За 30 милль... на Север

— Ну что, пёс, теперь пропустишь меня и команду? — лениво проговорил лидер «синих» и приставил двухкилограммовый «дезерт игл» ко лбу Валета.

Часовой сглотнул слюну и ответил, холодея от страха:

— Большая у тебя пушка. Кина американского насмотрелся?

Хосдейл улыбнулся:

— Обожаю людей с чувством юмора. Но шучу здесь я. Взять его!!!

Последнюю реплику он адресовал ребятам из группы поддержки. Они явно ожидали такого приказа, так как в считаные секунды у Валета отобрали АКСу и положили лицом в землю. Запястья пленнику затянули стяжкой сзади на спине.

— Это для профилактики. Люблю причинять страдания людям. К счастью, я выспался сегодня. Могли бы пустить кровь. Поэтому лежи, не дёргайся, питбуль!

Лейтенант обшарил карманы лежачего бойца Вала.

— Сезам откройся, — пробормотал найм и после недолгих манипуляций шагнул в дверь. Вместе с ним вошло ещё четверо. Пятый человек занял место Валета, присматривая заодно и за охранником.

— Проверьте все укромные уголки. Найдите мне Вала и обслугу. Живо!

Он взмахнул своим большим пистолетом, и группа из четырёх головорезов прыснула в сторону, будто свора гончих, что нащупала след загонной дичи.

3.

Бармен Вал давно не спал, когда услышал грохот и возню в общем зале. Трещали выбитые дверные косяки наверху в гостевых комнатах, скрипели иссохшие половицы под тяжёлыми берцами вошедших, звенела битая посуда, повсюду звучали голоса недовольных посетителей, которых пинками выгоняли с насиженных мест. Незваные гости разрушали бар, стремясь таким образом самоутвердиться и нагнать на него страху. Вооружённые боевики Синдиката наводили порядки в «Синем комбеззе», пытаясь найти крамолу. Скоро они прибудут сюда, выломают двери в «офис», наставят автоматы и выставят ультиматум за грехи. Убивать его не станут, зачем тратить пули на курочку, несущую золотые яички. Попытаются запугать. И только.

Проснулся Вал рано. Мочевой пузырь и желудок вынудили его провести часть жизни в туалете. А ночка выдалась весёлой. Полночи Синдикат разыскивал пропавших ветеранов, и нашёл. Возле схрона Грешника в километре от базы. Всех троих с разорванными, изрешеченными пулями и осколками телами. Труп Грешника оперативный отряд не обнаружил. Опальный и ненавистный наёмник исчез, оставив логово с убитыми друзьями, над которыми уже успели поработать ночные хищники. Добровольцам пришлось изрядно пострелять слепых собак, что заглянули на место побоища. Валу сообщил плохую новость Валет, не без помощи Одноглазого, конечно. Это означало одно: его спокойной жизни пришёл конец. За него возьмутся и очень скоро. Он виновен в смерти ребят, только потому, что накануне бойни разговаривал с изгнанником. И не будь у него связей по всей Зоне, налаженных путей поставок продовольствия, оружия и боеприпасов, его бы давно приговорили. Раз, два — и нету. Торговец догадывался, что с ним захотят поговорить прежде, чем пристрелят, но этот вариант он отмёл как слишком пессимистичным. Существовало средство, которое лучше любого фактора могло смягчить чёрствое руководство группировки за происки подсадной утки на их территории.

Деньги.

После вчерашнего выпитого болела голова. Таблетки Вал не нашёл, а боль значительно усилилась после того, как молодчики из числа «синих» принялись крушить его инфраструктуру. Глухие удары дуболомов молоточками отзывались в мозгу, причиняя дискомфорт. Вал, подумав, решил выпить виски. Клин клином вышибают, особенно если второй клин — солодовый шотландский «Джим Бим». Классика. Он налил в стакан себе порцию, уселся поудобнее в мягком кресле в ожидании театра абсурда.

Шаги замерли около двери. Изнутри её запирал хлипкий шпингалет. В дверной косяк злостно и настойчиво постучали. «Он там!» — услышал Вал, сжимая в руке гранёный стакан с виски на два пальца. Крякнув, он залпом осушил алкоголь, и хлопнул стеклом о комод. В следующую минуту дверь с треском отворилась: некто с одного сильного удара выдавил дранку вовнутрь. Дверной шпингалет безвольно повис на косяке, на пол упало несколько деревянных щепок.

— Я не ждал гостей в столь ранний час. Какого х… вы здесь забыли? — рявкнул гневно Вал, и сильно швырнул пустой стакан в вошедшего человека. Им оказался сам Хосдейл — опасный прихвостень Господина М. Несмотря на грузный вид, наёмник ловко увернулся от пущенного стеклянного снаряда, летевшего прямо в голову. Тара с гранёными боками глухо ударилась об фанеру, и отлетела в сторону.

— А ты шустрый старик! Тебе повезло, что я не выстрелил. К счастью, я подготовился к такой встрече, — проговорил быстро человек с нашивками Синдиката, и в два шага оказался рядом с Валом. В руках лейтенант держал громоздкий пистолет. Хосдейл ловко крутанул на одном пальце оружие, демонстрируя оппоненту весомый аргумент.

— Ты пришёл за этим, не так ли? — Вал вытащил из комода приготовленный заранее советский рюкзак-котомку и бросил его под ноги лейтенанту. — Забирай бабки и вали прочь. Будем считать, мы квиты. Здесь сто штук. Долларов. Это плата за текущий месяц и компенсация за моральный ущерб. Баш на баш, как говорят у меня на исторической родине.

— Узнаю мистера Вала — человека, который постоянно платит. Это было предсказуемо. Неудивительно, что ты хорошо пригрелся, а босс не хочет терять нужного и щедрого человечка. Ты не учёл обстановку. В этот раз тебе не отвертеться, старый хрыч! Не всё купишь за деньги. Мы потеряли трёх, нет, четырёх человек, включая Грешника, и благодаря тебе. Ветераны мертвы, а подлый предатель исчез, обманув Синдикат. А ты последний, кто разговаривал с ним. Видишь, чем всё обернулось? Ты влип, папаша, и на этот раз серьёзно.

Хосдейл в полутемной комнате выглядел довольно угрожающе. Особенно с больши́м пистолетом в руке. Он ногой брезгливо отодвинул рюкзак в сторону, сплюнул, повелительно взглянул сверху вниз на сидящего Вала.

— Чести говоришь? Я не виноват, что он съехал с катушек, и пострелял своих. И вообще, с чего ты взял, что Грешник их убил?

— Не гони пургу, старый! Это очевидно. Раст, Тихий и Цикад мертвы. Их не вернёшь. Ты виноват в этом. Никто не видел, как Грех покинул лагерь. А ты шептался с ним! Невиновный не станет совать сумку с бабками и заговаривать зубы? Если бы не установка свыше, я прострелил тебе конечности, и оставил истекать кровью на полу. Просто из чувства личного удовлетворения.

— Бери бабло и убирайся! — вскипел Вал.

— Завали пасть! Пока я тебе череп не размозжил рукояткой! — Хосдейл сильно ткнул в грудь бармену стволом «пустынного орла». — Теперь слушай меня внимательно. Мне по фигу, сколько ты заплатишь начальникам. Даю тебе три дня на устранение Грешника! Три! Я уйду, но скоро вернусь и приду за головой предателя. И если ты, добрый человек, не справишься с этим заданием, я выволоку тебя на улицу, вылью на тебя канистру бензина, и подожгу. Твоих подручных ждёт такая же участь. И ещё один момент. С этой минуты заведение переходит под усиленную охрану моих гвардейцев. Ты можешь и дальше стряпать свою жрачку и продавать пиво, но помни, через семьдесят два часа я загляну на завтрак, и только попробуй меня разочаровать. Усёк, мистер Вал?

Вал не ответил.

У него заскрежетали зубы, сильно, до хруста. Бармен выдохнул, досчитал до десяти, пытаясь сдержать накал ярости. Он мог вскочить и вцепиться ему в горло, но понимал, шансов справиться с дюжим здоровяком у него не было. Тот только и выжидал момента прострелить ему ногу или покалечить, чтобы частично унять кровожадность. Нельзя идти на поводу у противника, даже ценой унижения собственного «эго».

— Правильно. Сиди ровно, — ухмыльнулся лейтенант Синдиката и подозвал одного из своих подручных.

— Бери сумку. Собери всех. Уходим.

Лидер карательного отряда не спеша шагнул назад, глядя внимательно на сгорбленного старика, что продолжал жечь его глазами. Он замер в дверях:

— Три дня. Не больше, — сказал Хосдейл и вскинул пистолет.

Несколько секунд он целился прямо в лоб собеседнику, после чего сместил длинный блестящий ствол карманной пушки ниже и быстро выстрелил четыре раза. Он целился по ножкам стула, на котором восседал уязвлённый Вал. Три пули нашли цель: стул под Валом жалобно треснул на прощание и развалился под тяжестью тела. Вал не успел среагировать. Неуклюже старик упал на пол, оглушённый и окутанный пороховыми газами.

Удовлетворённый результатом пальбы Хосдейл крякнул и стремглав покинул кабинет. Следом за ним загрохотали берцами его шестёрки.

4.

— Уходить нужно. Чем быстрее, тем лучше, — сказал мрачно Повар с пластырем на левой брови. Пластырь набух свернувшейся кровью, отчего помощник бармена выглядел как боксёр после тяжёлого поединка.

— У нас есть три дня. Скоро станет известно, стоило ли это тех усилий, или нет, — промолвил Вал, наливая из кастрюльки дымящийся кофе.

— Я тебе говорил, не ввязываться в авантюру. Ты меня никогда не слушал, — помощник бармена с грустью уставился единственным уцелевшим глазом в забитое фанерой окно.


Вал долил в кофе рюмку вискаря, втягивая аромат напитка.

— Такой уж я человек поганый. Если честно, у меня не осталось другого выбора, кроме как рискнуть. Этот хрен из корпорации, как её, «Tesla», знает, что делает. Он предложил помощь. Я могу выбраться отсюда. И ты тоже. Рано или поздно приходится переосмысливать жизнь по-новому. Я не хочу здесь сгнить.

— Что предлагаешь делать, Вал?

— Собери вещи на чёрный день. Только осторожно. У них есть глаза и уши. С этого дня придётся ублажать «синих», чтобы не вызвать подозрений. Иначе сдохнем.

Повар кивнул и тяжело поднялся с места.

— Эй, Одноглазый, — прикрикнул на него Вал.

— Чего?

— Я погорячился малость вчера. И от этого не по себе. Дикобраз мёртв. У меня остались только ты и Валет. Давай забудем все недоразумения по старой дружбе.

— Всё нормально. Я позову Валета, — ответил ему помощник и вышел из помещения. Повар терпеть не мог извинений и разговоров по душам, поэтому ретировался, как только начальник попытался оправдать вчерашнее безумие. Хитрый бармен знал это и не преминул воспользоваться психологической лазейкой. Но в этот раз Вал не соврал.

Охранник пришёл незамедлительно. Он ждал, что его вызовет босс на разговор. Наверняка рассматривал кляксы на потолке и старую краску, и поджидал, пока не выйдет Повар из кабинета. Как и большинство людей, охранник здорово побаивался бармена.

— Начальник? — замер он перед работодателем.

Бармен поднял взгляд на вошедшего работника. Заспанные красные глаза, небритая морда, вчерашний перегар. В отличие от Повара охранник пострадал разве что морально. Уже хорошо. Он лишился одного своего верного товарища, не хватало потерять ещё и Валета.

— Есть серьёзный разговор. Ты в курсе, что случилось ночью. Это не конец. Нам дали три дня на поиски нашего общего друга Грешника. Точнее, чтобы мы принесли наймам его голову. Иначе каюк. Тебе, мне и Одноглазому. Ежу понятно, это задание невыполнимо. Сам понимаешь, больше оставаться тебе не рекомендую в баре. Поработаешь на меня ещё день, и можешь уходить.

Вал встал, подошёл к массивному письменному столу, выдвинул из него ящик с принадлежностями. Он достал из него несколько пачек мятых долларовых купюр, перевязанных резинками. Две из них бросил на стол, из третьей отсчитал половину и присоединил к остальным пачкам.

— Держи. Это за текущий месяц плюс премия. Ещё день, и попрощаемся с тобой.

— Да как же так, неужели конец? — залепетал непонимающий Валет.

«Именно так!» — подумал барыга. Конец всему. Охранник лишается жалованья, теряет работу. Неудивительно, что запереживал. А ведь это не самый плохой вариант. Дикобраз погиб прошлой ночью, его бизнес «горит», о гордость вытерли ноги, нарушив текущие договорённости. Каждому своё! И чем больше у тебя нажитого, тем больнее падать на самое дно неизвестности.

— Да. Время такое, тяжёлое. А теперь помоги Повару. Наведите порядок в помещении. Разгребу это дерьмо, подойду.

— Слушаюсь.

Охранник исчез, прикрыв дверь. Бармен остался наедине со своими мыслями и тревогами.

Вал принял таблетку нитроглицерина, памятуя о случившемся инсульте. Странно, что это пришло в голову. Жизнь висит на волоске, а он думает о собственном здоровье. У него в запасе три дня спокойной жизни, после чего за ним придут головорезы. Поганое чувство. Тебе словно надели рюкзак со взрывчаткой и запустили таймер. Предыдущая ночка выдалась горячей. Четыре смерти. Неплохое начало, не правда ли? Впрочем, победители трупы не считают.

Долго старик не рассиживался. Пока он полноправный хозяин бара, за которым стоит присматривать. Посмотрев на часы, торговец вышел из кабинета и проследовал в разгромленный общий зал — наводить порядок.





Глава 29. Айсберг




Глава 29. Айсберг

1.

Они шли, считай, вечность. Так, по крайней мере, казалось невезучему Айсбергу, который толкал перед собой самодельную тележку с раненым человеком. От постоянного напряжения у него гудели натруженные руки и ныла спина. Кроме своего рюкзака, носильщик ещё тащил здоровенную поклажу наёмника и оружие. Он не напрягался так со времён ВДВ. Помимо груза и раненного, сталкер терпел ещё постоянные издёвки Сильвера, что вечно его поторапливал. Конечно, почему этому пройдохе и не поиздеваться. Шёл налегке, подсвечивал дорогу фонариком, пел похабные песенки, посвистывая тихо под нос, разговаривал сам с собой. Ну и его подкалывал: «Поторопи кишки, мясо». И в таком же духе. Признаться, ещё бы минут пять, и Айс психанул. Сбросил бы к чертям собачьим увесистый груз, обматерил Сильвера, Грешника, и сбежал прочь. Плевать, что монстры круго́м, ловушки энергетические. Терпеть лишения больше не мог.

Тележка постоянно скрипела от натуги, грозясь вот-вот развалиться на части. Удивительно, как она ещё держалась на ходу, учитывая такелаж на ней. Периодически она подпрыгивала на ухабах и ямах, отчего несчастный наёмник, не пришедший в сознание, бился о доски. И тогда Айс останавливался перевести дух, потереть руки со вздувшимися венами, и поправить раненного на досках. Иногда он звал в темноте Сильвера, оторвавшегося от него на добрый десяток метров. К его заслуге бродяга отлично ориентировался на местности, и шагал по ночной Зоне, как по бульвару, уверенно обходя препятствия. Старикан возвращался, изрыгал из своего поганого рта очередной словесный выверт, и обратно уходил в темноту. Следом за ним в роле библейского Сизифа семенил измученный Айс, толкая тележку с раненым.

Через десяток метров он вновь безнадёжно отстал. Перед ним еле-еле маячила спина Сильвера, насколько позволял фонарик. Сталкер ориентировался в основном по следам, молясь не вляпаться в ловушку. Они пересекли подлесок, прошли мимо овражка с мерцающими «электрами», и вдруг колесо вскочило в рыхлый песок. Айс наткнулся животом на ручку тележки, споткнулся, отчего голова Грешника приподнялась и ударилась о щит. Возчик рванулся вперёд изо всех сил, помогая ногами, но тщетно, тачанка не двигалась. Впереди простиралась «сахара» — так называли местность с рыхлым песком.

— Стой, мля!.. — крикнул от досады Айс, обливаясь потом. — Я застрял.

Сталкер бросил тачку с Грешником. Стащил с себя оба рюкзака, швырнул их в сторону. Его зрачки бешено вращались от злости и бессилия. Айсберг решил высказать супостату всё, что он о нём думает. Пусть только подойдёт к нему! Сколько можно идти без нормального отдыха!

— Чего орёшь, как баба! — возникший сзади супостат несильно ударил Айса по почкам. — Забыл, где мы?

Он неожиданного визита пройдохи, который бесшумно подкрался сзади, у сталкера похолодело внутри.

— Я задолбался! Не могу больше! Почему бы тебе не напрячь зад? — просипел на него разъярённый сталкер.

— Ещё пятьдесят метров, и на месте. И давай резче, надо болезному помочь, пока ему хуже не стало.