Заклинание

– Что наглая? Ты замуж выходишь, за тобой сто глаз смотрит. И это кроме шпионов жениха! А если Тихий обручится, то и твой ревновать не будет, и другие чего было – не было додумывать перестанут. Мы же с тобой подружки! Что тебе, жалко? Ты сама мою сеструху куколкой звала.

– Не знаю… Дочка герцога Ранбранда тоже его заметила.

– Да какое у них герцогство?! Батя сестренке в приданое портовый городок даст и факторию в колониях. Всяко доходней графства Терезы. Лаурочка, миленькая! Ну что тебе стоит свести их?! Просто пригласи нас в гости, когда барон вернется. А его позови вроде как для доклада. И все! Прошу тебя, подруженька.





Дела хозяйские


До конца недели жизнь кипела. Вроде и сделать толком ничего не сделал, а занят был с утра до глубокой ночи.

Генералы уехали довольные. Результаты проверки оказались весьма положительны. Подписание авансом документов на приемку припасов ни разу и нигде не вспоминалось. Но и припасы были выданы по-честному, в срок. Осталось восполнить крепостной запас, и приказ будет выполнен полностью. Отчего не выполнить, коли такие деньги платят?

Мой управляющий, дабы не путать его с управляющими имений, был официально переименован в эконома. Эконом сразу завел массивную серебряную цепь на шею и прицепил к ней бляху с моим гербом. Пускай, заслужил. На радостях представил на рассмотрение три стратегии получения денег с имений. Вариант «оставить, как было» не рассматривался вовсе, ибо рассматривать там нечего, а потому лишь мое время потратится.

Все варианты связаны с армейскими поставками и различаются лишь деталями. Первый, самый простой способ: продавать все, что произвели имения, понятно, оставив для домашних нужд. Кстати, в мой дом и дом родителей припасы уже отправлены. Ни особых плюсов, ни особых минусов в таком варианте нет. Второй более сложен. Продавать по заключенному контракту ежегодный гарантированный объем, меньше общего производства земель. Излишки отправлять на нижние этажи башни для хранения. Минусы – меньшая прибыль в обычный год и необходимость заводить кладовщика с работниками на погрузку-разгрузку. Плюс – сверхприбыль в неурожайный год. Третий вариант похож на второй. Тоже контракт, тоже на гарантированный объем, но значительно больший, чем мое производство. Недостачу легко закупить и перепродать с выгодой. Плюс – приличная прибыль, минус – грандиозные убытки в неурожайные года. Я подумал и принял второй вариант.

Самолично имения я посетить не могу, мне было велено сидеть в башне. Ладно, к соседу забежал, до него от башни два шага, а на каждое имение не меньше дня пришлось бы тратить. Потому по очереди в замок приехали и были представлены управляющие земель. Тихий Уголок и Гремячий Поток обошлись без сложностей. Человек зашел, представился, доложил обстановку, дальше они вместе с экономом намечали изменения. Я внимательно слушал, иногда важно кивал, совсем редко выдавал что-то вроде «ну, возможно…» или более глубокомысленное «хм-м… это, пожалуй, стоит обсудить». Как ни странно, такого общения хватило, чтобы меня стали считать рачительным и разбирающимся в делах хозяином. Но если подумать, что я, семнадцатилетний пацан, вообще мог сказать людям, не один десяток лет занимающимся сельским хозяйством? Вон в той низинке обязательно посадите гречневую кашу, и непременно с молоком.

Из Дубков с управляющим приехали двое. Один – типичный богатый крестьянин, в расшитой бисером красной жилетке, в серо-коричневых портах из домотканой холстины, в воняющих дегтем сапогах гармошкой, с мятой соломенной шляпой под мышкой и прошением в руках. Второй – тоже типичный персонаж – унтер в отставке. Потертый, но идеально чистый мундир, блестящие, как зеркало, сапоги, форменная фуражка, носимая чуть набекрень. Мундир нашего Горно-Пехотного полка.

Случился конфликт двух общин. Крестьян и бывших солдат, после отставки осевших на землю. Покойная герцогиня выдала отставникам привилегию – разрешила собирать желуди в дубовом лесу. Простым крестьянам такое было обидно. Желуди – хороший корм, те же свиньи их жрут как не в себя. Узнав, что сменился владетель земель, селяне написали бумагу – по названию «Прошение», а по форме ультиматум.

Крестьяне требовали дать им разрешение тоже собирать в лесу желуди. Или снизить на четверть арендную плату. Иначе грозились уйти с земли. Дескать, Новый год скоро, как раз рассчитаемся и уйдем.

Тут пустыми словами не отделаешься, надо что-то решать, причем самому и срочно. Беру бумагу, читаю, с минуту думаю и выдаю свое решение:

– Раз покойница-герцогиня, – тяжкий вздох и поднятие глаз к потолку, – святая женщина! Раз она так решила, то не мне ее решение менять. Молодой я еще для этого.

Все присутствующие дружно закивали. Действительно, фигня какая-то. Как может новоиспеченный барон отменять старые законы? Беру перо, зачеркиваю абзац и продолжаю:

– Снизить аренду на четверть никак не могу. Если вам снижу – сразу и другие потребуют. Чем они хуже вас? А мне «за просто так» терять четверть доходов совсем не с руки.

Крестьянский староста готовится торговаться, но я вычеркиваю и этот абзац.

– Иначе все подписавшиеся, тридцать два двора, уйдут с моих земель. – Вновь мой тяжкий вздох. – Вся наша страна держится на законе. Слава богам, рабства у нас нет. Любой арендатор имеет право уйти. И ни один владетель не имеет права их задержать.

Обвожу данный абзац и на полях пишу: «Принял к сведению. Управляющему обеспечить окончание всех взаиморасчетов до Нового года и убедиться в освобождении домов с участками к сей дате. Барон Тихий». Растапливаю сургуч, накапываю, прикладываю печатку и отдаю бумагу управляющему.

– Обеспечьте выполнение. Какие силы потребны, просите эконома.

Селянин не готов к такому повороту. Видать, они только попугать меня хотели – где мне за месяц-другой взять три десятка семей? А пустая земля дохода не дает. Но мне такой расход не критичен.

– На освободившиеся участки новых арендаторов из крестьян не искать. Им тоже обидно будет. Селить только отставников из нашего полка, как покойница-герцогиня велела. – Вздох, взгляд в потолок. – Святая женщина! А кандидатуры согласовывать со старостой… Представьтесь, унтер-офицер!

– Яронин Хромой, ваше высокоблагородие!

– Со старостой Яронином Хромым. В первый год с новых арендаторов арендной платы не брать вовсе. Второй и третий годы – половину положенного. С четвертого брать, как со всех.

Условия для новых арендаторов очень хорошие, но и мне ветераны полезны. После принятия решения разговариваю с Яронином. Тот горд новым званием старосты. Мое решение считает полностью справедливым – офицер родного полка, я же хожу в простом офицерском мундире Горно-Пехотного Зеленоземского, – разве пойдет против своих же солдат? Да ни в жизнь! Опять же мы кровь проливали, нам облегчение после службы положено. А эти сиволапые не служили, а солдатских привилегий требуют. В морду им надо дать, а не желудей. Дукат от меня принимает с достоинством, и, чувствую, золотой ему совсем не противен.

Бывший староста мнется, но я на него внимания не обращаю. Он с товарищами уже отрезанный ломоть. Слышу, кто-то из присутствующих бормочет: «Крутехонек!» Но, думаю, я поступил правильно – из предложенных трех вариантов выбрал один. Не ругался, не угрожал, не торговался. Другое дело, что тридцать семей должны будут поискать себе хозяев. Участки освобождаются редко. Условия у каждого хозяина свои, а времени найти подходящие земли не так много. Уход одинаково плох и хозяину, и арендатору. Но я могу переждать, а вот они едва ли.





Глава 5

День рождения




Воскресенье

В воскресенье первый раз за неделю удалось выспаться без забот. Уехали все столичные, включая дипломатов. Они согласовали текст мирного договора и повезли его на утверждение канцлеру. Компромисс был достигнут, хотя был несколько странен. Вроде все прекрасно выглядит – моему баронству удалось прирасти кусочком сопредельной землицы. Такой, понимаешь, сектор, прижатый к скале с одной стороны, ограниченный речкой Чистой с другой и длиной от спуска по дороге ровно в одну версту. Места для постройки укреплений хватает, причем с избытком. Хорошо? Великолепно! Дальше больше – соседи не против постройки форта, охраняющего дорогу. То есть разрешили то, из-за чего двадцать лет назад началась война. И тут выдвигается главное и обязательное условие подписания мира со стороны барона Загорского – камень и все материалы для строительства покупать только в его баронстве!

Нормально так, да?! Продавать основному и почти единственному сопернику материалы для постройки укреплений против себя. Я понимаю – прибыль… Но не в ущерб же собственной безопасности! Причем цены барон выставил весьма привлекательные. И работников обещал дать. Им, естественно, платить надо будет, так бесплатно и наши работать не будут. Но наших еще надо найти, уговорить приехать. Построить им хоть временные бараки, развернуть кухни, бани, магазинчики и все такое прочее. А тут наши только инженеры и заклинатели школы Земли. Уж больно хорошо все складывается, как бы подвоха не было.


Хотя меня убеждали, что подвоха не будет. Барон повесил своих советников и конфисковал в свою пользу их шахты и заводы. Заграничные партнеры повешенных отказались покупать продукцию. Теперь загорцам или надо нам всучить свои камни, или обратно в землю их закапывать.

Урожаи там скудные. Мои угодья от холодных ветров с моря хребет прикрывает, ледяные ливни он тоже задерживает, а вот Загорью достается. Климат так себе, земли совсем неплодородные, без привозного продовольствия голодновато. Рыбаки, правда, в море ходят, но они одни население не прокормят. Словом, без торговли камнем, медью и продукцией заводов дела придут в расстройство.

Впрочем, не моя беда. Пусть сами разбираются. Тем более что у меня на укрепление границы денег нет, да оно мне и не нужно. Почему-то кажется, что форт вообще не нужен, но пусть в столице решают. Если есть лишние деньги – построят. Нет – перепишут договор.

По случаю окончания военной кампании и замирения с соседом надо бы устроить банкет для офицеров крепости и полка. Но пока мировую не подписали, не буду – примета больно нехорошая.

Один начал было праздновать. Прапорщик, которого прачки крапивой выпороли. Начал пить за победу, офицеры постарше притормозили – дескать, не ко времени, погоди немного. Тот не послушался, накачался наливкою до изумления и пошел, пардон, до ветру. Нужники при форте простые, системы «очко». Чай, не столица и не крепость канализацию проводить. В общем, провалился он… Чуть не утоп. Главное, ему бы самому тишком выбраться, так нет, шум поднял, «Караул!» закричал. Солдатики быстро прибежали, багром вытащили бедолагу. Да… Прапорщик сразу протрезвел, одежду скинул. Из пожарной кишки его полили, обмыли… Но офицеры собрались и написали неудачнику письмо. Попросили подать в отставку по любой причине. Солдаты же его видели в столь непотребном виде, члены семей пришли посмотреть. Какая теперь репутация будет? Да и остальным офицерам противно служить вместе с замаравшим мундир.

Рано утром с оформленными документами отставной прапорщик уехал. А ведь он один из немногих дворян в полку был. Отец на приличной должности по интендантству служит. И вот как вышло. Хотя когда мне доложили про происшествие, сказали «по службе нехорош был».

Вчера капитан уполномоченным от солдат приходил, спрашивал про аренду наделов в Дубках, старослужащие интересовались. Им самим меня беспокоить не по чину, обратились по команде. Оказывается, разговор с управляющим и делегатами арендаторов стал дословно известен народу. Офицеры мое решение поддерживают, а выслужившие обязательный срок интересуются. Из гарнизонных солдат шестеро уйти ко мне хотят, полковые тоже просили узнать подробности.

Что я мог сказать? Подтвердил. Тут капитан высказал идею – создать команду из добровольцев, чтобы уходящие людишки беды какой не натворили. Опять же солдатики себе участки присмотрят, выберут, промеж себя решат и со старостой согласуют. Полковник не против, старослужащие просятся, мое решение осталось – если не возражаю, то с понедельника ветеранский отряд в два-три десятка мечей на маневры в Дубки отправят. Оно, конечно, не совсем по Уставу, но свои ж молодцы, можно посодействовать. Есть еще резон – бывшие наши сыновей рекрутами в полк писать будут. Сплошная польза получится.

И еще уточнение требуется – в Гремячем Потоке свободный надел есть, а в Тихом Уголке даже два. Их на тех же условиях взять можно будет? А то несколько дослуживших ждут приговора, посвататься к местным девкам хотят.

Что тут можно сказать? Откуда я про незанятые участки мог знать? Мне управляющие в таких подробностях не докладывали. Для простоты и единообразия подтвердил условия для наших солдат во всех моих землях.





Комитет


В малом зале Народного Собрания собрались шесть человек. Не только купцов, иначе заседали бы в Купеческом. Был промышленник и откупщик. Понятно, раз собрались в Народном – все простолюдины. Откупщик взял слово первым:

– Потому как его высокоблагородие мой благодетель выхлопотал мне звание коммерции советника, а сейчас хлопочет за орден «Почетный гражданин», я на себя беру председательство нашего Комитета.

Мелкий и тощий купчишка, похожий на голодающего кролика, сразу вскинулся:

– Чем ты, Федул, лучше нас? Сразу в председатели захотел! У нас тоже дочери есть!

– Я, слава богам, всех своих четырех дурищ пристроил. Последнюю, Ингу, за Евросия, стервеца-секретаря, отдал. Закрутил он девке голову, оба на коленях стояли, просили моего решения. Разрешил. Уже и поженились. Евросий хоть приданое не прогуляет. И первого сына обещал назвать в мою честь Федулом.

Аргумент был признан весомым. Все возражения снялись разом, и председатель был избран единогласно. Толстый купчина из модников быстро начал разговор:

– Совет да любовь молодым. Поздравляю, что всех девок выпихнул. Закон природы исполнен, про приданое забот нет, теперь для себя пожить можно будет. А у меня-то какая краля растет! Дебела, черноброва, красива и еще не сговорена…

– В вашей крале пудов шесть живого веса, – возмутился кролик. – Иона, вот вы всегда поперед всех лезете!

– Какие шесть пудов?! Пока и пяти не наберется! А полнота для здоровья полезна! Детишки как поросятки здоровенькие уродятся! А ваша тощая больно.

– Не тощая, а стройная, как былиночка!

– И что? Граблями в постели былиночку муж искать будет?

– Зато ваша сиськами его в первую же ночь удушит!

– А у твоей доски вовсе сисек нет!

Федул, как председатель, еле угомонил скандалистов. Свое веское слово вставил Измол, арбитражер, успешно торгующий колониальным товаром:

– Что вы заладили – толстая-тонкая? Воспитание главнее. Вот, к примеру, моя дочь умна, свободно владеет тремя языками, читает все выходящие книги, знает тенденции современной моды и разбирается в старинной живописи.

– Моя тоже на лицо так себе, – влез Руди. – Зато с Тихим знакома. Ко мне на завод его разок вытащила.

– Это ваша «так себе», моя симпатичная!

Новый очаг скандала потушил в зародыше последний, доселе авторитетно молчавший, человек:

– Не об том спорите. Надо план вручения наметить. Как стоять будем. Кто какие речи говорить должен. Как бюст вручать собираемся. Нас шестеро – и пять девок для украшения. Их стоит нарядить одинаково. Как? Вот над чем думать надо, а не мериться размерами дочкиных бюстгальтеров.

Часа три, не меньше, шло обсуждение разных вопросов. Комитетчики по несколько раз переругались и вновь помирились, но в конце концов утвердили план. Бюст пока еще не готов, но как его вручать, стало почти совсем ясно. Понятно, что каждая из девушек постарается обратить на себя внимание барона, однако мешать друг другу не будут. А коли вдруг какая из них приглянется, между отцами вражды не будет. Однако и посторонних девок подпускать близко к герою нельзя. С этим пунктом договора были согласны все без исключений.

Распределили задачи – Федул взялся привезти на действо самого барона. Руди, через своих агентов при дворе, обещал отслеживать реакцию придворных на вручение бюста. Иона обязался сочинить достойное меню для банкета, обеспечить продукты и поваров. Измол собрался достойно украсить зал приема. Остальные просто добавят денег.





Тина