Выпускник

Лагерь все равно оборудовал. Нашел чуть ли не единственное место, где было можно разгрести снег до самой земли, и поставил там палатку. Нарубил лапника, застелил им пол. Соорудил лежанку. Очистил недалеко от входа в палатку место для костра. Ну а для обогрева палатки ночью у него с собой жаровня была. Надо только ее углями от костра наполнить, и внутри делается заметно теплее. Впрочем, и одеяло у него было меховое.

К тому же погода стояла относительно теплая для зимы. Рядом с водой около нуля или даже немного выше. Или это такое место специальное, где теплее? Главное, что целитель даже Петиного уровня благодаря медитациям и прогону энергии по каналам, в принципе, даже без костра замерзнуть не должен. В смысле насмерть. Так-то ощущение холода никуда не денется. Поэтому валежника Петя заготовил и костер разложил.

В общем, на магию надейся, но сам не плошай. У него еще теплая одежда и палатка есть. А на крайний случай несколько склянок с лечебными мазями и зельями и даже штоф самой обычной водки. Растираться. В крайнем случае внутрь принять можно будет. Вроде тоже согревает.

Еды долго не портящейся, вроде круп, сухарей и вяленого мяса тоже хватает. А воду можно из снега натопить, он тут вроде чистый. К тому же все равно кипятить. Так что не особо шикарно, но жить можно.

А дальше Петя стал тщательнейшим образом обследовать границы своего островка. Прямо так простого пути не нашлось. Но ведь кусочек дороги можно и загатить. Не до края болота, понятно, на такое просто не хватит деревьев, да и работы отнюдь не на неделю. Но навести мост в десяток саженей ему по силам. Вопрос только куда. И очень уж не вдохновляет в ледяной воде купаться.

И потянулись дни в поисках и все-таки купаниях. Выбрав сколько-нибудь перспективное место, Петя некоторое время медитировал, гоняя жизнь по каналам, потом раздевался догола (одежду в таких условиях высушить нереально), после чего лез в воду и пытался преодолеть водный участок до следующей кочки или островка. С час так мучился, после чего с сожалением убеждался, что пройти здесь он все-таки не сможет. Возвращался и отогревался в палатке и у костра. Снова медитировал. Накладывал на себя «среднее исцеление» и во второй половине дня повторял попытку уже в другом месте. Больше двух заходов в день сделать не получалось.

Стали посещать грустные мысли. Даже если он выберется из этого болота, в срок до лагеря ему все равно не добраться. Но все-таки следующим утром возобновлял свои попытки.

Как назло, никто из кадетов-воздушников тоже не прилетал. В конце концов, попросить помощи, чтобы перебраться через болото, было бы неприятно, но тут еще многое зависит от того, кто прилетит. Друзей среди однокурсников у Пети не было, но и врагов тоже. На худой конец, попросить разведать дорогу можно было любого.

Только никто не прилетал. Сигнальный костер Птахин не зажигал, но его лагерь все равно был достаточно хорошо заметен. По крайней мере, с воздуха. Но о нем никто не вспоминал, что даже странно.

Зато на пятый день неожиданно на его островке появился Ульратачи. Петя как раз закончил с очередной безуспешной попыткой найти проход в болоте и голый, мокрый, замерзший и усталый выбирался обратно на свой берег.

А вот молодой шаман был возмутительно сух и от одной кочки до другой скользил по воде, как по льду. Не сам это делал, а зверь, на котором он ехал верхом. Что за зверь, Петя не понял. Больше всего походил на рысь, только не бывают они такими большими. Но главное, зверь этот был то ли из тумана, то ли вовсе из тени, то есть нематериальным духом. Но сидел Ульратачи на нем вполне уверенно и никуда не проваливался. Материализовавшийся дух? Что-то новое. Петя такого раньше не встречал. Впрочем, он вообще раньше видел только тех двух духов, что были у Магаде в его амулетах. Один из которых он в свое время украл.

Хотя… Шаман, которому Петя сводил страшные шрамы на лице на Дальнем Востоке, говорил, что его дух рыси порвал. Не такой ли? Но почему опытный старик шаман получил раны, а молодой Ульратачи спокойно едет на таком духе верхом?

Впрочем, непонятная рысь от этого менее опасной не делается. Петя создал аурный щит, вкачав в него все остатки энергии. Жаль, что так много ее потратить успел. И срочно кинулся в палатку к своим вещам. Встречать гостя голышом было совершенно неприлично. Не говоря о том, что еще и холодно.

Ульратачи спешился, со своим зверем стоял спокойно и действиям кадета не препятствовал. Только кривил губы в неприятной усмешке. Потом заговорил:

– Ты вор. Ты крал мою силу, ты украл мой амулет. Отдай его сам. Или я тебя убью.

Постановка вопроса Пете не понравилась, и вместо того, чтобы продолжать одеваться, он вытащил из вещей пистоль и кинжал.

– У меня нет ничего твоего, – ответил он из палатки.

– Врешь! Я его чувствую.

Почувствовать Магаде мог только кинжал, Петя его сам в свое время по дымке темной энергии на лотке торговца выделил. И купил относительно дешево, так как своими наблюдениями с продавцом делиться не стал. За пятьдесят рублей. Просто как старинную вещь.

– Повторяю. у меня нет ничего твоего. Амулет, который ты можешь чувствовать, я купил на рынке в Тьмутаракани во время практики.

– Ты свой выбор сделал!

Сколько пафоса, однако. Плюнув на остальную одежду (хорошо хоть трусы надеть успел), Петя двинулся к выходу из палатки. Но вылезти не успел. Зверь, который сразу стал казаться совсем громадным, опрокинул его вместе с палаткой. И стал драть когтями. Опять же вместе с палаткой.

Петя вывернул ствол в нужном направлении и выстрелил. В упор. Но без всякого эффекта. Палатку-то он, наверное, прострелил, но та и так превращалась под когтями в лоскуты. А вот на рыси это никак не сказалось. Она продолжала месить кадета когтями. Пока еще щит держался, но казалось, что и он разлетается в клочья.

Еще выстрел прямо в раззявленную пасть. Куда пуля делась? Такое чувство, что пролетела сквозь дым. Но что же тогда Петин щит дерет? Как тот еще держится?

Все. Сглазил. Очередной удар лапы оставил на груди глубокие борозды. Буквально теряя сознание от боли, Петя отчаянно ткнул зверя в бок кинжалом. Тоже никакого сопротивления не ощутил. Конец?

Неожиданно рысь взревела. Не голосом, но дико громко. Петю как волной в землю впечатало.

Зверь с него соскочил и рычал теперь где-то рядом. Но Птахину было не до этого. С трудом потянув энергию из накопителя, он наложил на себя парочку «малых исцелений». На большее не был способен, но хотя бы кровь из рваных ран стала хлестать меньше.

Полежал, приходя в себя. Зверь все так же буйствовал где-то рядом, но смотреть Петя не стал. Раз получил перерыв, надо постараться самому не сдохнуть.

Плохо, что он уже устал в бесплодной попытке найти выход со своего островка. В таком состоянии даже энергию из накопителя тянуть тяжело. А тут еще раны. Но кое-как наскреб на «среднее исцеление», и самочувствие сразу улучшилось. Не пришло в норму, но хотя бы приподняться смог.

Выпутался из обрывков палатки. В десятке шагов от него рысь драла Магаде, подмяв его под себя. Тот уже был весь в крови, но продолжал отбиваться. Лежа на спине, он вцепился руками в шею зверя, не давая тому добраться клыками до его горла, и при этом шептал, как заклинание, одно и то же слово на непонятном языке. Петя почему-то был уверен, что это «подчинись… подчинись… подчинись…»

Что делать?

Сжав в руке кинжал, Петя прямо на четвереньках пополз в сторону шамана и теневой рыси. Зачем? Уж точно не помощь оказывать. Почему-то возникла уверенность, что шаман справится сам и следующей жертвой будет кадет.

В общем, добравшись до сцепившейся парочки, Птахин ткнул кинжалом в бок именно Ульратачи.

Артефакт – предмет неодушевленный, но Петя готов был поклясться, что его кинжал довольно заурчал. По крайней мере, завибрировал от хлынувшей в него энергии. Темная энергия полилась и в кадета, заполняя и раздувая его хранилище и каналы. Ощущения как в маготроне при максимальной нагрузке. Только эту энергию в накопитель слить нельзя.

Откуда в нем столько? Он что, несоизмеримо сильнее Пети был? Или это потому, что кинжал всю энергию до донышка изымает?

И пошевелиться не получается. Рука как будто приросла к рукоятке, а кинжал намертво застрял в боку шамана. Еще не хватало так выгореть.

На мгновение стало немного легче. Кажется, хранилище немного растянулось, но еще цело. Надолго ли? Энергия все прибывает.

Куда же ее деть можно?


Петя попытался перенаправить льющийся в него поток во что-нибудь еще. В амулеты Магаде, которые сейчас плавали в крови у него на груди, да в проклятую рысь, наконец. Странно, что та еще не атакует. Точнее, хорошо.

И снова стоило подумать об этом духе, как он тут как тут. Петю придавило сверху, прижав его к шаману (или уже к его телу?) и смешав их кровь между собой. Рука и кинжал все так же оставались зафиксированными.

Ульратачи уже давно не дергался, но энергия из него продолжала хлестать. В кинжал. Из него – в Петю. И дальше?!

Действительно, стало легче. Поток темной энергии продолжал разрывать, раздувать каналы кадета, но, пройдя сквозь него, нашел другие цели. Прежде всего рысь. Которая, кажется, обрела еще большую плотность, но не нападала, хотя и продолжала придавливать Петю к шаману.

А еще вокруг заплясали тени. Много теней. Были ли среди них знакомые, Петя в его нынешнем положении и состоянии определить не мог. Не факт, что и в спокойной обстановке различил бы. Духа, которого Магаде называл Дьяо, видел при шамане неоднократно, но в виде клочка тумана. А как один клочок тумана от другого отличать? По размеру. Птахин даже не уверен, был ли дух Абасы, который столько кадетов и даже преподавателя у маготрона убил, и Дьяо одним духом или же разными.

К тому же соображал сейчас Петя плохо. Он, скорее, просто пытался думать о чем угодно (думал о духах Ульратачи только потому, что они вокруг сновали), чтобы не потерять сознание и самого себя. «Я мыслю, значит, я существую». Что-то такое им на филмаге рассказывали. Цитата кого-то из старых философов. Кого? Какая разница![3]

Внезапно все стихло, кинжал больше не фиксировал Петину руку. И давление рыси на спину тоже исчезло. Кадет с трудом откатился в сторону и успел заметить, как в измазанные в крови амулеты втягиваются струйки темного дыма. А только что мелькавшие вокруг духи исчезли. Все. Включая рысь.

Неужели все закончилось и он жив? При этой мысли даже самочувствие улучшилось.

Петя поднатужился и с помощью накопителя наложил на себя еще одно «среднее исцеление». Раны окончательно затянулись.

А что с шаманом?

От Ульратачи, как и следовало ожидать, осталось одно высохшее тело. Такая же мумия, в которые превращались все, кого ему довелось убить кинжалом. Только те были обычными людьми и количество выделявшейся при их смерти темной энергии было несоизмеримо меньше.

Ситуация сложилась прескверная. Не потому, что товарища по академии убил (какой это товарищ?), главное, Петя все так же остается на своем острове, только теперь вместе с ним здесь находится странный труп. И ждет Птахина множество неприятных вопросов.

Все равно ничего сделать прямо сейчас он не способен. Отдохнуть и долечиться надо. И надеяться, что в ближайшее время никто из воздушников сюда не прилетит, как не прилетали пять дней до этого. Есть надежда, что искать его станут только через пару дней, когда выйдут сроки сбора в лагере. Очень бы хотелось, чтобы было именно так.

Два часа медитации не полностью восстановили запас хранилища, но самочувствие стало почти нормальным. Речь идет об энергии жизни. От шаманской энергии Птахина продолжало распирать. Но, возможно, именно это помогло ему привести в прядок свои энергоканалы. Как-то темная энергия их если и не залечивала, то расправляла. И от перенесенного напряжения хранилище и каналы еще немного расширились. И в отношении энергии жизни тоже. Петя боялся проверять, но еще перед походом до пятого разряда ему оставался крохотный шаг. И тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, этот шаг, кажется, был сделан.

Если это так, то свою программу обучения в академии он, можно сказать, выполнил. И даже за полгода до ее окончания.

Впрочем, сначала надо было решать текущие проблемы.

Петя подошел к тому, что осталось от шамана. Высохшая мумия в рваной одежде, со следами от когтей на груди. Это хорошо. На их фоне след от кинжала совсем незаметен. Кадет его даже отыскать не смог. Видимо, ранка была совсем небольшая и неглубокая, а теперь ее края полностью сошлись.

Одежда шамана спереди была располосована когтями снизу доверху и пропитана кровью. На обнажившейся груди стали видны многочисленные амулеты. Их оказалось много больше, чем Петя предполагал. Несмотря на раны от когтей, цепочки и даже тесемки амулетов уцелели все. Только в крови перепачканы. В чьей? Самого шамана и Пети. Нехорошо. Объяснять, почему шаман и кадет оказались ранены одновременно и еще друг друга в крови перепачкали, очень не хотелось. Точнее, очень не хотелось быть обвиненным в убийстве Ульратачи. Хотя пытаться спрятать труп, оставаясь самому все на том же острове, безнадежное дело. И за Птахиным когда-нибудь придут или прилетят, и Магаде искать станут. И ведь найдут. Не обычные люди поисками займутся, а маги.

В общем, на текущий момент лучше ничего не трогать и рассказать правду. Только про кинжал не говорить. А так шаман вызвал какого-то жуткого духа, который напал и на него и на Петю. Причем Ульратачи порвал до смерти и выпил. После чего исчез в одном из амулетов.

Могут не поверить, но в то, что шамана выпил Петя, поверить еще труднее. Хотя скверно это все и подозрительное пятно в послужном списке появится.

Получается, что и амулеты с Ульратачи лучше не снимать. Даже если преподавателям известно не про все из них, личные вещи Пети очень даже могут проверить.

Утопить в болоте, в надежде когда-нибудь вернуться? Надо будет на свежую голову подумать.

Взгляд невольно раз за разом возвращался к лежащему телу. Каким же маленьким оно стало по сравнению с одеждой после высыхания! И что-то прямоугольное сквозь эту одежду выступает. Посмотреть, что ли?

Естественно, посмотрел. И приуныл еще больше. Это оказалась та самая шаманская книга, что ему Родзянка заряжать давал. Или похожая? Нет, та самая. Камни на досках переплета не гранили, только обточили, и они сохранили неправильную форму. Такое не подделать. Разве что очень стараться специально, но Петя в это не верил. Получается, Ульратачи у опричников эту книгу украл или даже отобрал. Поверить в то, что фанатичный целитель добровольно с ней расстался, Птахин не мог. Что же у них там без него произошло?

Впрочем, гораздо важнее, что книгу будут искать еще более упорно, чем шамана. Вернуть ее самому в надежде, что ему это зачтется при разбирательстве? Возможно, но без гарантии.

Тут только Петя обратил внимание на то, что камни на книге светятся. Она что, от энергии Ульратачи, которая через кадета в амулеты пошла, зарядилась? Но ведь уже больше двух часов прошло. А они все светятся.

Петя откопал в рухнувшей палатке сумку с личными вещами и извлек из нее тетрадь и любимую ручку. Ту, что при выпуске из вечерней школы у директора со стола спер. На память и в отместку за все хорошее. Можно сказать, с того момента его жизнь и переменилась к лучшему. С тех пор так и носил ее всегда с собой как талисман. Берег, чистил, заряжал чернилами, дорогими и редкими, но на ручке не экономил.

Кинжал энергией зарядился полностью, можно пока его силы не экономить. А вот сколько у него есть времени, непонятно. Поэтому срезал кинжалом целое дерево и нарезал из него веток и чурбаков для костра. Уселся у огня, раскрыл книжку и стал копировать ее страницы в тетрадку. Не с начала, первую главу пропустил, решил, что вводная. А дальше, есть надежда, о чем-нибудь более конкретном говорится. Все равно языка не знает, прочитать не может. Хорошо хоть что рисует неплохо, так что значки копирует достаточно быстро.

Сидел до середины ночи, исписал всю тетрадку. Торопился, но действовал аккуратно. Вроде ошибок не допускал, хотя полностью уверен в этом не был. Постепенно текст на листах книги стал тускнеть. И когда пошел еще листы бумаги искать, вернувшись, обнаружил, что книга закрылась, а камни погасли. В принципе, можно было бы снова ее темной энергией накачать, уже своей, но тогда его запас быстро закончится, а скопировать он успеет хорошо если еще одну страницу. Хватит.

Спрятал ручку и тетрадку в сумку, завернулся в остатки палатки и продремал до утра у костра.

Нельзя сказать, что хорошо отдохнул, но чувствовал себя все-таки лучше, чем после боя с рысью. Но ни к каким окончательным решениям не пришел. Точнее, понял, что прятать труп на острове он не будет. Бесполезно. А что там начальство решит… Аргумент в виде частично скопированной книги у него появился.

Может, еще что полезное среди амулетов Ульратачи найдет? Вдруг какие не требуют привязки!

Петя снял амулеты с мумии шамана и стал перебирать их один за другим, подавая в них капельку силы. И неожиданно откликаться стали все. И новые и старые. Те, которые раньше на его попытки их использовать никак не реагировали.

То ли из-за смерти владельца их связь с Ульратачи пропала. То ли из-за того, что они полежали в крови Пети, смешанной с кровью Магаде. То ли потому, что кинжал шамана выпил и часть его сил перешла к Птахину. Главное, результат налицо. Только очень захотелось забрать амулеты себе. Жаль, не получится. Заметно будет. Он и в прошлый раз, когда один зуб украл, тщательно его прятал.

Спрятать-то, положим, можно и больше чем один амулет. Только он уже об этом думал. Тело шамана обязательно найдут. И заметят, что его обобрали. Рассчитывать на другое глупо. Был бы он магом огня, мог бы все сжечь. И то не факт, что по остаткам магического фона сильные маги ничего прочитать не смогли бы. Но Петя труп максимум расчленить может. Тогда это будет выглядеть как убийство с попыткой скрыть следы. И доказать, что он так за свою жизнь дрался, не получится. Конечно, это только при самом плохом варианте развития событий, но последствия будут для кадета гарантированно фатальными. Петю это совершенно не устраивает.

Но хотя бы один амулет взять, наверное, можно. Какой? Лучше всего было бы тот рог (или зуб), из которого шаман дух Дьяо выпускал. Тем более Петя представляет, что этот дух делать может. Но, с другой стороны, то, что Магаде за этот амулет почти все время рукой держится, заметили многие. И его отсутствие может показаться подозрительным.

А вот это что-то новое. И, кстати, еще не проверенное. Не было у шамана такого амулета раньше. Фигурка непонятного зверя из белого, почти прозрачного, как стекло, камня. Точно не кварц, на него кадет нагляделся. Не стекло, тяжелее. Ну не алмаз же, в самом деле? Слишком велик. Впрочем, это не так уж важно.