Всё та же я
Часть 21 из 23 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– На обратном пути нужно остановиться у «Макналли Джексон» – купить красивой оберточной бумаги.
– У нас ведь есть оберточная бумага в…
– Стивен говорил о специальной, сделанной вручную бумаге. Я хочу завернуть это в специальную бумагу. Гарри, ты знаешь магазин, о котором я говорю? Мы ведь можем на обратном пути заскочить в Сохо? – Она помахала рукой.
Я откинулась на спинку сиденья, чувствуя, что начинаю впадать в отчаяние. Гарри завел лимузин и, осторожно вырулив с этой парковки убитых машин, повез нас туда, что, по его мнению, было цивилизованным миром.
На Пятую авеню мы прибыли в шестнадцать сорок. Агнес вышла из машины, я поспешила за ней, сжимая пакет со специальной оберточной бумагой:
– Агнес, я… я вот тут думаю… а можно мне сегодня уйти пораньше…
– Прямо не знаю, какое платье лучше надеть, «Темперли» или «Бэдгли Мишка». Что скажешь?
Я попыталась вспомнить оба платья. И одновременно прикинуть, сколько времени займет дорога до Таймс-сквер, где меня уже ждал Сэм.
– Думаю, «Темперли». Нет, определенно. Это платье бесподобно. Агнес, вы помните, что разрешили мне сегодня уйти пораньше?
– Но ведь оно темно-синее. Не уверена, что это мой цвет. И туфли, которые к нему подходят, натирают пятку.
– Мы ведь говорили об этом на прошлой неделе. Так что, я могу идти? Просто мне ужасно хочется проводить Сэма в аэропорт. – Я изо всех сил старалась скрыть звенящие в голосе раздраженные нотки.
– Сэма? – Агнес кивком поздоровалась с Ашоком.
– Моего парня.
Агнес задумалась:
– Мм… Ладно. Ой, они все просто обалдеют от моего рисунка. Знаешь, Стивен просто гений. Настоящий гений.
– Так я могу идти?
– Конечно.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. Если через десять минут я выйду из дому и поеду на метро, то уже в полшестого встречусь с Сэмом. А значит, мы еще час с небольшим сможем побыть вместе. Все лучше, чем ничего.
За нами закрылись двери лифта. Агнес достала компактную пудру и, надув губы, проверила, не размазалась ли губная помада.
– Может, все-таки подождешь, пока я не оденусь. Мне нужен свежий взгляд на «Темперли».
Агнес четыре раза меняла наряды. И я уже точно не успевала встретиться с Сэмом в Мидтауне, на Таймс-сквер или где бы то ни было. В результате я приехала в аэропорт имени Джона Кеннеди за пятнадцать минут до того, как ему уже было пора проходить через рамки секьюрити. Протиснувшись сквозь толпу пассажиров, я вбежала в терминал и бросилась к Сэму, топтавшемуся у табло отправления.
– Прости. Мне так жаль.
Минуту-другую мы сжимали друг друга в объятиях.
– Что стряслось?
– Агнес, вот что.
– А разве она не обещала сегодня отпустить тебя пораньше? Мне казалось, она стала твоей подружкой.
– Она зациклилась на этой картинке, и все пошло… Господи, это был форменный дурдом! – Я воздела руки к небу. – Сэм, ты даже не представляешь, какой ерундой я тут занимаюсь! Она заставила меня задержаться, потому что не могла решить, какое платье лучше надеть. По крайней мере, Уилл действительно во мне нуждался.
Наклонившись, Сэм прижался лбом к моей голове:
– Но зато у нас было сегодняшнее утро.
Я повисла у Сэма на шее и поцеловала, прильнув к нему всем телом. Время остановилось, мы стояли с закрытыми глазами, забыв о коловращении жизни вокруг.
И тут ожил мой телефон.
– Пусть себе звонит, я не буду отвечать, – проговорила я в грудь Сэма.
Но телефон не умолкал, упорно продолжая трезвонить.
– Это, должно быть, она. – Сэм мягко отстранил меня.
С тихим стоном я вытащила из заднего кармана телефон и прижала к уху:
– Агнес?
– Нет, это Джош. Я просто позвонил, чтобы узнать, как все прошло.
– Джош! Хм… о… Да, все отлично. Спасибо большое! – Я отвернулась в сторону, зажав другое ухо рукой.
Сэм явно напрягся.
– Значит, он сделал для вас рисунок?
– Да, сделал. Она просто счастлива. Спасибо большое, что помог. Послушай, сейчас я немного занята, но все равно спасибо. Это невероятно мило с твоей стороны.
– Рад, что все получилось. Послушай, позвони мне, хорошо? Давай как-нибудь пересечемся, попьем кофе.
– Конечно! – Выключив телефон, я обнаружила, что Сэм внимательно за мной наблюдает.
– Парень, с которым ты познакомилась на балу.
– Это длинная история.
– О’кей.
– Просто он помог мне решить сегодня проблему с этим дурацким рисунком для Агнес. Я была в полном отчаянии.
– Значит, у тебя был номер его телефона.
– Мы в Нью-Йорке. У всех есть номера телефонов друг друга. – (Сэм, демонстративно похлопав себя по голове, отвернулся.) – Это ничего не значит. Правда. – Я шагнула к Сэму, потянув его за пряжку ремня. Я чувствовала, как счастливый уик-энд снова ускользает от меня. – Сэм… Сэм…
Сэм немного оттаял и обнял меня, положив подбородок мне на макушку:
– Все не так, как…
– Я знаю. Знаю, что все не так. Но я люблю тебя, а ты любишь меня, и мы даже успели заголиться. И это было здорово, да? То, что мы делали голышом.
– Типа на пять минут.
– Лучшие пять минут за прошедшие четыре недели. Пять минут, которые помогут мне продержаться следующие четыре.
– Да, но только не четыре, а целых семь.
Я засунула руки в задние карманы его брюк:
– Давай не будем ссориться. Ну пожалуйста! Не хочу, чтобы ты уезжал с обидой в душе из-за какого-то дурацкого звонка от человека, который вообще для меня ничего не значит.
Его лицо смягчилось под моим умоляющим взглядом; впрочем, как всегда. Больше всего мне нравилось в Сэме то, что он, весь из себя такой мужественный, буквально таял, когда смотрел на меня.
– Просто я злюсь на тебя. Злюсь на себя. На еду, которой меня накормили в самолете, или на тот бурито, или на что там еще. И на эту твою дамочку, которая даже платья сама толком надеть не может.
– Я приеду на Рождество. На целую неделю.
Сэм нахмурился. Приподнял мое лицо за подбородок. Руки у него были теплыми, немного шершавыми. Мы поцеловались, потом, целую вечность спустя, он выпрямился и посмотрел на табло.
– А теперь ты должен идти, – вздохнула я.
– А теперь я должен идти.
Я проглотила ком в горле. Поцеловав меня на прощание, Сэм закинул сумку на плечо. И я еще долго смотрела ему вслед, пока он не исчез за рамками секьюрити.
В принципе, мне несвойственны резкие смены настроения. Я не умею хлопать дверьми, хмуриться, закатывать глаза. Но в тот вечер, возвращаясь домой на метро, я прокладывала себе дорогу локтями в толпе и огрызалась совсем как местная жительница. И при этом постоянно проверяла время. Он сейчас в зале отправления. Садится на борт. И все, он… в самолете. Когда его самолет уже был готов подняться в воздух, у меня оборвалось сердце, а на душе стало совсем паршиво. Купив суши навынос, я направилась от метро в сторону дома, где жили Гупники. Оказавшись в своей комнатушке, я села и уставилась на контейнер с суши, затем – в стенку, после чего поняла, что больше ни секунды не могу оставаться наедине со своими мыслями, и постучалась к Натану.
– Войдите.
Натан, в обтягивающих шортах и майке, смотрел, с пивом в руках, американский футбол. Он бросил на меня вопросительный взгляд, явно давая понять, что ему сейчас немножко не до того.
– Можно поесть у тебя?
Натан неохотно оторвал глаза от экрана:
– Плохой день? – (Я кивнула.) – Нуждаешься в дружеском объятии?
Я покачала головой:
– Чисто виртуально. Если начнешь меня жалеть, я точно разревусь.
– У нас ведь есть оберточная бумага в…
– Стивен говорил о специальной, сделанной вручную бумаге. Я хочу завернуть это в специальную бумагу. Гарри, ты знаешь магазин, о котором я говорю? Мы ведь можем на обратном пути заскочить в Сохо? – Она помахала рукой.
Я откинулась на спинку сиденья, чувствуя, что начинаю впадать в отчаяние. Гарри завел лимузин и, осторожно вырулив с этой парковки убитых машин, повез нас туда, что, по его мнению, было цивилизованным миром.
На Пятую авеню мы прибыли в шестнадцать сорок. Агнес вышла из машины, я поспешила за ней, сжимая пакет со специальной оберточной бумагой:
– Агнес, я… я вот тут думаю… а можно мне сегодня уйти пораньше…
– Прямо не знаю, какое платье лучше надеть, «Темперли» или «Бэдгли Мишка». Что скажешь?
Я попыталась вспомнить оба платья. И одновременно прикинуть, сколько времени займет дорога до Таймс-сквер, где меня уже ждал Сэм.
– Думаю, «Темперли». Нет, определенно. Это платье бесподобно. Агнес, вы помните, что разрешили мне сегодня уйти пораньше?
– Но ведь оно темно-синее. Не уверена, что это мой цвет. И туфли, которые к нему подходят, натирают пятку.
– Мы ведь говорили об этом на прошлой неделе. Так что, я могу идти? Просто мне ужасно хочется проводить Сэма в аэропорт. – Я изо всех сил старалась скрыть звенящие в голосе раздраженные нотки.
– Сэма? – Агнес кивком поздоровалась с Ашоком.
– Моего парня.
Агнес задумалась:
– Мм… Ладно. Ой, они все просто обалдеют от моего рисунка. Знаешь, Стивен просто гений. Настоящий гений.
– Так я могу идти?
– Конечно.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. Если через десять минут я выйду из дому и поеду на метро, то уже в полшестого встречусь с Сэмом. А значит, мы еще час с небольшим сможем побыть вместе. Все лучше, чем ничего.
За нами закрылись двери лифта. Агнес достала компактную пудру и, надув губы, проверила, не размазалась ли губная помада.
– Может, все-таки подождешь, пока я не оденусь. Мне нужен свежий взгляд на «Темперли».
Агнес четыре раза меняла наряды. И я уже точно не успевала встретиться с Сэмом в Мидтауне, на Таймс-сквер или где бы то ни было. В результате я приехала в аэропорт имени Джона Кеннеди за пятнадцать минут до того, как ему уже было пора проходить через рамки секьюрити. Протиснувшись сквозь толпу пассажиров, я вбежала в терминал и бросилась к Сэму, топтавшемуся у табло отправления.
– Прости. Мне так жаль.
Минуту-другую мы сжимали друг друга в объятиях.
– Что стряслось?
– Агнес, вот что.
– А разве она не обещала сегодня отпустить тебя пораньше? Мне казалось, она стала твоей подружкой.
– Она зациклилась на этой картинке, и все пошло… Господи, это был форменный дурдом! – Я воздела руки к небу. – Сэм, ты даже не представляешь, какой ерундой я тут занимаюсь! Она заставила меня задержаться, потому что не могла решить, какое платье лучше надеть. По крайней мере, Уилл действительно во мне нуждался.
Наклонившись, Сэм прижался лбом к моей голове:
– Но зато у нас было сегодняшнее утро.
Я повисла у Сэма на шее и поцеловала, прильнув к нему всем телом. Время остановилось, мы стояли с закрытыми глазами, забыв о коловращении жизни вокруг.
И тут ожил мой телефон.
– Пусть себе звонит, я не буду отвечать, – проговорила я в грудь Сэма.
Но телефон не умолкал, упорно продолжая трезвонить.
– Это, должно быть, она. – Сэм мягко отстранил меня.
С тихим стоном я вытащила из заднего кармана телефон и прижала к уху:
– Агнес?
– Нет, это Джош. Я просто позвонил, чтобы узнать, как все прошло.
– Джош! Хм… о… Да, все отлично. Спасибо большое! – Я отвернулась в сторону, зажав другое ухо рукой.
Сэм явно напрягся.
– Значит, он сделал для вас рисунок?
– Да, сделал. Она просто счастлива. Спасибо большое, что помог. Послушай, сейчас я немного занята, но все равно спасибо. Это невероятно мило с твоей стороны.
– Рад, что все получилось. Послушай, позвони мне, хорошо? Давай как-нибудь пересечемся, попьем кофе.
– Конечно! – Выключив телефон, я обнаружила, что Сэм внимательно за мной наблюдает.
– Парень, с которым ты познакомилась на балу.
– Это длинная история.
– О’кей.
– Просто он помог мне решить сегодня проблему с этим дурацким рисунком для Агнес. Я была в полном отчаянии.
– Значит, у тебя был номер его телефона.
– Мы в Нью-Йорке. У всех есть номера телефонов друг друга. – (Сэм, демонстративно похлопав себя по голове, отвернулся.) – Это ничего не значит. Правда. – Я шагнула к Сэму, потянув его за пряжку ремня. Я чувствовала, как счастливый уик-энд снова ускользает от меня. – Сэм… Сэм…
Сэм немного оттаял и обнял меня, положив подбородок мне на макушку:
– Все не так, как…
– Я знаю. Знаю, что все не так. Но я люблю тебя, а ты любишь меня, и мы даже успели заголиться. И это было здорово, да? То, что мы делали голышом.
– Типа на пять минут.
– Лучшие пять минут за прошедшие четыре недели. Пять минут, которые помогут мне продержаться следующие четыре.
– Да, но только не четыре, а целых семь.
Я засунула руки в задние карманы его брюк:
– Давай не будем ссориться. Ну пожалуйста! Не хочу, чтобы ты уезжал с обидой в душе из-за какого-то дурацкого звонка от человека, который вообще для меня ничего не значит.
Его лицо смягчилось под моим умоляющим взглядом; впрочем, как всегда. Больше всего мне нравилось в Сэме то, что он, весь из себя такой мужественный, буквально таял, когда смотрел на меня.
– Просто я злюсь на тебя. Злюсь на себя. На еду, которой меня накормили в самолете, или на тот бурито, или на что там еще. И на эту твою дамочку, которая даже платья сама толком надеть не может.
– Я приеду на Рождество. На целую неделю.
Сэм нахмурился. Приподнял мое лицо за подбородок. Руки у него были теплыми, немного шершавыми. Мы поцеловались, потом, целую вечность спустя, он выпрямился и посмотрел на табло.
– А теперь ты должен идти, – вздохнула я.
– А теперь я должен идти.
Я проглотила ком в горле. Поцеловав меня на прощание, Сэм закинул сумку на плечо. И я еще долго смотрела ему вслед, пока он не исчез за рамками секьюрити.
В принципе, мне несвойственны резкие смены настроения. Я не умею хлопать дверьми, хмуриться, закатывать глаза. Но в тот вечер, возвращаясь домой на метро, я прокладывала себе дорогу локтями в толпе и огрызалась совсем как местная жительница. И при этом постоянно проверяла время. Он сейчас в зале отправления. Садится на борт. И все, он… в самолете. Когда его самолет уже был готов подняться в воздух, у меня оборвалось сердце, а на душе стало совсем паршиво. Купив суши навынос, я направилась от метро в сторону дома, где жили Гупники. Оказавшись в своей комнатушке, я села и уставилась на контейнер с суши, затем – в стенку, после чего поняла, что больше ни секунды не могу оставаться наедине со своими мыслями, и постучалась к Натану.
– Войдите.
Натан, в обтягивающих шортах и майке, смотрел, с пивом в руках, американский футбол. Он бросил на меня вопросительный взгляд, явно давая понять, что ему сейчас немножко не до того.
– Можно поесть у тебя?
Натан неохотно оторвал глаза от экрана:
– Плохой день? – (Я кивнула.) – Нуждаешься в дружеском объятии?
Я покачала головой:
– Чисто виртуально. Если начнешь меня жалеть, я точно разревусь.