Ярость

— Ругаться нехорошо, парень. Там же девушки. Молодые девушки.

Ирма Бейтс в изумлении огляделась, словно кто-то только что окликнул ее.

— Договорились? — напирал я. — По рукам?

— Нет, — ответил Филбрик. — Ты застрелишь меня и не отпустишь заложников. — Пуф, фыр. — Но я спущусь в класс. Может, мы что-нибудь придумаем.

— Парень, — ответил я, — если ты не выключишь систему внутренней связи и через пятнадцать секунд не выйдешь из той двери, в которую вошел, здесь кто-нибудь останется без головы.

Из сидящих передо мной никто не обеспокоился.

Пуф-пуф.

— Твои шансы выбраться отсюда живым уменьшаются.

— Френк, дружище, никто из нас не выйдет отсюда живым. Даже мой старик это знает.

— Ты выходишь?

— Нет.

— Как скажешь. — Такой исход его, похоже, ничуть не расстроил. — У вас там есть парень по фамилии Джонс. Я хочу с ним поговорить.

Почему нет?

— Валяй, Тед, — кивнул я. — Это твой шанс. Не упусти его. Друзья, сейчас этот юноша потрясет яйцами у всех на глазах.

Тед впился взглядом в черный квадрат аппарата внутренней связи.

— Слушаю вас, сэр.

Вот он-то произносил «сэр» с должным уважением.

— Внизу все в полном здравии, Джонс?

— Да, сэр.

— Что ты можешь сказать о Декере?

— Думаю, от него можно ждать чего угодно. — И он злобно глянул на меня.

Кэрол неожиданно рассердилась. Открыла рот, чтобы осадить Теда, но, должно быть, вспомнила, что ей выступать от класса на выпускном вечере, говорить об ответственности, лежащей на Западном мире, и сомкнула губы.

— Благодарю вас, мистер Джонс.

Приставка «мистер» Теда очень порадовала.

— Декер?

— Здесь я, здесь.

Фыр-фыр.

— Еще увидимся.

— Я-то уж точно должен увидеть вас. Через пятнадцать секунд. — Пауза. — Филбрик?

— Да?

— У вас есть отвратительная привычка, знаете ли. Я это заметил еще во время ваших телевыступлений. Вы дышите людям в уши, Филбрик. Сопите, как возбужденный жеребец. Дерьмовая привычка. А говорите вы так, словно считываете текст с телепромптера, даже когда его нет и в помине. Надо от этого избавляться. Глядишь, и спасете чью-нибудь жизнь.

Филбрик фырчал и пыхтел.

— Вонючий ублюдок. — С тем он и отключил внутреннюю связь.

И двенадцать секунд спустя вышел из парадной двери. Как только он добрался до машин, стоявших на газоне, началась очередная конференция. Руки Филбрика так и летали.

Все молчали. Пэт Фицджеральд грыз ноготь. Свин достал другой карандаш и разглядывал его. Сандра Кросс пристально смотрела на меня. Ее окружало сияние. Возможно, светилось облачко тумана, непонятно как залетевшее в класс и остановившееся между нами.

— Как насчет секса? — неожиданно спросила Кэрол и покраснела, когда все повернулись к ней.

— Ты про что? — полюбопытствовал я.

Кэрол, похоже, уже горько жалела о том, что не держала рот на замке.


— Я подумала, раз кто-то повел себя странно… ну… вы понимаете, странно… — Она запнулась, не находя слов, но тут ей на помощь пришла Сюзан Брукс.

— Все правильно. И перестаньте лыбиться. Все думают, что секс — это грязь. Это наша общая проблема. Мы все волнуемся из-за секса. — Она посмотрела на Кэрол.

— Именно это я и хотела сказать, — кивнула Кэрол. — У тебя… ну, у тебя был неудачный опыт?

— Ничего такого с тех пор, как я спал с мамой, — без запинки ответил я.

У нее аж глаза вылезли из орбит, но потом она поняла, что я шучу. Свин захихикал, все разглядывая карандаш.

— Нет, правда.

— Хорошо. — Я нахмурился. — Я расскажу о моей сексуальной жизни, если ты расскажешь о своей.

— О… — Мои слова вновь шокировали ее.

Грейси Станнер рассмеялась:

— Выкладывай, Кэрол. — У меня сложилось ощущение, что эти две девушки друг друга не жаловали, но теперь я видел, что Грейси просто шутит, по-дружески, словно они обе негласно признали, что взаимные обиды остались в прошлом.

— Послушаем, послушаем, — маслено заулыбался Корки Геролд.

Кэрол залилась краской:

— Извини, что спросила.

— Не стесняйся, — поддакнул Дон Лорди. — Тебе сразу полегчает.

— Вы же все растреплете. Я знаю, какие пар… какие все болтливые.

— Секреты, — хрипло прошептал Майк Гейвин. — Поделись со мной секретами.

Все рассмеялись, но вопрос обсуждался серьезный.

— Зря вы так насели на нее, — вновь вступилась за Кэрол Сюзан Брукс.

— Это точно, — кивнул я. — Давайте поставим точку.

— Да нет… не надо, — возразила Кэрол. — Я буду говорить. Кое-что вам расскажу.

Теперь пришла моя очередь удивляться. Все в ожидании воззрились на нее. Уж не знаю, что они хотели услышать: сагу «Как плохо жить без пениса» или ее более короткий вариант «Десять ночей со свечкой». Я полагал, что их ждало разочарование. Плети, цепи, катящий градом пот — такого и быть не могло. Девственница из маленького городка, чистенькая, умненькая, красивая, она и представить себе такого не могла. Да, вскоре она вырвется из Плейсервилла, и тогда для нее начнется настоящая жизнь. В колледже они иной раз сильно менялись. Некоторые открывали для себя эксгибиционизм, беззаконие и трубки с гашишем. Иногда они присоединялись к студенческим обществам и продолжали жить с той же сладкой мечтой, что и в средней школе, мечтой, столь распространенной среди девственниц маленьких городков. Жизнь, мол, проста, и ее можно скроить по вырезке, как блузку или юбку. Это касалось не только умненьких девочек, но и мальчиков. И если кто-то из них отклонялся от стандарта, замечалось это незамедлительно. Обычно такого не бывало. Девочкам вроде Кэрол полагалось иметь постоянного кавалера и наслаждаться разве что обжиманиями (как говорится, запрещено все, что не разрешено), но ничем другим. Может, так и должно быть. Если кому-то хочется, извини, тут не обломится. Я их ни в чем не упрекаю. Умненькие девочки довольно скучны.

А Кэрол Гранджер по всем статьям тянула на умненькую девочку. Постоянно встречалась с Баком Торном (еще одна истинно американская фамилия). Бак играл центральным нападающим в плейсервиллских «Гончих», которые прошлой осенью установили рекорд, победив во всех одиннадцати матчах, о чем тренер Боб Стоунхэм — Каменные Яйца не уставал твердить на всех школьных сборищах.

Торн, добродушный парень весом за двести фунтов, не блистал умом (хотя, конечно, и мог учиться в колледже), и Кэрол, похоже, без труда держала его в узде. Я замечал, что из хорошеньких девочек получаются лучшие укротительницы львов. А потом я всегда думал, что для Бака Торна нет ничего сексуальнее прорыва крайнего нападающего по центру.

— Я девственница. — Слова Кэрол прервали мои размышления. Она положила ногу на ногу, как бы подтверждая свои слова, затем быстро вернула ногу на пол. — И не думаю, что это плохо. Чтобы остаться девственницей, надо иметь голову на плечах.

— Неужели? — с сомнением спросила Грейс Станнер.

— Для этого надо потрудиться. Я хочу сказать, само по себе это не дается. — Идея Кэрол понравилась. А меня ужаснула.

— Ты хочешь сказать, Бак никогда…

— Раньше-то он хотел. Думаю, и сейчас хочет. Но я с самого начала поставила все на свои места. Я не фригидная, не пуританка. Просто… — Она вновь не нашла нужного слова.

— Ты не хочешь забеременеть, — подсказал я.

— Нет! — чуть ли не с пренебрежением воскликнула она. — Об этом я все знаю. — Не без удивления я осознал, что она злится именно потому, что действительно знает. А запрограммированному подростку трудно совладать с таким чувством, как злость. — Я же не все время живу в книгах. Я читала о средствах предохранения… — Она прикусила язык, поймав себя на противоречии.

— Да. — Я постучал рукояткой револьвера по столу. — Это серьезно, Кэрол. Очень серьезно. Я думаю, девушка должна знать, почему она остается девственницей, не так ли?

— Я знаю почему!

— Ага, — с надеждой кивнул я. Несколько девиц с интересом посмотрели на нее.

— Потому что…

И тишина. Лишь свисток Джерри Кессерлинга, который все регулировал движение транспорта.

— Потому что…

Она огляделась. Некоторые отвели глаза и уткнулись в столы. Пожалуй, в тот момент я многое отдал бы за то, чтобы узнать, сколько девственниц у нас в классе.