Высшая несправедливость

– Проследи, чтобы без эксцессов. И аргумент с собой возьми, как полагается, чисто на всякий случай.

Аргументы «на всякий случай» хранились у них в оружейке, по всем правилам оборудованной, зарегистрированной и учтенной в компетентных органах, как того требует закон.

– Сделаю, – Денис уже прикидывал завтрашний день. Выехать пораньше, прихватив тощего, вечно недовольного жизнью, погодой и всем на свете Андрюху, управляющего Костиным монстром – строительным холдингом из одиннадцати предприятий. Отвезти его куда следует, подождать и в лучшем виде доставить обратно – дел на полдня, не меньше. Даже если пробок не будет, на Гоголевском их не ждут: сегодня воскресенье, стало быть, придется завтра подождать, пока заказ соберут, а это время. Впрочем, всегда собирали, даже за час до закрытия, и такое бывало. Значит, и завтра с пустыми руками не отпустят.

– Сейчас домой езжай, – распорядился Грачев, – отдохни, подготовься. Пашку я тоже отпустил, а то он неважно выглядит. Завтра позвони, как поедете. А Иру, если она захочет, к нам завези, мы в ресторан сейчас. На такси потом доберется, я прослежу.

И вышел под снег, побрел к своему «инфинити», на ходу глядя в экран мобильника. Сказал что-то водиле микроавтобуса, тот плавно взял с места и покатил в сторону остатков бетонного забора. И едва пропал с глаз долой, как из снежной мути показалась плоская черная морда «форда». Денис кинулся наперерез, Пашка остановился, опустил стекло.

– Я домой…

– Знаю, – оборвал его Денис, – ты как, нормально?

Нормально, выглядел Пашка уже почти как обычно, только бледноват и руки чуть сильнее, чем надо, сжимают руль. И взгляд прежний, и красная «сеточка» на белках пропала, и улыбка полна ехидства. Вымученного, что заметно, но все не так, как полчаса назад.

– Не волнуйся, командир, завтра к девяти буду, не опоздаю.

Раздался короткий басовитый гудок, и Пашка торопливо отъехал вбок, пропуская Грачева. «Инфинити» баржой проследовал мимо развалин и обломанной елки, покачиваясь, выбрался на дорогу. Денис махнул Пашке, тот выждал немного и поехал следом. Денис уселся в «ровер», завел двигатель.

– Костя тебя в ресторан приглашает.

Ира оторвалась от зеркальца и уставилась на Дениса. Тот развернулся, выровнял машину в колеях и поехал к выезду с заводской территории. «Инфинити» и «форд» пропали из виду, снег усилился, в стекло будто кто-то снежки кидал, и те разлетались крупными ошметками.

– В таком виде? – Ира оглядела свои джинсы и простой черный свитер. – Смешно.

– Там все такие, – «дворники» скрежетали по стеклу, стирая снег, – и он в том числе. Поедешь?

– А ты? – Ира бросила косметичку в сумку.

– Завтра вставать рано, дела.

«Ровер» выбрался на плиты бетонки и покатил по свежим, еще почти не заметенным снегом следам: то ли Пашкиным, то ли грачевского «сарая», как он сам называл свое транспортное средство последней модели. В их городе этакое чудо техники имелось в единственном экземпляре, и Костя не упускал случая покрасоваться на родных улицах, по коим на велике еще рассекал, аж с трехколесного начиная. Как и Денис. Он Костю по школе помнил, но смутно, тот старше был на пять лет, потом пропал надолго, а там Денис уехал, а затем оба вернулись. И вот свела судьба: один монстром строительным рулит, а второй его безопасность обеспечивает, уже третий год пошел, и обе стороны друг другом довольны (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить).

– И я тогда домой. – Ира пересела Денису за спину, обняла его за плечи. – Костю твоего я и так поздравила, шариком в глаз…

– Ты? – Денис обернулся. Он и правда не заметил в суматохе гонки за флагом противника, кто вырубил с одного выстрела их обожаемое руководство, так увлекся, что обо всем забыл.

Ира легонько щелкнула его по носу и усмехнулась.

– Только не говори, он обидится, – фыркнула девушка.

– Не знаю, не знаю, – протянул Денис, – если будешь плохо себя вести, то пожалуюсь.

– От тебя зависит, – на ухо ему прошептала Ира.

«Ровер» выбрался с бетонки на заснеженную трассу и погнал к городу, набирая скорость. С обеих сторон потянулся редкий березняк с темной стеной елей за ним, мелькнули развалины кирпичной будки. Проскочили поворот и развилку: обе дороги вели в город, но та, что справа – к вечно закрытому переезду, другая – через промзону – выводила почти в самый центр. Денис повернул налево, выехал к разделительной полосе, стрелка спидометра поползла к цифре «200».

– Тут камеры кругом, – Ира смотрела в окно, но руки не убирала.

– У нас премия скоро.

Денис обогнал белую, заляпанную грязью по самую крышу «тойоту». «Ровер» мотнуло на полосе, Ира ойкнула, Денис быстро выровнял машину. Водитель грязной «японки» недовольно просигналил, фура на встречке мигнула фарами.

– Так ты всю премию ментам отдашь. – Денис не видел лица девушки, но по голосу чувствовал, что та улыбается. Хотел еще поднажать, но не рискнул: снег быстро таял, превращаясь в мокрую кашу, да и скорость потока стала снижаться. В снежной мути показались красные огни габариток, Денис тихонько ругнулся и перестроился в правый ряд за «газелью».

– Ну не всю, – он приподнялся на сиденье и ничего не увидел за ржавым корытом, что ползло впереди, потом высунулся в окно, но с тем же успехом. Поток тормозил, а снег вдруг усилился, и в мутной пелене виднелись сине-красные ленивые всполохи.

– Не всю, – гася злость на нежданную преграду, – повторил Денис, – а что такое?

Ира откинулась на спинку сиденья, отвернулась, поправила волосы. Денис прикусил язык: разговор предстоял не из приятных. Помолчали минуту, две, машины намертво встали в пробке, по разделительной проехала машина ДПС и потерялась в снегу. Ира так и смотрела в окно, Денис включил печку, и по остывшему салону дунуло тепло.

– Подожди немного, – глядя на ржавый бампер «газели», сказал он, – сейчас пока не получится. Я помню, что обещал, – Денис глянул в зеркало заднего вида, на гладко причесанную, волосок к волоску, темную макушку, – сделаю, только позже.

Поток неспешно тронулся вперед, потихоньку доехали до Шараповки, старого района на выезде из города. Вдоль дороги показались ветхие, больше похожие на бараки, двухэтажные дома. Их зачем-то выкрасили в веселые цвета: розовый, желтый, нежно-зеленый, и халупы диковато смотрелись меж темных кривых тополей и лип, уже облетевших на зиму. По обочине ковыляли две бабки, они то и дело оглядывались и переговаривались между собой. Выбрались на проезжую часть перед носом «ровера» и побрели на ту сторону, волоча за собой коляски.

– Сколько ждать? – негромко спросила Ира. – Еще год, два? В этом деле каждый месяц на счету. Денис, я не могу так, мне придется уехать, здесь у меня ничего не получится.

Про отъезд речь зашла впервые, Денис сжал руль так, что пальцы побелели. Надеялся, что передумала она, но чуда не произошло. Ира профессионально занималась танцами, и успешно, надо сказать, на конкурсы ездила, на отборы. И в конце лета ей пришло приглашение в школу если не всемирно, то в Европе хорошо известную. Учиться предстояло три года, а по окончании на выпускниц стояла очередь: без до неприличия хорошо оплачиваемой работы не оставалась ни одна из девушек. Загвоздка заключалась в одном: школа была итальянской, и обучение стоило, мягко говоря, немало, и Денис себе позволить этого пока не мог. Только-только квартиру купил без ипотеки, и денег осталось в обрез.

– Нафиг тебе этот Мулен-руж, – пробормотал он, – одни понты.

– У меня для них роста не хватает, – мигом откликнулась Ира, – и акробатика слабовата. Да и не нужен он мне, я бы вернулась после учебы и сама могла тут тренировать других, у кого способности, задатки и желание есть. Я же не собираюсь там оставаться! Но время-то идет, мне практика нужна на другом уровне, понимаешь?


Денис все понимал, но слабо представлял, кому бы в их городишке могли пригодиться танцы на этаком продвинутом уровне, но с другой стороны, до Москвы от них всего час езды. Так что Ира лукавит насчет возвращения, но всегда можно договориться при взаимном стремлении к этому самому согласию. А оно, согласие, как возникло между ними полтора года назад, так до сей поры никуда не делось, и причин для обратного и на горизонте не видно. Ни одной, кроме этой злосчастной школы.

– Весной, – он поймал в зеркале Ирин взгляд, – вот зуб даю.

Костя не первый раз сегодня намекнул на скорое подписание некоего сказочного по условиям контракта, по исполнению коего всем причастным будет очень хорошо, как в моральном, так и в финансовом смысле. Тогда и о своем деле подумать можно, а Ира пусть учится хоть круассаны в Париже печь в свое удовольствие. Во-первых, она не из тех, кто будет у окошка мужа с работы поджидать, а во-вторых, в европах толерастия, и мужики там больше друг другом интересуются, во всех смыслах этого слова.

– Весной поедешь в свою Италию, гадом буду.

– Ну что за лексикон у тебя, – поморщилась Ира, – где только нахватался…

– Весной, – Денис открыл дверцу, вдохнул сырой снежный воздух. – Штамп в паспорте поставим и поедешь. Или с моей фамилией, или никак. Думай, я покурю пока.

Обернулся, подмигнул оторопевшей Ире и выбрался на дорогу, пошел вдоль вереницы машин. Не думал, что вот так, в пробке, предложение делать придется, по-другому себе представлял, но как получилось. Курить он не собирался, бросил давно это баловство, запахнул куртку поплотнее и двинул прямиком к полицейской машине, перегородившей сразу две полосы: посмотреть, что происходит, и заодно узнать, когда проезд откроют.

Сине-белая «лада» вылезла носом на встречку, всполохи «люстры» красиво подсвечивали снежную муть. На обочине рядом с автобусной остановкой собралась небольшая толпа, в основном старики и пара непонятного возраста и пола особей в черных куртках и трениках. Особи дружно пялились на экраны мобильников, старики негромко переговаривались. Водители из первых в очереди машин топтались в снежной каше и ругались сквозь зубы.

– Капец, – услышал Денис, – это надолго. Пока все сфотографируют, пока замерят, пока труповозка подъедет…

«В каком смысле?» – он решил, что ослышался, повернулся в ту сторону. Невысокий тощий мужик с длинной желтоватой рожей кивнул и сплюнул в снег.

– Человека сбили, – он махнул в сторону «лады», – насмерть. Поэтому и стоим.

Денис остановился. Разглядывать труп интереса не было от слова совсем, вопросы отпали. Самое лучшее, что можно сделать, это развернуться и поехать дальней дорогой через переезд, простоять сколько потребуется и до темноты вернуться в город. Купить по дороге хорошего винца, чего-нибудь к столу и обсудить с Ириной некоторые вещи, что касаются их двоих. Послышалось кряканье спецсигнала: к пробке подъезжала «скорая», машины сдавали кто куда, пропуская ее. Денис отошел к обочине, едва не столкнув в кювет старика, до того тощего и кривого, что дунь на него, и улетит. Тот насмерть сцепился с полной тетушкой в очках, на полголовы его ниже. Та только что не подпрыгивала, доказывая свою правоту:

– Он сам ее сбил, вылетел и сшиб! – шипела бабка, смахивая с очков снег.

– Нет, Наташка сама выскочила, – бубнил дед, – она как бешеная бежала, я видел, два раза грохнулась на тропинке. Потом в канаву завалилась, вылезла и дальше помчалась, а тут парень на «форде» ее и сшиб. Сама виновата, третий день бухает, в магазин, поди, бежала, у них около дома палатку закрыли…

«Форд?» – Денис замер на месте, обернулся на старика. Тот посторонних будто не замечал и грозил указательным пальцем очкастой бабке. Та прижала сумку к животу и что-то шипела недовольно, Денис осмотрелся. Справа у обочины стояла темная иномарка, передние двери настежь, рядом бродили два дпс-ника. Денис обошел стариков, присмотрелся, и тут аж дыхание перехватило: номера машины были знакомы. «Так не бывает», – рассудок сопротивлялся шоку и пытался убедить владельца, что все не то, чем кажется. Денис как во сне подошел ближе, еще ближе – нет, точно, это Пашкина машина, его обожаемый «фордик», и под левым передним колесом лежит что-то темное, лохматое, похожее на большого пса.

Но только издалека: на обочине, прижатая бампером к бордюру, лежала женщина в грязной одежде и с растрепанными волосами. Колеса переехали ее густую, в мелких завитках гриву, и, казалось, это мешает ей подняться. Денис сделал еще шаг, другой, и тут снежная каша из серой сделалась бурой, а у колес образовалась большая багровая лужа. Получалось, что женщина сначала упала, а потом «форд» впечатал ее головой в бордюрный камень, после чего остановился, но от этого уже никому не легче. В спину толкнули: это оказалось одно из непонятных существ, вонючее, с запахом перегара и дешевым смартфоном. Под капюшоном мелькнула прыщавая рожа, существо принялось фотографировать труп, что-то бормоча при этом. Из-за капота «форда» показался полицейский.

– А ну пошли отсюда! – рявкнул он, Денис попятился, сшиб существо с ног. Монстр грохнулся на одно колено и нежным девичьим голоском послал Дениса по матери. Тот отошел, не оборачиваясь, и тут увидел Пашку. Он сидел в полицейской «ладе» на переднем сиденье у открытого окна – бледный, как недавно в страховочной сетке, глаза закрыты, лицо в испарине, волосы прилипли ко лбу. Денис бросился туда, еще не до конца осознавая, что произошло, вернее, боялся признаться сам себе, что дело дрянь.

– Пашка, – тот приоткрыл глаза, с безумным видом посмотрел на Дениса. Он наклонился: в машине никого, шипит рация, слышны голоса, много, а Пашка пристегнут наручниками к ручке дверцы.

– Командир, – кое-как выговорил тот, – каким ветром?..

– Паша, ты что вообще, как? Как получилось? – разом бросило в жар, перед глазами помутилось. Денис краем глаза видел бегущего к ним дпс-ника и торопился вытрясти из Пашки хоть что-то внятное. На пути у полицейского возникло убожество в капюшоне, и Денис мысленно возблагодарил небеса.

– Уйди, тварь, – донеслось со стороны, Пашка вяло улыбнулся.

– Прикинь, еду себе, не превышаю, все как положено, и тут вижу – ползет кто-то. Вот реально ползет, я думал, глюки у меня. Взял вбок, потом по тормозам, а оно вскочило вдруг, здоровое, как медуза, вот такая. – Пашка попытался развести руки, но лишь звякнули «браслеты», и размер галлюцинации остался загадкой. – Машину понесло, оно пропало, потом удар. Я вышел, а это уже там, внизу… Живое, не знаешь?

«Какое там», – Денис до хруста сжал зубы. Пашка сбил женщину, сбил на пешеходном переходе, не оборудованном камерами наблюдения. Шараповка – городские выселки, тут живут старики да гопота вроде этих утырков в капюшонах, что ржут и орут матом с остановки. Камера есть дальше, у выезда на Московское шоссе, но тут глухо, и как теперь доказать Пашкину правоту?

– Убил, значит, – спокойно проговорил Пашка. – Прости, командир, ищи себе другого зама, я увольняюсь по соглашению сторон…

И улыбнулся своей шутке так, что кровь буквально в жилах застыла, а зубы стукнули от враз накрывшего холод.

– Погоди, – пробормотал Денис, – раньше выстрела не падаем. Погоди, Паша, еще не вечер…

– Да пошел ты! – раздалось справа, Денис едва успел отскочить от машины. Полицейский разогнал аборигенов от места ДТП и с «укоротом» наперевес мчался к Денису. Передернул затвор на бегу, Денис поднял руки и принялся торопливо отступать. Подбежал второй, сунулся в «ладу», стекло на двери мягко поднялось, и Пашка пропал за ним. Снова пошел снег. Денис вытер мокрое лицо, постоял немного и осмотрелся. Уже подступали сумерки, толпа на обочине слилась в темное живое нечто, оно колыхалось и издавало разные звуки. Денис глянул на «ладу» с Пашкой, на толпу, пошел к остановке, всматриваясь в людей. Нашел того тощего старика, подошел, оттеснил очкастую даму.

– Прав ты, дед, – сказал он, старик аж расцвел, его желтоватая физиономия порозовела, – она сама под колеса выползла. Так менты сказали.

Тетушка перекрестилась и отошла, старик назидательно погрозил ей вслед пальцем, поглядел на Дениса.

– Жалко Наташку, – услышал он, – но сама виновата, каждый день с «беленькой» начинала. Ни работы, ни мужа, ни детей…

– Местная она? – Денис смотрел на «скорую»: та пробралась через пробку и остановилась, закрыв собой «ладу». Вышли двое в синих комбезах, неспешно двинули к «форду», пропали там.

– Местная, – оживился дед, – вон в том доме их семья живет…

– В желтом? – перебил старика Денис, дед помотал башкой.

– В зеленом, на втором этаже…

Денис бросился к «роверу», промчался мимо машин, не обращая внимания на вопросы и оклики других водителей, застрявших в пробке. Плюхнулся за руль, завелся и принялся разворачиваться, стараясь не зацепить соседние машины. «Газель» благоразумно отъехала к обочине, Денис вывернул руль и погнал «ровер» в другую сторону.

– Что там? – Ира смотрела то назад, то в окна, – Денис, что случилось?

А он ее едва слышал, не особо вдавался в смысл слов, в голове крутилось одно: он виноват, он, его собственная дурь и глупость. Да, у Пашки боязнь высоты, почти что фобия, вот нафига было его толкать с верхотуры? А ведь заранее придумал, и с организаторами пейнтбола насчет сетки договорился, что флаг «врага» на последний этаж спрячут, и о проломе в стене выяснил заранее. Пошутил, блин, нормально так пошутил, что Пашке теперь лет пять светит, причем строгого режима, и все из-за глупой шутки. Он с базы не в себе после полета уезжал, и понятно, что не заметил алкашку на дороге. А той курве приспичило именно в этот час за водкой выползти, не могла заранее запасы сделать…

– Денис, Денис, что с тобой? Осторожнее!