Высшая несправедливость

Выдохнул, затянулся, отправил окурок следом за первым. Пролетевшая мимо фура обдала их грязными брызгами, Пашка ругнулся и вытер физиономию рукавом.

– Я тебе сколько должен? – спросил вполголоса.

– Потом, – отмахнулся Денис. Ситуация изменилась слишком резко, все пошло не так, как ожидалось. Говорить с Костей смысла нет, да и незачем сейчас, Ира прилетает через десять дней, времени очень мало. Грачев успокоится, когда получит свои деньги, а до этой минуты лучше держаться от него подальше. Чем он думал, интересно, раз такая чушь в башку пришла?

– Ему доложили, что ты в аэропорт уехал, вот Костя и психанул, – сообщил разведданные Пашка, – думал, ты с его баблом из страны удрать хочешь.

– Хотел свалить – свалил бы. – Денис застегнул куртку, накинул капюшон. Машины по-прежнему летели мимо, всем было пофиг на двух мужиков, что мирно болтают на обочине, постепенно покрываясь сугробами липкого тяжелого снега.

– Я вместо себя Серегу отправил, – сказал Денис.

– Он еще в себя не пришел, – отозвался тоже из-под капюшона Пашка. – Может овощем на всю жизнь остаться, по балде ему сильно прилетело.

Еще одна фура просвистела мимо, тоже белая, в грязных разводах, с непонятной розовой фигней, намалеванной на боках. За ней еще, потом снег закончился так резко, точно кран в небесах повернули.

– Ты из-за меня влетел, – негромко проговорил Пашка, – если бы сам поехал, то ничего не было бы. Я тебе два раза должен. Ира когда вернется?

– Через десять дней, – машинально сказал Денис, и только тогда поразился: ну ничего в их городишке не скроешь, живешь как под прицелом.

– Полно времени, – Пашка крутил в пальцах зажигалку, – начальник, я тебе не указ, но есть в пригороде одно местечко, там можно отсидеться. И о нем никто не знает, кроме меня, конечно.

Вопрос решился сам собой: варианты «отель» и «съемная квартира» отпали, Денис посмотрел на Пашку.

– Точно никто?

– Точно, точно, – торопливо подтвердил тот, – это дом за городом, я его недавно купил, месяца не прошло. Недоделок, правда, полно, но это мелочи. Главное, что место хорошее и народу рядом никого, все, как я люблю. Поселок Еремино называется.

Это Еремино помещалось на границе двух областей в дремучем лесу, у черта на рогах находилось, проще говоря. В советские времена там стояла войсковая часть ПВО с ракетами, прикрывавшими Москву от удара потенциального противника, а одна из ракет как-то по своей инициативе вылетела из шахты и ушла в голубую даль. Как потом говорили, недалеко, перехватили ее над территорией вечной мерзлоты, после чего часть расформировали, шахты затопили, а ракеты утилизировали на радость тому самому потенциальному противнику. Военный городок немедленно зачах, а вот дачный поселок с тем же именем остался.

– От города далековато, зато рядом никого, все дачники на зиму разъехались. Поедешь? – наседал Пашка. – Только машину твою надо куда-нибудь пристроить на это время, приметная очень.

– А это что за корыто? – Денис пнул колесо «тойоты», Пашка стряхнул с капюшона сугроб.

– Покататься взял, – сказал он, – арендовал на неделю чисто из соображений конспирации. Могу и тебе одолжить, если надо.

– Поехали, – согласился Денис. Других вариантов не было, Пашка предлагал не худший выход. Поставили «ровер» на парковку у торгового центра на съезде с Ярославского шоссе, и через час «тойота» остановилась у крайнего в Еремино дома. Двухэтажный недострой располагался на самом краю почти не обитаемой в это время года территории, забор был чисто символический: ворота, по три секции с каждой стороны, и все. Вдоль серых стен, почти вровень с окнами первого этажа, громоздились штабеля кирпича, груды мешков спрессованной в камень цементной смеси, брус, кое-как сложенные в кривые стопки плитки для облицовки. Зато входная дверь напоминала банковскую, сейфовую, а на обледеневшем крыльце без перил можно было запросто переломать ноги. Денис обошел дом: справа к нему примыкал гараж, вернее, остов: стены и плита потолка, обвешанная сосульками, сразу за врытыми в землю столбами забора начинался пустырь, весь в сухой высоченной траве, дальше, в паре километров, был лес. Уже темнело, елки на горизонте слились в синеватый мрачный монолит, в домах по обе стороны занесенной снегом улицы не светилось ни одного окна. Пашкина бетонная махина встретила поистине могильным холодом, на стенах первого этажа красиво поблескивал иней, от дыхания поднимался пар.

– Спокойно, – Пашка хлопнул по выключателю, – не так все плохо. Наверху вполне можно жить.

На второй этаж уводила лестница из темно-серого камня, подошвы скользили по обледеневшим ступенькам, и Денис невольно хватался за перила. Поднялись без потерь и оказались во вполне пригодной для жилья комнате. Мебели было по минимуму: стол, диван и шкаф с дверцами нараспашку, еще стул с круглым сиденьем и изящно изогнутыми подлокотниками, до того старый, что даже куртку на него повесить казалось страшно – развалится в труху. Но выдержал спокойно, даже не скрипнул, когда Денис аккуратно сел на него: тут подвоха можно не ожидать. Через узкий коридор виднелась кухня, вполне себе оборудованная, а когда включили газ, быстро стало тепло. Пашка перво-наперво поставил чайник, потом принялся делать бутерброды, Денис прошелся по коридору. Он заканчивался огромным проемом – панорамным окном, стеклопакет уже поставили, а оторвать пленку и пену срезать забыли, и она клубилась из всех щелей. Дальше обнаружилась еще одна комната с чистовой отделкой, гулкая и пустая, под потолком висела одинокая лампочка, зато батарея грела на совесть.

В кухне ждал импровизированный ужин и много горячего чая. Денис здорово проголодался с утра и без зазрения совести принялся приканчивать Пашкины запасы. Тот неторопливо пил чай и глядел то на экран своего мобильника, то на Дениса. Тот прикидывал, как быть завтра, с чего начать. Ничего путного в голову не лезло, мысли путались и Денис начал потихоньку психовать. Пашка допил чай.

– Лихо он Серегу вырубил, – снова уставился в мобильник, – вот же сволочь. Хочешь посмотреть?

Денис глянул на экран: Пашка поставил запись на паузу, виднелись черные мутные тени – одна в шляпе, будь она неладна, вторая на коленях, закрывает руками лицо.

– Я видел, – Денис примеривался к последнему бутерброду.

– Не видел, – отозвался Пашка.

– Видел.

– На что спорим?

Денис отвел от еды взгляд, поглядел в смартфон, на его хозяина.

– На бутерброд.

– Лады, – Пашка повернул к Денису экран и пустил запись с начала. Появился знакомый тротуар, забор, ворота. Открывается калитка, выходит Андрюха с чемоданчиком. Несет так важно, будто пульт управления стратегическими ядерными ракетами, хотя пять миллионов долларов тоже нехилый груз. Шаг, второй, и тут в кадре появляется шляпа, потом некто, скрывший рожу под ее полями. Денис подался вперед, Пашка подвинул ему смартфон. Некто под шляпой, не сбавляя хода, врезал Андрюхе по груди чем-то тяжелым, блеснувшим в свете сумрачного декабрьского дня, потом легко поднял это тяжелое чуть выше и так же, плашмя, приложил тощему «курьеру» по физиономии. Андрюха сначала согнулся пополам, потом выронил чемодан и грохнулся на колени. Показался Серега, вернее, его спина, некто в шляпе развернулся, пропустил Серегу перед собой, махнул рукой. И точно крюком зацепил того за горло, Серега задрал башку, дернулся на месте, попятился. «Шляпа» отцепила крюк и с размаха врезала Сереге по затылку. Тот предсказуемо повалился ничком, «шляпа» подобрала портфель и скрылась из поля зрения. Запись оборвалась. Денис с Пашкой переглянулись.

– Нормально, – Денис откинулся на спинку стула, – чем это он, я не понял.

– Топором, – пояснил Пашка, – я на замедленной смотрел. Небольшой топорик, вроде разделочного. Андрюхе плашмя по носу прилетело, Сереге обухом. Чисто, красиво и быстро. Есть же специалисты.

«Специалисты», – Денис смотрел в черное окно. Чувство такое, будто нет там ничего, только чернила разлиты. Вот реально, ни огонька, ни проблеска, точно в дальнем космосе, хотя кто точно скажет, что там есть, за пределами Галактики. То ли тьма вечная и лютый холод, то ли вожделенный рай как раз там и помещается. Вдруг мрак справа собрался в особенно густой комок и ожил, шевельнулся, дернулся вправо, влево, Пашка вскочил и выключил свет. Кинулись к окну: там маячила некрупная собака, тощая, на длинных лапах, с похожим на полено хвостом. Пес неторопливо поворачивался по сторонам, точно принюхивался, причем крутился сразу всей тушей, а не одной башкой. – Волк, – прошептал Пашка, – обалдеть, а я не верил. Следы видел, думал, показалось. Волки, с ума сойти, ничего не боятся.

– Чего им бояться, – Денис следил за зверем, а тот неторопливо обследовал припорошенную снежком «тойоту», понюхал колеса, переднюю дверь. – Тут бояться некого, живых нет.

Пашка стукнул по стеклу, волчара присел на задние лапы и рывком сгинул за углом дома. Включили свет, вернулись за стол. Пашка подвинул Денису тарелку с бутербродом. Денис решил оставить его на завтрак.

– Откуда дровишки? – он показал на мобильник.


– Мир не без добрых людей, – загадочно отозвался Пашка. – Я подумал, что тебе будет интересно, и принес.

– Конкретнее, – Денис серьезно глянул на Пашку.

– Айтишник с Костиного компа скачал, когда операционку переустанавливал.

Все так просто, что даже неинтересно. Денис снова посмотрел в окно. Там отражались две мутные тени, стол с чашками и тарелками, синий огонек на плите. Вспомнил, как Ира еще вчера, в это примерно время, собирала паззлы на ноутбуке, как картинка вот почти так же отражалась в стекле. Включил мобильник, посчитал пропущенные: три от Пашки, одиннадцать от Кости, последний два с лишним часа назад. «Может, остыл уже», – Денис подавил желание позвонить ему и поговорить как с нормальным человеком, но набрал номер Иры.

– Наконец-то, – заявила та, – вспомнил обо мне. Я в Вене уже, тут супер! Ярмарки, елки, глинтвейн вкусный! Я кружку взяла на память, красную, свечки красивые купила и снежинки, дома повесим. Как у тебя дела, как Пашка?

Фоном слышалась шарманка, скрипучие ритмичные звуки, гул толпы и смех. В трех тысячах километрах отсюда люди отмечали Адвент, то есть ждали Рождество, были огни, музыка и радость ожидания. А тут снова пошел снег, поднялся ветер, он заметал волчьи следы и не факт, что утром не обнаружатся свежие.

– Все хорошо, – сказал Денис, – обошлось. Отдыхай, я завтра позвоню.

– Завтра мы в Зальцбург едем, – сообщила Ира, – там даже зимой цветут фиалки, специальные, зимние. Жалко, что ты не увидишь их.

– Не последний день живем, – негромко сказал Денис, – через год посмотрим на твои фиалки.

Попрощались, Пашка уже убрал все со стола.

– Когда она приезжает?

Он оделся и стоял у двери, нашел в кармане ключи от «тойоты», подкинул на ладони.

– Через десять дней, даже девять. – Денис пошел проводить его, спустился по скользким ступенькам на первый этаж. И будто на улице оказался, до того тут было холодно.

– Надо быстро, – сказал Пашка, – или к ее приезду не успеем.

«Успеем», – если еще утром Денис был в этом почти уверен, то после Костиного закидона и полной версии нападения многое изменилось. Этот чудик в шляпе отлично подготовлен, и не только топором махать умеет: видно, что с физикой у него полный порядок, и двигается он свободно, и сил зря не тратит, и ситуацию держит будь здоров. Это опасная скотина, а хуже всего то, что «шляпа» подловил Костиного курьера у приват-офиса, о наличии коего за забором простым смертным знать не положено. И уволок с собой пять миллионов вечно зеленых президентов, оставив Грачева на грани помешательства.

– Успеем, – повторил он вслух, – должны успеть. Надо Гончарова спросить, он все расклады местные знает. Завтра поеду. Подумал, что выходить придется затемно: бывший начальник Костиной СБ по состоянию здоровья полгода как отошел от дел и обитал на своей зимней даче с другой стороны города. «Ровер» отдыхал на парковке в тридцати примерно километрах отсюда, так что путь предстоит неблизкий. А если вспомнить о волках, то явно не скучный и однообразный. Заметил вопросительный Пашкин взгляд и пояснил:

– Гончаров до меня у Кости безопасностью рулил, ушел по здоровью. Так что я преемник, так сказать, ты через три месяца после него пришел.

– А он тебя Косте не сдаст?

Денис сам об этом все утро думал, и точного ответа не было. С одной стороны, мог, конечно, но с другой – зачем ему это? Они с Костей мирно расстались, без претензий и обид, и лет Гончарову уже много, и о внуках думать надо. Но пока все складывалось так, что без помощи сведущего человека не обойтись, а Гончаров был как раз из таких.

– Я отвезу, – сказал Пашка, – говори, во сколько. Я на работе не особо нужен, никто и не заметит, что меня нет. Ну поставят прогул, фиг бы с ним, напишу за свой счет.

На том и расстались: Пашка укатил, Денис выключил везде свет и, прежде чем заснуть, с полчаса стоял у окна, но ни одной живой души не вышло к дому из поднявшейся к ночи метели.

А утром на снегу было полно четких волчьих следов. Пашка задумчиво исследовал их, прошелся вдоль цепочки от дыры в профнастиле забора до ворот, изучил лаз под створками.

– Повадились, твари, – пробурчал он, – ну надо же. Ничего не боятся. Завалить бы хоть одного, сразу отвяжутся. Интересно, отрава их возьмет?

– Ты же по волкам спец, – сказал Денис. Пашка присел на корточки и тронул пальцем отпечатки звериных лап.

– Я по другому зверью, – он водил пальцем по краю следа, – по шакалам больше, и то только через оптику, вблизи повстречать не довелось.

– Браконьер ты, – Денис сел в прогретую машину, – а как же охрана природы? Поехали.

Пашка ругнулся негромко, сел за руль, и «тойота» покатила, переваливаясь в колеях, к оживленной трассе, что вела в город. Пробок пока не было, Пашка уверенно гнал по левой полосе, Денис посматривал на попутные и встречные машины, в зеркала заднего вида. Но все шло как обычно: народ торопился на работу, ничего подозрительного не усматривалось. Пашкин вопрос не шел из головы, Денис всматривался в каждую машину, искал подвох и не находил его. Пашка закурил, чуть опустил стекло.

– Костя малость остыл, но планы насчет тебя еще в силе, – Пашка выдохнул дым в окошко, – куда-то постоянно гоняет, водителя своего вчера чуть не убил, у него сотряс. Андрюха на больничном пока и плохо помнит, Серега в себя пришел, но тоже ничего толком сказать не может.

Денис слушал его вполуха, прикидывая свой разговор с Гончаровым. Мало радости помощи просить, да еще и у старика, но тот в городе всю жизнь прожил, расклады знает и кто есть кто мигом растолкует. Да, собственно, не совет нужен, а наводка, с чего начать, как к этому окаянству подступиться, а дальше сам как-нибудь управится. Ирин номер не отвечал, автоответчик почему-то говорил по-французски. Денис набрал еще раз, еще, потом просто смотрел на темный экран, затем снова в окно. Очнулся от легкого толчка в бок:

– Сколько, спрашиваю? Командир, ты как себя чувствуешь?

– Нормально, – очнулся Денис, – ты рули, не отвлекайся.

Только что пришла отличная мысль, как поговорить с Гончаровым один на один и без свидетелей. Как все старики, тот терпеть не мог перемены и жил по раз и навсегда заведенному распорядку, и вот прямо сейчас, сию минуту у Дениса есть отличный шанс провернуть задуманное.

– Сколько? – повторил Пашка, сжимая в зубах новую сигарету, – я ж не отстану.

– Чего – сколько? – Денис оторвался от своих мыслей. У него оставалось минут сорок или около того, и он все сильнее злился на себя, что раньше не сообразил, оттого и психовал, и на Пашку в том числе.

– За подписку о невыезде, – Пашка посигналил, шедшая впереди «газель» отвалила вправо, «тойота» обогнала ее и полетела вперед. Проскочили переезд, справа мелькнул рынок, потом несколько башен-новостроек нового района, далее дорога пошла в горку, по сторонам потянулись заросшие бурьяном поля. Вернее, не поля, строго говоря, а особо охраняемая историческая зона или что-то вроде того: предполагалось, что земля может хранить очень ценные артефакты, и строить тут нельзя под страхом страшной порчи кармы, ну и ответственности, само собой. Ответственности, понятное дело, местные «элиты» не боялись, с трудом понимая смысл этого странного слова, но вкупе прилагались штрафы, да такие, что землю трогать пока никто не отваживался, и хранилище артефактов в лакомой части города привольно зарастало травой.

– Сколько…

– Паш, отвали, – Денис отвернулся к окну, – давай дело сделаем, а потом поговорим. Я не помню, надо у Женьки спросить. Гони давай, времени в обрез.

Поле закончилось, пошел редкий лесок с полотном «железки» по другую сторону. Там бодро грохотала колесами электричка, по соседнему пути шел пассажирский. Потом потянулись дома, небольшие строения частного сектора понемногу сменялись основательными особняками. Это был не поселок, строго говоря, а вполне себе полноправная часть города, окраина, ее облюбовали местные «денежные мешки» и понастроили себе тут сначала замков из красного кирпича, а после уже коттеджи с гаражами, заборами, ну и всем, что полагается: были даже бассейны. Гончаров одним из первых построил здесь дом, выкупив халупу на краю леса, и обосновался «на всю оставшуюся», как он сам говорил. Его дом стоял последним вдоль дороги, уже расчищенной от снега до асфальта, Денис велел Пашке остановиться. Глянул на часы: вроде успел, и если Гончаров не изменил своим привычкам, то все получится; осмотрелся. Никого и ничего необычного: пусто, тихо, по дороге вдали несется транспорт в сторону Москвы, а здесь все спокойно. Старые березы и дубы под снегом, вороны на ветках, кошка сидит на крыльце магазина и смотрит на падающий снег.