Взрывная Шипучка

Майя

Кокошник сползает по лбу. Из-под косы настоящий потоп — пот стекает тонкой струйкой по шее, забираясь за ворот рубашки, и та мгновенно липнет к коже. От синтетического сарафана тело начинает зудеть. Особенно колени. Лицо, покрытое дешёвой сценической косметикой, впрочем, тоже. Не удивлюсь, если грим потек и вместо румяных щек там сейчас Пеннивайз!

Но Влад по-прежнему смотрит на меня и улыбается. Мягкой такой улыбкой, теплой.

Я тоже улыбаюсь. Деру свои колени под столом и улыбаюсь. Ещё и кофе этот в жар бросает. И глаза эти графитовые. Ох, Майя, мозгов тебе не отсыпали, ох, не отсыпали. На фига это представление решила устроить? Убедиться, что потом сюрпризов не будет, что тебя такую бестолочь как есть принимают и не стыдятся?

Убедилась.

Дальше что? Сменная одежда-то в агентстве лежит!

Господи, как же чешутся коленки!

Сгибаюсь почти до самого стола, делая вид, что дую на остывший кофе и истерически раздираю коленки через сарафан. От этого становится только хуже, потому что теперь эта жесткая синтетика трётся о расцарапанную кожу. Собираю ткань пальцами в гармошку и подтягиваю до бедер. О, да, воздух, свобода, облегчение! Ещё б парик этот дебильный снять, но под ним, наверняка, настоящая катастрофа — прилизанные влажные волосы, намагниченные искусственными волокнами этой дешёвой косы.

Представляю, как отреагирует Медведь на такую "красоту". Боже, как же жарко!

— Я вынужден попросить вас покинуть заведение, — тихий шепот вырывает меня из дум.

Оборачиваюсь на звук и вижу тощего баристу прямо возле нашего столика.

— С чего это? — я сразу в нападение, да-да.

— Это семейная кофейня, здесь дети, — холодно сообщает он.

Я перевожу взгляд на Влада, мол, ты что-нибудь понимаешь?

— У вас запрещено появляться в костюмах? — спокойно спрашивает он.

— У нас запрещено светить нижним бельем.

Бариста красноречиво кидает взгляд на мои колени, и тут я понимаю, что все это время размахивала подолом платья, словно парусником, чтоб немного облегчить зуд и охладиться. Упс. Неужели все видели мое нижнее белье?

Окидываю взглядом небольшое помещение и сталкиваюсь сразу с тремя взглядами, направленными на меня: масляного от задрота в углу, презрительного от старушки справа и ошалелого от мальчишки по курсу, которому мама что-то активно втирает.

Даже если румяна сошли на нет, сейчас мое лицо пылает так, словно я перезрелый помидор на солнце. Вот позорище!

— Простите, — пищу я.

Вскакиваю, путаясь в этом дурацком сарафане, чуть не сбивают наш столик и ещё парочку по пути к выходу. Сзади слышу сдавленное ругательство Влада. На улице прижимаюсь к кирпичной стене кофейни и зарываюсь лицом в ладони. Черт. В моей голове этот день должен был сложиться совсем иначе!

— Интересно, будет хоть раз, чтобы я вышел сухим из кафе после встречи с тобой? — звучит насмешливое над головой.

— Что?

Я задираю голову и тут же встречаюсь с ироничной полу-улыбкой. Скольжу взглядом вниз и вижу огромное кофейное пятно прямо в районе паха Медведя. Пытаюсь сдержать смех, но предательское похрюкивание все равно выходит наружу.

Закрываю рот ладошкой, сдерживая неуместные звуки, и заглядываю Владу в глаза. Они лучатся смехом, хоть ни единого звука он и не издает.

— Я сплошное несчастье, да? — наконец, произношу я.

— Ты — сплошное удовольствие, — низко отвечает он.

Мы стоим, как два истукана, посреди оживленного тротуара. Нас огибают люди, толкают плечами, недовольно фыркают, но мы не двигаемся с места. Просто стоим и смотрим друг на друга. Должно быть, хороша картинка со стороны: девица в национальном костюме и бугай с подозрительным пятном на штанах. Надо убираться отсюда, пока кто-нибудь не вызвал скорую психиатрическую помощь!

— Мне нужно в душ, — наконец, отмираю я.

— Отвезти тебя домой? — на выдохе спрашивает он.

— У тебя же есть душ?

— Прекрасный, — смотрит прямо в глаза, гипнотизирует, не отпускает.

— Тогда к тебе.

— Ты вечером работаешь?

— Сегодня Гуся взяла заказы.

— Значит весь вечер…


— Ага, — киваю головой и невольно смущаюсь.

Словно только что объявила, что еду к нему на секс. У него в голове тоже бродят такие мысли?

— Поехали, — он берет меня за руку и ведёт к машине. Благо, она припаркована прямо на стоянке кафе.

В салоне играет радио, крутится та самая песня, что я горланила на всю его контору пару дней назад. Влад бросает на меня красноречивый взгляд. Запомнил. Конечно, запомнил. Открываю было рот, но он меня опережает:

— Только не подпевай!

— Пфф, я, вообще-то, хотела извиниться за то представление. Питбуль жива?

— Кто?

— Ну, секретарь или как ее там, помощник твоя?

— Жива, хоть и поседела после тебя, — смеётся Влад. — Как и две трети сотрудников.

— Потому что надо верить людям. И пропускать их, когда им нужно.

— Вообще-то это ее работа, никого без записи ко мне не пускать.

— В следующий раз буду умнее и запишусь, — дую губы.

— В следующий раз просто скажи, что я тебя жду.

Влад тянется через коробку передач и сжимает мою ладонь, мирно лежащую на коленях. В груди тут же теплеет. Он ждёт, что я приду ещё. Может, прямо завтра? На обед, например. Глупая улыбка не покидает моего лица до самого дома.

— Дашь мне что-нибудь переодеть? — спрашиваю, едва мы входим в квартиру.

Вытягиваю шпильки, которые крепят парик, снимаю кокошник. Боже, он словно весит тонну, голове сразу становится легче.

— Иди в ванную, сейчас принесу.

В уже знакомом мне помещении сразу же берусь за кран и пускаю воду. Это давняя привычка — сначала убедиться, что горячая вода есть. Трогаю пальцами струю и удовлетворенно мычу. О, да, тепленькая! Подхожу к зеркалу, стягиваю с себя парик и тихо ужасаюсь. Как же я стирать все это убожество с лица буду? Надо было хоть мицелярку с собой захватить!

Мое самобичевание прерывает стук в дверь. Я тихонько приоткрываю ее и просовываю наружу руку, оставив голову внутри, нечего Медведю на такое любоваться! В мою ладонь ложится мягкая ткань, и я тут же одергиваю ее назад, захлопываю дверное полотно. Никакой защелки тут нет, оно и понятно, Влад же один живет, но думаю, он не станет врываться ко мне в душ, он же не из этих…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Хотя я, может, и не против.

Снимаю с себя удушающий сарафан и рубаху под ним. Шагаю в прогретую ванную. Переключаю кран на душ. От стона удовольствия удержаться не выходит. У нас в квартире вечные перебои с горячей водой и вот такой душ — почти роскошь.

Без зазрения совести хватаю ментоловый шампунь Медведя и вспениваю его на голове. Без бальзама мои волосы, конечно, будут похожи на паклю, но, надеюсь, это последнее, на что он обратит внимание.

Мылом тру лицо, надеясь на лучший исход, потом для верности гелем для душа, но когда вылезаю из душа, предательские румяна все равно слегка проступают на щеках.

Натягиваю футболку, которую выделил мне Влад, немного просушиваю полотенцем мокрые волосы и выбираюсь из ванной. Мои босые ноги шумно шлепают по паркету и когда захожу на кухню, Влад тут же оборачивается на звук.

Его взгляд неспешно скользит от самых кончиков пальцев до лица. Останавливаясь на кромке футболки, доходящей мне почти до колен, на груди, нагло просвечивающей через светлую ткань, и на губах, которые я искусала от волнения. Вижу, как тяжело вздымается его грудь и делаю небольшой шаг на встречу.

— Я всё-таки заполучила твою футболку, — напоминаю ему о нашем знакомстве.

— Знал бы, что она будет так на тебе смотреться, не стал бы сопротивляться, — выдыхает он.

Делаю ещё шаг и ещё. Оказываюсь нос к носу с большим сильным мужчиной на маленькой кухне. Обвиваю его шею руками, льну телом к нему, касаюсь его губ своими. Он отвечает несмело, почти робко. Целомудренно сжимает мою талию ладонями, едва-едва поглаживая кожу сквозь ткань.

Усиливаю напор и ныряю пальцами под его рубашку. Прикусываю губу, посылаю стон в его губы. Он отрывается от меня и заглядывает в глаза.

— А как же апокалипсис? — его взгляд горит огнем желания.

— Ложная тревога. Конец света отложен.

И больше нас ничто не сдерживает.





Глава 29. Калории, режим, амбиции




Майя