Выбери меня
Часть 7 из 9 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
На кладбище об эту пору было пусто. И жутковато немного. Утренний туман висел клочьями меж мокрых деревьев, вороны каркали так громко, будто упрекали Варю за неурочное появление. Таким ранним утром! Одна! Всю стаю перебудила! Ужо мы тебя сейчас пристыдим вороньим недовольством!
Варя подумала вдруг, что и впрямь никогда не приезжала сюда одна… Всегда только вместе с Ольгой. Но не разворачиваться же обратно, тем более автобус уже ушел… И вообще, что за детские страхи, ворон испугалась! Взрослеть пора! Нашла, чего бояться!
Могилу родителей она нашла быстро, присела на низенькую скамеечку около памятника, всмотрелась в лица на фотографиях. У папы лицо виноватое, а у мамы – слегка удивленное. Чтобы развеять мамино испуганное удивление, забормотала тихо, глотая слезы:
– Да все хорошо, мам, правда… Ольга просто занята очень, и я одна решила приехать. Я потом долго не приеду, наверное. Работать буду. Место хорошее для меня нашлось, учителем истории в школе. Правда, не здесь, а в селе Караваеве… Да, это далеко, конечно, я понимаю… Но зато там природа хорошая, свежий воздух… Помнишь, как на нашей даче? Как там хорошо было… Лес, речка рядом…
Варя осеклась на полуслове – папе неприятно, наверное, про дачу слушать. Ее ж потом продать пришлось. И вообще… Не затем приехала, чтобы родителей огорчать.
– А у Оли тоже все хорошо, да… Кажется, личная жизнь налаживается… Она ведь ее заслужила, правда? Вон как много мной занималась, и не до того было… Работала, училась. Оля честно свой долг выполнила, мам, ты не думай. У меня все хорошо. И будет все хорошо, я тебе обещаю. И ничего, что так далеко это Караваево… Просто мне самой пора начинать жить, понимаешь? Самой. Ни на кого не опираясь. Как там говорится? Не верь, не бойся, не проси… Надо свою собственную жизнь писать, с чистого листа…
Варя и сама удивлялась тому, что говорила. По крайней мере, никаких мыслей про «чистый лист» до этой минуты в голове не было. А тут – нате вам, вылезло из подсознания…
Значит, не зря вылезло. Значит, так тому и быть. С чистого листа. Наверное, Сергей Семенович прав, утверждая, что каждая судьба заранее давно расписана, и ее судьба должна продолжиться в этом Караваеве. Ничего так просто у судьбы не бывает…
С кладбища она вышла успокоенная и собранная, встала на остановке в ожидании автобуса. Показалось, даже небо посветлело и вот-вот прорвется серая хмарь, выпуская на волю солнце. Вот и автобус весело подкатил – тот же самый, с доброй кондукторшей…
– Что, полегчало? – встретила она ее улыбкой. – Навестила, кого хотела?
– Да, навестила… И полегчало… – согласно кивнула головой Варя.
– А то! Я вот завсегда, когда к покойному мужу на кладбище схожу, живу легче… Поплачу у него там, печаль свою выпущу и живу дальше. Они ж там, на том свете, переживают за нас, подбадривают, как могут. А у тебя кто там, на кладбище-то?
– Папа и мама…
– У-у-у… Сиротинушка, значит?
– Почему? У меня старшая сестра есть.
– Ну, так то сестра… Сестринская любовь – не материнская. Мать просто так любит, а сестра в охотку. Сегодня любит, а завтра – извини-подвинься. Знаем мы таких сестер, на своей шкуре испытано…
Варя хотела было возразить, но автобус распахнул дверь, с остановки ввалилась толпа пассажиров, и кондукторша принялась шнырять взглядом, считая всех по головам. И тут же забыла о ней. Разговоры разговорами, а касса – в первую очередь.
На нужной остановке Варя встала, подошла к двери, отыскала взглядом кондукторшу, улыбнулась еще раз благодарно. Та тоже коротко улыбнулась, махнув рукой, – счастливо тебе, мол…
Хорошо, что есть на свете добрые кондукторши. Главное, чтобы попадались к месту и ко времени, как добрый знак. Тоже судьба, наверное.
Варя вышла из автобуса, бодро зашагала в сторону школы, где давеча ей отказали в трудоустройстве, и она так огорчилась, что забыла забрать документы. Когда это было? Всего лишь позавчера… Хотела на другой день забрать, да не до того было после утреннего разговора с Максом.
Пройдя в приемную директора, она спросила у секретарши:
– Я позавчера документы свои оставила… Можно забрать?
– Ой… А вы Кострова? Варвара Дмитриевна?
– Да… а в чем дело?
– Так ваши документы у директора… Он вчера их после обеда забрал.
– Зачем? Мне же отказали.
– Так он вроде как передумал… Мне задание давал, чтобы я до вас дозвонилась, но телефон все время недоступен был… Да вы подождите, Михаил Александрович скоро придет! Он звонил с дороги, в пробке застрял!
– Нет, я подожду, конечно… Только я не понимаю…
– А чего тут не понимать? Берет он вас, берет! Учителем истории! Вы ж хотели! И что теперь изменилось? Радоваться надо, а вы переспрашиваете…
Варя в растерянности развела руками, не зная, что ответить. За спиной у нее открылась дверь, и директор быстро прошел мимо нее к двери своего кабинета, бросив на ходу:
– А, Кострова… Доброе утро… Заходите, заходите, я вас жду со вчерашнего дня…
Варя прошла вслед за ним, села около стола на краешек стула. Директор достал из ящика стола ее документы, пробежал по ним беглым взглядом. Потом вздохнул и проговорил, будто нехотя, будто совсем не планировал это говорить:
– Значит так, Кострова. Я вас беру. Но учтите, с нового года у вас еще будет классное руководство в восьмом «а», класс трудный, самый опасный и охочий до всяких гадостей возраст… Точное количество учебных часов мы потом с вами обсудим, расписание еще не утверждено. А сейчас идите, оформляйтесь, у меня на сегодня и без вас много дел…
Варя поначалу растерялась и даже встала со стула, но потом опомнилась и снова села, глядя во все глаза на директора. На принятие решения, по всей видимости, времени не было. Мешала волна нетерпеливого недовольства, исходящая от Михаила Александровича. Наверное, это было что-то личное, к ней не имеющее отношения, но все равно… Неприятно было. Задевало как-то.
– Ну что еще, Кострова, что? У вас какие-то вопросы ко мне есть? Потом обсудим, в рабочем порядке! Идите уже, Кострова!
– Послушайте, Михаил Александрович… А почему вы так со мной разговариваете?
– Как?! Как я с вами разговариваю?
– Ну, не знаю… Будто я не учитель, а десятиклассница, по меньшей мере…
– Так вы и похожи на десятиклассницу, Кострова! Уж не сочтите мои слова за комплимент! И во что я таким образом школу превращаю, а? В сплошной детский сад? Недавно учителя математики такого же принял – совсем пацан!
– Ну, это не так страшно, что вы… Этот недостаток исправляется с годами, Михаил Александрович! Сам по себе исправляется!
– Вы что со мной, кокетничаете, что ли?
– Да ни боже мой! Я нормально с вами разговариваю, а вы почему-то хамите! И слова сказать не даете!
– А мне некогда вас выслушивать, Кострова! Идите оформляйтесь!
– Погодите, но…
– Что – но? Какие еще могут быть но? Вы же хотели работать в нашей школе? Вот и работайте! Что, что еще?
– А позавчера… Почему вы позавчера мне отказали?
– Да потому… Потому что вчера утром учительница истории из отпуска вышла… И не просто так вышла, а в интересном положении, о чем и сообщила мне с радостью. То есть с нового года она явно в декрет уйдет, если не раньше. Так что считайте, что вам повезло!
– Михаил Александрович, мне очень жаль, но…
Варя задумалась на секунду, вдохнув в себя воздух. Как перед прыжком в холодную воду – то ли прыгать, то ли вообще не прыгать… А может, и впрямь лучше не прыгать, а поблагодарить да бежать в отдел кадров, чтобы оформиться… Подумаешь, директор хамит, а где лучшего-то найдешь? Они ведь, наверное, все такие, школьными буднями издерганные. И вообще, здесь родной город, а не какое-нибудь неизвестное село Караваево…
– Ну? Чего вам жаль-то, Кострова, не понял? – снова раздраженно заговорил Михаил Александрович, быстро глянув на часы. – Мне в администрацию еще ехать, хотелось бы кофе успеть попить…
Варя глянула на него, не решаясь ответить. В один миг пронеслись в голове события прожитых суток, и лицо Ольги, искаженное досадой от ее появления, и лицо Сергея Семеновича, доброе и почти умоляющее… И она решилась наконец, произнесла твердо:
– Я не смогу у вас работать, Михаил Александрович. Извините. Я забираю свои документы.
– Не можете? А почему? Что-то случилось за это время?
– Ничего не случилось. Просто я нашла другую работу.
– Где? В школе?
– Да, в школе.
– В какой? – спросил он почти требовательно, даже с некоторой ноткой ревности в голосе.
– Да это неважно, в общем…
– То есть как – неважно? Вы в курсе, что наша школа считается лучшей в районе? Что такие места на дороге не валяются? Вы хорошо подумали, прежде чем принять такое решение?
– Да, я хорошо подумала.
– Ну… В таком случае должен вам сказать, что вы совершаете большую ошибку.
– Может быть. Но ведь это будет моя ошибка, правда?
– А может, вы все-таки передумаете?
– Нет, – уверенно ответила Варя. И сама удивилась: ей было так спокойно, как будто за спиной стояло все село Караваево с лопатами и вилами, готовое не давать ее в обиду никому. – Я не передумаю. Я решила.
Михаил Александрович вздохнул тяжело, глянув на Варю с большой досадой. Побарабанил пальцами по столу, еще раз вздохнул и молча протянул ей документы. Потом отвернулся вполоборота, нажал кнопку на селекторе, проговорил в микрофон раздраженно:
– Нина, где мой кофе? Сколько я могу ждать? Я же опаздываю!
Варя вышла на школьное крыльцо, улыбнулась грустно. Вот и первый ее жизненный выбор. Самостоятельный. Кто его знает, правильный или нет… Да пусть даже и неправильный! В конце концов, она ничего никому не должна. Она свободна, как вольный ветер. Она едет в Караваево, сама его только что выбрала. Сама!
Теперь – домой… Хочется надеяться, что там никого нет, рабочее время в самом разгаре. Запасные ключи всегда у соседки есть…
И таки зря надеялась. Вошла в прихожую, а из кухни выплыл Олег в трусах-семейниках. Главная любовь Олиной жизни. Умереть – не встать.
– О! Явилась! – развел Олег руками, с пристрастием ее разглядывая. – Где была-то? Ольга все телефоны оборвала…
– Да ладно! – язвительно произнесла Варя, стаскивая с ног кроссовки. – Сказки-то не рассказывай, ага?
– Почему же сказки… Правда… – растерянно произнес Олег, почесывая голый живот и отчаянно зевая. – Наревелась твоя сестрица, будь здоров… Чуть волосы на себе не рвала. Сама, говорит, ее из дома выставила, одну, в ночь, без денег и документов! Сама, говорит, не понимаю, как это произошло! А ты тоже хороша – могла бы и позвонить, предупредить… С ночевкой, мол, устроилась, не волнуйся!
– Значит, я во всем виновата, по-твоему?
– А кто ж еще?
Варя подумала вдруг, что и впрямь никогда не приезжала сюда одна… Всегда только вместе с Ольгой. Но не разворачиваться же обратно, тем более автобус уже ушел… И вообще, что за детские страхи, ворон испугалась! Взрослеть пора! Нашла, чего бояться!
Могилу родителей она нашла быстро, присела на низенькую скамеечку около памятника, всмотрелась в лица на фотографиях. У папы лицо виноватое, а у мамы – слегка удивленное. Чтобы развеять мамино испуганное удивление, забормотала тихо, глотая слезы:
– Да все хорошо, мам, правда… Ольга просто занята очень, и я одна решила приехать. Я потом долго не приеду, наверное. Работать буду. Место хорошее для меня нашлось, учителем истории в школе. Правда, не здесь, а в селе Караваеве… Да, это далеко, конечно, я понимаю… Но зато там природа хорошая, свежий воздух… Помнишь, как на нашей даче? Как там хорошо было… Лес, речка рядом…
Варя осеклась на полуслове – папе неприятно, наверное, про дачу слушать. Ее ж потом продать пришлось. И вообще… Не затем приехала, чтобы родителей огорчать.
– А у Оли тоже все хорошо, да… Кажется, личная жизнь налаживается… Она ведь ее заслужила, правда? Вон как много мной занималась, и не до того было… Работала, училась. Оля честно свой долг выполнила, мам, ты не думай. У меня все хорошо. И будет все хорошо, я тебе обещаю. И ничего, что так далеко это Караваево… Просто мне самой пора начинать жить, понимаешь? Самой. Ни на кого не опираясь. Как там говорится? Не верь, не бойся, не проси… Надо свою собственную жизнь писать, с чистого листа…
Варя и сама удивлялась тому, что говорила. По крайней мере, никаких мыслей про «чистый лист» до этой минуты в голове не было. А тут – нате вам, вылезло из подсознания…
Значит, не зря вылезло. Значит, так тому и быть. С чистого листа. Наверное, Сергей Семенович прав, утверждая, что каждая судьба заранее давно расписана, и ее судьба должна продолжиться в этом Караваеве. Ничего так просто у судьбы не бывает…
С кладбища она вышла успокоенная и собранная, встала на остановке в ожидании автобуса. Показалось, даже небо посветлело и вот-вот прорвется серая хмарь, выпуская на волю солнце. Вот и автобус весело подкатил – тот же самый, с доброй кондукторшей…
– Что, полегчало? – встретила она ее улыбкой. – Навестила, кого хотела?
– Да, навестила… И полегчало… – согласно кивнула головой Варя.
– А то! Я вот завсегда, когда к покойному мужу на кладбище схожу, живу легче… Поплачу у него там, печаль свою выпущу и живу дальше. Они ж там, на том свете, переживают за нас, подбадривают, как могут. А у тебя кто там, на кладбище-то?
– Папа и мама…
– У-у-у… Сиротинушка, значит?
– Почему? У меня старшая сестра есть.
– Ну, так то сестра… Сестринская любовь – не материнская. Мать просто так любит, а сестра в охотку. Сегодня любит, а завтра – извини-подвинься. Знаем мы таких сестер, на своей шкуре испытано…
Варя хотела было возразить, но автобус распахнул дверь, с остановки ввалилась толпа пассажиров, и кондукторша принялась шнырять взглядом, считая всех по головам. И тут же забыла о ней. Разговоры разговорами, а касса – в первую очередь.
На нужной остановке Варя встала, подошла к двери, отыскала взглядом кондукторшу, улыбнулась еще раз благодарно. Та тоже коротко улыбнулась, махнув рукой, – счастливо тебе, мол…
Хорошо, что есть на свете добрые кондукторши. Главное, чтобы попадались к месту и ко времени, как добрый знак. Тоже судьба, наверное.
Варя вышла из автобуса, бодро зашагала в сторону школы, где давеча ей отказали в трудоустройстве, и она так огорчилась, что забыла забрать документы. Когда это было? Всего лишь позавчера… Хотела на другой день забрать, да не до того было после утреннего разговора с Максом.
Пройдя в приемную директора, она спросила у секретарши:
– Я позавчера документы свои оставила… Можно забрать?
– Ой… А вы Кострова? Варвара Дмитриевна?
– Да… а в чем дело?
– Так ваши документы у директора… Он вчера их после обеда забрал.
– Зачем? Мне же отказали.
– Так он вроде как передумал… Мне задание давал, чтобы я до вас дозвонилась, но телефон все время недоступен был… Да вы подождите, Михаил Александрович скоро придет! Он звонил с дороги, в пробке застрял!
– Нет, я подожду, конечно… Только я не понимаю…
– А чего тут не понимать? Берет он вас, берет! Учителем истории! Вы ж хотели! И что теперь изменилось? Радоваться надо, а вы переспрашиваете…
Варя в растерянности развела руками, не зная, что ответить. За спиной у нее открылась дверь, и директор быстро прошел мимо нее к двери своего кабинета, бросив на ходу:
– А, Кострова… Доброе утро… Заходите, заходите, я вас жду со вчерашнего дня…
Варя прошла вслед за ним, села около стола на краешек стула. Директор достал из ящика стола ее документы, пробежал по ним беглым взглядом. Потом вздохнул и проговорил, будто нехотя, будто совсем не планировал это говорить:
– Значит так, Кострова. Я вас беру. Но учтите, с нового года у вас еще будет классное руководство в восьмом «а», класс трудный, самый опасный и охочий до всяких гадостей возраст… Точное количество учебных часов мы потом с вами обсудим, расписание еще не утверждено. А сейчас идите, оформляйтесь, у меня на сегодня и без вас много дел…
Варя поначалу растерялась и даже встала со стула, но потом опомнилась и снова села, глядя во все глаза на директора. На принятие решения, по всей видимости, времени не было. Мешала волна нетерпеливого недовольства, исходящая от Михаила Александровича. Наверное, это было что-то личное, к ней не имеющее отношения, но все равно… Неприятно было. Задевало как-то.
– Ну что еще, Кострова, что? У вас какие-то вопросы ко мне есть? Потом обсудим, в рабочем порядке! Идите уже, Кострова!
– Послушайте, Михаил Александрович… А почему вы так со мной разговариваете?
– Как?! Как я с вами разговариваю?
– Ну, не знаю… Будто я не учитель, а десятиклассница, по меньшей мере…
– Так вы и похожи на десятиклассницу, Кострова! Уж не сочтите мои слова за комплимент! И во что я таким образом школу превращаю, а? В сплошной детский сад? Недавно учителя математики такого же принял – совсем пацан!
– Ну, это не так страшно, что вы… Этот недостаток исправляется с годами, Михаил Александрович! Сам по себе исправляется!
– Вы что со мной, кокетничаете, что ли?
– Да ни боже мой! Я нормально с вами разговариваю, а вы почему-то хамите! И слова сказать не даете!
– А мне некогда вас выслушивать, Кострова! Идите оформляйтесь!
– Погодите, но…
– Что – но? Какие еще могут быть но? Вы же хотели работать в нашей школе? Вот и работайте! Что, что еще?
– А позавчера… Почему вы позавчера мне отказали?
– Да потому… Потому что вчера утром учительница истории из отпуска вышла… И не просто так вышла, а в интересном положении, о чем и сообщила мне с радостью. То есть с нового года она явно в декрет уйдет, если не раньше. Так что считайте, что вам повезло!
– Михаил Александрович, мне очень жаль, но…
Варя задумалась на секунду, вдохнув в себя воздух. Как перед прыжком в холодную воду – то ли прыгать, то ли вообще не прыгать… А может, и впрямь лучше не прыгать, а поблагодарить да бежать в отдел кадров, чтобы оформиться… Подумаешь, директор хамит, а где лучшего-то найдешь? Они ведь, наверное, все такие, школьными буднями издерганные. И вообще, здесь родной город, а не какое-нибудь неизвестное село Караваево…
– Ну? Чего вам жаль-то, Кострова, не понял? – снова раздраженно заговорил Михаил Александрович, быстро глянув на часы. – Мне в администрацию еще ехать, хотелось бы кофе успеть попить…
Варя глянула на него, не решаясь ответить. В один миг пронеслись в голове события прожитых суток, и лицо Ольги, искаженное досадой от ее появления, и лицо Сергея Семеновича, доброе и почти умоляющее… И она решилась наконец, произнесла твердо:
– Я не смогу у вас работать, Михаил Александрович. Извините. Я забираю свои документы.
– Не можете? А почему? Что-то случилось за это время?
– Ничего не случилось. Просто я нашла другую работу.
– Где? В школе?
– Да, в школе.
– В какой? – спросил он почти требовательно, даже с некоторой ноткой ревности в голосе.
– Да это неважно, в общем…
– То есть как – неважно? Вы в курсе, что наша школа считается лучшей в районе? Что такие места на дороге не валяются? Вы хорошо подумали, прежде чем принять такое решение?
– Да, я хорошо подумала.
– Ну… В таком случае должен вам сказать, что вы совершаете большую ошибку.
– Может быть. Но ведь это будет моя ошибка, правда?
– А может, вы все-таки передумаете?
– Нет, – уверенно ответила Варя. И сама удивилась: ей было так спокойно, как будто за спиной стояло все село Караваево с лопатами и вилами, готовое не давать ее в обиду никому. – Я не передумаю. Я решила.
Михаил Александрович вздохнул тяжело, глянув на Варю с большой досадой. Побарабанил пальцами по столу, еще раз вздохнул и молча протянул ей документы. Потом отвернулся вполоборота, нажал кнопку на селекторе, проговорил в микрофон раздраженно:
– Нина, где мой кофе? Сколько я могу ждать? Я же опаздываю!
Варя вышла на школьное крыльцо, улыбнулась грустно. Вот и первый ее жизненный выбор. Самостоятельный. Кто его знает, правильный или нет… Да пусть даже и неправильный! В конце концов, она ничего никому не должна. Она свободна, как вольный ветер. Она едет в Караваево, сама его только что выбрала. Сама!
Теперь – домой… Хочется надеяться, что там никого нет, рабочее время в самом разгаре. Запасные ключи всегда у соседки есть…
И таки зря надеялась. Вошла в прихожую, а из кухни выплыл Олег в трусах-семейниках. Главная любовь Олиной жизни. Умереть – не встать.
– О! Явилась! – развел Олег руками, с пристрастием ее разглядывая. – Где была-то? Ольга все телефоны оборвала…
– Да ладно! – язвительно произнесла Варя, стаскивая с ног кроссовки. – Сказки-то не рассказывай, ага?
– Почему же сказки… Правда… – растерянно произнес Олег, почесывая голый живот и отчаянно зевая. – Наревелась твоя сестрица, будь здоров… Чуть волосы на себе не рвала. Сама, говорит, ее из дома выставила, одну, в ночь, без денег и документов! Сама, говорит, не понимаю, как это произошло! А ты тоже хороша – могла бы и позвонить, предупредить… С ночевкой, мол, устроилась, не волнуйся!
– Значит, я во всем виновата, по-твоему?
– А кто ж еще?