Тот ничего не заметил и продолжал как ни в чем не бывало:

– Забавная история у них приключилась. Однажды к нам в клуб закатился один московский фирмач, разумеется, голубой, зато богатый до неприличия.

– Вы считаете, что в Москве все фирмачи голубые, раз говорите «разумеется»? – не удержалась Аня. Парень ответил ей таким взглядом, что она десять раз пожалела о своей колкости и прикусила губу.

– Вы, девушка, напрасно острите. Всем известно, что в Москве геев – как в поле ромашек. Это даже модно и вовсе не смешно.

Выслушав его отповедь, Анна смущенно опустила глаза и постаралась изобразить раскаяние. Парень удовлетворился ее смиренным видом и снисходительно продолжил рассказ:

– На чем это я остановился? Ах да. Так вот этот богатенький Буратино сразу положил глаз на нашу Мэри. Договорились они на удивление быстро, парень позабыл о том, что он натурал, когда узнал, с кем имеет дело, и так вошел во вкус, что у них такая любовь началась! Буратино ни в какую без Мэри в Москву возвращаться не пожелал. Наобещал тому золотые горы: суперзвездой, говорит, сделаю, на весь мир прославишься, будешь, как Дана Интернейшнл. Наш новообращенный дураком никогда не был, быстренько сообразил, какие перспективы открываются, но друзей бросать не хотел. Оказалось, что с этим у Буратино никаких проблем, ради Мэри он готов был не только тех двоих прихватить, но и еще полтруппы в придачу.

– Щедрый человек оказался.

– Ага. Только у этого щедрого был и другой интерес. Оказывается, Эдичка ему тоже приглянулся. Конечно, не так, как Мэри, но виды на него он имел, так сказать – запасной вариант. Не знаю, что там у них вышло, но только Мэри наша все поняла, да и заявила: или я, или Эдик. Кого выбрал Буратино, объяснять не надо. Вот так и получилось, что Эдичка тут один остался.

– Значит, второго парня он все-таки взял?

– Масика-то? А чего его не взять? Он Мэри не конкурент – больно толстый. Он у них в группе характерные роли играл. Буратино не обманул: их дуэт теперь – один из самых популярных, по телику часто показывают.

– Получается, что с тех пор Эдик так ни с кем и не сошелся?

– Ну если только с Венерой. Они вообще-то были почти подружками…

– Венера – это кто? – осторожно спросила Анна, боясь, что под женским именем скрывается очередной мужик. Вертлявый догадался о ее сомнениях и захихикал.

– Венерка-то? – переспросил он со смехом. – Это же наша местная шлюха! Венера – это, конечно, не настоящее имя. Просто она то и дело цепляет какую-нибудь болячку и из вендиспансера не вылезает. Все знают, а все равно пользуются, каскадеры, мать их.


Анне стало не до смеха. Неужели придется иметь дело с такой колоритной личностью? Этого только не хватало.

– А больше вы никого не можете вспомнить? – с надеждой спросила она.

– Больше никого.

– Тогда скажите, пожалуйста, где ее можно найти, – обреченно вздохнула Аня.

– Ну, здесь она до ночи не появится. Дома, наверное. Дрыхнет.

– Вы ее адрес знаете?

Неожиданно и с большим опозданием до парня наконец дошло, что он беседует с абсолютно незнакомыми людьми, не зная даже их имен. Разумеется, это его насторожило.

– А вы откуда, собственно говоря, будете? – спросил он довольно недружелюбно.

Анна давно ждала подобного вопроса и подготовила объяснение заранее. Она достала журналистское удостоверение, предусмотрительно одолженное у подруги, и повертела им перед носом парня.

– Мы из газеты. Поступила информация о несчастном случае с вашим артистом, и мне поручили подготовить об этом материал.

Ане повезло. Ответ показался парню вполне исчерпывающим, и он успокоился, даже не взглянув в удостоверение. И слава богу. Анна перевела дух: подругу можно было принять за Аню разве что в полной темноте. Поверив в историю со статьей, вертлявый с готовностью выложил адрес Венеры. К сожалению, телефона у нее не было, зато дом оказался совсем близко, всего в двух кварталах от ночного клуба. Олег и Аня, не теряя времени даром, отправились туда.

В гости к проститутке Венере Анна отправилась одна. Олег остался ждать в машине возле подъезда, заявив, что на сегодня с него вполне достаточно общения с богемой.

Вопреки язвительному предположению вертлявого, женщина, открывшая дверь, менее всего напоминала человека, только что вставшего с постели. Совсем наоборот – она была одета в облегающее вечернее платье и явно готовилась куда-то пойти. Анне хватило одного взгляда, чтобы понять, почему, несмотря на частые залеты в вендиспансер, Венера пользовалась, что называется, повышенным спросом у мужчин. Немногие смогли бы остаться равнодушными к такой выдающейся внешности. Разумеется, она была очень красива. Не заметить ее было просто невозможно хотя бы потому, что ростом девушка вымахала чуть не в два метра, даже Олег на ее фоне уже не казался таким уж высоким. Кроме роста и красоты, имелись также и весьма рельефные формы, породистое лицо и буйная грива огненно-рыжих волос. Но самое главное – каким-то непостижимым образом, несмотря на специфику своей профессии, Венера умудрилась сохранить свежесть и внутреннее благородство. Меньше всего она походила на шлюху, скорее ей подошла бы роль герцогини в старинном замке. В общем, Венера понравилась Анне с первого взгляда, чего она от себя никак не ожидала.

Чтобы взглянуть в лицо хозяйке, ей пришлось высоко задрать голову, и она едва не потеряла равновесие, покачнувшись на высоких каблуках. С опозданием вспомнила, что не спросила у парня настоящее имя девушки, и теперь не знала, как к ней обращаться. Пауза явно затягивалась, Венера выжидательно смотрела на Аннку, и та не нашла ничего лучшего, чем поздороваться.

– Здравствуйте, – ответила девушка на ее приветствие. – Вы ко мне?

– Наверное, – промямлила Аня. – Вас зовут… Венера? – Она даже зажмурилась, ожидая справедливого возмущения в ответ на обидную кличку. Однако девушка только усмехнулась и согласно кивнула.

– А вы кто? – в свою очередь спросила она.

– Я – Анна Сомова, из газеты. Я хотела бы поговорить с вами об Эдуарде. Если можно. Я готовлю о нем материал.

– А почему со мной? – удивилась Венера. – Вы лучше с ним самим поговорите.

Анне стало как-то не по себе от такого предложения. Она не сразу поняла, что до Венеры еще не дошла весть о случае с Эдиком. Рыжая девушка заметила ее нерешительность и внезапно заволновалась.

– С ним что-то произошло? – Она спросила это почти с уверенностью. Анна кивнула и облизнула губы. Венера побледнела, в ярко-зеленых кошачьих глазах плеснулась тревога.

– На Эдика напали прошлой ночью, – быстро проговорила Аня. – Мне поручили провести журналистское расследование. В клубе дали ваш адрес, сказали, что вы дружили…

Ане почему-то стало неловко за свое вранье. Она покраснела и отвела глаза. Венера не обратила внимания на ее смущение. Новость, очевидно, поразила ее и очень расстроила.

– Господи боже! – воскликнула она жалобно. – Этого не может быть. С ним все в порядке? Он жив?

– Пока да, но врачи опасаются, что его состояние может ухудшиться в любой момент.

– Расскажите мне, как это случилось. Да что же мы здесь стоим, проходите, пожалуйста. – Венера посторонилась, пропуская Анну в просторный современный холл. Гостиная, куда провела ее хозяйка, была обставлена дорого и со вкусом. Большая светлая комната служила достойным обрамлением красавице. Первое впечатление оказалось верным, Венера обладала всеми качествами, присущими настоящей женщине. Оставалось только догадываться, каким образом она очутилась на панели.

В гостиной Венера сразу же прошла к барной стойке, рывком открыла полированную дверцу, так что хрустальная посуда жалобно звякнула, и обернулась к Ане.

– Хотите чего-нибудь выпить? – хрипло спросила она. Анна вежливо отказалась.

– А я себе налью.

Вернулась Венера, держа в руках хрустальный бокал, на треть наполненный коньяком. Даже не поморщившись, она выпила его залпом, точно обыкновенную воду, и машинально поставила бокал на стеклянный журнальный стол.

– Даже не верится, что у Дюки могли быть враги… – задумчиво прошептала она, словно разговаривала сама с собой. – Он в жизни и мухи не обидел, хотя самому доставалось частенько.

– Вы считаете, что он был несчастлив? – спросила Анна больше для того, чтобы завязать разговор. Венера посмотрела на нее с удивлением: то ли вопрос показался ей неуместным, то ли она вообще только сейчас вспомнила о ее присутствии.

– А ты думаешь, легко мужиком жить, когда ты до последнего вздоха – самая что ни на есть баба? Поверь на слово: такого и врагу не пожелаешь.

– Мне кажется, вы несколько преувеличиваете, – усомнилась Аня. – В наше время к секс-меньшинствам относятся более чем терпимо.

Венера презрительно скривила губы, в глазах полыхнули зеленые искры. Голос ее, однако, звучал по-прежнему ровно, хотя и с оттенком снисходительности.

– Милая девочка, что ты можешь знать о таких, как Дюка? – Анна покраснела от обиды, но вынуждена была признать ее правоту. Венера между тем продолжала: – Все, что ты говоришь, – полнейшая чушь. Голубые имеют множество оттенков. Уж я-то знаю, можешь мне поверить… Обычный гомик может всю свою жизнь прожить так, что при известной осторожности никто и не заподозрит его в маленьких слабостях. У таких всегда есть выбор: выставлять свои пристрастия напоказ или маскироваться под нормального. Многие имеют жен, детей и в то же время не лишают себя удовольствия. И те и другие весьма довольны жизнью. Другое дело – такие, как Дюка. Их ненавидят и натуралы, и сами геи.

– Разве он не был геем? В чем отличие?

– Отличие? – Венера расхохоталась. – Да между ними просто нет ничего общего! Дюка при всем желании не смог бы притвориться натуралом. Да и желания такого он не испытывал. Его не просто тянуло к мужчинам. Это как раз не главное. Он страстно хотел быть женщиной. Это желание было гораздо сильнее жажды секса. Он мечтал одеваться как женщина, краситься как женщина, думать и жить как женщина, в конце концов – иметь настоящие титьки и влагалище, понимаешь? А получалось лишь жалкое подобие, какая-то карикатура. Он страдал от этого. А ведь он был очень талантлив, этот мальчик… Ты видела, как он танцует?