Взрывная волна

Брауна постоянно отвлекали совещаниями. Два раза в день он докладывал о ходе следствия капитану Тирни. А теперь очередную летучку решил устроить еще и шеф полиции: после убийств двух директоров строительных фирм и двух полицейских мэр звонил лично ему, потому что на пресс-конференции он пообещал — полиция раскроет громкие преступления в кратчайшие сроки. И теперь мэр беспокоился, не соврал ли избирателям. Браун отметил, что мэру не привыкать. Шефа полиции это не успокоило.

Вечером, придя наконец домой, Браун с удивлением понял, что почти не может здесь находиться без Шелли и Кэрол. Дом был пустым и чужим. Он открыл пиво и позвонил жене.

— Кэрол в доме очень нравится, она просто в восторге! — сообщила радостно Шэлли. — Уже и забыла, что не хотела никуда уезжать. Когда ты приедешь, надо будет вычистить бассейн. Кэрол просит набрать его, но я сопротивляюсь.

— Передай ей: если будет вредничать, я заберу ее назад, — улыбнулся Браун. — Мне… не хватает вас. Я только сейчас сообразил, что вы были дома всегда. Каждый вечер. Здесь пусто и хреново.

— Все в твоих руках, Трой.

— Ты знаешь, что это не так.

— Мы тоже по тебе скучаем, — нехотя призналась Шелли.

По телевизору в вечерних новостях полвыпуска было посвящено самой громкой за последние годы серии преступлений в городе. С очередным заявлением выступал мэр.

— Мэрия и полицейский департамент приняли решение привлечь население, — заявил он журналистам с трибуны мэрии. — Мы объявляем денежное вознаграждение за любую информацию об этом преступнике.

На экране появилась фотография Грека, его описание, все номера телефонов, по которым можно было звонить. Вознаграждение объявили неплохое — 10 тысяч долларов.

В этот вечер Браун едва удержался, чтобы не напиться. И дело тут было даже не в одиночестве и всех стрессах последних дней. Точнее, не только в этом. Браун сдержался лишь потому, что завтра он должен быть на ногах. Это его святой долг.

Потому что в субботу они хоронили Гилана и Порраса.

Городское кладбище было полно полицейских, все в парадных мундирах. Мать и сестры Порраса рыдали навзрыд. Шеф полиции приехал с капитаном Тирни, чтобы толкнуть пламенную речь.

— 50 лет! — провозгласил он. — Полвека в нашем городе за один день не погибали сразу два служителя закона!

Как всегда, речь шефа полиции была наполнена дежурными банальностями — почти в каждом предложении он повторял пафосные фразы вроде «они были одни из нас» и «полицейское братство». Браун почти не слышал его, сжимая кулаки в бессильной злобе. В его глазах по-прежнему стояла картина Порраса с перерезанным горлом, который валялся в огромной луже собственной крови. И ужас в его потухшем мертвом взгляде. За двое суток Браун не сделал ничего, чтобы Грек был пойман. Он бился головой о стену — но так и не получил результата.

Но уже через несколько часов результат появился. Вечером ДиМаджио, наблюдая за фитнес-клубом, позвонил Брауну на сотовый, чтобы возбужденно сообщить:

— Хили пришел в клуб! Он здесь, Трой!

Хили был действительно здоровым парнем — гора мускулов и татуировки. Закинув спортивную сумку на плечо и попивая спортивный белковый коктейль, он вышел из фитнес-клуба через полтора часа.

— Объект вышел, — прохрипела рация.

Квартал кишел полицейскими, но Хили об этом не догадывался. Машина ДиМаджио стояла на старом месте, чуть дальше по улице машина Чемберса, на углу квартала за рулем ждал новостей Браун. На соседней улицы ждали команды еще три полицейские машины.

— Садится в машину, серый «понтиак».

После прокола с Валетом к слежке Браун решил подойти основательно. За Хили следили по всем правилам. Когда Хили тронулся, ДиМаджио не сдвинулся с места — это было бы подозрительно. Первым его принял Чемберс. Через пару кварталов, когда Хили свернул на перекрестке, Чемберс покатил дальше, а в хвост к Хили пристроился другой детектив. Нужно было быть гением слежки или обладать звериным чутьем, чтобы почувствовать хвост. У Хили не было ни того, ни другого. Поэтому через полчаса он привел детективов к своей лачуге — ею оказался трейлер на окраине.

— Уже темно, а в трейлере ни лучика, — отметил Браун, наблюдая за домом на колесах в бинокль. — Внутри никого.

Детективов, взятых в усиление, отпустили, когда стало ясно, что Хили больше никуда не собирается. Взяв несколько бутылок пива, он вытащил из трейлера телевизор и пластиковое кресло и расположился на лужайке.

— На сегодня все, — скомандовал Браун по рации. — Пока наблюдайте, через час вас сменят. Если у него кто-то нарисуется, сразу звоните мне.

К Хили в этот день никто не приехал.

Утром Брауну предстоял неприятный разговор с владельцем квартиры, который был уверен, что семейство съедет на этой неделе. Браун пообещал увеличить плату, если тот даст ему пожить в квартире еще пару недель.

Хили проснулся около 11 утра — он явно никуда не спешил. Короткая пробежка, затем он снова на час заперся в трейлере. И лишь около часа дня отправился в город. За ним в это время наблюдали две машины, в одной из которых сидел Чемберс. Наружка отправилась следом.

В миле от офиса «Плэйт Билд Констракшн» Хили съехал с дороги и подъехал к небольшому потрепанному зданию. Это был небольшой и видавший лучшие времена офис, но предприятие работало — в окно вставший на обочине трассы Чемберс видел и людей перед офисом, и входящих в двери сотрудников и клиентов.

Детективы в другой машине были с фотоаппаратом с мощным объективом. Они засняли человека, который вышел к Хили: смуглый и черноволосый, высокий и крепкий, средних лет, с черными усиками и бородкой. Чемберс позвонил Брауну.

— Фирма «Потолки Катаняна», — с трудом прочел Чемберс вывеску. — Сервис и установка. Это неподалеку от фирмы Пикмана. Хили встречается с кем-то.

В фирме по установке потолков Хили пробыл не больше получаса. Затем он отправился в центр города. Припарковался около небольшой закусочной и зашел внутрь. Через окно было видно, как он заказывает официантке еду.

— Сукин сын, он просто прохлаждается, — ругался Чемберс. — Чтоб я так жил. Наслаждается жизнью, ублюдок. Так можно и месяц его пасти, все без толку!

А через десять минут к закусочной подъехал мотоцикл. Чемберс в это время жевал бутерброд, захваченный из дома. Чемберс едва не подавился от изумления, когда увидел мотоциклиста, который снял шлем и направился к дверям закусочной.

Он побрился налысо и пытался отпустить усы, чтобы замаскироваться и изменить внешность. Но это лицо сейчас смотрело на каждого полицейского с фотографий на стенах в каждом полицейском участке в городе.

Это был Грек. Еле сдерживая ликование, Чемберс немедленно позвонил Брауну.

Браун немедленно скатился на подземную парковку и прыгнул в машину, звоня по сотовому. Но сигнал пропал. Браун чертыхнулся: «Проклятая парковка!». Когда его машина, воя сиреной и сверкая мигалкой на крыше, вылетела на улицу, он позвонил Тирни.


— Мне нужна группа спецназа, Боб, мы нашли Грека!

За десять кварталов до закусочной Браун отключил сирену и убрал с крыши мигалку. Помня о том, что Грек знает его машину и даже сидел в ней, Браун остановился на углу. В его бардачке всегда лежал бинокль. Наведя его на окна закусочной, Браун сразу узнал Грека. Тот, вальяжно развалившись за столом, неспешно обедал и говорил о чем-то с Хили.

— Сукин сын…

Впрочем, Грек не терял бдительности. Изредка он бросал внимательные взгляды в окно.

К Брауну подсел Чемберс.

— Какой план?

— У него мотоцикл, — хмуро ответил Браун, лихорадочно соображая и вместе с тем не сводя глаз с Грека. — Ни о какой слежке и речи быть не может. Если он нас срисует, оторвется сразу. Брать его надо здесь.

— А Хили?

— Он встречается с Греком. Он знаком с ним минимум год, это факт. И он должен знать, что Грек в розыске. Так что повод задержать его у нас есть. Потом выбьем ордер на обыск и посмотрим, что всплывет. Других вариантов я не вижу.

Захрипела рация. Это была группа спецназа:

— 5-18, команда-три на подходе.

— Это 5-18, — сразу же откликнулся Браун. — Объект сидит у окна и может вас заметить. Припаркуйтесь у тротуара не доезжая два-три дома до закусочной. На той же стороне.

Спецназ прибыл в черном тонированном фургоне без опознавательных знаков и полицейской символики. Он затормозил в добрых 50 ярдах от закусочной.

Рация заговорила, теперь это был ДиМаджио:

— 5-18, Трой, мы на месте.

— Хорошо. Доставайте бронежилеты и начинаем. Напоминаю, берем их на выходе из закусочной.

Сам Браун всегда возил в багажнике комплект из двух бронежилетов. Они с Чемберсом быстро накинули их под куртки, прикрывшись от закусочной открытой крышкой багажника. После чего перешли через дорогу, удаляясь от кафе — пришлось сделать большой крюк, чтобы оказаться около закусочной незамеченными из окна.

До закусочной оставалось ярдов 15, когда подсоединенный к карманной рации наушник в ухе Брауна прохрипел:

— Они выходят! Они идут на выход!

Убыстряя шаг, Браун потянулся к кобуре с пистолетом.

Из дверей вышли Грек и Хили. Грек сразу же окинул взглядом окрестности. Как раз в этот момент на другой стороне дороги показались ДиМаджио и два детектива, также спешащие к закусочной. В руке одного из детективов был пистолет.

— Твою мать, — прорычал Браун и, выхватывая оружие, бросился к преступникам. — Полиция! Стоять!

Выхватив из-за пояса пистолет, Грек дважды выстрелил в сторону Брауна, бросаясь назад к кафе. Браун и Чемберс на бегу открыли огонь. Одна из пуль пронзила бедро Грека, и он упал в шаге от дверей.

Хили бросился бежать по тротуару — прямо навстречу спецназу. Полностью экипированные бойцы спецотряда высыпали из фургона, беря Хили на прицел автоматов:

— Полиция, на землю!

Грек, пытаясь встать, продолжал стрелять. Одна из пуль угодила в цель — Брауна мощно ударило в корпус. Он едва не упал, но тут же вскочил. В тот же момент бегущий к закусочной ДиМаджио начал стрелять. Спину Грека прошили несколько пуль, и он рухнул замертво на пороге закусочной, разнеся головой стеклянную дверь.

В закусочной царила паника: кричали и визжали и посетители, и персонал. Держа Грека на прицеле, Браун, Чамберс и ДиМаджио подбежали к нему. Чамберс пинком ноги отшвырнул пистолет Грека в сторону, Браун пощупал пульс на шее Грека. И лишь сжал зубы.

— Готов.

— Твою мать, — мрачно пробормотал ДиМаджио. — Трой, прости, но я… я видел что он попал в тебя и…! Он стрелял!

— Ты все правильно сделал, расслабься.

Бойцы спецназа уже сковали Хили в наручники и занимались проверкой его карманов, продолжая держать его на мушке. Браун, убирая, вдруг почувствовал адскую боль в боку. Бросив взгляд вниз, Браун с изумлением обнаружил, что в куртке дырка. Расстегнул ее. Кончик расплющенной пули торчал из бронежилета.

— Ты все правильно сделал, — повторил он ДиМаджио. — У нас есть еще второй ублюдок.

Работа на месте перестрелки продолжалась несколько часов. Брауну как руководителю операции пришлось ждать Тирни и шефа полиции, которые в таких случаях всегда выезжали на место. Зеваки за линией ограждения увлеченно снимали работу группы на сотовые телефоны.

— Скажи патрульным, чтоб эти парни перестали снимать, — приказал Браун Чемберсу.

— Нет проблем. Что с мотоциклом Грека?

— Чей он, узнали?

— Зарегистрирован на какого-то парня из пригорода. Я уже послал к нему людей.

Браун кивнул. Бок снова пронзила боль. Наверняка трещина в ребрах, может даже перелом. Браун снял куртку и, разодрав липучки, снял с себя бронежилет.