Выстрел в ночи

Однако полковник не дал ей развить диалог и продолжил сам:

– Вам нужна наша шефская помощь? Или в школе, где вы преподаете, произошло что-то неординарное и вы хотите, чтобы мы решили вопрос, не привлекая внимания общественности?

– Да нет же! – громко выпалила Андриана Карлсоновна.

Кочубеев одарил ее недоумевающим взглядом.

– Простите, – сказала Андриана Карлсоновна, – вы правильно угадали, я сорок пять лет проработала в школе, преподавала физику и астрономию.

По тому, как вытянулось и застыло лицо полковника, Андриана догадалась, что в школе физика не была любимым предметом Кочубеева, но это она как-нибудь переживет.

– Звезды – это хорошо, – ляпнул тем временем полковник.

И Андриана Карлсоновна догадалась, что астрономия оставила-таки в душе полковника светлые воспоминания. Воодушевившись, она продолжила:

– Кроме того, я была завучем школы.

– Похвально, – одобрил он.

– Но после ухода на пенсию я решила заняться другим делом.

– Стать добровольным, так сказать, внештатным сотрудником полиции, – решил Кочубеев и сам рассмеялся над своей, как ему показалось, очень остроумной шуткой.

– В общем-то вы правы, – вылила на него ушат холодной воды Андриана Карлсоновна.

– Не понял, – проговорил озадаченный полковник.

– Я открыла частное детективное агентство «Шведское варенье».

– Простите, какое варенье? – недоуменно проговорил он.

– Шведское варенье, – любезно ответила Андриана.

– Я что-то вас не понимаю.

– Я вам сейчас все объясню.

– Я весь во внимании, – Лицо полковника стало серьезным, а на лбу прорезалась вертикальная морщинка.

– Открыв свое агентство, я не претендовала на раскрытие каких-либо серьезных дел.

– Понятно, – хмыкнул он, – кошечки, собачки, птички, хомячки.

– Типа того, – неохотно согласилась Андриана.

– Но тут ко мне за помощью обратилась Ирина Бакулева. Ее отец, Юрий Анатольевич Бакулев, был застрелен ночью из обреза охотничьего ружья.

– Знаю! – неожиданно для Андрианы рявкнул полковник.

Но она продолжила как ни в чем не бывало:

– Ирина Бакулева сказала мне, что это дело ведете вы. Именно поэтому я и пришла к вам.

– Вы хотите сказать, что взялись за расследования убийства? – не поверил своим ушам Кочубеев.

– Взялась, – с тихим вздохом призналась Андриана Карлсоновна.

– Вы в своем уме? – вырвалось у полковника.

«А казался таким приличным человеком», – с сожалением подумала Андриана Карлсоновна и не без ехидства ответила:

– Представьте себе! Девичью память я уже утратила, а маразм еще не приобрела!

– Простите, – мрачно извинился полковник. – И, тем не менее, вы не должны совать свой нос в дело об убийстве.

– Не забывайте, что Юрий Анатольевич Бакулев был учителем!

– Ну и что?

– Моим коллегой.

– Это все не имеет никакого значения! – цыкнул он.

– Имеет, – невозмутимо ответила Андриана Карлсоновна и жестом заставила его замолчать, – не будем препираться. Дело в том, что я уже начала расследование. И обнаружила на месте преступления вот этот камень. При этих словах она вытащила из своей сумки увесистый булыжник и положила его на стол полковника.


– Какой еще камень? – побагровел он. – Здесь вам не музей метеоритов, а кабинет следователя.

– Успокойтесь, Николай Егорович, выпейте воды. – Андриана Карлсоновна поднялась со своего места, наполнила стакан водой из графина и сунула его в руки Кочубеева.

И тот выпил воду. А потом спросил:

– Так что это за камень? Вы хоть знаете, что Бакулев был убит из ружья, а не камнем?

– Конечно, знаю, – сердито посмотрела на него Андриана Карлсоновна и проговорила голосом, каким строгий учитель разговаривает с нерадивым учеником: – Это было сказано в самом начале разговора. А этот камень преступник бросил в не вовремя залаявшую собаку!

– Зачем ему нужно было бросать камень в собаку?!

– Чтобы она ненароком не привлекла внимание людей.

– А сам выстрел, значит, по-вашему, не мог привлечь к себе внимания? – спросил ехидно полковник.

– В принципе мог, но сейчас так часто взрываются петарды и слышатся выхлопы автомобилей, что большинство людей не обращает на эти звуки уже никакого внимания.

– Понятно! Я сойду с вами с ума! – Полковник взял камень и приложил его к своей голове.

– Ради бога, осторожнее! – вскричала Андриана Карлсоновна, и полковник выронил камень из рук.

– Как вы обращаетесь с вещественными доказательствами! – напустилась на него бывшая учительница. – И не лапайте его своими ручищами. На нем осталась кровь!

– Чья кровь? – вытаращил глаза полковник.

– Белого шпица. Я вас позднее с ним познакомлю.

– Я не хочу знакомиться со шпицем!

– Придется! – отрезала Андриана Карлсоновна.

Полковник застонал. А потом спросил:

– Скажите на милость, зачем мне знакомиться со шпицем?

– Может, и незачем, – легко согласилась Андриана Карлсоновна. – Но одно известно точно.

– Что? – спросил он, глядя на нее осоловелыми глазами.

– На камне остались отпечатки пальцев преступника.

– С чего вы это взяли?

– С того, что для того, чтобы бросить камень в собаку, его нужно взять в руки. И взять крепко! Теперь понимаете?

– Понимаю, – упавшим голосом проговорил полковник.

– Вы должны отдать этот камень на экспертизу, выявить отпечатки и сравнить их с теми, что имеются в вашей базе.

– Так точно! – взял под козырек полковник, но так как формы и головного убора соответственно на полковнике не было, Андриана чуть не произнесла вертевшуюся у нее на языке фразу – «к пустой голове руку не прикладывают». Но она воздержалась, чтобы не нагнетать обстановку.

– А если этих отпечатков в нашей базе нет? – решил уколоть Андриану Кочубеев.

– Тогда придется искать преступника другим способом. У меня есть кое-какие наметки, но пока я еще их не обдумала как следует. Сообщу позднее, – заверила она его.

– Будем ждать ваших гениальных озарений, – проговорил полковник, которому все это действо уже начало надоедать. – А пока у вас, надеюсь, все? – спросил он.

– Не совсем, – ответила Андриана Карлсоновна. – Точно таким же способом, как учитель Бакулев, были убиты художник Вениамин Стеклов и банкир Денис Колосов. Я принесла вам их координаты и всю информацию, что мне удалось собрать по этим убийствам. – Андриана Карлсоновна порылась в своей сумке и выложила на стол перед полковником небольшую прозрачную папку с листами бумаги.

– Что это? – изумился полковник.

– Николай Егорович, – укоризненно проговорила Андриана Карлсоновна, – при вашей работе нельзя быть таким невнимательным. А вы прямо как тот рассеянный с улицы Бассейной из стихотворения Маршака. Я же только что вам сказала, что это!

«А не пошли бы вы», – прочитала она во взгляде полковника, устремленном на нее, но, решительно проигнорировав его, сказала:

– Вы должны объединить эти три дела. Иначе расследование не сдвинется с места. Я уверена, что у убитых мужчин должен существовать один общий враг.

– Но они же такие разные! – попытался воззвать к ее разуму Кочубеев.

– Ну и что с того? – погасила его недовольство Андриана. И добавила уверенно: – Во всяком случае, они должны были где-то пересечься.

Полковник обреченно вздохнул. Они проговорили еще некоторое время. Вернее, говорила она, а Кочубеев молчал, качал головой и вздыхал. Андриане Карлсоновне очень хотелось достучаться до полковника, объяснить ему, что сведения, собранные ею, очень важны. Но он оставался слеп и глух, отказываясь воспринимать ее всерьез. Под конец разговора на лице Кочубеева появилась легкая отеческая улыбка, словно он уже решил про себя: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. И это при том, что она была лет на двенадцать, если не больше, старше его. С каждой минутой Андриана все отчетливее понимала, что Кочубеев считает ее розыск девичьими забавами. И у него нет ни времени, ни желания вникать в них.