Вторая сестра
Часть 67 из 80 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я не утверждаю, что она была лесбиянкой, но какие-то чувства к Лили она точно питала. Возможно, она сама не осознавала, что это были за чувства. Но вам не кажется, что в этом есть смысл? В том, что она делала вид, что ей нравится музыкальная группа, только чтобы стать с кем-то ближе? Чтобы экономить на ланче и получать возможность куда-то пойти с тем, кто ей нравился? Она поняла, что с Лили ей быть не суждено, и вот почему она согласилась на предложение Квок-Тая встречаться – она решила, что это поможет ей «исправить» свои «неестественные» наклонности. Но закончилось все тем, что Сиу-Ман сделала больно Лили, которая ей нравилась на самом деле, и в итоге она осталась совсем одна.
Кровь прилила к лицу Нга-Йи, у нее закружилась голова. Если бы Сиу-Ман обратилась к ней, она бы это приняла, как только справилась бы с шоком. Сейчас ей нестерпима была мысль о том, что она не знала, что это мучает Сиу-Ман. Как она могла не замечать, что Сиу-Ман нуждается в ней? Похоже, Сиу-Ман увидела что-то свое в Лауре Лам – вот почему она с такой готовностью подыграла Квок-Таю в его стараниях унизить Вайолет. А может быть, она попросту знала о банальной гомофобии Лили и понимала, что у нее нет никакой надежды. Наверное, в эту самую пору Джейсон воспользовался отчаянием Сиу-Ман и завлек ее в караоке-бар – а ей так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, что она согласилась, и в результате погрязла в несчастьях еще сильнее.
– Я… я думала, что я хорошая старшая сестра. Я отказалась от дальнейшей учебы, чтобы у Сиу-Ман будущее сложилось лучше.
– Опять вы за свое, – нахмурился N. – Вы сделали это ради нее, но разве вы у нее спросили, чего она сама хочет? А вы не думаете, что ваш благородный жест лег на ее плечи тяжким грузом – да так, что она едва могла дышать? Очень многие люди так поступают – бесконечно жертвуют собой, но может быть, все дело в том, что им хочется всем управлять, все держать под контролем? Вы когда-нибудь переставали думать о том, что для вас на самом деле означает семья?
N взял у Нга-Йи телефон Сиу-Ман и несколько раз нажал на экран.
– Ваша сестра сохранила фотографию только одной одноклассницы. Но у нее здесь есть снимок, где она сфотографирована еще с кем-то.
Когда он вернул Нга-Йи телефон, на экране она увидела селфи. Лицо Сиу-Ман занимало левую сторону экрана, а справа была Нга-Йи, только что вышедшая из ванной комнаты и вытирающая волосы полотенцем. Рядом стояла их мать, готовящая ужин. Нга-Йи и мать о чем-то разговаривали между собой и не заметили, что Сиу-Ман их тайком сфотографировала. Видимо, снимок был сделан в то время, когда ее сестра училась в первом классе средней школы, вскоре после того как ей купили смартфон. Сиу-Ман довольно улыбалась – но не потому, что ей удалось незаметно сфотографировать мать и сестру, а из-за того, что она запечатлела мгновение в жизни любимой семьи. Вот такой самый обычный момент она сберегла в памяти телефона.
Семья была драгоценна для Сиу-Ман. Ее наполнял радостью даже самый обычный вечер, когда им предстояло сесть за стол и съесть самую простую пищу.
В глазах Нга-Йи стояли слезы. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвется от чувства вины. Эта фотография, эти публикации в «Фейсбуке» заставили ее думать о том, что самоубийство Сиу-Ман в чем-то похоже на ее собственный порыв отказаться от учебы в университете. Да, это была жертва. Нга-Йи всегда считала младшую сестренку радостной и беззаботной, а теперь ей казалось, что это была игра, старания не огорчать маму и старшую сестру. Теперь Нга-Йи понимала, почему изначально так жаждала выследить и найти kidkit727: она и сейчас люто ненавидела человека, начавшего атаку на ее сестру исподтишка. Но появился человек, которого она ненавидела еще сильнее: себя.
Необходимость зарабатывать и сводить концы с концами заставила Нга-Йи забыть о чем-то еще более важном. Зарабатывание денег было средством для жизни. Но современное общество подталкивает нас к вере в то, что наши заработки – это самоцель, и мы становимся рабами денег. Мы забываем о том, что, как бы ни важны были деньги, в жизни есть кое-что гораздо более важное, что нельзя себе позволить потерять.
«Сиу-Ман так чувствительна», – вспомнила Нга-Йи слова матери. Эта чувствительность делала младшую сестру Нга-Йи чуткой. Она понимала других лучше, чем они понимали ее. А значит, она копила в себе самые разные страхи.
В памяти Нга-Йи всплыл давний эпизод: они ехали в машине, было темно. Малышка Сиу-Ман сидела рядом и гладила ее по щеке. «Не плачь, сестренка…»
Бз-з-з-з-з-з-з!
Резкий электронный звук вывел Нга-Йи из раздумий.
N, сдвинув брови, смотрел на экран другого компьютера. Он нажал несколько клавиш.
– Не сейчас! – рявкнул он и включил экраны наблюдения.
Вайолет исчезла из радиуса камеры своего ноутбука. Она стояла у окна, и ее показывала камера, установленная на дроне, но свет был за спиной девочки, и ее лица не было видно.
– Что случилось? – спросила Нга-Йи.
– Брат Вайолет поблизости – похоже, он о чем-то догадался. Умник… – N указал на экран ноутбука. – Его номер высветился на «Скате».
Пальцы детектива забегали по клавиатуре. Один экран показывал спальню Вайолет, а все остальные – Бродкаст-драйв. Сколько же у него было дронов? Или он взломал уличные камеры наружного наблюдения? Изображения замелькали на экране, словно слайд-шоу. N следил за ними взглядом и что-то искал. Была половина второго ночи, на улице не было видно ни пешеходов, ни машин.
– Вот он, – неожиданно произнес N, и на экране появилось приближающееся такси. Справа от машины находился дом, где жила Вайолет. Такси остановилось, из него вышел человек и поспешил к дому. И хотя изображение было нечетким, Нга-Йи узнала в этом человеке брата Вайолет.
– Времени нет, – процедил сквозь зубы N. – Если хотите мести, удар надо нанести сейчас.
Нга-Йи уставилась на него, не веря своим ушам.
– Разве вы все это мне рассказали не для того, чтобы отговорить от желания отомстить?
– С какой стати мне вас от этого отговаривать? – отозвался детектив, не отводя глаз от экрана. – Причины, побудившие вашу сестру к самоубийству, никак не связаны с важим желанием отомстить за нее. Вайолет и ее брат ополчили против Сиу-Ман толпу в Интернете – это действительно произошло. Ваша сестра покончила с собой из-за посланий Вайолет – это тоже было. Гибель сестры принесла вам невыносимую боль. Они нанесли вам удар, и если бы вы хотели нанести ответный удар – око за око, зуб за зуб, то я бы не пытался вас останавливать.
Брат Вайолет ругался с охранником, который не желал впускать его в дом.
– Когда я сказал, что вам месть нужна для себя, мисс Ау, это не было критикой или осуждением. Просто так уж это получается, – продолжал N. – Ненавижу лицемерие. И не имею ничего против людей, которые что-то делают ради себя. В вашем случае, если вы ненавидите Вайолет, я целиком и полностью на вашей стороне. Вспомните, как она хладнокровно лгала нам, глядя в глаза, а потом сожгла предсмертную записку Сиу-Ман, словно ничего страшного не случилось, словно она не была причастна к смерти вашей сестры. Делайте с ней, что пожелаете, – я возражать не стану. Однако я работаю исключительно как ваш агент. Я оружие, что-то вроде ножа. Как вы мной воспользуетесь, по какой причине – это абсолютно ваше дело.
И вновь N зажег пламя ненависти в сердце Нга-Йи. Она не могла принять решение. Снова ей вспомнились послания, которые Сиу-Ман получала перед смертью, и все эти ядовитые слова, эти последние капли, которые разрушили плотину терпения. Разве она, Нга-Йи, не имела права положить последнюю соломинку на спину верблюда? Одно злодейство заслуживает другого.
На экране брат Вайолет повалил охранника на землю, бросился к лифту и успел закрыть дверь кабинки до того, как охранник поднялся на ноги.
Нга-Йи сжала в руке микрофон, поднесла палец к красной кнопке. Она не отрывала глаз от экрана номер два. Вайолет стояла у окна, ее волосы развевал летний ветер. Нга-Йи видела, как хрупка эта девочка. Один легчайший толчок – и она упадет с высоты десятого этажа, разобьется о тротуар, как фарфоровая куколка.
Вайолет, словно бы читая мысли Нга-Йи, ухватилась за подоконник. Ее фигурка раскачивалась вперед и назад. Казалось, она хочет, чтобы ветер унес ее, прервал ее жизнь.
– Лифт вот-вот доедет до десятого этажа, – произнес N.
Нга-Йи неотрывно смотрела на экран. Может быть, ей не придется произносить ни слова, а Вайолет все равно выпрыгнет из окна. Она была такой слабой и беззащитной.
Вдруг Нга-Йи поняла: что-то не так. Вайолет слишком высока. Над краем подоконника ее фигура была видна от середины бедер.
Значит… она встала на стул.
И как только эта мысль мелькнула у Нга-Йи, она мгновенно нажала кнопку микрофона и произнесла свои последние слова для Вайолет То:
– Не делай этого!
Фигурка Вайолет внезапно качнулась. Она изумленно обернулась. Через несколько мгновений она уже смотрела на дверь своей комнаты. Наверное, услышала звук дверного звонка и отчаянные крики брата. Она выбежала из спальни и исчезла из поля зрения.
– Передумали? – осведомился N.
– …отказалась. Лучше отказаться.
Нга-Йи сжимала микрофон мокрыми от пота руками и смотрела на опустевшую спальню не экране.
– И это конец нашего плана?
– Да. Мы ее отпустим…
N пожал плечами и нажал клавишу, благодаря которой вся его аппаратура вернулась на исходные позиции. Вот-вот возвратятся дроны, он прекратит управлять Wi-Fi в квартире Вайолет, и все системы заработают как обычно.
Всего лишь несколько мгновений назад, когда Нга-Йи смотрела на силуэт Вайолет в окне, она увидела там Сиу-Ман. И этого хватило, чтобы осознать: как бы сильно она ни ненавидела эту девочку, ей не хотелось увидеть, как она совершит то же самое, что сделала с собой Сиу-Ман. Вспомнилось жуткое зрелище – Сиу-Ман, лежащая в луже крови, и то, как она сама безутешно рыдает, глядя на мертвую сестру. Даже злейшему врагу она бы такого не пожелала.
И наконец Нга-Йи услышала ясный и правдивый голос, донесшийся из самой глубины ее сердца.
Как бы сильно она ни страдала, чужое страдание не принесло бы ей счастья.
Одного за другим N возвращал свои дроны, и Нга-Йи в последний раз посмотрела на Вайолет и ее брата. Почему-то на ум ей пришла знаменитая первая строка из «Анны Карениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Брат и сестра опустились на колени на пороге и обнялись. Входная дверь осталась открытой нараспашку. Вайолет вся дрожала. Наверное, она плакала. А Нга-Йи думала о том, что если бы в тот майский день она вернулась домой минут на десять раньше, то, может быть, вот так же обнимала бы Сиу-Ман, и они сидели бы на полу около входной двери и плакали.
Из глаз Нга-Йи хлынули слезы. Вскоре она разрыдалась и перестала себя сдерживать. После гибели Сиу-Ман она всякий раз, когда плакала, чувствовала ненависть, жажду отомстить виновникам смерти сестры, злобу на весь мир, гнев на несправедливость судьбы. А теперь она не ощущала ничего, кроме тоски, и плакала только потому, что осталась без любимой младшей сестренки. N протянул ей бумажный носовой платок, но платка ей все равно не хватило бы. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств и упадет на пол. Немного неохотно N опустился перед ней на колени и позволил ей уткнуться лицом в его грудь.
И хотя Нга-Йи давала себе слово, что никогда и ни за что не проявит слабость перед N, и хотя она все еще терпеть его не могла, все же ей стало немного легче и спокойней, когда она обхватила руками его грязную, мятую «кенгурушку».
Видимо, даже людям, привыкшим к одиночеству, порой нужно чье-то утешение.
Воскресенье, 18 мая 2014
Глава девятая
000
– Кеннет Ли, заламывая руки, нервно расхаживал по тесному офису GT Technology Ltd. Он понимал, что перед своими работниками ему следует держаться храбро, но Сзето Вай должен был подъехать с минуты на минуту – на презентацию плана. От этого будущее компании зависело целиком и полностью. Но стоило господину Ли глянуть на Чунг-Нама, всю его напускную уверенность как ветром сдувало. Не так уж хорошо Кеннет Ли читал по лицам, однако даже он по темным кругам под глазами Чунг-Нама мог определить, что тот несколько ночей не спал.
– С вами все в порядке, Чунг-Нам? Вы наш главный докладчик, от вас все зависит, – проговорил господин Ли. – Не волнуйтесь. У меня все готово, – улыбнулся Чунг-Нам.
Говорил-то он уверенно, но господина Ли не убедил. Всего лишь день назад он слышал, как Чунг-Нам репетировал свое выступление, но ничегошеньки не понял, о чем тот говорил, – не мог взять в толк, что такое «повторяющиеся бонусы», «С-долларовые фьючерсы» и как то и другое поможет их бизнесу. Когда он спросил об этом, Чунг-Нам перешел на еще более замысловатую терминологию, пытаясь объяснить боссу, каким образом эти самые штуки побудят Сзето Вая к инвестициям. В итоге господин Ли сдался.
Хао тоже сидел, так сказать, на скамейке запасных. Ему был отведен короткий фрагмент в самом конце – он должен был продемонстрировать клиентский опыт транзакции С-долларов.
– Эй, с тобой точно все хорошо? – прошептал Хао, когда господин Ли отвернулся, чтобы спросить у Джоанн, не забыла ли та заказать столик в самом дорогом ресторане Лангхэм-Плейс. Хао замечал, каким рассеянным был Чунг-Нам в последние несколько дней. Замечал, несмотря на то что был смертельно испуган близостью своего предстоящего выступления в конце презентации.
– Конечно, со мной все в полном порядке, – ответил Чунг-Нам.
– А видок у тебя нервный. Что случилось?
– Да ничего, просто кое-какие личные дела, – ответил Чунг-Нам. – Не переживай. Завтра мы станем первой гонконгской фирмой, в которую вложит денежки SIQ. А когда это произойдет, мы будем стоить вдесятеро больше, и тебе останется переживать только из-за того, как найти время для множества интервью с газетчиками.
– Газетчики захотят говорить только с господином Ли – я-то тут при чем?
– А ты наш разработчик клиентского опыта. Наверняка представители СМИ захотят, чтобы ты сказал им пару слов.
Чунг-Нам улыбался, но Хао не был уверен, что это шутка. Он четко видел, что Чунг-Нам не в лучшей форме, но по крайней мере глаза у него сверкали. Господин Ли, напротив, своего лидерства никоим образом не выказывал. Если бы сейчас в офис приехал кто-то вместо Сзето Вая, они могли бы предположить, что босс тут Чунг-Нам.
Динь-дон!
Звякнул дверной звонок – первый удар в финальной битве. Джоанн поспешила к двери, за ней следом устремился господин Ли, забыв о каком бы то ни было достоинстве. Чунг-Нам и Хао замкнули процессию.
– Мистер Сзето! Добро пожаловать, добро пожаловать!
– Кеннет, прошу прощения за небольшое опоздание. Пробки…
– Никаких проблем, никаких проблем.
Кровь прилила к лицу Нга-Йи, у нее закружилась голова. Если бы Сиу-Ман обратилась к ней, она бы это приняла, как только справилась бы с шоком. Сейчас ей нестерпима была мысль о том, что она не знала, что это мучает Сиу-Ман. Как она могла не замечать, что Сиу-Ман нуждается в ней? Похоже, Сиу-Ман увидела что-то свое в Лауре Лам – вот почему она с такой готовностью подыграла Квок-Таю в его стараниях унизить Вайолет. А может быть, она попросту знала о банальной гомофобии Лили и понимала, что у нее нет никакой надежды. Наверное, в эту самую пору Джейсон воспользовался отчаянием Сиу-Ман и завлек ее в караоке-бар – а ей так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, что она согласилась, и в результате погрязла в несчастьях еще сильнее.
– Я… я думала, что я хорошая старшая сестра. Я отказалась от дальнейшей учебы, чтобы у Сиу-Ман будущее сложилось лучше.
– Опять вы за свое, – нахмурился N. – Вы сделали это ради нее, но разве вы у нее спросили, чего она сама хочет? А вы не думаете, что ваш благородный жест лег на ее плечи тяжким грузом – да так, что она едва могла дышать? Очень многие люди так поступают – бесконечно жертвуют собой, но может быть, все дело в том, что им хочется всем управлять, все держать под контролем? Вы когда-нибудь переставали думать о том, что для вас на самом деле означает семья?
N взял у Нга-Йи телефон Сиу-Ман и несколько раз нажал на экран.
– Ваша сестра сохранила фотографию только одной одноклассницы. Но у нее здесь есть снимок, где она сфотографирована еще с кем-то.
Когда он вернул Нга-Йи телефон, на экране она увидела селфи. Лицо Сиу-Ман занимало левую сторону экрана, а справа была Нга-Йи, только что вышедшая из ванной комнаты и вытирающая волосы полотенцем. Рядом стояла их мать, готовящая ужин. Нга-Йи и мать о чем-то разговаривали между собой и не заметили, что Сиу-Ман их тайком сфотографировала. Видимо, снимок был сделан в то время, когда ее сестра училась в первом классе средней школы, вскоре после того как ей купили смартфон. Сиу-Ман довольно улыбалась – но не потому, что ей удалось незаметно сфотографировать мать и сестру, а из-за того, что она запечатлела мгновение в жизни любимой семьи. Вот такой самый обычный момент она сберегла в памяти телефона.
Семья была драгоценна для Сиу-Ман. Ее наполнял радостью даже самый обычный вечер, когда им предстояло сесть за стол и съесть самую простую пищу.
В глазах Нга-Йи стояли слезы. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвется от чувства вины. Эта фотография, эти публикации в «Фейсбуке» заставили ее думать о том, что самоубийство Сиу-Ман в чем-то похоже на ее собственный порыв отказаться от учебы в университете. Да, это была жертва. Нга-Йи всегда считала младшую сестренку радостной и беззаботной, а теперь ей казалось, что это была игра, старания не огорчать маму и старшую сестру. Теперь Нга-Йи понимала, почему изначально так жаждала выследить и найти kidkit727: она и сейчас люто ненавидела человека, начавшего атаку на ее сестру исподтишка. Но появился человек, которого она ненавидела еще сильнее: себя.
Необходимость зарабатывать и сводить концы с концами заставила Нга-Йи забыть о чем-то еще более важном. Зарабатывание денег было средством для жизни. Но современное общество подталкивает нас к вере в то, что наши заработки – это самоцель, и мы становимся рабами денег. Мы забываем о том, что, как бы ни важны были деньги, в жизни есть кое-что гораздо более важное, что нельзя себе позволить потерять.
«Сиу-Ман так чувствительна», – вспомнила Нга-Йи слова матери. Эта чувствительность делала младшую сестру Нга-Йи чуткой. Она понимала других лучше, чем они понимали ее. А значит, она копила в себе самые разные страхи.
В памяти Нга-Йи всплыл давний эпизод: они ехали в машине, было темно. Малышка Сиу-Ман сидела рядом и гладила ее по щеке. «Не плачь, сестренка…»
Бз-з-з-з-з-з-з!
Резкий электронный звук вывел Нга-Йи из раздумий.
N, сдвинув брови, смотрел на экран другого компьютера. Он нажал несколько клавиш.
– Не сейчас! – рявкнул он и включил экраны наблюдения.
Вайолет исчезла из радиуса камеры своего ноутбука. Она стояла у окна, и ее показывала камера, установленная на дроне, но свет был за спиной девочки, и ее лица не было видно.
– Что случилось? – спросила Нга-Йи.
– Брат Вайолет поблизости – похоже, он о чем-то догадался. Умник… – N указал на экран ноутбука. – Его номер высветился на «Скате».
Пальцы детектива забегали по клавиатуре. Один экран показывал спальню Вайолет, а все остальные – Бродкаст-драйв. Сколько же у него было дронов? Или он взломал уличные камеры наружного наблюдения? Изображения замелькали на экране, словно слайд-шоу. N следил за ними взглядом и что-то искал. Была половина второго ночи, на улице не было видно ни пешеходов, ни машин.
– Вот он, – неожиданно произнес N, и на экране появилось приближающееся такси. Справа от машины находился дом, где жила Вайолет. Такси остановилось, из него вышел человек и поспешил к дому. И хотя изображение было нечетким, Нга-Йи узнала в этом человеке брата Вайолет.
– Времени нет, – процедил сквозь зубы N. – Если хотите мести, удар надо нанести сейчас.
Нга-Йи уставилась на него, не веря своим ушам.
– Разве вы все это мне рассказали не для того, чтобы отговорить от желания отомстить?
– С какой стати мне вас от этого отговаривать? – отозвался детектив, не отводя глаз от экрана. – Причины, побудившие вашу сестру к самоубийству, никак не связаны с важим желанием отомстить за нее. Вайолет и ее брат ополчили против Сиу-Ман толпу в Интернете – это действительно произошло. Ваша сестра покончила с собой из-за посланий Вайолет – это тоже было. Гибель сестры принесла вам невыносимую боль. Они нанесли вам удар, и если бы вы хотели нанести ответный удар – око за око, зуб за зуб, то я бы не пытался вас останавливать.
Брат Вайолет ругался с охранником, который не желал впускать его в дом.
– Когда я сказал, что вам месть нужна для себя, мисс Ау, это не было критикой или осуждением. Просто так уж это получается, – продолжал N. – Ненавижу лицемерие. И не имею ничего против людей, которые что-то делают ради себя. В вашем случае, если вы ненавидите Вайолет, я целиком и полностью на вашей стороне. Вспомните, как она хладнокровно лгала нам, глядя в глаза, а потом сожгла предсмертную записку Сиу-Ман, словно ничего страшного не случилось, словно она не была причастна к смерти вашей сестры. Делайте с ней, что пожелаете, – я возражать не стану. Однако я работаю исключительно как ваш агент. Я оружие, что-то вроде ножа. Как вы мной воспользуетесь, по какой причине – это абсолютно ваше дело.
И вновь N зажег пламя ненависти в сердце Нга-Йи. Она не могла принять решение. Снова ей вспомнились послания, которые Сиу-Ман получала перед смертью, и все эти ядовитые слова, эти последние капли, которые разрушили плотину терпения. Разве она, Нга-Йи, не имела права положить последнюю соломинку на спину верблюда? Одно злодейство заслуживает другого.
На экране брат Вайолет повалил охранника на землю, бросился к лифту и успел закрыть дверь кабинки до того, как охранник поднялся на ноги.
Нга-Йи сжала в руке микрофон, поднесла палец к красной кнопке. Она не отрывала глаз от экрана номер два. Вайолет стояла у окна, ее волосы развевал летний ветер. Нга-Йи видела, как хрупка эта девочка. Один легчайший толчок – и она упадет с высоты десятого этажа, разобьется о тротуар, как фарфоровая куколка.
Вайолет, словно бы читая мысли Нга-Йи, ухватилась за подоконник. Ее фигурка раскачивалась вперед и назад. Казалось, она хочет, чтобы ветер унес ее, прервал ее жизнь.
– Лифт вот-вот доедет до десятого этажа, – произнес N.
Нга-Йи неотрывно смотрела на экран. Может быть, ей не придется произносить ни слова, а Вайолет все равно выпрыгнет из окна. Она была такой слабой и беззащитной.
Вдруг Нга-Йи поняла: что-то не так. Вайолет слишком высока. Над краем подоконника ее фигура была видна от середины бедер.
Значит… она встала на стул.
И как только эта мысль мелькнула у Нга-Йи, она мгновенно нажала кнопку микрофона и произнесла свои последние слова для Вайолет То:
– Не делай этого!
Фигурка Вайолет внезапно качнулась. Она изумленно обернулась. Через несколько мгновений она уже смотрела на дверь своей комнаты. Наверное, услышала звук дверного звонка и отчаянные крики брата. Она выбежала из спальни и исчезла из поля зрения.
– Передумали? – осведомился N.
– …отказалась. Лучше отказаться.
Нга-Йи сжимала микрофон мокрыми от пота руками и смотрела на опустевшую спальню не экране.
– И это конец нашего плана?
– Да. Мы ее отпустим…
N пожал плечами и нажал клавишу, благодаря которой вся его аппаратура вернулась на исходные позиции. Вот-вот возвратятся дроны, он прекратит управлять Wi-Fi в квартире Вайолет, и все системы заработают как обычно.
Всего лишь несколько мгновений назад, когда Нга-Йи смотрела на силуэт Вайолет в окне, она увидела там Сиу-Ман. И этого хватило, чтобы осознать: как бы сильно она ни ненавидела эту девочку, ей не хотелось увидеть, как она совершит то же самое, что сделала с собой Сиу-Ман. Вспомнилось жуткое зрелище – Сиу-Ман, лежащая в луже крови, и то, как она сама безутешно рыдает, глядя на мертвую сестру. Даже злейшему врагу она бы такого не пожелала.
И наконец Нга-Йи услышала ясный и правдивый голос, донесшийся из самой глубины ее сердца.
Как бы сильно она ни страдала, чужое страдание не принесло бы ей счастья.
Одного за другим N возвращал свои дроны, и Нга-Йи в последний раз посмотрела на Вайолет и ее брата. Почему-то на ум ей пришла знаменитая первая строка из «Анны Карениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Брат и сестра опустились на колени на пороге и обнялись. Входная дверь осталась открытой нараспашку. Вайолет вся дрожала. Наверное, она плакала. А Нга-Йи думала о том, что если бы в тот майский день она вернулась домой минут на десять раньше, то, может быть, вот так же обнимала бы Сиу-Ман, и они сидели бы на полу около входной двери и плакали.
Из глаз Нга-Йи хлынули слезы. Вскоре она разрыдалась и перестала себя сдерживать. После гибели Сиу-Ман она всякий раз, когда плакала, чувствовала ненависть, жажду отомстить виновникам смерти сестры, злобу на весь мир, гнев на несправедливость судьбы. А теперь она не ощущала ничего, кроме тоски, и плакала только потому, что осталась без любимой младшей сестренки. N протянул ей бумажный носовой платок, но платка ей все равно не хватило бы. Ей казалось, что она вот-вот лишится чувств и упадет на пол. Немного неохотно N опустился перед ней на колени и позволил ей уткнуться лицом в его грудь.
И хотя Нга-Йи давала себе слово, что никогда и ни за что не проявит слабость перед N, и хотя она все еще терпеть его не могла, все же ей стало немного легче и спокойней, когда она обхватила руками его грязную, мятую «кенгурушку».
Видимо, даже людям, привыкшим к одиночеству, порой нужно чье-то утешение.
Воскресенье, 18 мая 2014
Глава девятая
000
– Кеннет Ли, заламывая руки, нервно расхаживал по тесному офису GT Technology Ltd. Он понимал, что перед своими работниками ему следует держаться храбро, но Сзето Вай должен был подъехать с минуты на минуту – на презентацию плана. От этого будущее компании зависело целиком и полностью. Но стоило господину Ли глянуть на Чунг-Нама, всю его напускную уверенность как ветром сдувало. Не так уж хорошо Кеннет Ли читал по лицам, однако даже он по темным кругам под глазами Чунг-Нама мог определить, что тот несколько ночей не спал.
– С вами все в порядке, Чунг-Нам? Вы наш главный докладчик, от вас все зависит, – проговорил господин Ли. – Не волнуйтесь. У меня все готово, – улыбнулся Чунг-Нам.
Говорил-то он уверенно, но господина Ли не убедил. Всего лишь день назад он слышал, как Чунг-Нам репетировал свое выступление, но ничегошеньки не понял, о чем тот говорил, – не мог взять в толк, что такое «повторяющиеся бонусы», «С-долларовые фьючерсы» и как то и другое поможет их бизнесу. Когда он спросил об этом, Чунг-Нам перешел на еще более замысловатую терминологию, пытаясь объяснить боссу, каким образом эти самые штуки побудят Сзето Вая к инвестициям. В итоге господин Ли сдался.
Хао тоже сидел, так сказать, на скамейке запасных. Ему был отведен короткий фрагмент в самом конце – он должен был продемонстрировать клиентский опыт транзакции С-долларов.
– Эй, с тобой точно все хорошо? – прошептал Хао, когда господин Ли отвернулся, чтобы спросить у Джоанн, не забыла ли та заказать столик в самом дорогом ресторане Лангхэм-Плейс. Хао замечал, каким рассеянным был Чунг-Нам в последние несколько дней. Замечал, несмотря на то что был смертельно испуган близостью своего предстоящего выступления в конце презентации.
– Конечно, со мной все в полном порядке, – ответил Чунг-Нам.
– А видок у тебя нервный. Что случилось?
– Да ничего, просто кое-какие личные дела, – ответил Чунг-Нам. – Не переживай. Завтра мы станем первой гонконгской фирмой, в которую вложит денежки SIQ. А когда это произойдет, мы будем стоить вдесятеро больше, и тебе останется переживать только из-за того, как найти время для множества интервью с газетчиками.
– Газетчики захотят говорить только с господином Ли – я-то тут при чем?
– А ты наш разработчик клиентского опыта. Наверняка представители СМИ захотят, чтобы ты сказал им пару слов.
Чунг-Нам улыбался, но Хао не был уверен, что это шутка. Он четко видел, что Чунг-Нам не в лучшей форме, но по крайней мере глаза у него сверкали. Господин Ли, напротив, своего лидерства никоим образом не выказывал. Если бы сейчас в офис приехал кто-то вместо Сзето Вая, они могли бы предположить, что босс тут Чунг-Нам.
Динь-дон!
Звякнул дверной звонок – первый удар в финальной битве. Джоанн поспешила к двери, за ней следом устремился господин Ли, забыв о каком бы то ни было достоинстве. Чунг-Нам и Хао замкнули процессию.
– Мистер Сзето! Добро пожаловать, добро пожаловать!
– Кеннет, прошу прощения за небольшое опоздание. Пробки…
– Никаких проблем, никаких проблем.