Все зло в шоколаде!
Часть 29 из 33 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
От гордой красавицы, когда-то шпынявшей и обливавшей презрением толстушку-падчерицу, не осталось ничего. Сейчас Иринка видела изломанную старуху, каким-то чудом еще цепляющуюся за жизнь, удерживающуюся на самой грани. В сражении ее не только искалечили, полузажившими ранами от когтей и клыков пестрело тело. Куда хуже, что лорре перебили позвоночник и ее парализовало. Вампирская регенерация с травмами от чудовища не справилась. Женщина оказалась обречена на полную неподвижность.
– Лорра Триавда, лорра Ивэйда прошла ритуальный путь, вступила в наследие Темного Искуса и вернулась в замок! – негромко, но четко объявил с порога управляющий, давая знак сиделке уйти из комнаты. Та мгновенно повиновалась.
Поднялись тяжелые веки. И глаза, живые, сверкающие, как камень в перстне князя, а не тусклые стекляшки, уставились на Ивку. Бескровные губы каркнули:
– Оставь нас, Шетсар. А ты подойди…
«Блин, чувствую себя Джейн Эйр у постели тетушки Рид!» – мелькнула у Иринки Ивкиной нелепая мысль.
Но делать нечего, надо! Потому что идею следовало попробовать воплотить в жизнь, и желательно поскорее, пока старушка не отбросила тапки. Попахивало от нее, прямо скажем, не розами. Сосредоточившись, девушка поняла, что кроме запаха умирающего тела чувствует и запах крови лорры. Вкусным он не был, но и характерным для мерзавцев высокого калибра, вопреки всем ожиданиям, тоже. К сожалению! Бедной девушке снова попалась овсянка, причем в ее худшем исполнении – на воде, без соли. Похоже, жизнью лорры княгини была диета во всем: чувствах, желаниях, действиях. Все было подчинено поставленным целям, и только им.
Старуха оглядела Ивку, как платье на витрине, или нет, даже как скаковую лошадь, на которую собиралась сделать ставку, и, утомленно прикрыв веки, заговорила:
– Темный Искус – великая кровь, но столь же непознанная. Кому дар богов, кому проклятие. Твоя мать… Я всегда ревновала Рийадора к ней. Я была назначена ему еще девочкой, но явилась она, и он порвал все договоренности. Как я рыдала, дурочка! Недолго. Она ушла, не прощаясь, оставила лишь записку. Дескать, прости, так будет лучше, чтобы кровь Ивэйды смогла пробудиться. О муже ни слова. Этого он ни ей, ни тебе не простил. Понял, что использовали его, как семенного бычка. Я тоже не видела в тебе ни дочери, ни наследницы. Привязываться бессмысленно. Вас кровь гонит в дорогу. Пыталась пробудить ее в тебе поскорее. Что только ни делала, все тщетно. Ни одиночество, ни унижение, ни боль, ни насилие не срабатывали. Ты, дурочка, как телушка на бойне, все покорно сносила как должное. Оставался последний шанс – отдать тебя ритуальному пути. Я не ошиблась, сработало. Кровь пробудилась!
Иринка слушала вдовствующую княгиню с широко раскрытыми зенками и приоткрытым ртом. Так вот кто стоял за всеми бедами толстушки Ивки! Над ней всего-навсего ставили эксперимент. Но тогда стоп: а как же та полоумная крестьяночка?
– А в деревне девчонку, за меня принятую, зачем убили? – ляпнула Иринка.
Прежде чем делать ценное предложение княгине, она должна была выяснить все до конца, чтобы не подложить свинью самой себе.
– Не уследила, Дайжен постарался. Горячий у меня мальчик вырос, красивый, сильный, гордый…
– Только гнилой внутри. Потому и из зала чудовищем вышел, – безжалостно отрезала Иринка, слишком в этот миг обиженная за неудачную попытку устранения себя любимой, чтобы сдержаться.
– Убей его, прошу, ты же его всегда ненавидела, отыщи и убей, пусть душа найдет покой и новую звездную тропу, – прошептала старуха, ломая себя, переступая через обиды и гордость ради сына.
– У меня есть встречное предложение, – деловито провозгласила Иринка. – Лорра Триавда! Ты, конечно, на вкус для меня омерзительнее овсянки, но ради Валадара… Словом, я укушу и вылечу тебя. Согласна?
Столько Иринка уговаривала себя, собиралась с духом, и все только ради того, чтобы услыхать:
– Нет, Ивэйда. Не получится. Я не хочу и не желаю жить без тех, кого любила. Княжество твое, возьми его и правь достойно, если сможешь!
– Но лорра… – мяукнула попаданка жалобно, готовая уговаривать и даже, блин, просить эту отвратительную женщину.
– Достаточно! – твердо отрезала княгиня, отказываясь от шанса на жизнь, и утомленно прикрыла глаза. – Ступай, вели зайти Шетсару. И последнее… Не верь, не верь сладким речам змей! Не совершай моей ошибки!
На этой странной ноте лорра надрывно, с хлюпаньем, закашлялась и разговаривать, тем паче уговаривать ее стало совершенно невозможно. Пожалуй, следовало дать больной отдохнуть, подумать, как приятно жить, и жить здоровой, а потом насесть на нее снова.
«Облом!» – в отчаянии толкнулось в пустой Иринкиной голове одно-единственное слово. Она вышла из комнаты и сказала:
– Лорр Шетсар, она зовет.
В это время клокочущий кашель за дверьми перешел в мерзкий хрип и стих. Управляющий скользнул в покои вдовствующей княгини и тут же приоткрыл дверь, громко провозгласив:
– Лорра Триавда ушла по звездному пути! Пусть Четверо будут к ней милостивы!
«Как? Когда успела? Кто разрешил? Старая перечница жестко меня обломала!» – заполошно заметались мысли у Иринки, пока Шетсар звал слуг, отдавая все необходимые и соответствующие моменту распоряжения.
– Моя лорра, – вывел девушку из прострации глубокий голос Диаля и нежное касание его пальцев к ледяной ладони, – тебя зовут.
Глава 35
Не верь змеям
Иринка вздрогнула, очнувшись, и машинально последовала туда, куда ее повел эльф. Снова в кабинет отца. Опять туда, откуда она вот почти только что уходила уговаривать мачеху и надеялась, дурочка, на то, что все обойдется. Хотите насмешить богов? Расскажите им о своих планах или громко подумайте! Этим монстрам-телепатам без разницы, хотя смотреть небось нравится больше, потому ТВ и популярнее радио. Опять она, наверное, здорово позабавила Звездную Четверку.
– Лорра Ивэйда, – твердо начал Шетсар. – Мне не нравится, как умерла лорра Триавда.
– Я предложила ее вылечить, она отказалась, – жалобно мяукнула Ивкина в свое оправдание. Что она еще могла сказать? Свидетелей-то у беседы не имелось, алиби нет.
– Могу понять, – вместо упреков почтительно склонил голову управляющий и фактически повторил слова покойницы: – Лорра потеряла всех, ради кого жила, и утратила волю к жизни. Но я веду речь о другом. Кровь горлом – это не следствие ран, полученных в сражении у ритуального зала, это явственная печать проклятия от нарушенной клятвы. По-видимому, лорра сказала нечто, о чем должна была молчать, в чем давала слово под властью знаков, вероятно, Деварда. К сожалению, я посвященный Лайшеаллы и не смогу увидеть истаивающих отпечатков.
– Я посвященный Мертвителя, – вступил в беседу Диаль.
– Поторопись! – попросил Шетсар и протянул эльфу перстень-печатку почетного гостя замка, взяв ее из сосуда, до жути напоминающего хрустальную конфетницу, водруженную на краю стола князя.
Эльф, ничего не говоря своей лорре, молча перстень принял, надел и испарился из кабинета. Вернулся быстро, Иринка даже не успела намолчаться вдоволь и засыпать Шетсара вопросами. Спокойное выражение его лица, впрочем, ни о чем еще не говорило. Стоило лишь припомнить вдохновенную легкую улыбку, играющую на устах эрр-оля, когда он убивал.
Встав за спиной своей лорры-оль, Диаль констатировал:
– Печать молчания, нарушенная. Успел рассмотреть под оком прозрения. Делал мастер, но молодой, силы на сокрытие следов пожалел или не знал, как скрывать.
«Приплыли», – мрачно вздохнула Иринка, припоминая комбинацию из вроде бы простых семи символов Мертвителя, о которой среди прочих ей толковал в дороге Диаль. Она даже не пыталась их воспроизвести, помня эксперимент с туманом. Но была почти уверена: даже при полном божественном попустительстве чертежных навыков Иринки-Ивки точно не хватило бы, чтобы воспроизвести быстро и безупречно семь знаков кряду. А уж действовать так, чтобы начертить это самое око в считаные секунды и безукоризненно, она и подавно не смогла бы. Воистину Диаль крут во всем, а ей остается голимая теория или применение рунной божественной магии как оружия массового хаотического поражения.
– Что именно сказала тебе мачеха, постарайся вспомнить, моя лорра, это важно, – попросил эрр-оль.
– Ну… что никогда меня не любила, что шпыняла ради пробуждения силы, – начала неохотно, но честно перечислять девушка.
– Ее последние слова, возможно, пара фраз, не больше, – тактично внес коррективы эрр-оль. – Проклятие начинает действовать с отсрочкой не более пяти ударов сердца.
– Чтобы я не верила сладкоголосым змеям, – процитировала Иринка в абсолютном обалдении. Важности в этом бредовом заявлении она никакой не видела, как ни старалась. – Может, это у нее уже бред начинался или имелась в виду какая-то аллегория о льстецах?
– Не думаю, моя лорра, – хмуро качнул головой управляющий и пояснил: – Не так давно в замке были гости. Торговый караван. Привозили красивые пояса из змеиных шкур, драгоценные украшения из самоцветных камней, оружие и кое-что другое. Лорра дозволила им расположиться у стен замка. Даже сама ходила к шатрам. Пыталась развеяться. Вернулась с покупками, причем траты на первый взгляд были более чем скромными, а украшения и оружие высокого качества. Лорра казалась задумчивой и в то же время очень довольной. Торговцы не успели отъехать, как начались разговоры о том, что Дайжену пора заявить права на перстень князя и пройти ритуал принятия богами. Твой брат… У него были недостатки, но он никогда не был трусом и полностью доверял матери. Поверил ей и в том, что у него выйдет овладеть силой камня, управляющего защитной сетью, и одновременно пройти посвящение, обретя милость бога.
«Индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела», – растерянно подумала девушка, пытаясь разобраться, куда клонит управляющий и при чем здесь слова мачехи о змеях.
– В торговом караване были купцы и гадатели из нагов, – проронил Шетсар. – Думаю, лорре Триавде могли обещать или напророчить нечто, заставившее ее действовать необдуманно и поспешно.
– Среди выходцев из Найгссошс встречаются мастера затуманить сознание даже самым недоверчивым и здравомыслящим, – проронил Диаль, вспоминая что-то свое и явно недоброе.
«То есть мачехе прополоскали мозги, заставив отправить Дайжена в ритуальный зал. А на фига? В чем смысл? Он мог пройти и что тогда? Или не пройти. Одно из двух. И какие купоны с этого надеялся настричь неизвестный тип? Или все дело в том, что милый мальчик умудрился оскорбить кого-то важного в торговом караване и с ним просто разделались чужими руками? Но не слишком ли мудрено для торговцев? Нет, не вяжется. И, кстати, снова наги поднасрали, как у Келдирета. Эти змеехвостые что, просто своих соседей шибко не любят и пакостят от мелочовки до полномасштабных диверсий везде, где только можно? Вроде как Ивэйда такого не припоминает. Отношение к чешуйчато-хвостатым в замке вполне ровное было, без расизма, въевшегося на уровне подсознания. Да и в Меладе ни с чем подобным Иринка не сталкивалась. Или смысл в другом? И это самое другое до меня никак не доходит? Я же не Арман Ришелье и не Макиавелли, в политике ноль без палочки, даже новости эти никогда не слушала и не смотрела, всегда на другой канал переключала. Может, зря?»
– Для любого действия должна быть причина, – заметил Шетсар и спросил вовсе уж странное: – Скажи, лорра, вела ли ты беседы с нагами?
«Это он что, намекает на меня как на причину всего и, судя по его виду, даже не упрекает, а одобряет? Ну, старый интриган!» – Иринка не знала, возмутиться ли ей или восхититься полету фантазии управляющего, невесть что возомнившего о наследнице.
– За время моих странствий я беседовала с нагами лишь дважды: у лоточника покупала вафли с начинкой и у кожевника – пояс, расшитый бисером. Все! На заговорщиков не тянет, – максимально подробно отчиталась наследница, даже не думая каяться в несуществующей интриге или рассказывать вампиру о заговоре отравителей в людской провинции. Келдирет доверил ей тайну не для того, чтобы трепаться на всех углах. К тому же где Мелад людской и где вампирское княжество? Слишком всеохватный заговор выходит, если все проблемы вместе со змеехвостыми в одну веревку заплетать.
– Что ж, пока все, что мы можем, это предупредить стражей насчет любых нагов и поостеречься до выяснения причин. Как бы то ни было, лорра, но содеянного не изменишь. Наследник не вышел из зала князем, не подчинил своей воле и крови камень-алтарь, не обновил исконного запрета тварям таиться в чащах, не трогая живущих в Валадаре, не напитал силой охранные камни поселений и дорог. Теперь с каждым днем они будут слабеть, выпуская то тут, то там чудовищ из леса. Без владыки наш край обречен! – с легким вздохом закончил речь-перечисление с изобилием «не» Шетсар и в надежде глянул на Иринку.
«Он что, ждет, что я сейчас проникнусь патриотическими чувствами, утру слезы умиления, нацеплю перстень на палец и пойду по-быстрому подчинять камень? Я что, самоубийца? – искренне удивилась вампирской наивности девушка. – Да с чего бы это? Я им, сволочам, без жалости травившим девчонку, ничего не должна! Пусть выискивают достойного бастарда в своих рядах и в зал толкают на убой! Может, у отца где один-другой завалялся? Я бы уступила право на почетное самоубийство и все проблемы в придачу. Вот чего Шетсар на меня так смотрит? Я жить хочу, а не рисковать без толку».
– Лорре необходимо отдохнуть с дороги, – выручил ее Диаль, избавляя от необходимости обсуждать все прямо здесь и сейчас.
– Прошу меня простить, покои наследницы готовы и ждут, – склонил голову управляющий. – О спутниках лорры также позаботятся.
Вместо того чтобы сопроводить Иринку в старые Ивкины комнаты, весьма скромные по меркам наследницы, ее отвели в совершенно другие. Нет, не те, что когда-то принадлежали матери или Дайжену. Кажется, эти когда-то являлись почетными гостевыми. Во всяком случае, в пяти помещениях, габаритами застрявших между понятиями комната и зал, можно было сыграть в гольф. Поэтому места для Иринки, Диаля и отказавшегося покидать их Фаррашира нашлось с избытком. Наверняка оборотень решил для себя: «Оставишь их ненадолго, а потом, чего доброго, про новые трупы наместнику докладывай. Лучше уж приглядеть!»
Кстати, вещи из кареты, чтобы Иринка могла переодеться, уже были доставлены в покои. Осталось только смыть с себя дорожную пыль.
– Моя лорра, – едва за Фарраширом, уединившимся в отдельной комнате, и Шетсаром, удалившимся в коридор, закрылись двери, обратился Диаль к Иринке. Он устремил на нее сияющий любящий и абсолютно преданный взгляд.
– Умоляю тебя, будь осторожна и все обдумай перед тем, как входить в зал! Слишком странные сети плетутся вокруг!
«Так, стоп! – Ирина в полном обалдении уставилась на своего телохранителя и советчика и мысленно взвыла. – А с чего и этот взял, что я полезу туда, рискуя жизнью?»
– Боги направляют, но они никогда не толкают вперед раньше, чем ты будешь по-настоящему готов! – продолжал верный последователь Деварда.
«Кхм, да я как бы вообще не готова и готова не буду! Пусть боги думают, что хотят, у меня своя голова на плечах есть», – буркнула снова про себя Иринка, не горя желанием собачиться с Диалем.
– В твоей благородной душе, моя лорра, горит жажда защитить земли предков, укрыв своим княжеским плащом… – торжественно вещал эрр-оль, а попаданка отчаянно вопила мысленно: «Жажда защитить? Где ты ее разглядел, вкусняшка? Да я слинять отсюда хочу, и побыстрее, чтобы сами, кровососы проклятые, со всем разгребались, сами ту кашу, которую заварили, хлебали…»
Что-то возмущенно бурча про себя, Иринка ушла в ванную. Молча. Чтобы не наговорить мужчине, так странно толковавшему ее мотивы, мысли и желания, чего-то откровенно грубого. Диаль же не виноват, что у него ум за разум зашел, так сказать, на старости лет. Зато вкусный, красивый, за нее всех убьет…
А Диаль, едва за его лоррой закрылась дверь, разом прекратил играть одержимого высокими идеалами идиота. Отчаянно-грустным стало на миг прекрасное лицо древнего эльфа, чтобы миг спустя снова разгладиться.
«Прости, моя лорра-оль, – одними губами шепнул мужчина, склоняя голову и прячась за водопадом волос, не запылившихся и не растрепанных в сражениях и иных перипетиях дороги. – Прости за обман. Но с богами нельзя спорить. Они привели тебя сюда, к ритуальному залу. Ты или переступишь его порог добровольно, уверенная в себе, своих силах, с высокими чаяниями в душе, либо тебя туда втолкнут, не дожидаясь, пока ты переборешь сомнения и страхи. И тогда никто не поручится за исход битвы. Я не могу войти туда с тобой, но буду ждать и надеяться, что назад вернется моя лорра. Если же нет, упокою чудовище и лягу рядом».
Глава 36
Как здорово, что все мы здесь…
Размеры ванной, горячая вода и чистые полотенца должны были бы примирить Иринку с реальностью и успокоить, но почему-то никак не получалось выбросить из головы странные слова эльфийского идеалиста о ее якобы готовности к подвигу. Нет и не было ни в едином закоулке души попаданки ни единой искры, из которой способно было разгореться геройское пламя жертвенности. Войти в тот зал, откуда Дайжен – сильный и куда более выносливый – вышел монстром? Да ни за что! С какой стати? Она никому ничего не должна! Возмущение кипело, а перед глазами стояла белобрысая деревенская пигалица с доверчиво распахнутыми глазищами и ее статная, исполненная достоинства матушка с венком кос. Они ведь тоже живут в Валадаре, и рухнувшая сеть защиты ударит в первую очередь по глухим деревенькам, где нет ни магов, знатоков знаков, ни бойцов. С ними как? Заранее на прокорм чудовищам отдавать? Нет, нехорошо, нельзя. Но не самой же Иринке в зал лезть? Она ни разу не боец. Надо еще разок поговорить с Шетсаром. Пусть подскажет насчет незаконнорожденных потомков. И Диаля надо расспросить. Кажется, он что-то говорил о возможности использования знаков – божественных рун для поиска кровных родственников. Пусть применит, а уж крови она даст сколько потребуется.
– Лорра Триавда, лорра Ивэйда прошла ритуальный путь, вступила в наследие Темного Искуса и вернулась в замок! – негромко, но четко объявил с порога управляющий, давая знак сиделке уйти из комнаты. Та мгновенно повиновалась.
Поднялись тяжелые веки. И глаза, живые, сверкающие, как камень в перстне князя, а не тусклые стекляшки, уставились на Ивку. Бескровные губы каркнули:
– Оставь нас, Шетсар. А ты подойди…
«Блин, чувствую себя Джейн Эйр у постели тетушки Рид!» – мелькнула у Иринки Ивкиной нелепая мысль.
Но делать нечего, надо! Потому что идею следовало попробовать воплотить в жизнь, и желательно поскорее, пока старушка не отбросила тапки. Попахивало от нее, прямо скажем, не розами. Сосредоточившись, девушка поняла, что кроме запаха умирающего тела чувствует и запах крови лорры. Вкусным он не был, но и характерным для мерзавцев высокого калибра, вопреки всем ожиданиям, тоже. К сожалению! Бедной девушке снова попалась овсянка, причем в ее худшем исполнении – на воде, без соли. Похоже, жизнью лорры княгини была диета во всем: чувствах, желаниях, действиях. Все было подчинено поставленным целям, и только им.
Старуха оглядела Ивку, как платье на витрине, или нет, даже как скаковую лошадь, на которую собиралась сделать ставку, и, утомленно прикрыв веки, заговорила:
– Темный Искус – великая кровь, но столь же непознанная. Кому дар богов, кому проклятие. Твоя мать… Я всегда ревновала Рийадора к ней. Я была назначена ему еще девочкой, но явилась она, и он порвал все договоренности. Как я рыдала, дурочка! Недолго. Она ушла, не прощаясь, оставила лишь записку. Дескать, прости, так будет лучше, чтобы кровь Ивэйды смогла пробудиться. О муже ни слова. Этого он ни ей, ни тебе не простил. Понял, что использовали его, как семенного бычка. Я тоже не видела в тебе ни дочери, ни наследницы. Привязываться бессмысленно. Вас кровь гонит в дорогу. Пыталась пробудить ее в тебе поскорее. Что только ни делала, все тщетно. Ни одиночество, ни унижение, ни боль, ни насилие не срабатывали. Ты, дурочка, как телушка на бойне, все покорно сносила как должное. Оставался последний шанс – отдать тебя ритуальному пути. Я не ошиблась, сработало. Кровь пробудилась!
Иринка слушала вдовствующую княгиню с широко раскрытыми зенками и приоткрытым ртом. Так вот кто стоял за всеми бедами толстушки Ивки! Над ней всего-навсего ставили эксперимент. Но тогда стоп: а как же та полоумная крестьяночка?
– А в деревне девчонку, за меня принятую, зачем убили? – ляпнула Иринка.
Прежде чем делать ценное предложение княгине, она должна была выяснить все до конца, чтобы не подложить свинью самой себе.
– Не уследила, Дайжен постарался. Горячий у меня мальчик вырос, красивый, сильный, гордый…
– Только гнилой внутри. Потому и из зала чудовищем вышел, – безжалостно отрезала Иринка, слишком в этот миг обиженная за неудачную попытку устранения себя любимой, чтобы сдержаться.
– Убей его, прошу, ты же его всегда ненавидела, отыщи и убей, пусть душа найдет покой и новую звездную тропу, – прошептала старуха, ломая себя, переступая через обиды и гордость ради сына.
– У меня есть встречное предложение, – деловито провозгласила Иринка. – Лорра Триавда! Ты, конечно, на вкус для меня омерзительнее овсянки, но ради Валадара… Словом, я укушу и вылечу тебя. Согласна?
Столько Иринка уговаривала себя, собиралась с духом, и все только ради того, чтобы услыхать:
– Нет, Ивэйда. Не получится. Я не хочу и не желаю жить без тех, кого любила. Княжество твое, возьми его и правь достойно, если сможешь!
– Но лорра… – мяукнула попаданка жалобно, готовая уговаривать и даже, блин, просить эту отвратительную женщину.
– Достаточно! – твердо отрезала княгиня, отказываясь от шанса на жизнь, и утомленно прикрыла глаза. – Ступай, вели зайти Шетсару. И последнее… Не верь, не верь сладким речам змей! Не совершай моей ошибки!
На этой странной ноте лорра надрывно, с хлюпаньем, закашлялась и разговаривать, тем паче уговаривать ее стало совершенно невозможно. Пожалуй, следовало дать больной отдохнуть, подумать, как приятно жить, и жить здоровой, а потом насесть на нее снова.
«Облом!» – в отчаянии толкнулось в пустой Иринкиной голове одно-единственное слово. Она вышла из комнаты и сказала:
– Лорр Шетсар, она зовет.
В это время клокочущий кашель за дверьми перешел в мерзкий хрип и стих. Управляющий скользнул в покои вдовствующей княгини и тут же приоткрыл дверь, громко провозгласив:
– Лорра Триавда ушла по звездному пути! Пусть Четверо будут к ней милостивы!
«Как? Когда успела? Кто разрешил? Старая перечница жестко меня обломала!» – заполошно заметались мысли у Иринки, пока Шетсар звал слуг, отдавая все необходимые и соответствующие моменту распоряжения.
– Моя лорра, – вывел девушку из прострации глубокий голос Диаля и нежное касание его пальцев к ледяной ладони, – тебя зовут.
Глава 35
Не верь змеям
Иринка вздрогнула, очнувшись, и машинально последовала туда, куда ее повел эльф. Снова в кабинет отца. Опять туда, откуда она вот почти только что уходила уговаривать мачеху и надеялась, дурочка, на то, что все обойдется. Хотите насмешить богов? Расскажите им о своих планах или громко подумайте! Этим монстрам-телепатам без разницы, хотя смотреть небось нравится больше, потому ТВ и популярнее радио. Опять она, наверное, здорово позабавила Звездную Четверку.
– Лорра Ивэйда, – твердо начал Шетсар. – Мне не нравится, как умерла лорра Триавда.
– Я предложила ее вылечить, она отказалась, – жалобно мяукнула Ивкина в свое оправдание. Что она еще могла сказать? Свидетелей-то у беседы не имелось, алиби нет.
– Могу понять, – вместо упреков почтительно склонил голову управляющий и фактически повторил слова покойницы: – Лорра потеряла всех, ради кого жила, и утратила волю к жизни. Но я веду речь о другом. Кровь горлом – это не следствие ран, полученных в сражении у ритуального зала, это явственная печать проклятия от нарушенной клятвы. По-видимому, лорра сказала нечто, о чем должна была молчать, в чем давала слово под властью знаков, вероятно, Деварда. К сожалению, я посвященный Лайшеаллы и не смогу увидеть истаивающих отпечатков.
– Я посвященный Мертвителя, – вступил в беседу Диаль.
– Поторопись! – попросил Шетсар и протянул эльфу перстень-печатку почетного гостя замка, взяв ее из сосуда, до жути напоминающего хрустальную конфетницу, водруженную на краю стола князя.
Эльф, ничего не говоря своей лорре, молча перстень принял, надел и испарился из кабинета. Вернулся быстро, Иринка даже не успела намолчаться вдоволь и засыпать Шетсара вопросами. Спокойное выражение его лица, впрочем, ни о чем еще не говорило. Стоило лишь припомнить вдохновенную легкую улыбку, играющую на устах эрр-оля, когда он убивал.
Встав за спиной своей лорры-оль, Диаль констатировал:
– Печать молчания, нарушенная. Успел рассмотреть под оком прозрения. Делал мастер, но молодой, силы на сокрытие следов пожалел или не знал, как скрывать.
«Приплыли», – мрачно вздохнула Иринка, припоминая комбинацию из вроде бы простых семи символов Мертвителя, о которой среди прочих ей толковал в дороге Диаль. Она даже не пыталась их воспроизвести, помня эксперимент с туманом. Но была почти уверена: даже при полном божественном попустительстве чертежных навыков Иринки-Ивки точно не хватило бы, чтобы воспроизвести быстро и безупречно семь знаков кряду. А уж действовать так, чтобы начертить это самое око в считаные секунды и безукоризненно, она и подавно не смогла бы. Воистину Диаль крут во всем, а ей остается голимая теория или применение рунной божественной магии как оружия массового хаотического поражения.
– Что именно сказала тебе мачеха, постарайся вспомнить, моя лорра, это важно, – попросил эрр-оль.
– Ну… что никогда меня не любила, что шпыняла ради пробуждения силы, – начала неохотно, но честно перечислять девушка.
– Ее последние слова, возможно, пара фраз, не больше, – тактично внес коррективы эрр-оль. – Проклятие начинает действовать с отсрочкой не более пяти ударов сердца.
– Чтобы я не верила сладкоголосым змеям, – процитировала Иринка в абсолютном обалдении. Важности в этом бредовом заявлении она никакой не видела, как ни старалась. – Может, это у нее уже бред начинался или имелась в виду какая-то аллегория о льстецах?
– Не думаю, моя лорра, – хмуро качнул головой управляющий и пояснил: – Не так давно в замке были гости. Торговый караван. Привозили красивые пояса из змеиных шкур, драгоценные украшения из самоцветных камней, оружие и кое-что другое. Лорра дозволила им расположиться у стен замка. Даже сама ходила к шатрам. Пыталась развеяться. Вернулась с покупками, причем траты на первый взгляд были более чем скромными, а украшения и оружие высокого качества. Лорра казалась задумчивой и в то же время очень довольной. Торговцы не успели отъехать, как начались разговоры о том, что Дайжену пора заявить права на перстень князя и пройти ритуал принятия богами. Твой брат… У него были недостатки, но он никогда не был трусом и полностью доверял матери. Поверил ей и в том, что у него выйдет овладеть силой камня, управляющего защитной сетью, и одновременно пройти посвящение, обретя милость бога.
«Индюк тоже думал, что купается, пока вода не закипела», – растерянно подумала девушка, пытаясь разобраться, куда клонит управляющий и при чем здесь слова мачехи о змеях.
– В торговом караване были купцы и гадатели из нагов, – проронил Шетсар. – Думаю, лорре Триавде могли обещать или напророчить нечто, заставившее ее действовать необдуманно и поспешно.
– Среди выходцев из Найгссошс встречаются мастера затуманить сознание даже самым недоверчивым и здравомыслящим, – проронил Диаль, вспоминая что-то свое и явно недоброе.
«То есть мачехе прополоскали мозги, заставив отправить Дайжена в ритуальный зал. А на фига? В чем смысл? Он мог пройти и что тогда? Или не пройти. Одно из двух. И какие купоны с этого надеялся настричь неизвестный тип? Или все дело в том, что милый мальчик умудрился оскорбить кого-то важного в торговом караване и с ним просто разделались чужими руками? Но не слишком ли мудрено для торговцев? Нет, не вяжется. И, кстати, снова наги поднасрали, как у Келдирета. Эти змеехвостые что, просто своих соседей шибко не любят и пакостят от мелочовки до полномасштабных диверсий везде, где только можно? Вроде как Ивэйда такого не припоминает. Отношение к чешуйчато-хвостатым в замке вполне ровное было, без расизма, въевшегося на уровне подсознания. Да и в Меладе ни с чем подобным Иринка не сталкивалась. Или смысл в другом? И это самое другое до меня никак не доходит? Я же не Арман Ришелье и не Макиавелли, в политике ноль без палочки, даже новости эти никогда не слушала и не смотрела, всегда на другой канал переключала. Может, зря?»
– Для любого действия должна быть причина, – заметил Шетсар и спросил вовсе уж странное: – Скажи, лорра, вела ли ты беседы с нагами?
«Это он что, намекает на меня как на причину всего и, судя по его виду, даже не упрекает, а одобряет? Ну, старый интриган!» – Иринка не знала, возмутиться ли ей или восхититься полету фантазии управляющего, невесть что возомнившего о наследнице.
– За время моих странствий я беседовала с нагами лишь дважды: у лоточника покупала вафли с начинкой и у кожевника – пояс, расшитый бисером. Все! На заговорщиков не тянет, – максимально подробно отчиталась наследница, даже не думая каяться в несуществующей интриге или рассказывать вампиру о заговоре отравителей в людской провинции. Келдирет доверил ей тайну не для того, чтобы трепаться на всех углах. К тому же где Мелад людской и где вампирское княжество? Слишком всеохватный заговор выходит, если все проблемы вместе со змеехвостыми в одну веревку заплетать.
– Что ж, пока все, что мы можем, это предупредить стражей насчет любых нагов и поостеречься до выяснения причин. Как бы то ни было, лорра, но содеянного не изменишь. Наследник не вышел из зала князем, не подчинил своей воле и крови камень-алтарь, не обновил исконного запрета тварям таиться в чащах, не трогая живущих в Валадаре, не напитал силой охранные камни поселений и дорог. Теперь с каждым днем они будут слабеть, выпуская то тут, то там чудовищ из леса. Без владыки наш край обречен! – с легким вздохом закончил речь-перечисление с изобилием «не» Шетсар и в надежде глянул на Иринку.
«Он что, ждет, что я сейчас проникнусь патриотическими чувствами, утру слезы умиления, нацеплю перстень на палец и пойду по-быстрому подчинять камень? Я что, самоубийца? – искренне удивилась вампирской наивности девушка. – Да с чего бы это? Я им, сволочам, без жалости травившим девчонку, ничего не должна! Пусть выискивают достойного бастарда в своих рядах и в зал толкают на убой! Может, у отца где один-другой завалялся? Я бы уступила право на почетное самоубийство и все проблемы в придачу. Вот чего Шетсар на меня так смотрит? Я жить хочу, а не рисковать без толку».
– Лорре необходимо отдохнуть с дороги, – выручил ее Диаль, избавляя от необходимости обсуждать все прямо здесь и сейчас.
– Прошу меня простить, покои наследницы готовы и ждут, – склонил голову управляющий. – О спутниках лорры также позаботятся.
Вместо того чтобы сопроводить Иринку в старые Ивкины комнаты, весьма скромные по меркам наследницы, ее отвели в совершенно другие. Нет, не те, что когда-то принадлежали матери или Дайжену. Кажется, эти когда-то являлись почетными гостевыми. Во всяком случае, в пяти помещениях, габаритами застрявших между понятиями комната и зал, можно было сыграть в гольф. Поэтому места для Иринки, Диаля и отказавшегося покидать их Фаррашира нашлось с избытком. Наверняка оборотень решил для себя: «Оставишь их ненадолго, а потом, чего доброго, про новые трупы наместнику докладывай. Лучше уж приглядеть!»
Кстати, вещи из кареты, чтобы Иринка могла переодеться, уже были доставлены в покои. Осталось только смыть с себя дорожную пыль.
– Моя лорра, – едва за Фарраширом, уединившимся в отдельной комнате, и Шетсаром, удалившимся в коридор, закрылись двери, обратился Диаль к Иринке. Он устремил на нее сияющий любящий и абсолютно преданный взгляд.
– Умоляю тебя, будь осторожна и все обдумай перед тем, как входить в зал! Слишком странные сети плетутся вокруг!
«Так, стоп! – Ирина в полном обалдении уставилась на своего телохранителя и советчика и мысленно взвыла. – А с чего и этот взял, что я полезу туда, рискуя жизнью?»
– Боги направляют, но они никогда не толкают вперед раньше, чем ты будешь по-настоящему готов! – продолжал верный последователь Деварда.
«Кхм, да я как бы вообще не готова и готова не буду! Пусть боги думают, что хотят, у меня своя голова на плечах есть», – буркнула снова про себя Иринка, не горя желанием собачиться с Диалем.
– В твоей благородной душе, моя лорра, горит жажда защитить земли предков, укрыв своим княжеским плащом… – торжественно вещал эрр-оль, а попаданка отчаянно вопила мысленно: «Жажда защитить? Где ты ее разглядел, вкусняшка? Да я слинять отсюда хочу, и побыстрее, чтобы сами, кровососы проклятые, со всем разгребались, сами ту кашу, которую заварили, хлебали…»
Что-то возмущенно бурча про себя, Иринка ушла в ванную. Молча. Чтобы не наговорить мужчине, так странно толковавшему ее мотивы, мысли и желания, чего-то откровенно грубого. Диаль же не виноват, что у него ум за разум зашел, так сказать, на старости лет. Зато вкусный, красивый, за нее всех убьет…
А Диаль, едва за его лоррой закрылась дверь, разом прекратил играть одержимого высокими идеалами идиота. Отчаянно-грустным стало на миг прекрасное лицо древнего эльфа, чтобы миг спустя снова разгладиться.
«Прости, моя лорра-оль, – одними губами шепнул мужчина, склоняя голову и прячась за водопадом волос, не запылившихся и не растрепанных в сражениях и иных перипетиях дороги. – Прости за обман. Но с богами нельзя спорить. Они привели тебя сюда, к ритуальному залу. Ты или переступишь его порог добровольно, уверенная в себе, своих силах, с высокими чаяниями в душе, либо тебя туда втолкнут, не дожидаясь, пока ты переборешь сомнения и страхи. И тогда никто не поручится за исход битвы. Я не могу войти туда с тобой, но буду ждать и надеяться, что назад вернется моя лорра. Если же нет, упокою чудовище и лягу рядом».
Глава 36
Как здорово, что все мы здесь…
Размеры ванной, горячая вода и чистые полотенца должны были бы примирить Иринку с реальностью и успокоить, но почему-то никак не получалось выбросить из головы странные слова эльфийского идеалиста о ее якобы готовности к подвигу. Нет и не было ни в едином закоулке души попаданки ни единой искры, из которой способно было разгореться геройское пламя жертвенности. Войти в тот зал, откуда Дайжен – сильный и куда более выносливый – вышел монстром? Да ни за что! С какой стати? Она никому ничего не должна! Возмущение кипело, а перед глазами стояла белобрысая деревенская пигалица с доверчиво распахнутыми глазищами и ее статная, исполненная достоинства матушка с венком кос. Они ведь тоже живут в Валадаре, и рухнувшая сеть защиты ударит в первую очередь по глухим деревенькам, где нет ни магов, знатоков знаков, ни бойцов. С ними как? Заранее на прокорм чудовищам отдавать? Нет, нехорошо, нельзя. Но не самой же Иринке в зал лезть? Она ни разу не боец. Надо еще разок поговорить с Шетсаром. Пусть подскажет насчет незаконнорожденных потомков. И Диаля надо расспросить. Кажется, он что-то говорил о возможности использования знаков – божественных рун для поиска кровных родственников. Пусть применит, а уж крови она даст сколько потребуется.