Выживальщики. Конец игры

- Понял тебя, Сокол, выдвигаюсь, - бодро отрапортовал Сергеевич. С ним не пропадем, толковый боец.

Только вот, что с мародерами делать? Вроде бы, люди, как и мы. Ну, нашли танк брошенный, и что? И ничего, это же наш танк, пусть уходят, вот что!

Сто метров до цели. Еще вперед немного. Сергеевич фонарь не включает, Богдан с канистрой пыхтит, все наблюдение на мне. Хорошо, что ноги в надежной обуви. В чешских ботинках кевлар в подошве, наступить на гвоздь или арматурину острую не боюсь, ноги целы будут, под ноги почти не смотрю. Так, вот три цели, вместе на броне около башни сидят. Всех троих снять могу. Палец плавно лег на спуск, но что-то его остановило. Наверное, моя совесть. Одна, вроде женщина, точнее, даже девочка, и два подростка. Оружие у одного в руках, похоже на «Ксюху», у другого пистолет. Жестом приказываю Сергеевичу и Богдану остановится, и сам медленно подхожу. Тридцать метров.

- Привет, шкеты! Машину мою куда дели? – тихонько прокричал я из темноты.

Три фигуры вздрогнули и подскочили одновременно.

- Спокойно, спокойно, стрелять не буду, это же я вам тогда стволы и выдал! Базу ОМОНа вспомнили? Вот то-то, стволы опустите! – уже увереннее повторил я.

- Привет, если не врешь, - мальчишеский голос ответил мне.

Тот же знакомый силуэт, та же рубашка, и тот же голос. Не знаю, почему мне так врезалось это в память. Живы, значит, пацанчики.

- Парни, по сторонам контроль, не стрелять, это свои! – тихо скомандовал я и пошел в сторону танка.

Одну руку я поднял, а вторую, правую, на всякий случай держал на спуске. Кто его знает, что в голове у этих людей? Какие изменения в ней произошли за это страшное время? Все, точно, они, стволы убрали, смотрят на меня. Снимаю свободной левой рукой тепляк с головы. Сразу резко мир погрузился в темноту. Открыл и закрыл глаза, есть, все видно. Яркая луна на небе, и вот он, силуэт боевой машины, а на нем три фигурки.

- Так, парни, время нет говорить, сейчас мы заводим танк, и вы с нами едете на базу. Там еда, вода, и люди. Все понятно? – быстро выпалил я.

А в ответ тишина. Мне их лица плохо видно, но чем-то недовольны. Вот та, вдалеке, девчонка, похоже, она без оружия совсем. Вон тот, что ближе ко мне, с «Ксюхой», он, похоже, самый старший. Сколько ему? Лет пятнадцать, наверное. В светлой рубашке в клетку, в джинсах и кроссовках, да пацан совсем.

- Так, парни, вы что? Не доверяете мне? У нас все нормалек, не обидим никого, - скосил я глаза на девчонку, - в монастыре живут люди, и на Гребном. Там все по закону людскому и божьему. Одни вы тут не выживите.

Вижу, что подростки зашептались, а я тем временем подошел к броне и запрыгнул.

- Горючка у танка закончилась, - пояснил я, - сейчас зальем и до базы дотянем. Там перекантуемся ночь, потом к своим.





Глава 6.




Майор Кузьмин, Крым, май…

Туман в голове рассеялся и навалилось чувство голода. Встал, провел по лицу рукой, щетина впечатляет. Сколько дней прошло? Судя по моему лицу, около четырех или пяти, я ведь брился сразу, как приехал сюда, в первый же день. Осмотрелся вокруг – те же стены, балкон, чайник на столе. Пить, очень хочется пить. Я поднялся, и снова в голове побежали круги, откашлялся и сделал несколько шагов к чайнику, схватил его двумя руками. Запрокинул стал жадно пить мутную воду с известковым осадком. Чайник был почти пустой. Наконец то вода… Я помню, что вставал и пил прямо из чайника и из под крана воду, но было это во сне или наяву, уже не понятно. Запах в комнате стоит так себе, но из открытой двери на балкон идет свежий воздух с примесью морской соли, а значит, будем жить. Посмотрел телефон – батарейка села, а зарядник у меня в машине, автомобильный. На время я утратил связь с внешним миром. Сунул смартфон в карман брюк, нужно у Фёдора зарядник спросить, или в машине заряжу.

Потратил еще около получаса на приведение себя в порядок. Сбрил щетину, умылся, постоял по холодным душем, вода никуда не делась, вот она, течет из крана. У Фёдора, как я знал, вода привозная. Наполняет большую бочку, а потом она уже течет в систему водоснабжения гостиницы. Сейчас постояльцев почти нет, значит, воды должно быть в достатке. Теперь еда, есть тоже очень хочется. Но еду у меня нет в номере, в машине несколько консервированных пакетиков «Кронидова» должно быть в багаже, пока пойдет. Этот «Кронидов» очень сытный, и мясо натуральное. Готовый набор для выживания. А по сравнению с сухим пайком еще и вкусно. Я помню, как нам выдавали эти сухие пайки на десятидневный выход. Куда я суну такую кучу коробок? А еще несколько БК (боевой комплект) нести. Многие просто вскрывали эти коробки, доставали то. Что будут есть, складывали в РДшку, а остальное выбрасывали. Так вот, в «Кронидове» все можно есть, все вкусно. Да у Фёдора хлеба спросить нужно, не откажет. Остановился и понюхал воздух. И всё таки, нужно вымыть пол, а то запах остался нехороший…

Посмотрел на себя в зеркало, перед тем, как выйти из номера. Сухая кожа, под глазами тёмные круги, широкое лицо, чёрные волосы. В таком виде я себя видел только однажды, после ранения в госпитале, но это было лет десять назад. Я был тогда моложе на десять лет, но выглядел примерно так же, как и сейчас. Оглядел себя сам еще раз с головы до ног. Черная футболка, серые джинсы и черные кожаные туфли. Уже было хотел открывать дверь, как с улицы раздался протяжный вой. Я просто вздрогнул, что, волки завелись в окрестностях? Подошел к балкону, отодвинул занавеску и ступил на бетонный пол своими модными туфлями. Мне всегда этот хлипкий балкон не внушал доверия. Во мне было больше ста килограмм, ну пусть сейчас чуть меньше, несколько дней голодал, на сколько он рассчитан, оставалось загадкой. Стоишь и думаешь, что вдруг он рухнет?

Передо мной как на ладони в лучах заходящего солнца раскинулся красавец посёлок. Изогнутая бухта на берегу моря, пляж с набережной, вершина потухшего вулкана, море, дома в низине, и дорога, петляющая через холмы. А по этой дороге, запинаясь, брёл человек. Прямо по середине, по асфальту, не сворачивая никуда, не боясь, что его собьет шальная машина. Но самих машин почему то не было. Человек остановился, поднял голову вверх, и протяжно завыл.

- У-ууууууууу.

От этого жуткого воя мне стало не по себе. Быстро вернулся в комнату и открыл чехол с купленным карабином. С виду как обычный АКМ, в деревянном цевье и с деревянным прикладом. Если не знать, что это переделка под гладкий ствол, то и не понять с первого взгляда. Разобрал и собрал, передёрнул затвор, нажал на спуск. С виду все в рабочем состоянии, сам автомат шестьдесят девятого года, складского хранения, ижевский. Теперь магазины. Вот этот, на тридцать патронов, как говорил прежний хозяин, подклинивает. Его в качестве контейнера для переноски патронов буду пока использовать, а вот эти вот два, на десять патронов, пластиковые, подают хорошо. Их снарядил странными, с чёрной пулей, патронами. Один магазин вставил в карабин, второй убрал в карман джинсов, благо, он там легко помещался. Потом взял свою сумку с деньгами, и в то отделение, в котором лежал мой «Гранд-Пауэр», изъятый следователем, сунул магазин на тридцать патроном. Ну вот и все, можно выходить на улицу.

Ремень к карабину в комплекте не полагался, или просто продавец зажал, а я сейчас был не в лучшей форме, поэтому, тяжесть оружия оттягивала мне руки. Открыл входную дверь в номер, прислушался. Тишина в коридоре, тишина на лестнице, так всегда и было. Шумных постояльцев нет, не сезон. Но как по мне, так уж лучше бы гульбанили люди, шум пьянки и веселья лучше, чем вот такая зловещая тишина. Аж мороз по коже берет и в ушах звенит. Еще и полумрак стоит повсюду, окно одно, и то в лестничном пролёте. Запер дверь в свой номер и начал спускаться по лестнице. Карабин небрежно закинул на плечо. Патрон в патронник не досылал, но с предохранителя снял, сказалась старая привычка. Неоднократно видел, как молодые солдаты пытались в критической ситуации досылать патрон с оружием, поставленным на блокировку. Дослать патрон в патронник – это уже привычка, а вот снять с блокировки в критических ситуациях можешь и забыть.

Спустился до первого этажа – никого. Толкнул дверь на выход – открыто. Опять закружилась голова, но я постоял несколько секунд, вдохнул свежий вечерний воздух, и сделал шаг на крыльцо. Первое, что меня поразило – вместо Трезора валялся истерзанный комок шерсти и плоти, и лужа крови. Интересно, кто так смог разорвать собаку? Точно, только волки. Недаром ведь слышал, как они выли. Стоп, это же не волки, это человек на дороге выл? Или мне показалось? Дослал патрон в патронник и осмотрелся. Двор пустой, ворота открыты, Фёдора нигде не видно. Моя машина стоит, следов вскрытия не обнаружено при внешнем осмотре.

- Фёдор! – громко крикнул я и закашлялся.

Все же не до конца я здоров, вон как дышать тяжело. Как будто лёгкие сдавил тугой обруч. Подошел к машине и нажал кнопку сигнализации. «Лада» привычно отозвалась двойным писком, и я открыл дверь, что бы посмотреть, все ли из имущества на месте. Вроде весь мой багаж цел, все на своих местах. Жара и духота в салоне. Я ведь прямо на солнце оставил машину. Кстати, который сейчас час? Посмотрел на часы и понял, что они стоят. У меня ведь механические, с автоподзаводом часы, а я столько времени лежал без движения. Потряс своими часами, и они пошли, тик-так, тик-так, только показывают время неверное. Посмотрел на часы в машине и поставил свои верно, пять часов и пятнадцать минут вечера. Только какого числа? Сколько я лежал тут? И куда Фёдор запропостился?

Справа, за домом, стоял большой «зилок» - водовозка. На ней Фёдор привозил воду в свой гостиничный комплекс. Я уже настолько привык к тому, что эта машина всегда тут стоит, что не обратил на нее никакого внимания. А напрасно! Из за «Зила» выскочил окровавленный солдат в форме, с красной повязкой на рукаве и бросился на меня. Только мгновенная реакция спасла меня. Выстрел из карабина раздался как гром среди ясного крымского неба, солдат дёрнулся и завалился на землю. Для верности я прицелился и выстрелил еще раз в голову. Полчерепа снесло, словно спелый арбуз лопнул, выпав из неумелых рук грузчика. Карабин громыхал намного сильнее обычного автомата, а удар деревянного приклада в плечо был сильнее, чем я привык. Но, не смотря на слабость, я удержал оружие в руках и огляделся по сторонам. Больше психов не было, но со стороны дороги послышался шум мотора.

Я ждал, что в воротах покажется «Ланос» Фёдора, но вместо него вкатились два квадроцикла. Квадроциклы не редкость в Коктебеле. Летом на них устраивают сафари по горам, катают туристов, так что я особо не удивился. На этих сидели два непонятных типа в черных футболках, с черными разгрузками, и в чёрных шортах. В руках у одного из них я заметил помповое ружьё. Я чуть встал чуть ссутулившись и согнув колени, и сжал в руках оружие. Не стану скрывать, я опасался, что купленный мною карабин или переклинит, или вдруг он будет стрелять криво и косо. Но, как показал мой выстрел, убивает он вполне себе надёжно, псих пока не ожил. А на близкой дистанции вполне себе точно кладёт. В голову я метров с пяти не промазал. И этот переделанный «Калашников» в руках придал мне уверенности.

Ружьё у первого въехавшего во двор смотрело вверх, у второго тоже было оружие, но первый перекрывал ему линию огня, и я пока не переживал за действия второго, сосредоточив все внимание на наиболее опасной цели. А цель, как я понял, тоже не ожидала, что встретит человека с автоматом во дворе. Странно, они же слышали выстрел, именно на него и приехали, почему такие удивлённые?

- А Фёдор где? – скривив лицо под маской, спросил тот, кого я практически держал на прицеле, на первом квадрике.

- Я за него, - ответил и сам усмехнулся сам своей шутке.

Все-таки карабин я прямо на него не направлял, мало ли, кто он такой. Может, сознательный гражданин, или просто друг Фёдора? В такое время ружьё в руках не должно никого пугать. Агрессии приезжие не проявляли, по крайней мере, явной.

- А ты кто будешь, мил человек? – второй квадроцикл выехал из-за первого и поравнялся с ним.


Спрашивающему было лет под пятьдесят, одет он в чёрной футболке и арафатке, повязанной на шее, ружье его болталось на ремне за спиной. Следовательно, угрозы для меня не представлял. На рукаве футболки я увидел странный шеврон. Коловрат, я видал такие ранее. В основном у футбольных хулиганов и различных скинхедских группировок. Но вот у такого мужика в возрасте видел его впервые.

- Я мимо проезжал, остановился тут на ночь, и приболел, - при этих словах я чуть подкашлянул и сплюнул мокроту, - заплатил за сутки. а провалялся хрен знает сколько. Вот, только вылез сегодня, ходить могу, значит живой, - и снова кашлянул.

- А, - со знанием дела сказал тот, второй, что с ружьём за спиной был, - понятно. А мы Фёдора ищем, жид он, а значит, ответить должен!

- За что ответить? – не понял я.

- За все то, что жиды натворили до этой минуты. Это же целый заговор, мировой заговор! Наслали вирус, делят мир, а мы, славяне, страдаем! – и говоривший мужчина поднял руку в нацистском приветствии.

Нет, я, конечно, видел разные расстройства психики, но такое видел впервые. Похоже, что центру «Э» будет много работы в этом городке, но злить все равно пока не стоит никого. Не хочу их убивать, мне самому бы коньки не отбросить. И перестрелка сейчас никому не нужна, ни мне, ни им. Поэтому я стоял и молчал.

- Ты что, татарин? - спросил меня снова этот мужик в арафатке.

- Есть немного, - соврал я. Ну а что, повторять ему свою глупую историю с переездом?

- Ну мы видим, что ты не жид. Поэтому, претензий к тебе не имеем. Но этого хохложида мы найдем. И завтра приедем сюда снова, с рассветом, - грозно проговорил тот, что был с помпой в руках. Потом оба переглянулись, развернулись на площадке и уехали прочь.

Отлично, ехал на курорт, приехал в сумасшедший дом. Солнце тем временем зашло за горизонт, и стало темнеть. Тьма наступает в Крыму мгновенно, особенно весной. Казалось, вот только-только светло, раз, и уже ночь. Я стоял и не понимал, что мне делать дальше. Немедленно уезжать отсюда? Я слишком слаб, не потяну я ехать ночью не понятно куда. Да и есть охота. Плюнув, я полез в машину, взял свой рюкзак, кряхтя, взвалил его на плечи и поплелся назад, в номер. Подниматься по лестнице было тяжелее, чем спускаться вниз. Я останавливался между пролетами, что бы отдышаться, как будто легкие мои уменьшились в четыре раза. Наконец, я открыл свою дверь, завалился на кровать. Сейчас отдохну, поем, и на сытый желудок буду решать, что делать дальше. А вообще, за окном темно, утро вечера мудренее, как говориться в народной пословице. Запер дверь, вскипятил чайник, благо свет был, но включать его я не стал, что бы не привлекать внимания. Разогрел в микроволновке «Кронидов» и перекусил. Съел аж две порции. Беспламенные нагреватели к ним тоже у меня были, но я решил ими пока не пользоваться, пригодятся еще. Выпил чая и плюхнулся на кровать, мгновенно захрапев.

Утро добрым не бывает, это точно. Но для меня это утро было доброе. Как стемнело, со стороны города прозвучало несколько выстрелов из дробовика, но потом все затихло. Наверное, психов прибили, потому что дальше все было спокойно, даже слишком спокойно. Проснулся я с первым лучом солнца, и сразу выпил кофе и позавтракал фасолью с говядиной из упаковки «Кронидова», что взял с собой в качестве «НЗ» (неприкосновенный запас). Есть такая давняя мудрость, выходишь из дома в неизвестность – лучше хорошо поесть. Не понятно, когда придется поесть снова. Что удивительно, свет в номере был, но я лампу не включал, а вот чайником воспользовался. Попробовал включить телевизор – бесполезно, ничего не показывает, по всем каналам сплошные помехи. Достал свой рюкзак и вынул оттуда одежду. Хватит в джинсах и туфлях ходить.

Так, что тут у нас? Первым делом я вытащил из пакетика обувь. Тактические ботинки я купил по совету своего сослуживца Быстрова Олега, чешской фирмы, какой именно не помню, помню только звучное название самой модели ботинок – «Драго». Не понятно, как они поведут себя в жару, но это как раз я сейчас и испытаю. Самое главное, у них в подошве кевларовый слой, а это значит, лишний шанс для владельца, когда ходишь по опасной поверхности, как то гвозди, железки, битое стекло и прочее. Я надеялся, что до этого не дойдет, но мало ли что? Лучше быть ко всему готовым. Потом вытащил свой масхалат в расцветке «мультикам». Он легкий и прочный, как раз под жару. Брюки с наколенниками надевать не стал, убрал обратно. Теперь разгрузка. Подумал, подумал, и вытащил свой тактический пояс. Снял с моли несколько подсумков и оставил два, у меня все равно только три магазина сейчас, один в карабине, два в подсумках. Аптечный подсумок чуть смести в сторону, что бы не мешался при езде в машине, и подсумок под сброс чуть сдвинул, с такой же целью. Кобуру снял и убрал в рюкзак, она мне точно не понадобиться, пистолет мой изъяли. Свою старую одежду и туфли сложил туда же. Осмотрелся немного, попрыгал, накинул рюкзак на плечи и пошел на выход.

Самое трудное для меня сейчас это отсутствие ремня на карабине. И так сборы забрали чуть ли не половину моих сил, а тут еще нести в руках оружие. Шёл я на этот раз осторожно, прислушиваясь к каждому шороху и внимательно осматриваясь по сторонам, не выпуская из рук оружия. Нет, не как на зачистке, стволом во все стороны не тыкал, но все равно, нервы были напряжены до предела. Когда вышел во двор, упёр свой ВПО-209 прикладом в плечо и оглядел весь двор. Куда ствол, туда взгляд, вчерашнее нападение психа мне запомнилось. Труп его, кстати, так и лежал во дворе, рядом с останками Трезора. Пиликнул брелком сигнализации. Открыл машину, бросил рюкзак на переднее сидение, поставил туда же карабин, сел, завел двигатель. Не стал ждать, пока мотор прогреется, сразу выехал со двора и быстро поехал в сторону главной дороги. Точнее, сейчас мне нужно выехать из Коктебеля, проехать эту арку, потом спуститься по серпантину вниз, а там…

А вот куда мне ехать потом, я еще не решил. Но сначала нужно доехать до любого передвижного полицейского поста, и запросить связь с Павловым. Мой телефон стоял на зарядке, но было видно, что сотовой сети не было. Я еще раз попробовал позвонить – нет зоны покрытия сети. Вот показался на спуске выезд с прилегающей дороги на Симферопольское шоссе, и странное сооружение предстало моим глазам. Как будто специально свалили на дорогу несколько бетонных блоков и перегородили проезд. Кто и для чего это сделал, непонятно. А еще более непонятно, что за люди в медицинских масках укрывались за этими блоками. Я остановил машину, но двигатель глушить не стал, поставил на ручной тормоз. Сам вышел из машины, предусмотрительно оставив оружие на переднем сидении. Еще бы, три ствола АК-74 холодно смотрели на меня из-за блоков.

- Поворачивай назад, карантин! – крикнул мне мужик в непонятной черной форме.

- Что за карантин? Я майор Кузьмин, свяжитесь с полковником полиции Павловым! – закричал я в ответ, и автоматная очередь затрещала в этой утренней тишине.

- Кому сказали, карантин! До особого распоряжения выезд закрыт! – заорал тот же человек, что стрелял в воздух, но я уже начал закипать.

- Какой в манду карантин, что вы творите, вашу мать!

Ответом мне стала очередь прямо под ноги. Я подпрыгнул на месте и поспешил укрыться за машиной. Что за ерунда твориться? Кто все эти люди? Почему они не подпускают меня к себе близко? От чего введён карантин? От бешенства? Посмотрев ещё немного, я плюнул, сел за руль и развернулся в обратную сторону. Поеду в город, там спрошу у кого-нибудь. Какое сегодня число? Наверное, девятое мая. Должен быть парад, салют, народные гуляния, а вместо этого как будто попал в фильм – катастрофу. Развернулся на дороге и поехал в обратную сторону. А блоками тут дорогу капитально перегородили, машина не проедет. Будь у меня джип, я бы по полям объехал. Или как эти придурки, на квадроцикле! Точно, квадроцикл! Вот что мне нужно! Так, ну это уже совсем ерунда. Я что, бошу свою машину? Да у меня в ней все имущество, все, что нажито непосильным трудом за долгие тридцать семь лет моей жизни!

Наконец, я проехал поворот на Орджоникидзе, и стал спускаться вниз. Снова эта арка. Виноградники справа и слева вдоль дороги и… И я резко затормозил, машина чуть не пошла юзом на узкой дороге. Прямо под колёса выскочил здоровенный заяц. Я таких еще не видел, почти ростом с собаку. Заяц спокойно понесся себе дальше, а я пожалел, что нет с собой дробовика. Хотя, можно и из карабина попробовать. Короче, голодным не останешься. Настроение немного улучшилось, я проехал пустующую гостиницу Фёдора, поворот на коньячный завод и пляж, въехал на еще один холм и стал спускаться прямо в посёлок. Вот он, Коктебель. Справа высокие недостроенные коттеджи, слева аквапарк с крутыми горками, дальше идут невысокие двухэтажные домики, и ни одной живой души!

Я снизил скорость около продуктового магазина, неплохо бы затариться чем-то, но он, судя по всему, не работал. Припаркованные машины стояли в полном беспорядке, и никого рядом не было. Наконец, я выехал на небольшую площадку перед гостиницей «Прибой», и сразу услышал громкие звуки музыки.

- Но в наших венах кипит небо славян! – доносилось из припаркованной старой серой «шестёрки», на заднем стекле которой красовалась надпись «Боевая Русь».

Наверняка кто-то из этих сектантов, «великих славян», но мне хоть кого-то спросить о том, что тут происходит и как мне покинуть это место. Я повернул на лево и остановился рядом с машиной. Сразу вышел, не глуша двигатель, и карабин на этот раз сам прыгнул мне в руки, бережёного бог бережёт. Слева трехэтажное длинное серое здание с пристроями к нему, прямо впереди турбаза с парком, палисадник и вот эта шестёрка стоит. Сделал несколько шагов, водитель сидит за рулём. Но как то странно сидит, смотрит в одну точку и на меня ноль внимания. Постучал пальцами по стеклу, сидящий в машине мужчина обернулся, и кровь закапала с его губ. Псих, сидевший в машине, хищно оскалился и бросился на меня, но пробить боковое стекло шестёрки своей головой не сумел. По-моему, он был подранен, так как слишком неестественно двигался. Я рефлекторно вскинул карабин, но стрелять не стал. Зачем тратить патроны? У меня их и так всего девяносто восемь осталось. Прыгнул назад в свою «Ладу» и покатил дальше. Там еще дорога на Ялту есть, попробую по ней проехать. Коктебель провожал меня пустыми окнами домов. Ну мне более-менее все понятно, какая-то эпидемия, жителей вывезли. Точнее, экстренно эвакуировали, а на территории объявили карантин и черезвычайное положение. Только уж что-то оно слишком черезвычайное, если стреляю сразу, без разговоров.

Я переехал через ручей по мосту, слева от меня начинался Кара-Дагский заповедник, стояло несколько высокий частных каменных домов, и я увидел в одном из домов двоих людей, которые стояли и смотрели на дорогу. Психи? Может быть, останавливаться я не стал, проехал дальше мимо «Динотария». Это парк птиц такой, и начал подниматься по горной дороге вверх. Слева потянулись холмы и виноградные поля, справа росли густые кусты. Сейчас слева будет выезд, там родник течёт. Мне нужно набрать воды, а то моя пятилитровая баклашка уже почти пустая. Я же бездумно тратил питьевую воду в дороге, умывался ей сам, заливал в бачок омывателя лобового стекла. Посмотрел на часы – всего лишь семь утра. Может быть, все жители еще спят? Тут, на курорте, никто так рано не встает.

Вот он, поворот, свернул и сразу черпанул днищем машины дорогу. Ухабы тут еще те, глина застыла и асфальт потрескался. Взобрался на возвышение и остановился. Прямо с него в меня целился из ружья мужик лет пятидесяти, в армейских штанах, серой футболке, жилетке охотника и серой кепке на голове. Рядом с ним стояла автомашина «Нива», а женщина, примерно его возраста, в сером платье. Набирала в пластиковые пятилитровые канистры воду из родника.

- Отец, опусти ствол, ты что? – закричал я из окна.

Мужик продолжал стоять и внимательно рассматривал меня. Женщина закончила набирать воду, отнесла бутылку в машину, и встала около дверцы. Потом мужчина с ружьём быстро прыгнул за руль, и «Нива», поскакав по ухабам, скрылась за поворотом.

- Идиоты! – громко крикнул я им вслед, подъехал к роднику, выбрался из машины, напился сам, и наполнил пятилитровую канистру.

Вот там, слева, на холме, стоит дом. В нем разливали воду «Кара-Дагская», набранную из этого родника, и потом продавали по всему Крыму. А я, когда это узнал, стал её бесплатно наливать, вот как сейчас. Бутылка наполнилась и вода полилась через край. Я закрыл крышку, повернул кран и поток воды прекратился. Ну все, теперь в путь, дорога вперед, вроде, свободна.





Глава 7.




Майор Кузьмин. Крым.

Снова аккуратно вырулил на главную дорогу, справа и слева чисто, машин нет, повернул налево и по газам. Мотор «Лады» натужно взвыл, взбираясь в горку. Это не есть гуд, не перегрелся бы движок, а то самое страшное застрять где-то на дороге со сломанной машиной, механик из меня так себе. С тревогой покосился на панель приборов, но никаких значков предупреждений не загорелось, слава богу, с двигателем все нормально. Снова затяжной спуск после подъема, поворот, и вот, я уже поднимаюсь в гору. Табличка с надписью «Щебетовка» осталась позади, и прямо передо мною на дороге стоял здоровенный «КамАЗ».

Кузов машины перегораживал всю дорогу, и оставался только вариант свернуть на обочину и проехать полем, что я и решил сделать. Только стал аккуратно съезжать на поле с дороги, как громкий крик заставил меня остановиться.

- Куда прёшь! Давай разворачивайся, стрелять будем! – заорал человек в панаме и с двухстволкой, выглядывающий из-за «КамАЗа».