Выжить, чтобы умереть

Джейн снова поднялась на ноги и напоследок оглядела комнату. Хотя в окно струился яркий солнечный свет и на улице было по-летнему тепло — двадцать четыре градуса, в этих четырех стенах она почувствовала озноб и поежилась. Странно, что этого холода не ощущалось в тех комнатах, где погибли члены семейства Акерман. Нет, казалось, только здесь все еще сохранялся ужас событий прошлой ночи.

Здесь, в комнате мальчика, который остался в живых.





6




Похоже, Тедди Клок — самый несчастный мальчик на планете, — заметил детектив Томас Мур. — Если хорошенько подумать обо всем том, что с ним произошло, перестанешь удивляться его серьезным эмоциональным проблемам.

Начнем с того, что он вряд ли когда-нибудь был нормальным, — сказал Даррен Кроу. — Мальчишка очень странный.

Странный — в каком смысле?

В четырнадцать лет он не занимается спортом. Не смотрит телевизор. Каждый вечер и по выходным сидит, ссутулившись, у своего компьютера и стопки старых пыльных книжек.

Некоторые люди не увидят в этом ничего странного.

Кроу обернулся к Джейн.

Ты провела с ним больше всего времени, Риццоли. И должна признать, что с парнишкой не все в порядке.

Это по твоим стандартам, — отозвалась Джейн. — Тедди куда умнее.

Над столом пронеслось несколько «ого!» — это оставшиеся четыре детектива приготовились наблюдать реакцию Кроу на не слишком завуалированное оскорбление.

Есть совершенно бесполезное знание, — огрызнулся Кроу. — И к тому же, есть мудрость улицы.

Парнишке всего четырнадцать, а он сумел пережить два массовых убийства, — заметила Джейн. — Не стоит рассказывать мне, что у мальчика нет житейского опыта.

Исполняя обязанности руководителя команды детективов, работавших по делу Акерманов, Кроу вел себя еще резче, чем обычно. Утреннее совещание команды шло уже час, и все его участники были на грани. За последние тридцать с чем-то часов после убийства Акерманов истерия прессы только нарастала, и сегодня, проснувшись,

Риццоли наткнулась на заголовок материала одной желтой газетенки: «Кошмар на Маячном Холме», там же была и фотография главного подозреваемого — Андреса Сапаты, пропавшего дружка домработницы Акерманов. Это был преступник со стажем, раненный во время ареста в Колумбии, да и лицом он походил на убийцу. Сапата был нелегальным иммигрантом, привлекался к ответственности за ограбление со взломом, а отпечатки его пальцев обнаружились и на кухонной двери, и на кухонных столах дома Акерманов. Для ордера на арест у них было достаточно оснований, но вот насчет приговора Джейн очень сомневалась.

Не стоит рассчитывать, что Тедди поможет нам обвинить Сапату, — проговорила Риццоли.

У тебя полно времени, чтобы его подготовить, — ответил Кроу.

Он не видел лица.

Но наверняка видел что-то, что понадобится нам в суде.

Тедди куда более ранимый, чем ты воображаешь. Не стоит надеяться, что он станет свидетельствовать в суде.

Да боже мой, ему ведь всего четырнадцать! — рявкнул Кроу. — Когда мне было четырнадцать…

Не надо мне рассказывать. Ты душил питонов голыми руками.

Кроу подался вперед.

Я не хочу, чтобы это дело развалилось. Нам нужно расставить все по полочкам.

Тедди на полочку не поставишь, — возразила Джейн. — Он ребенок, а не кастрюля.

И к тому же с травмированной психикой, — добавил Мур. Он открыл папку, с которой пришел на совещание. — Я еще раз переговорил с детективом Эдмондсом с Виргинских островов. Он передал мне по факсу дело об убийстве семьи Клоков, и…

Они были убиты два года назад, — прервал коллегу Кроу. — На чужой территории, даже в чужой стране. Какая связь с нашим преступлением?

Возможно, никакой, — согласился Мур. — Но эта информация свидетельствует о душевном состоянии мальчика. Объясняет, почему он так подавлен. То, что случилось с ним на Сент-Томасе, не менее ужасно, чем здешние события.

И то дело так и не раскрыли? — поинтересовался Фрост.

Мур покачал головой.

Однако оно хорошо освещалось прессой. Помню, я читал о нем тогда. Американская семья отправилась в идеальное путешествие и была убита на своей двадцатитрехметровой яхте. Притом что на Виргинских островах уровень преступности в десять раз превышает наш, даже там это массовое убийство потрясло всех. На самом деле все произошло на островах Капелла, чуть дальше от Сент-Томаса. Клоки — Николас, Аннабель и их трое детей — жили на борту своей яхты, «Пантомимы». Они встали на якорь в тихой бухте, чтобы переночевать, поблизости не было ни одной яхты. Пока они спали, убийца — или убийцы — проникли на судно. Началась стрельба. Крики и вопли. Затем был взрыв. По крайней мере, именно так Тедди позднее рассказывал полиции.

А как ему удалось выжить? — осведомился Фрост.

Во время взрыва он потерял сознание, поэтому в его воспоминаниях есть черные дыры. Но последнее, что он припомнил, — это голос отца, велевший мальчику прыгать. Когда Тедди очнулся, он был в воде, в спасжилете. Ныряльщики нашли его на следующее утро в окружении обломков «Пантомимы».


А его родные?

В водах проводилась большая поисковая операция. В итоге обнаружили тела Аннабель и одной из девочек. Вернее, то, что от них осталось, после того как акулы сделали свое дело. Вскрытие показало, что обеих убили выстрелом в голову. Тела Николаса и еще одной дочери так и не нашлись. — Мур раздал коллегам копии отчета. — Лейтенант Эдмондс считает это дело самым жутким из всех, которые он расследовал. Двадцатитрехметровая яхта — соблазнительный объект для нападения, так что он считает мотивом ограбление. Вероятно, убийца или убийцы забрали с судна все ценные вещи, а затем взорвали его, стремясь уничтожить улики, чтобы полиции не за что было зацепиться. Дело так и осталось нераскрытым.

По этому делу мальчик тоже не может припомнить ничего полезного, — заметил Кроу. — Что, с этим ребенком действительно не все в порядке?

Тогда ему было всего двенадцать, — ответил Мур. — Но он, конечно же, умен. Я звонил его бывшей соседке в Провиденсе, там семейство Клоков проживало до того, как отправиться в путешествие на яхте. Она сказала, что Тедди считали одаренным ребенком. В школе мальчик учился по ускоренной программе. Да, у него не было друзей, имелись проблемы с адаптацией в коллективе, однако его айкью превышал результаты ровесников баллов на десять.

Джейн вспомнила о книгах, которые она видела в комнате мальчика, и о тех узких специальных темах, которым они посвящались. Греческая история. Этноботаника. Криптозоология. Риццоли сомневалась, что большинство четырнадцатилетних мальчишек вообще когда-нибудь слышали о таких предметах.

Синдром Аспергера, — предположила она.

Мур кивнул.

Это и сказала соседка. Супруги Клоки показывали Тедди врачу, и тот сказал, что у мальчика нет проблем в развитии, но он не реагирует на некоторые эмоциональные сигналы. Именно поэтому ему трудно заводить друзей.

А теперь у него никого не осталось, — проговорила Джейн.

Она вспомнила, как мальчик прильнул к ней в соседском солярии.

И снова почувствовала прикосновение его шелковистых волос к ее щеке, вспомнила запах сонного ребенка, который исходил от его пижамы. Джейн задумалась о том, как мальчик привыкает к спешно найденной приемной семье, в которую его определили соцслужбы. Вчера вечером, прежде чем возвратиться домой к дочке, Риццоли заехала в новый дом Тедди, чтобы отдать ему очки. На этот раз мальчик оказался у пожилой семейной пары, у многоопытных приемных родителей, которые долгие годы растили попавших в беду детей.

Однако взгляд, которым Тедди проводил Джейн, когда она выходила за дверь, заставил бы сжаться сердце любой матери. Мальчик смотрел так, словно она была единственной, кто мог его спасти, но все равно бросала его у чужих людей.

Мур залез в свою папку и достал оттуда распечатку рождественской открытки с надписью: «Семейство Клоков желает вам веселых праздников!»

Это последняя весточка, полученная соседкой от семьи Клоков. Электронная открытка, отправленная спустя месяц после того, как семья Тедди уехала из Провиденса. Они забрали троих детей из школы, выставили дом на продажу и всем семейством отправились в кругосветное путешествие на яхте.

На двадцатитрехметровой яхте? — впечатлился Фрост. — А денежки-то у них были! Чем они зарабатывали?

Аннабель была домохозяйкой, а Николас работал финансовым консультантом в какой-то фирме в Провиденсе. Соседка не смогла припомнить название.

Кроу рассмеялся.

Да уж, должность финансового консультанта очень ассоциируется с деньгами!

Радикальный поступок, верно? — сказал Фрост. — Взять и внезапно сжечь все мосты. Все оставить и утащить семью на яхту.

Именно так и считает соседка, — подтвердил Мур. — К тому же это случилось внезапно. Аннабель вообще ничего не говорила о путешествии заранее, только накануне отъезда сказала. Это заставляет задуматься.

О чем? — не понял Кроу.

А может, эта семья от чего-то бежала? Боялась чего-то? Вдруг два нападения на Тедди все-таки связаны?

Нападения с интервалом в два года? — Кроу покачал головой. — Насколько нам известно, семейство Клоков знать не знало Акерманов. Общее между ними только одно — мальчик.

Просто это беспокоит меня. Вот и все.

Джейн это тоже беспокоило. Она смотрела на рождественскую фотографию — вероятно, последнюю фотографию семейства Клоков. Каштановые волосы Аннабель, слегка отливавшие золотом, были забраны наверх, и эта прическа казалась небрежно-элегантной. Ее лицо с нежно изогнутыми бровями, словно вырезанное из слоновой кости, могло бы украсить полотно любого средневекового художника.

Николас был блондином атлетического телосложения, его внушительные плечи, казалось, заполняли собой всю лимонно-желтую рубашку поло. Квадратный подбородок и прямой взгляд придавали ему вид мужчины, созданного защищать свою семью от любой опасности. В тот день, когда была сделана эта фотография, когда этот человек, улыбаясь, обхватил жену своей мускулистой рукой, он еще не мог представить, какие ужасы ждут их впереди. Свою собственную водную могилу. Убийство жены и двоих детей. В тот момент фотокамера запечатлела семью, которой не нужно было бояться будущего, их глаза и улыбки ярко светились оптимизмом; этот же свет отражали рождественские украшения, развешанные у них за спинами. Даже Тедди, стоявший позади младших сестренок, казалось, был полон оптимизма. Трое детей-ангелочков с одинаковыми светло-каштановыми волосами и большими голубыми глазами. Все они улыбались и чувствовали себя прекрасно в безопасном семейном мирке.

А Джейн подумала, что Тедди никогда больше не окажется в безопасности.

Убивать просто. Нужны лишь свободный доступ к жертве и подходящее орудие — пуля, лезвие или семтекс. И если все правильно распланировать, убирать за собой не придется. Однако добраться до человека вроде Икара, живого и сопротивляющегося, человека, окруженного родней и телохранителями, — дело куда более тонкое.

Именно поэтому большую часть июня мы потратили на наблюдение, разведку и тренировки. Мы работали подолгу, семь дней в неделю, но никто не жаловался. Да и что жаловаться? У нас была комфортабельная гостиница, и все наши расходы покрывались сполна. А к концу дня у нас всегда было много спиртного. И не какого-нибудь пойла, а хорошего итальянского вина. За то, что от нас требовали, мы считали, нам полагалось все самое лучшее.

В один из четвергов нам позвонил местный агент. Он работал официантом в ресторане «Ла Нонна», и в тот вечер два смежных стола были зарезервированы к ужину. Один — на четверых, другой — на двоих. Тот, кто делал заказ, попросил, чтобы сразу после прибытия гостей были откупорены бутылки «Брунелло ди Монтальчино», дабы они успели как следует «подышать». Официант нисколько не сомневался в том, для кого забронировали эти столики.

Они приехали на двух машинах — одна следовала за другой. В черном «БМВ» оказались два охранника. За рулем серебристого «Вольво» сидел Икар. Одна из его причуд — он всегда упрямо хотел бьипь сам себе водителем, хотел владеть ситуацией. Обе машины припарковались прямо напротив «Ла Нонны», чтобы во время всего ужина за ними можно было наблюдать. Я уже занял позицию — уселся в близлежащем уличном кафе и заказал чашку эспрессо. Оттуда я мог со всей ясностью, словно с первого ряда на балетном спектакле, наблюдать за зрелищем, которое вот-вот должно было начаться.

Я видел, что сначала из «БМВ» вышли телохранители, они проследили, как Икар выбирался из своего «Вольво». Он всегда ездил именно на «Вольво» — странный выбор для человека, который был в состоянии позволить себе целый парк «Мазератти». Икар открыл заднюю дверцу, и на улицу выскочил малыш Карло — одна из причин, почему Икар отдавал предпочтение такой безопасной марке автомобиля. Его младшему сыну Карло, с большими темными глазами и непослушными, как у матери, волосами, было восемь лет. У мальчика развязался шнурок на ботинке, и Икар нагнулся, чтобы завязать его.

Именно в этот момент Карло заметил, что я сижу рядом. Он так пристально посмотрел на меня, что я ощутил легкий прилив ужаса. Я решил, что мальчик знает. Что он откуда-то узнал о дальнейших событиях. У меня не было детей, в нашей команде все вообще были бездетными, поэтому малыши казались нам загадочными существами. Они представлялись нам маленькими пришельцами, еще не сформировавшимися созданиями, на которых можно не обращать внимания. Однако у Карло были светящиеся умные глаза, и я почувствовал, что с меня сходит обман, что я не в состоянии буду оправдать то, что мы собирались сделать с отцом мальчика.

Потом Икар выпрямился. Он взял Карло за руку и повел его вместе с женой и старшим сыном через улицу, на ужин в «Ла Нонну».

Я с облегчением вздохнул.

Наша команда зашевелилась — мы начали действовать.

Ко мне приблизилась молодая женщина, толкавшая перед собой детскую коляску, ее малыш был невидим под слоем одеял. Ребенок внезапно заплакал, и женщина остановилась, чтобы укачать его. Только я, сидевший почти вплотную к ней, видел, как она разрезает шину на автомобиле телохранителей. Младенец умолк, и женщина продолжила путь по тротуару.