За 30 милль... на Север

Пеппа схватил ложку и принялся уминать ещё тёплую гречневую кашу. Не забывал он и о пиве. Ел голодный неаккуратно, чавкая и причмокивая, будто специально пытался произвести неприятное впечатление на собеседника. Тот чутка отодвинулся от надоедливого постояльца, который давился кашей и умудрялся выдавать тирады, адресованные собеседнику. Ботаник не слушал его. Уставившись на столешницу, он разглядывал трещину с крошками и мелким песком, застрявшими в ней. Но едок в слушателях не нуждался.

— Неспроста нас тут собрали. На убой пойдём. Лучше бы я в тюряге сидел, в тепле и сытости. Чем с голой жопой без ничего в Зоне ошиваться, — бормотал Пеппа с набитым ртом, откуда так и летели крошки. Вскоре по дну пустой тарелки заскребла ложка. Пеппа отодвинул посуду прочь, допил пиво, и привычно похлопал себя по карманам.

— Эй, друг, не будет сигаретки?

— Не курю, — буркнул Пит.

— Зря. Честное слово, я думал, ты немой.

— Слушай, иди отсюда, и без тебя тошно! — тихо отшил надоеду Пит и отвернулся, сделав вид, что надоедливого собеседника не существует в природе.

— Нервный ты. Уже ушёл. Ясно. Думал, ты нормальный. Ан, ошибся. — махнул рукой проводник, вставая с места и забирая пустую посуду. Стул задвигать обратно он не стал. Вручив тарелку с чувством выполненного долга Повару, Пеппа развязной походкой зашагал к «спасителю». Отодвинув стул напротив, зэк присел. Ноги он пристроил на столешнице.

— Слушай, дружище, у тебя, случайно, нету сигары вкусной для политзаключённого?

— Может, в рожу хошь? Бесплатно, — ответил ему сталкер.

— Свой человек, — оскалил гнилые зубы весельчак Пеппа. — Без шуток, есть папироса?

— Держи.

Собеседник бросил тому пачку «Кэмела». Пеппа ловко извлёк из неё две сигареты, одну отправил за ухо (на чёрный день), вторую — в рот. Пачку он бесцеремонно швырнул на стол. Откуда-то у него появилась в руках спичка. Пленник ловко чиркнул одноразовой зажигалкой о столешницу, приподнял вверх, наблюдая, как крошечная спичечная головка взрывается синеватым огоньком, и не мешкая прикурил.

— Спасибо за сигару! Пеппа помнит добро! Как звать-то тебя, чел?

— Зови меня Сэмом, — флегматично промолвил боец с шевронами.

— Сэм. Понятно. Я Пеппа. Скажи-ка, дядя Сэм, а где мы сейчас находимся?

Собеседник сделал удивлённое лицо.

— Шутишь?

— Куда там! В шесть утра я очнулся на любимой шконке в родной колонии. В 12 часов меня затолкали в багажник, связанного по рукам и ногам. Затем я пару часов благополучно отбивал почки на колдобинах. И потом мы вылетели на этом драном вертолёте в Зону. Учитывая мой географический кретинизм, я понятия не имею, куда партия направила меня.

— Это, брат, Завод, что в семи километрах от Припяти. И сидим мы в баре «Синий комбезз», на территории наёмников.

— Не хило! То-то думаю, ничего не помню. Южная Зона. Забавно выходит. Мы в гостях у наёмных крыс? Скажи-ка, друг, если я захочу сбежать отсюда, они меня сразу пристрелят?

— Маловероятно. Это свободная территория до определённой степени. Нейтральная. Такая политика. Странно, что ты спрашиваешь? Ты будто здесь ни разу не был.

Пеппа посмотрел по сторонам, и шёпотом сказал:

— Я, брат, хорошо знаю окраины Припяти. И всё, что севернее находится. А здесь я ноль без палочки, — Пеппа выпустил колечки дыма вверх.

— Так Север же до недавнего времени был закрытой территорией, — удивился «вольный».

— Закрытый для кого? Для чужаков с Юга. Ну а чего ты хотел? Болота, кислотный смог, нависший над топями, и прочая куета. Река с притоками. Та ещё проблема. Эти места действительно гиблые, особенно с вашей стороны. Ах да, главное забыл сказать… Наш гарант усатый жутко боится огласки, потому и наводнил границу чекистами и солдафонами. Поэтому вы и понятия не имеете, что происходит по ту сторону Припяти.

— Так ты сталкер Севера?

Пеппа поморщился.

— Сталкер — это дуралей, который ширяется в гиблые места. Таких у нас мало. У нас все больше охотники да контрабандисты. А я проводник. Курсировал между деревнями, топями и приисками, захаживал к белорусам на Кордон, водил хороводы к окраинам мёртвого города. Принеси-подай, иди на хрен, не мешай. Бизнес так себе. Ты мне лучше скажи, дядя Сэм! Зачем мы оказались в этой дыре? — проговорил тихо Пеппа.

— Не понял?

— Раскинь мозгами. Меня приволокли сюда, как мешок с дерьмом. Никто ничего не пояснил, дубинкой дали по башке и баста. Сказали лишь, что в благодарность за освобождение должен отработать. И если я стану хорошим мальчиком, то срублю кучу деньжат. Всё! Краем уха слышал, типа, важное дело намечается. Иначе к чему вертолёт, эти мужланы, э-э-э, пардон, твои друзья на броне возле базы? Зачем меня стоило с тюряги вытаскивать? Неспроста это, чует сердце, мы познаем боль и унижения.

Сэм посмотрел на Пеппу и сам закурил.

— Боссы хотят найти артефакт. За него один мешок с деньгами готов вывалить много наличности. Я и подписался.

Пеппа присвистнул.

— Из-за артефакта такой сыр-бор? К бабке не ходи, тут нечисто. Не верю, как говорил Станиславский.

— Мне по барабану. Уверен, они заплатят.

— Думаешь? Ха-ха. — Пеппа тихо рассмеялся в ответ. — Наивный простофиля.

— У нас договорённости. Колонну возле завода видел? — флегматичный Сэм задумчиво пускал облачка дыма в потолок.


— Ага. Понял твою политику партии. И где искать этот артефакт?

— Вот так тебе с разбега и скажу.

Пеппа встал с места напротив «анархиста» и пересел на соседний стул, придвинувшись поближе.

— Слушай, спаситель, ты вроде парняга норм! Пусть и отбитый, раз слепо веришь этим… кукловодам. Расскажу о своих подозрениях. Я же профи по Северу. Места тамошние знаю, как пять пальцев. И раз я здесь, и ты тут, и вон, чудик, штаны протирает, значит, все повязаны. Подумай логически, стали бы уроды меня вытаскивать из колонии, будь у них спец в Южной Зоне? Нет. Зачем, когда их валом! Думаю, хотят нас на Север отправить. Там есть места, которые фору по загадкам Припяти дадут. Знаешь, как границу охраняют белорусские пограничники? Ни одна мышь не проскочит. Техники нагнали: танки, артиллерийские установки, боевые дроны. Укрепзону с блокпостами выстроили. Не чета Периметру на Юге. А почему? Тайны, брат, нешуточные. Нельзя такое никому показывать. Иначе кранты.

— Слушай, чего ты от меня хочешь?! Думаешь, здесь тихо и кучеряво? Хрен тебе в задницу, а не шоколад. Север то, Север сё, везде опасно! Этот шанс один на миллион, срубить раз в жизни хорошие деньги, и пренебрегать им глупо! Так что своими подозрениями можешь подтереться! — Сэм здорово рассердился на приставучего Пеппу.

— Ладно, освободитель всех бедных и несчастных. Наверное, жалеешь, что зря руки развязал. Я уйду, но попомни мои слова. Лично я в таком мероприятие участвовать не собираюсь. Лучше вернуться в тюрьму, к пшёнке и куриным ножкам.

Обиженный Пеппа засопел и убрался за соседний стол. От нечего делать он стал рассматривать помещение бара.

Тем временем в тяжёлую дверь громко постучали. Повар сошёл со своего поста и направился к воротам. Все остальные посетители опустевшего бара автоматически повернулись к источнику шума.

— Открывайте! Пока я стены не вынес. Это Грешник! — раздалось за гермой.

2.

В сталкерский бар Питюшин попал впервые. Он слышал о нём, как о легендарном месте, где старатели могли решить насущные проблемы. Вова представлял заведение в весьма неприглядном виде. Будучи студентом, он читал о Зоне книжки про подобные места. Провонявший куревом и перегаром грязный подвал, повсюду грязь, дохлые тараканы на столах, с сальной головой мужик, который втридорога пытается продать просроченное пойло — антураж бара готов. Но увиденное ни разу не походило на стереотипные представления, навеянные писателями и россказнями бывалых ходоков. Человек, приложивший руку к оформлению заведения, обладал своеобразным вкусом. Сейчас такой подход называют «лофтом», когда в дизайне присутствовал кирпич, дерево и минимализм. Обстановка выглядела почти домашней, если не брать в расчёт криво сбитые столы и стулья и подозрительные тёмные пятна на полу. В помещении пахло едой и безопасностью, монитор плазмы говорил о налёте цивилизации. Стены украшали плакаты с различным содержанием, иногда похабным, плафоны с сенсорными светодиодами, резные фигурки мутантов из дерева. В углу Вова заметил прислонённую гитару с коричневым грифом. Хорошо работающая вентиляция поглощала едкие ароматы человеческой жизнедеятельности. Типичное «ламповое» заведение. Должно быть, оно пользовалось популярность у здешних любителей быстрой наживы. В таком салуне охотно можно расстаться с сотней долларов за отдых уставшему путнику. Жаль, что он попал сюда при таких обстоятельствах.

Владимир Питюшин действительно чувствовал себя неуютно в этой обстановке. Его выдернули из привычной обстановки, считай под дулом пистолета. Он завис в прострации без определённости и веры в себя. Зачем он здесь? Вова хотел лишь разобраться в ситуации и понять, чего от него требует всесильный владелец «Tesla». Похоже, спокойная жизнь резко дала крен, притом в худшую сторону по самым оптимистичным прогнозам. Ещё утром возможность внести вклад в изучении неизведанного края приносила учёному радость, но сейчас, когда эйфория улетучилась вместе с уверенностью, он считал иначе. В Красном лесу Вову окружали проверенные бойцы, считай, телохранители. В одиночку Питюшин лагерь дальше ста метров без охраны не покидал. Не разрешали. Мифический Север раскрыл перед ним объятия, а он оказался не готов. Хорошо, хотя бы стрелять не разучился. Кречет принуждал к стрельбе весь персонал. Каждую неделю работники модуля отстреливали по магазину патронов по мишеням, да пару раз от плотей отбивались во время рейдов. Вот и вся тренировка. Теперь на нём лежала огромная ответственность. Как в рекламном слогане прошлых лет, написанном на стене уничтоженного «долговского» бара — «Защити мир от заразы Зоны!». Тьфу! Прям оторопь берёт.

И вот он находится в компании мерзких личностей в лагере наёмников, готовых за деньги выполнить любую грязную работу. Вова уже начинал скучать по размеренной, относительно спокойной жизни «ботаника» на базе в Красном лесу.

Охрана Раскина, сопровождавшая Питюшина, посадила его в самом углу, и приказала сидеть на месте и помалкивать. Не очень-то и хотелось, говорить с незнакомцами. Пока он приходил в себя, смирившись с судьбой, дуболомы в камуфляже в полном составе покинули бар. Помощник местного бармена, худощавый мужик с повязкой на один глаз, самолично задвинул засовы за ними. Таким образом, внутри осталось всего четыре человека.

Он, Пеппа и «анархист», присоединившийся к ним полчаса назад. Ну и Повар, который в отсутствие хозяина замещал его обязанности.

Вова не разбирался в людях, но невольные попутчики производили крайне неприятное впечатление. Особенно Пеппа. Заключённый одним видом выражал стойкое желание конвоирам накостылять пленнику по почкам. Он будто притягивал к себе проблемы на ровном месте. Причины на то были. Тяжёлый характер и длинный язык зэка говорили за себя лучше любого описания. Пит воочию видел, как этот псих порывался разбить Раскину морду на глазах у многочисленных свидетелей. Что касается «анархиста», то в его облике присутствовало нечто зловещее и отталкивающее. Одного взгляда на некрасивое лицо хватало, чтобы отвести глаза прочь и обойти стороной субчика. Кречет называл таких субъектов «конченными», опасными людьми. Своему командиру он привык доверять. Эх, почему Кречет с ними не полетел?

Посидеть в тишине не получилось. Неловкую паузу, возникшую после ухода толпы вооружённых людей с Большой земли, прервал пленный. Он смекнул, что свободе ничего не мешает, кроме верёвок на запястьях и мешка на башке. Громким голосом он попросил освободить его. Иронично, что именно сталкер «Воли» отозвался на мольбы Пеппы. Человек ножом разрезал путы, освобождая пленника. Лучше бы он этого не делал. Болтливый Пеппа не отличался покладистостью.

Так и случилось.

Освобождённый заключённый за десять минут успел надоесть всем без исключения. Даже терпеливый Повар кидал гневные взгляды в адрес неугомонного Пеппы, который умудрялся одновременно есть гречку, разговаривать и непрерывно жестикулировать. Особенно доставалось «освободителю», которого звали Сэмом. Вова Питюшин наотрез отказался слушать бред уголовника. Тот даже на него показательно обиделся, если химик правильно понял из недовольной мины говорившего. Сам виноват. Нечего лезть в душу с глупыми расспросами, когда самому ничего не понятно.

Пит от безделья решил сделать заказ. Он встал из-за стола и подошёл к одноглазому бармену. Колоритный мужик в духе пиратского братства носил защитную повязку, прикрывающую уродство, один вид которого завораживал и притягивал внимание. Наверняка это раздражало калеку напротив.

— Чего тебе? — грубо спросил тот у Питюшина.

— Э-э-э, и-и-и, мне бы пива! Тёмного! — заикаясь, сказал Пит, смущённо отводя глаза вниз.

— Деньги вперёд!

Пит вынул смятую десятку и протянул её Повару. Тот смахнул рукой купюру в карман замызганного комбинезона, выдал Питу два пива вместо одного и в придачу орешков, хотя он и не просил. Уже потом Пит смекнул, что в баре не принято выдавать сдачу.

Пит сграбастал пиво, и ретировался за столик. По пути его глаза встретились с многозначительным взглядом осуждённого с Большой земли, направленный на бутылки в руках. Вова открыл пиво, отпил, с удивлением обнаружив приятный вкус у пенного. Интересно, каким образом хозяин заведения завозил в Зону свежее пиво?

Неожиданно он вспомнил о чёрном блокноте с рисунками, доставшийся в наследство от странного сталкера. Прошла куча времени, а он так и не удосужился его открыть. Ладно, этот момент он сейчас исправит. Юноша запустил руку в рюкзак и выудил оттуда трофей. Хороший дорого́й блокнот в оправе из чёрной кожи. Лощёная качественная бумага. Красные поля. Обычно такими пользуются бизнесмены, помечая свои текущие дела. Пит съел несколько орешков, и раскрыл записную книжку на третьей странице.

Блокнот явно принадлежал человеку с зачатками художника. Это был сборник различных рисунков, сделанных обычным карандашом. На третьей странице Пит увидел изображение болотистой местности и человека со слегой. Бо́льшая часть рисунка была очень тонко и искусно заштрихована: художник попробовал изобразить смог над низиной. Исполнение понравилось Питу. У автора определённо имелся талант. Он учёл все мелочи: кривые горбатые деревца, нависшие над чёрными «окнами» болотной воды; травяные кочки; пни и коряги, выступающие из илистого грунта. И человек. В руках он держал длинную палку, которая на полметра ушла в ил. Одет бродяга был как типичный старожил в Призонье: обычная куртка с капюшоном, камуфляжные штаны с карманами, сапоги с высокой тульей. За плечом у него висела обычная вертикалка. Лицо художник не показал, только слегка сгорбленную фигуру. Типичный охотник, пытающийся пересечь топкое место. Помнится, он читал книжку с обложкой, похожей на этот рисунок.

Владимир перевернул страницу. На странице красовался грузовой локомотив, набирающий скорость. На нём находились люди с оружием в руках. Они вели прицельный огонь в бегущую тварь позади состава. Зверь напоминал мутированного волка с длинной шерстью. Под картинкой в этот раз Пит увидел надпись «Бронепоезд». Заинтригованный, химик перелистнул дальше, но внезапно услышал громкий настойчивый стук в дверь.

«Это Грешник!» — донеслось с той стороны от двери. Повар уже торопился открыть герму нежданному визитёру. Пеппа и названный Сэмом «вольный» обернулись, глядя на появившегося через мгновение человека в баре. Судя по предпринятым мерам безопасности, вошедший являлся ещё одним участником запутанного дела, раз его пустили внутрь. Возможно, он представлял интересы владельца бара. Как там его звали? Кличку Вова так и не сумел вспомнить, зато в деталях рассмотрел Грешника.

Из всех посетителей новоприбывший производил впечатление крутого бойца и задиру. Бритый череп и мускулистый торс подчёркивали военное прошлое Грешника. Он напоминал Питюшину Кречета, только моложе и выше. И оба обладали харизмой негодяев. Новый клиент также заказал себе пиво, обменявшись с Поваром короткими репликами. Похоже, что крутой парень часто бывал в баре. Питюшин совсем не удивился, когда незнакомец направился прямо к нему. Этот столик притягивал к себе всякий сброд. Химик захлопнул блокнот и спрятал во внутренний карман.

3.

Назвавшийся Грешником человек грохнулся на стул. Тот задребезжал своими рассохшимися деревяшками, жалобно скрипнув напоследок, но выдержал массивное тело. От вибрации орешки на тарелке подпрыгнули, а один даже сумел перемахнуть через невысокий пластиковый бордюр на столешницу.

— Я присяду, друже? — поинтересовался он у него. Правда, вопрос терял смысл, так как вошедший уже удобно двигал чреслами на стуле. Пит кивком дал понять, что не против компании. В отличие от Пеппы, гость обошёлся без тупых подначиваний.

Отхлебнув пива, Грешник скрупулезно разглядывал сидящего напротив Вову. И вот после минутного изучения он заговорил:

— Как ты сюда попал? Ты не похож на большинство бродяг ни мордой, ни униформой. Вон тот щегол, — Грешник кивнул на «вольного», — да, ты — нет! Не удивлюсь, если ты работаешь на хмыря, который собрал всех нас. Вопрос лишь один: в качестве кого?

Не склонный к разговорам Пит собирался промолчать. Да и вообще он не любил трепаться попусту. Тем не менее незваный собеседник ждал от него ответа. От него несло свежим перегаром и чесночной колбасой.

— Тебе зачем?

— Слушай, парень, я не набиваюсь к тебе в друзья, — заметил Грешник. — Ты в курсе, не сегодня завтра мы отчалим отсюда. Нас нанимают. Здесь и сейчас, в этом месте. Мне стало интересно, а с кем я завтра выдвинусь на прогулку. Решил начать с тебя. Логично, не?