Выстрел в ночи

С легкой грацией над бездной

Возносили к небесам.

Наземь гость спускался сам,

Обходясь без парашюта,

И кричал, летя он, – круто!

Плелся за полночь домой,

Вел беседу сам с собой

И зачем-то улыбался.

Сам не зная, как попался

Он на острый язычок

Трем подружкам. Все! Молчок!

Дальше лишь обмен украдкой

Полувзглядом и кивком,

Дальше только кофе сладкий,

Очень сладкий с молоком.



(Муза, которая мимо пролетала)





После ухода подруг Андриана поняла, что ей нужно отправиться к полковнику Кочубееву, который, по словам дочери застреленного учителя Ирины Бакулевой, вел это дело. Конечно, у нее нет никаких доказательств, кроме камня, брошенного, как она сама считала, рукой убийцы в белого шпица. На камне должны остаться его отпечатки. Но поверит ли ей Кочубеев? Чего доброго, сочтет ее чокнутой старухой, которая от скуки лезет не в свое дело.

Но ведь совершено еще три убийства, и все одним и тем же способом. Но из одного ли обреза? У Андрианы не имелось ни одного доказательства, что обрез был один и тот же. Но у полиции должны быть пули, извлеченные из тел, и они могут их сравнить.

Идти в полицию Андриане было страшно, но она чувствовала, что сделать это нужно. Посоветоваться ей было не с кем. Ни Мила, ни Лео, ни тем более Артур ничего не знали о ее расследовании. Можно, конечно, снова довериться Пульхерии Артамоновне и Ивану Ивановичу, но ни пальма, ни фикус не в состоянии дать ей дельный совет. Поэтому Андриана решила лечь сегодня пораньше спать, чтобы завтра утром встать и, не давая себе времени на сомнения, отправиться к полковнику Кочубееву. Даже если он будет не расположен к разговору с ней, она все равно добьется своего. Чтобы исполнить задуманное в точности, она даже от чтения перед сном отказалась. Просто легла и заснула. Фрейя и Маруся не тревожили ее до утра.





Глава 18




В это утро Андриана Карлсоновна была сосредоточенной и собранной, как, пожалуй, никогда в жизни. Накормив кошек и позавтракав двумя бутербродами с сыром, она выбрала себе один из самых строгих брючных костюмов, имеющихся в ее гардеробе, тщательно уложила волосы. После чего посмотрела на себя в зеркало и осталась довольной своим отражением. Из зеркальной глубины на нее смотрела элегантная классная дама. Конечно, по идее надо было бы надеть узкую юбку, но в ней на мотоцикл не сесть. Андриана снова залюбовалась своим отражением и решила, что выглядит она современно и стильно. Она могла быть как директором гимназии, так и преподавателем какого-нибудь вуза.

Педагогиня, она же богиня!

Начало из всех начал!

Огонь! И свет! И имя!

Взмывающий ввысь идеал!

Она как солнце сияет с неба,

Облекая мысли в слова.

И в каком бы возрасте ученик ее ни был,

Она для него голова!

И учит не только наукам,

Гармонии в мире искусств,


Но и уменью без скуки

Быть душевным! Открытым для чувств,

Уметь сострадать! И честью

Как знаменем дорожить.

И не прельщаться лестью,

И радостно в мире жить.

И не секрет, что сложно

Не выслуживаться, а служить!

Педагогиней может

Далеко не каждая быть.



(Муза, которая мимо пролетала)





Во всяком случае, Андриана Карлсоновна была настоящим заслуженным учителем, и поскольку полковник Николай Егорович Кочубеев, которому она собиралась нанести деловой визит, человек не первой молодости, учился он, скорее всего, в советской школе и сохранил где-то в глубине души уважение к учительской профессии.

…В полиции ее не ждали. Дежурный сообщил, что товарищ полковник занят и принять ее не сможет.

– Но мне очень нужно, – сказала Андриана Карлсоновна.

Мимо пробегал совсем молоденький лейтенантик, и дежурный крикнул ему:

– Эй, Горшков! Загляни к Кочубееву. К нему вот женщина пришла, – кивнул он на Андриану Карлсоновну.

Лейтенант не сказал ни слова и рванул как угорелый с места в карьер.

– Чего стоите? – спросил Андриану дежурный.

– То есть?!

– Бегите за ним!

И Андриана побежала, хотя бежать в лодочках на каблуках, несмотря на классический брючный костюм, было не очень-то удобно.

Она нагнала лейтенанта в тот самый момент, когда он приоткрыл дверь и проговорил:

– Товарищ полковник! К вам бабушка!

– Какая еще бабушка? – раздался из глубины кабинета сердитый рык.

– А я почем знаю, – отозвался лейтенант Горшков, – мне дежурный велел спросить у вас, примете вы ее или нет.

Андриана Карлсоновна готова была порвать дерзкого лейтенанта на мелкие кусочки. И ее чувства полностью отразились на ее лице. С этим выражением лица она и вошла в кабинет Кочубеева, когда он крикнул: «Пусть войдет».

– О! – вырвалось у полковника, не сумевшего сдержать улыбку, когда он увидел выражение лица Андрианы Карлсоновны и догадался, чем оно вызвано. Поднимаясь из-за стола, полковник проговорил примирительно: – Простите его, юноша еще несмышлен.

Андриана Карлсоновна ограничилась тем, что пренебрежительно передернула плечами. Сам Кочубеев был немолод. Но, несмотря на то, что Николай Егорович разменял шестой десяток, был он высок ростом, статен и обаятелен. Высокие скулы, внимательные карие глаза, четко очерченный рот, только нос несколько великоват и подбородок тяжеловат. Но это не портило общей картины. А легкая седина на висках вносила в облик полковника нотку некой загадочности.

– Садитесь, пожалуйста, – проговорил он, жестом указывая Андриане Карлсоновне на удобное кожаное кресло.

Андриана с достоинством опустилась на него.

– Вы ко мне по делу, насколько я понял.

– Да! – выдохнула она, очарованная галантными манерами хозяина кабинета.

– Давайте я догадаюсь, кто вы про профессии, с одного раза? – улыбнулся он и, не давая ей ответить, проговорил: – Учитель.

– Вы правы, но, – начала было Андриана Карлсоновна.