Выживальщики. Конец игры

За рулем Вадимович сидит, сигаркой дымит. Я рядом и следом товарищ подполковник Глушаков, он дорогу покажет. Хотя, на выезд из города тут одна дорога, а пять километров, которые эта троица пробежала, это как раз за городом. Впереди фары выхватили фигуру с окровавленным ртом, которая дико закричала, и отброшенная мощным бампером, отлетела в сторону. Еще движение слева от меня, но я только головой мотнул и снова вперед смотрю. Подпол рядом со мною тоже напрягся, за автомат держится. Подробностей их приключений и тайной миссии я не знаю, и не расспрашиваю. Нет, интересно, конечно же, но пусть сами расскажут, если захотят. Меня сейчас больше танк занимает.

Так, а вот это уже интересно. Пробка впереди из машин, оно и понятно, на выезд все стремились, когда все это началось, да и свою могилу тут нашли. По встречке не объедешь, там тоже машины стоят. Видимо, из-за этого пробка и возникла.

- Давай на обочину, - подал голос Глушаков, - там как раз дорожка есть. Не очень комфортная, но вы проедете, - с уверенностью в голосе показал подполковник большой палец.

Вадимович выплюнул бычок в бойницу, причем. Так точно попал, не промазал, и мы, освещая фарами кусты и деревья слева от дороги, осторожно стали сползать по склону на обочину. Забор деревянный, пригородные сады и дачи начались. С треском машина повалила забор и поехала вперед. Двигатель истошно зарычал, колеса попали в придорожную канаву, но «Урал» легко выбрался и медленно продолжил путь вдоль шоссе.

Треск веток под ногами, и снова преграда. Застрявшая посреди узкой колеи машина. Урал резко затормозил, и Глушаков ударился обо что то головой.

- Твою же мать, - только и процедил он, и капли крови потекли с его лба на панель машины. Свой шлем «6 Б 47» он, конечно же, держал в руках. Ну а зачем шлем надевать? В руках оно надежнее. С треском липучки отлепил аптечку от пояса, достал оттуда бинт и протянул ему.

- Благодарю, майор, - кивнул головой Глушаков и приложил бинт к кровоточащему лбу.

- Что будем делать? – Вадимович показал на машину впереди.

Что-то вроде китайца. «Грет Уоолл» какой-нибудь, плотненько так сидел посреди колеи в луже.

- А что еще делать? – удивился я, - объехать не получиться, вытащить из грязи тросом, оттащить в сторону и ехать дальше. Долго еще осталось? – это я уже Глушакову.

- Да нет, вроде, вон за той фурой уже можно на шоссе выезжать, а там метров сто и коробочка стоит, – подполковник убрал бинт с головы и снова ругнулся. Видимо, здорово содрал кожу на лбу, и кровь все текла и текла.

- Открой дверцу, я выйду, - хлопнул я его по плечу и скомандовал в рацию, - Внимание, выходим! Впереди проблема, трос из кунга берем. Аккуратненько, фонари включить!

Мы почти не работали ночью. Точнее, совсем не работали сейчас. Как темное время суток, так мы за стены монастыря или за другое укрытие, а с рассветом выходим в город. Но сейчас другой случай. Со скрипом открылась бронированная дверца «Урала», Глушаков спрыгнул во тьму, и это было его ошибкой. Тут же дикий вой и товарищ подполковник отлетел в сторону, на него набросился грязный и оборванный псих. Мой автомат тут же повернулся стволом в его сторону, но стрелять я не стал, есть шанс задеть самого подполковника, который катался по земле и пытался не дать себя укусить. Укушен он или еще нет, я так и не понимал, так как крови и так от рассечения было достаточно. Внезапно сам обнаружил движение в кустах слева от меня. Вот черт, нужно было свои тепловизионные очки сразу надевать!

Ничего, очередь по кустам, и сразу вой раненого психа резанул по ушам. Теперь помочь Глушакову. Два шага, и я рядом с двумя телами на земле. Оба в крови, оба что то рычат. Но подполковника я узнал по форменной одежде, направил ствол автомата в ухо психу и выстрелил.

- Сука, тварь, гаденыш! – тут же Глушаков разразился отборным матом.

- Укусил? – с опаской поглядывая по сторонам, и доставая из подсумка свой тепляк, спросил я.

- Ага, цепанул слегка, - сплюнул Глушаков и медленно сел на землю, потирая руку.

Я залез в подсумок на поясе и достал свои очки тепловизор. Что у нас вокруг? А вокруг у нас слева забор, за которым чисто, живых нет никого. Это хорошо, слева обочина дороги и сама дорога. Ага, вот там мелькают несколько психов. Впереди колея и стоящий джип. Сзади нас вышли два бойца из кунга и осматриваются по сторонам, водя стволами из стороны в сторону. Хорошо, что в нашу сторону оружие не направляют. Это уже прогресс. Нужно подойти к этому китайскому джипу в канаве и посмотреть, можно ли его вытащить. Да нужно вытащить, нам же проехать вперед необходимо. А вот механические прицельные приспособления на АК в тепловизоре не видно. Возьму ка я ВАЛ с коллиматором.

Сказано – сделано. Просканировал эфир – обычная муть. Помехи, шум, разговоры выживших. Суета возле машины затихла, Глушакова перевязали и он откинулся на колесо «Урала».

- Всем круговую оборону, я иду в сторону коробочки! – отдал я команду, и мне кивнули стоящие рядом Сергеевич с Богданом.

По глазам вижу, что им тревожно. Сергеевич жевачку жует и хочет казаться крутым, но Глушаков то вон он, сидит рядом. Хотя, хорошо, что вакцина у этих парней имеется. Не пропадем, жить будем. Но ладно, мне дело делать надо. Никто кроме меня, как говорится.





Глава 5.




Майор Кузьмин, 4 мая, Крым.

Впереди снова показался импровизированный блок-пост, и на этот раз меня остановили сотрудники ДПС в повязках на лицах. Я откровенно уже зевал и клевал носом. Еще бы, больше суток не спал. Да и предыдущую ночь нельзя назвать спокойной, в четыре утра поднялся и убил такого же сотрудника ДПС. Хотя нет, не такого, эти, вроде, в добром уме и здравии.

- Инспектор Сидоренко, - представился невысокий щуплый капитан в белой рубашке с кобурой на боку, - предъявите документы!

Я со вздохом полез в свой карман. Ну почему я отдал служебное удостоверение, когда оформлял перевод? Сейчас бы никаких проблем не было, а так за гражданского принимают. После нескольких минут препирательств меня развернули. Странно, не помогало ничего. Ни мой рассказ о назначении, ни фамилия начальника, я даже пытался дозвониться до Павлова, но увы, абонент был не абонент. Наверное, или рано слишком, или на совещании где то мой новый начальник. В итоге, плюнув, я развернулся и поехал по указателям. Что у нас тут дальше, ага, вот указатель, на Феодосию сюда. Поеду, остановлюсь в гостинице, хоть высплюсь немного, потом продолжу путь в никуда. Я сам усмехнулся своей мысли. Путь в никуда… Время уже почти восемь утра, глаза словно свинцом налились, еще немного и свалюсь прямо тут.

Просто на автопилоте я продолжал движение, пока не увидел знакомые места. Год назад я отдыхал тут, с Маринкой в Коктебеле тогда остановились, эх, золотое было время! Проехав еще немного, я свернул налево и стал подниматься в гору. Не разбиться бы мне, подъем крутой, гора Клементьева справа, там аэродром находиться, и не только аэродром, тут полёты организуют на парапланах и парашютах различных, не знаю, как они называются. А сразу за горой открывается вид на город. Проехал еще немного, пошел на спуск, и сразу от пейзажа захватило дух. Даже сон пропал куда-то! Горы, море, арка, в которую въезжаешь, как будто в сказочные ворота, и надпись – «Страна Коктебель».

Раньше, при Украине, надпись была «Страна коньяков», но ее сейчас заменили на другую. Хотя сам коньячный завод никуда не делся, - вон он, слева, а сразу напротив поворота знаменитая гостиница «Визитка Коктебеля». Две высоких белых башни с красными конусами на крыше, и здание в четыре этажа. Я тут останавливался в прошлом году, хозяина зовут Федор, он хохол. Ну в смысле, украинец, живет в Харькиве, а сюда приезжает и сдает гостиницу с мая по сентябрь. Точнее, в мае сдавать особо некому, он просто подготавливает комплекс к сдачи и проверяет, все ли нормально за зиму. Сам Фёдор живет в вагончике рядом, с ним еще жена живет, сын с семьей иногда заезжает, и собака – Трезор, на цепи в будке.

Строго говоря, бизнес этот гостиничный тут незаконен. Построили все гостиницы, и эту, и рядом стоящие, на территории садоводческого товарищества. Но до две тысячи пятнадцатого года властям было пофигу, а после этого года, уже как все это стало российским, решили пока не трогать местное население. Вот так и работает Фёдор, налогов никаких наверняка не платит, но и зарабатывает он не много. Гостиница на отшибе стоит, желающих тут остановиться мало. Это мы тогда на машине приезжали, нам все равно, что пешком, что доехать до пляжа, а до моря тут почти два километра, не каждый решит жить в такой дали. Всем ведь прямо около моря нужно. Я при Маринке не пил почти. Постоянно за рулем ездил, так что не проблема остановиться не у пляжа. Да и спокойнее спать по ночам.

Ну а мне сейчас просто отдохнуть несколько часов нужно, и я свернул в открытые ворота направо, закатил во двор и заглушил двигатель. Трезор на цепи выскочил из будки и сразу залился звонким лаем.

- Трезор, фу, свои! – закричал я, и здоровенный волкодав завилял хвостом, узнав меня.

Еще бы, сколько всего вкусного я ему давал прошлым летом! Вот и пригодилось. Нет, я вообще собак люблю, а с этим кавказцем с помесью восточно-европейской овчарки мы даже подружились. На лай собаки во дворе показался Фёдор. Высокий сутулый мужик лет пятидесяти пяти, с седыми волосами и длинными, чуть ли не до колен, руками. По виду обычный работяга, и не скажешь, что владелец такой солидной гостиницы.

- Привет, Фёдор, - окликнул я его, - вот заехал к тебе отдохнуть!

Близоруко щурившись, хозяин, наконец, узнал меня. Формальности мы уладили быстро, и я, не торгуясь, выдал Фёдору две бумажки по тысячу рублей каждая, взял своё чехол с оружием, рюкзак с самым необходимым, включая патроны, получил у Фёдора ключи от номера на четвертом этаже, запер машину и пошел отдыхать. Позвонил еще раз Павлову, тот же самый результат. Ничего, я пока спать, а уж он сам позвонит. Сейчас главное отдохнуть немного. Спешить мне уже некуда, все равно без распоряжения начальника никто меня не пропустит, все перемещения между городами прекращены из-за карантина.


Я не спеша скинул ботинки, брюки, повесил сумку с оружием на спинку стула, бросил чехол с карабином на кровать, скинул футболку, и пошёл в ванную комнату. И так руки мыть рекомендуют чуть ли не каждые полчаса, а я еще с дороги. Душ принимать не стал, просто сил не было. Умылся с мылом и повалился на кровать.

Бывает так, что спишь и поскорее хочешь проснуться, но никак не можешь. Кошмар сновидения не отпускает тебя ни на минуту, не дает тебе открыть глаз. Ты понимаешь, что это всего лишь сон, тебе нужно только проснуться, и все закончиться, но ты не можешь проснуться. Как будто кто-то давит тебе на веки и не дает открыть их, кто-то держит тебя за руки и за ноги, и ты не можешь ими пошевелить. А кошмар все ужаснее и ужаснее, ты хочешь убежать от него, но ноги не слушаются, и жар сдавил грудь, не дает тебе дышать.

- Аааа, - вскочил я с кровати и проснулся.

За окном садится красный диск солнца. Вершина Кара-Дага купается в облаках, и даже кусочек моря виднеется вдали. Я жил в этом номере очень давно, как будто в прошлой жизни. Голова гудит, все равно что по ней били и били чем-то тяжёлым. Так всегда бывает после тяжёлой дороги и дневного сна. А ещё чувство голода сжимает желудок. Кусок жареного на огне мяса так и стоял у меня перед глазами, я даже слюну проглотил и облизнулся.

Протёр глаза, умылся, выпил воды из чайника и поставил еще кипятится. Кофе нет, чая нет, ничего нет, и еды нет. Только оружие есть. Как там свежая шутка, мол у кого будут патроны, у того будет гречка и сахар с макаронами. Ну и что мне теперь, патроны есть, сахара и кофе нет. Да я бы и от тарелки гречки не отказался. И зачем мне патроны, когда есть деньги? Сейчас подойду к Фёдору, хотя, ну его нафиг, этого хохла. Поеду лучше на берег, перекушу там в нормальной шашлычной, выпью стаканчик вина… Вот только телефончик проверю, не звонил ли мне товарищ Павлов.

Как оказалось, никто мне не звонил, хотя телефон был заряжен и полностью исправен. Еще раз набрал номер Павлова, снова абонент вне зоны доступа. Ну и хрен с ним, все равно уже шестой час вечера, не поеду никуда на ночь глядя. Тут, того гляди, комендантский час объявят. Оглядел еще раз свою комнату, две кровати, стол, стулья, балкон, санузел, душ, моя сумка с пистолетом на стуле висит, ее надел на пояс. Накинуть куртку или нет? Решил, что не стоит, и в одной футболке вышел в коридор. Карабин решил оставить в номере, вроде, воровства тут раньше не было. Но для верности закрыл на три оборота замок и подёргал ручку. Ничего, дверь крепкая, не взломают. Прошёлся вниз по пустой лестнице и сел в машину.

Знакомой дорогой порулил до пляжа, тут всего езды пять минут. Правда, иногда на этом перекрёстке стояли гаишники, но такое бывает только в разгар курортного сезона, когда отдыхающие, под шофе, могут сесть за руль. Сейчас ДПС тут днём с огнем не найдёшь, они все на постах стоят. Ну уж если ты такой правильный, возьми с собой бутылочку красного винца в номер, все веселее будет. Наверное, я так и сделаю.

Остановился возле пляжа, напротив недостроенного здания, вокруг которого большой высокий забор с надписью «продаётся». Вряд ли теперь кто-то купит это место, слишком близко к морю, в водоохраной зоне. С другой стороны, вон сколько построек в этой водоохраной зоне, что, все сносить будут или отнимать у старых хозяев? Уже много лет прошло, что-то отжали, что-то закрыли, но основные объекты работают. Правда, то самое кафе, где я останавливался на пляже, было закрыто. Ничего страшного, пройдусь вдоль берега, под шум волн, прогуляюсь. Там впереди много кафе, что-нибудь да будет работать.

Я шел по бетонной набережной и смотрел на море. Вот оно, слева от меня плещется, большой и холодное. Точнее, это оно пока, четвертого мая, холодное. Буквально через месяц прогреется до вполне комфортной температуры, а через полтора так тёплое будет. Порыв ветра налетел внезапно и так же внезапно стих. Я посмотрел на Кара-Даг, вдохнул полной грудью, и головная боль, так мучавшая меня, испарилась.

Вон там, наверху, дача известного телеведущего Дмитрия Киселёва. Ничего, кстати, выдающегося. Я бы даже сказал, на фоне других дач она особо незаметна. Да, дом, да, у моря, да, с бассейном. Так тут таких домов вон сколько!

Засмотревшись на дом Киселёва, я чуть не прошёл мимо работающей кафешки, вернулся назад, но, посморев, пошёл дальше. Уж больно мне внешний вид ее не понравился, не доверяю я этим чайханам и тюбетейкам, я сторонник традиционной кухни. А вот как раз впереди кафе, «Морячок Папай», вроде, называется, вот в него я и зайду, если, конечно, оно работает. Там статуя этого морячка перед входом, не ошибешься. Цены не дешёвые, но и кормят качественно. По крайней мере, не отравят. Что очень важно в наше неспокойное время.

Кафе работало, я сел на втором этаже на балконе, заказал себе порцию шашлыка с овощным салатом, и кружку местного пива. Пока ем и гуляю, кружка выветрится, на морском солёном воздухе. А бутылку вина куплю потом в магазине и выпью спокойно с Фёдором. Народу в кафе было не много. Я бы сказал, почти никого и не было. На первом этаже за столиком сидела компания молодёжи и пили пиво, вот, собственно, и все посетители. Наконец, официант принес мой заказ, и я, не спеша, начал есть дымящийся ароматный шашлык из свиной шейки. Вот так и сбываются мечты. Шум прибоя, легкий ветерок, горы и заходящее солнце. Скоро уже стемнеет, но это не проблема, по всей набережной уже загораются яркие фонари.

Внезапно моё внимание привлек солдат, идущий по набережной. Он не просто шёл, а как будто был сильно пьян. Худого, с красной повязкой, с дубинкой в руках и без головного убора, рядового внутренних войск штормило как при девятибалльном шторме на палубе корабля. Человек не может совершать такие странные телодвижения. Нормальный человек в добром здравии, а этот был… Это был псих! Прямо подо мной по набережной гулял псих. Мысли проносились в моей голове одна за другой со скоростью света. Позвонить? Позвать? Предупредить?

Вместо всего этого я вскочил из-за стола и побежал. На круговой лестнице немного запнулся, но схватился за железные перила и спрыгнул вниз. Компания из двух парней и двух девушек за столом на первом этаже проводила меня удивленными взглядами, но я уже распахивал входную дверь. Вот она, набережная, вот море плещет, а психа не видно. Куда же он успел скрыться? Или у меня галлюцинация? Я смотрел по сторонам и никого не видел.

- Раааааааааа, - закричал кто-то в стороне от меня, и я увидел этого безумца.

Псих упал за парапет и, шатаясь, брел по мелкой гальке по колено в воде. Еще одна волна обрызгала его, и псих закричал снова. Я быстро перемахнул через бетонные ограждения на пляж, сделал несколько шагов в его сторону и остановился. Дубинка валялась рядом на песке, сам солдатик, точнее то существо, кем он стал, хищно озиралось по сторонам и качалось. Наконец, взгляд психа сфокусировался на мне, и пасть, клацнув зубами, хищно усмехнулась. Я посмотрел в глаза – в них полное безумие. Ничего человеческого там точно нет.

Рука сама вытащила из сумки – кобуры пистолет. Нужно подпустить и стрелять только в голову, метров с двух как минимум. В любую другую часть тела, скорее всего, выстрел будет пустой тратой патрона. Только как вот так просто убивать военнослужащего? Да, вот так просто и надо, он псих, но как я это потом буду доказывать?

Мои сомнения развеялись, когда безумец побежал на меня. Шаг, еще шаг, он здорово прибавил в беге, осталось около полутора метров, и, держа «Гранд Пауэр» двумя руками, выстрелил точно в глаз. Одного выстрела хватило, псих рухнул на песок, раскинул руки в стороны, и кровь потекла из пробитой головы.

Женский крик на набережной, голоса, еще крики, и машина полицейского патруля с мигалками прикатила по набережной и остановилась напротив того места, где все произошло. Пока она разворачивалась, я уже успел вылезти на набережную с пляжа и убрать пистолет в сумку, а когда из подкатившего «Уазика» вылезли два сотрудника ППС в синей форменной одежде, я уже встречал их улыбкой. В бронежилетах и шлемах «Сфера» с укоротами в руках, два сержанта не спеша подошли ко мне.

- Что случилось, товарищ? – спросил меня тот, что был постарше, с каской набекрень. Было видно, что подобную защитную амуницию ему раньше надевать не приходилось.

- Псих, там, на пляже, - показал я рукой на тело солдата, - бросился на меня, разорвать хотел.

Оба полицейских заглянули за парапет, один остался стоять, контролируя мои движения, а второй спустился к лежащему телу.

- Готов, - крикнул он оттуда, - это тот самый, по ориентировке, который сбежал, и прохожих покусал, - добавил сержант потом.

Спокойно так посмотрел на меня, потом поднялся на набережную и, отряхивая форменные брюки, спросил.

- Из чего ты его так?

- Да вот, - показал я травматический пистолет в сумке, - все законно, документы имеются, сам майор полиции, следую к новому месту службы…

- Это плохо, что ты майор, - вздохнул второй патрульный, - придется в ОСБ докладывать, и группу вызывать. Да, с отделом собственной безопасности шутки плохи.

Следующие несколько часов я увлекательно потратил время. Приехала опергруппа из Феодосии, и даже осбшник приехал, аж целых три объяснения с меня взял. Потом следователь по особо важным делам следкома в миниюбке и с глубоким вырезом на форменной рубашке допросила меня по всей строгости, обязали явкой на завтра в управление и изъяла мой «Гранд Пауэр» на экспертизу. Ну а что, к такой я запросто на допрос еще раз приеду.

Уже стемнело, немного похолодало, волны плескались о пляж, а я брёл по берегу назад, к своей машине. Павлову я так и не смог дозвониться, но мне поверили, задерживать не стали. Вернули документы, и вообще лояльно довольно подошли к этому делу. Наверное, я просто внушил доверие этому следователю, а ведь могли бы и затаскать по кабинетам всю ночь, могли бы и задержать, у меня нет местной прописки, и служебного удостоверения нет.

Не знаю, почему, но меня била мелкая дрожь, как будто температура поднимается, я еле-еле доковылял до своей «Лады Весты», потом медленно поехал в гостиницу, заехал в распахнутые ворота и сразу пошел к себе в номер. Уже на лестнице меня начал донимать сильный кашель. Разболелся, будь она трижды неладна… наверняка этот дознаватель гаишный на меня накашлял этот грипп, там, на ростовской трассе, он дохал как больной этим самым заразным гриппом, теперь…

Я снова и снова бился в потоке сильного кашля. Как открыл дверь и упал на кровать, я уже почти не помнил. Хорошо, что в последний момент поднялся и запер дверь в свой номер, у меня же чехол с оружием вон лежит, утащат еще… Сон сменялся болью, я вставал в туалет, потом жадно пил воду и снова забивался в ужасном кашле. Я уже не понимал, день или ночь на улице. Кто-то стучался в мою дверь, я не открывал, так как не понимал, сниться ли мне все это или наяву. Дверь дрожала под стуками, и за ней как будто выл Трезор. Наверное, собака просилась ко мне, или это Фёдор натравил на меня пса, так как я задолжал ему за квартиру?

Сколько прошло дней? Я не понимал толком. Когда, наконец, очнулся, в комнате стоял свет от заходящего солнца. Я точно помнил, что у меня западная сторона, если солнце светит в окно, значит, оно на закате. Операясь руками на кровать, поднялся и забился в порыве кашля. Но на этот раз, кашель был не такой обжигающий, а отхаркивающий, как будто я выздоравливал. Поставил ноги на пол, и сразу почувствовал запах мочи. Наверное я, не в силах дойти до туалета, справлял малую нужду прямо на пол. Не удобно теперь будет перед Фёдором. Нужно пойти, взять тряпку и вымыть пол. Голова закружилась и я снова упал на кровать. Нет, не сейчас. Еще немного отдохнуть и…

Три недели спустя, майор Быстров. Нижний Новгород.

В очках тепловизора жизнь ночного города видится совсем по другому. Пока их не надел, стояла кромешная тьма, освещаемая только фарами нашей машины, да подствольными фонарями автоматов. Из темноты на тебя мог бросится кто угодно, тот же псих, или мародер какой. А сейчас наоборот, я все вижу, меня никто. Вон фигурки копошатся около мусорной кучи. Это психи, метров триста до них. Слева дорога, справа кусты и столбы. Справа, вроде, чисто. Нет там ничего, сады были раньше, мы же почти на выезде из города. А вот слева – машины стоят брошенные, целый затор образовался. Одна тень отделилась от одной из машин и стремительно побежала в мою сторону. Навел точку коллиматора на нее и плавно вдавил спуск. Выстрел «Вала» не так слышен в ночи среди миллиона разных звуков. Тут и ветер шумит, и психи повизгивают, бывает, и выстрел грохнет. Так, щелчок, не больше, громкий хлопок. Псих кувырком полетел на землю. Все таки, хороший останавливающий эффект у ПАБовского патрона.

Еще раз внимательно осмотрелся, теперь вперед. Поднимаюсь по насыпи. Вот та самая фура, про которую говорил Глушаков. Так, вижу броню, вон, впереди стоит. Ну что, возвращаюсь, беру обученного бойца… Стоп, а кто у нас тут танкист? Один Глушаков, а тот укушен… Что же делать то? Нет, я бы, конечно, разобрался в управлении танком, но только днем и в спокойной обстановке. Что это? Фигуры какие то возле нашего трофея! И это явно не психи, слишком осмысленно двигаются! Сколько их? Три, кажется. Да, точно, три. Один в люк залез, двое других рядом стоят, осматриваются. Ага, фонарик включили.

- Вадимович, Сергеевич, внимание, вижу коробочку, около нее три тела. Похоже, мародеры, как принял? – тихо проговорил я в гарнитуру.

- Приняли тебя, Сокол, что думаешь предпринять? – ответил мне Вадимович. Он водила, его не нужно с собой брать. Он нас всех назад, на базу, отвезти должен в целости и сохранности.

- Богдан берет канистру, и с Сергеевичем ко мне, как поняли? Ты на связи, прием.