Заклинательница монстров

У меня была одна задача. Не говорить ему о его внешности, но он оказался таким красивым. Как кто-то в здравом уме нашел его уродливым? На нем были только кожаные штаны и копоть. Распущенные черные волосы падали на плечи. Его глаза имели поразительный оттенок зеленого, а лицо и тело идеально вылеплены.

Цербер тихо заскулил. Гефест перебросил волосы через плечо.

— Я убивал людей и за меньшее, но вижу выражение твоих глаз, человек. Ты смотришь на меня с чистой похотью.

— Потому что ты чертовски хорош.

О боже, я снова это сделала. К счастью, он рассмеялся.

— Ты мне нравишься. Чем я могу тебе помочь? Как тебе удалось заполучить Цербера в качестве эскорта? Он должен охранять врата Подземного мира.

«Нет, с тех пор как эта сучка Деметра заменила меня».

— Деметра вроде как захватила власть.

Гефест поднял идеально вылепленную бровь. Я упоминала, что этот «уродливый» бог был самым великолепным мужчиной, которого когда-либо видела?

— Как ей это удалось?

— При помощи ошейников, которые ты для нее сделал.

Гефест издал слабое рычание и набросился на меня. Он схватил меня за плечи.

— Назови причину, почему ты здесь? Она сказала мне, что спасает Персефону и нуждается в них. Она не пустила бы тебя сюда, если бы ты была против нее.

Я была сама не своя. Я уже все распланировала себе, как буду играть в эту игру, но меня отвлек один сексуальный парень. Надеюсь, это не окажется на моем надгробии. «Ее убила богиня, потому что горячий бог ее отвлек». С таким же успехом я могу ответить честно. У меня просто возникло ощущение, что он это оценит.

— Перед тем, как я что-нибудь скажу, ответь, как ты относишься к монстрам?

— У них есть своя задача, если они не станут капризничать. Поскольку мой народ в основном ушел домой и перестал их создавать, их больше не нужно отправлять в Подземный мир.

— Как ты относишься к тому, что монстры вынуждены сражаться насмерть на арене, в то время как другие обитатели Подземного мира делают ставки на них?

— Зачем любому уважающему себя монстру это делать? Большинство из них просто хотят, чтобы их оставили в покое.

Как бы это лучше сформулировать, чтобы он меня не убил? Я просто выпалила, что-то в нем было такое, что заставляло меня говорить правду.

— Из-за ошейников, которые ты сделал. Они удерживают их в ловушке в форме монстра. Деметра пустила слух, что их магия не работает и что ошейники могут взорваться, и еще всякую ерунду.

В его зеленых глазах вспыхнула ярость. Он провел пальцами по волосам.

— Это смешно. Я бы никогда так не поступил. Она сказала мне, что Персефону удерживают против ее воли и что та хочет вернуться домой. Деметра освободит ее, но ей нужно что-то, чтобы сражаться против армии монстров Аида. Я сделал ошейники, как она просила, но знал, что надеть их будет невозможно. Как ей это удалось?

— Приставив нож к горлу Персефоны. На самом деле она не хотела возвращаться домой. Персефона счастлива в Подземном мире. Деметра держит ее в заложниках.

— У тебя есть доказательства?

— Могу я тебе доверять?

— Конечно. Могу ли я тебе доверять?

— Спроси меня о чем-нибудь, что может знать только Цербер.

— Неужели ты не просто любопытная человечишка? Что сделал Цербер, когда я устроил маленькую ловушку для Ареса и Афродиты, а Аид привел его с собой?

Я прислушалась и рассмеялась.

— Цербер укусил Ареса за задницу. Держу пари, он сам напросился, не так ли, Цербер?

— Ты говоришь с ним так, будто он может ответить. Тебе лучше объяснить, человек.

Я подняла ладонь и выпустила маленькое зеленое мерцающее пламя.

— Наполовину человек. Другая половина неизвестна, но текущая гипотеза — какое-то исчадие Ада. По-видимому, я могу разговаривать с животными и монстрами. Телохранители Персефоны, которые в облике чудовищ из-за твоих ошейников, смогли рассказать мне, как именно они попали в ловушку.

— Ну и ну. Тогда, возможно, мне следует начать называть тебя маленьким адским отродьем. Почему я чувствую, что ты всего лишь человек?

Я помахала амулетом, который дала мне Чарли.

— Ведьмы.

Гефест закатил глаза.


— О, я осведомлен о ведьмах. Среди них есть хорошие, замечательные, но когда что-то идет не так, они попадают во всевозможные неприятности. Они знают, что я здесь. Некоторые из них оказались достаточно глупы, чтобы нанести визит. Многие дыры в моей двери — это заклинания, потому что все думают, что грубая сила и магия — лучший ответ, чем простая вежливость.

Я не отвечаю на все просьбы. Я их выслушиваю и использую свою кузницу, если они достойны. Кое-кто из ведьм хотел ужасных вещей, и они не любят, когда им отказывают. Другие пытались заколдовать меня, поэтому я просто бросил их в огонь кузницы.

— А ошейники для чудовищ?

— Честно говоря, не думал, что они сработают. Я полагал, что помогаю спасти Персефону. Я пытался переубедить Деметру позволить мне выковать оружие получше, но она настояла на ошейниках, хотя и сказал ей, что надеть их будет невозможно. Мне следовало бы догадаться, что что-то не так, но не верю, что есть хоть один человек на Олимпе или в этом царстве, который не знал бы историю о гранатовом зерне. Я думал, что Персефоне нужна помощь.

— Спасение монстров, Персефоны и пресечение захвата Деметрой Подземного мира — это почетная просьба.

— Да, но я предполагаю, что Деметра привела тебя сюда по другой причине.

— Я обманула ее, заставив думать, что мне нужно оружие, которое отправит Аида в подземелья Тартара к Титанам, но надеялась, что ты сможешь вставить ключ к ошейникам в рукоятку.

— К этим ошейникам подходит только ключ Деметры. Я не могу сделать другой, но предложу кое-что, что немного поможет. И я изготовлю тебе клинок, если ты поклянешься не использовать его против Аида.

Срань господня. Как мне стащить ключ с ее шеи? Деметра много чего говорила об ошейниках, и Гефест мог бы сказать мне правду. Это дало бы хоть что-то, чтобы обнадежить каждого монстра в Подземном мире.

— Не мог бы ты развеять кое-какие слухи об ошейниках? Деметра убедила каждого монстра в Подземном мире в том, что их головы взорвутся.

— Маленькое исчадие Ада, я бы никогда не сделал бы такого оружия. Мое оружие предназначено для честного боя, даже эти ошейники. Честно говоря, думал, что эти ошейники обернутся катастрофой. Надеть их было бы практически невозможно, и они лишь удерживают в виде чудовищ. Они не могут вернуться к своей человеческой форме. У них все еще есть магия, и, честно говоря, они получили несправедливое преимущество в бою. Черт. Я должен был догадаться, что что-то не так, и отказаться делать эти ошейники.

Итак, бонус. Если бы у меня получилось сплотить их, у нас оказалась бы целая армия монстров, чтобы спасти Персефону и избавиться от Деметры. Но мне нужны какие-нибудь доказательства. Я не могла вот так запросто попросить их поверить мне.

Гефест взял меня за руку и повел в глубь кузницы. Наконец-то, я смогу заглянуть в его мастерскую. Я поняла, почему он не мог сделать мне божественный швейцарский армейский нож, которым можно убить. Похоже, Гефест построил кузницу, когда его народ владел Землей, и просто никогда ее не обновлял. Наверное, если не сломалось, зачем чинить?

Он подошел к высокой деревянной полке и достал пузырек с клубящимся белым туманом.

— Спрячь его. Он не откроет ошейник, лишь заберет немного магии, которую я в них вложил. Ошейник останется, но если монстры захотят, то могут вернуться в свою человеческую форму.

Здесь явно есть какой-то подвох. Мое доказательство кружилось в этом флаконе, но этот пузырек маленький.

— Мне жаль, что у меня больше нет запасов, большую часть я израсходовал, сделав все эти ошейники. Тут хватит только на десять ошейников, и Деметре нельзя его показывать.

Я спрятала пузырек в лифчик. Десять монстров. Я уже знала четверых, которые его получат, но как, черт возьми, мне выбрать еще шестерых из всех монстров в яме?

— Я могу достать еще, маленькое адское отродье. Это моя вина, что Деметра захватила власть в Подземном мире. Я найду способ проникнуть и доставить его тебе. Ты не в последний раз меня видишь. Обычно я не ввязываюсь, но, учитывая, что Деметра использовала мои изобретения, теперь замешан. Я присоединюсь к этой борьбе.

— Я думала, ты никогда не покидаешь вулкан.

— О, я выхожу, маленькое адское отродье. Теперь давай сделаем тебе оружие для убийства бога, чтобы удовлетворить Деметру, но на Аиде его не использовать. Мы отправим Деметру в подземелья Тартара.





Глава 37





Ривер

Для создания оружия, которым можно убить бога, требовалось время, но Гефест оказался хорошим собеседником. Еще у него имелось печенье. За это время я узнала настоящую причину, по которой все считали его уродливым. Однажды, когда он был ещё ребёнком, Зевс и Гера ссорились из-за его очередного романа. Гефест попытался вмешаться, но Зевс сбросил его на Землю и тот при падение сломал спину. Он выздоровел, но ходил, слегка прихрамывая. Его народ называл его уродом и оскорблял из-за хромоты, которую я даже не заметила.

С ним было легко и весело общаться. Он не принимал здесь много посетителей, и помимо него в кузнице находились маленькие помощники, сделанные из чистого золота, но они не разговаривали. Я действительно хотела встретиться с ним снова, когда он придет в Подземный мир. Гефест оказался приятным и забавным, а не таким, как все говорили, что он ворчливый одиночка, который не захочет помочь. Он даже поиграл с Цербером, и тот не сказал о нем ни одной гадости.

Перед уходом он крепко обнял меня и сунул что-то еще мне в лифчик.

— Ты можешь позвонить мне. Он работает между мирами. Скажем так, у меня тоже есть друзья-ведьмы. А теперь иди и обмани Деметру, маленькое адское отродье.

* * *

Деметры не было, когда я покинула вулкан, но ее маленькая армия осталась. Солдат направил пистолет мне в голову.

— Ты получила оружие?

— Да.

— Покажи мне.

Гефест сделал мне прекрасный кинжал. Он был легким, с лезвием, похожим и на серебро, и на бронзу, в зависимости от того, как на него падал свет. На конце рукояти красовался лазурный камень, который, казалось, излучал ту же белую магию, что и флакон в моем лифчике.

Другая женщина опустила пистолет и заговорила в наушник. Деметра появилась во вспышке света с гигантской собакой. Я никогда раньше не видела такой собаки. Она была размером с Цербера, с горящими красными глазами и черной, как смоль, шерстью. Она выглядела так, будто могла разорвать меня на части, но я ее не боялась. Не тогда, когда она слегка наклонила голову, словно узнала меня.