Все зло в шоколаде!

Изящный эльф с удивительной легкостью подхватил и понес умирающего оборотня к карете. Яд хвостокола явно обладал анестезирующим действием, потому что волк еще умудрялся ругаться, призывая носильщика бросить его и валить вместе с дамой как можно скорее. Диаль, игнорируя эти разумные призывы, пересыпанные отборной бранью, бережно принес раненого в карету и сгрузил на пол. Сидение то ли пожалел, то ли рассудил, что Иринка не сможет удержать умирающего на диванчике.

Вслед за Фарраширом место в карете заняла Иринка, эльф тем временем освободил тропыгаев от мешков с кормом и, запрыгнув на место возницы, прищелкнул языком, подавая сигнал к движению.

Вампирочка-попаданка опустилась на колени рядом с оборотнем и обреченно вздохнула. Опять кефир! Ладно, чего выпендриваться, ей жизнь спасли, значит, надо сейчас отплатить тем же. А кефир… ну что кефир, не помои же, и шея у волка чистая, не считая кровавых брызг.

Несколько осторожных глотков горько-перченой крови едва не заставили Иринку отдать завтрак, обед и даже вчерашний ужин обратно. Настоящий вкус клубничного кефира появился спустя шесть глотков. Фаррашир, распростертый на дне покачивающейся кареты, дышал прерывисто и редко, отрава все еще гуляла в его крови, но вот на языке у Ивки остался только чистый вкус кисломолочного продукта, и оборотень издал первый довольный даже не стон, вздох. Массивное тело его расслабилось, отдаваясь во власть вампира Темного Искуса. А потом плавное покачивание на волнах удовольствия перешло в целительный сон.

Иринка как была на полу, так и осталась сидеть, привалившись к диванчику и чувствуя, как дрожь пробегает по спине и рукам. Кажется, где-то рядом ходила истерика, но почему-то на огонек не заглянула. То ли боги помогли, то ли сил истерить после всего у девушки не осталось. Борьба с ядом монстра стоила ей дорого. Все накрывал какой-то туман апатии. Ивка еще нашла в себе чуток сил заползти на диванчик, свернулась там клубком и отключилась.

Проснулась она от ласкового поглаживания по щеке и мурлыканья Маруси под боком. Карета стояла, Фаррашира не было, но его гудящий что-то любимым тропыгаям голос слышался неподалеку.

– Тебе надо поесть, моя лорра, – с безграничной нежностью промолвил Диаль.

– Наверное, – согласилась Иринка.

Сон взбодрил ее, заодно, к сожалению, ушла и хмарь безразличия. Девушка вспомнила нападение тварей и снова начала безотчетно тревожиться.

– Чудовищ поблизости нет, – успокоил эльф свою лорру-оль.

– Что, конечно, радует, – согласилась Иринка, с хрустом потягиваясь. – Но то, что стаи монстров спокойно выходят на дорогу, чтобы закусить путешественниками, не радует совершенно.

– Бандит упал на защитный камень и повредил его, – напомнил важный факт Диаль.

– Так-то оно так, но если бы сеть охранных камней была сильна, то повреждение одного не сыграло бы значительной роли, – резонно возразила Иринка, которую пусть никогда этот аспект княжеских обязанностей и не интересовал, но поневоле отдельные моменты коснулись даже девственно-чистого разума Ивэйды, озабоченного лишь едой повкуснее. Защита Валадара от проживающих в лесных дебрях под боком у населения княжества чудовищ лежала главным образом на князе. Именно он в ритуальном зале замка принимал на себя миссию защиты. Его несокрушимой волей и могуществом она держалась, питая и дорожные охранные камни. По сути, эти камни, установленные близ городов, деревень и вдоль дорог, и составляли единую сеть барьера, отгораживающую монстров от валадарцев. И пока правитель был в силе, никто даже не задумывался о существовании этих самых барьеров, принимая их как должное. Зато теперь, после показательного выступления стаи голодных чудовищ, в голове у Иринки бродили очень недобрые мысли, а в душе поселились предчувствия. И предчувствовались попаданке вовсе не банки варенья и корзины печенья.

– Замыслы богов неведомы нам, лорра, но, мнится мне, повеление тебе прибыть в княжество имеет связь с происходящим.

– Если какая-то неприятность может случиться, она случается, – согласилась девушка, выпрыгивая из кареты.

Тропыгаи наконец-то смогли поесть хорошенько, без отвлечения на угонщиков. Фаррашир, считай, вытащенный вампирочкой с того света, взирал теперь на девушку с нескрываемым благоговейным восторгом. Ничего чувственного в его отношении не было, так скорее верующий смотрел бы на статую божества. Теперь-то оборотень до конца понял, почему ему поручили заботу об Ивке, и собирался исполнить задание вожака любой ценой.

– Не опасно лорре в замок-то княжеский ехать? – осторожно спросил оборотень у эльфа.

– Она должна. Боги направили, – просто ответил Диаль и, чуть помолчав, прибавил: – Мы будем рядом.

На это волк только мотнул в знак согласия кудлатой головой и почесал лоб тропыгая, млеющего от небрежной ласки. На ездовых ящерах встреча с чудовищами никак не сказалась. Как бежали они невозмутимо по дороге, так и продолжали. Родовой замок неумолимо приближался, а с ним и новый этап Иринкиной судьбы.

Того, что ее не признают, девушка не особенно опасалась. Медальон с родовым именем – будущий знак бога – надевают ребенку при рождении, и подделать его невозможно. А на нем не только имя божества, на обороте и имя носителя гравируют. Другое дело, что впустить-то Ивку в замок впустят, но как примут мачеха и братец? Вряд ли с распростертыми объятиями и заверениями в бесконечной родственной любви, орошая грудь слезами умиления. Впрочем, а она ей нужна, эта любовь? Нет. Для этого у нее Диаль имеется. Так что заедет, отметится – и назад в Мелад, в родное подземелье и свитый из лоз ядоцвета домик. А в храм, конечно, заглянет отчитаться: «Все, небожители, квест сдан!»

Теперь-то, кстати, Иринке стало понятно, куда и зачем направлялся ввалившийся в баню ведьмак или, как его по-местному кличут, чистильщик. Может, его и не вызвали по официальным каналам, но эти специалисты или их руководство каким-то образом сами получали вести о необходимости присутствия на месте профессионала по части истребления тварей и монстров. Пожалуй, знай Иринка, с чем им придется столкнуться на дороге, сама бы место сероволосому типу в карете предложила. Своими соображениями она поделилась с эльфом, и тот согласился со всем, кроме одного момента.

– Тропыгаи бы его не повезли, не признают ящеры чистильщиков подле себя. Звери не всякого зверя к себе подпускают, – глубокомысленно промолвил Диаль. Презрения к чистильщикам в его голосе не было, скорее признание факта принадлежности этих созданий к некой особой разновидности, той, что трактовалась иными животными как «очень опасный зверь».

На дорогах путешественники встречались в избытке, княжество жило, вот только с самой дороги даже на обочину никто старался не сворачивать. Диаль обратил на это внимание своей лорры. А значит, хоть чудовища все еще не переступали защитного полога, но вблизи его уже могли доставить беспокойство. Или фатально поразить.





Глава 34

Милый дом?




Думая о замке как о доме Ивэйды, Иринка не то чтобы откровенно нервничала, но неуютно себя ощущала, спору нет. Все-таки в этом холодном для души месте росла одинокой и несчастной, не ведая о том, что она на самом деле несчастна, потому что не ведала и иного состояния души, девчушка Ивка. Именно там ее травили и унижали, оттуда выгнали прочь на смерть и, пожалуй, именно этот факт повлек за собой все остальное. Бегство в чаще куда глаза глядят, алтарь Вейхо и его выходку, поменявшую души Иринки и Ивки местами. Что ж, пусть бедолага Ивэйда там, на месте Иринки, будет счастливее!

Все хорошее, что могла сказать Иринка Ивкина о родительском доме – замке князя Валадара, умещалось в одном слове: монументальный. Плохого было куда больше: серый, унылый, промозглый, темный и прочее… В общем, сооружение на холме, к которому подкатила дорожная карета наместника Келдирета, радостного подпрыгивания сердца не вызвало.

И чем ближе был замок, тем безлюднее казалась местность. Одинокие путники исчезли вовсе, а к обозу, ощетинившемуся оружием, и сам Фаррашир не стал подъезжать на всякий случай.

Стражи в полном доспехе на стенах, закрытые наглухо врата большие и малые удивили. Обыкновенно держали открытыми хотя бы малые. А уж стражу в полной выкладке Ивэйда и вовсе привыкла видеть только по праздникам, по случаю приезда особо важных гостей и прочих исключительно торжественных случаях. Может, сегодня как раз такой? Но почему тогда врата закрыты наглухо?

– Эгей, ясных дней, звездных ночей! – раскатился по окрестностям мощный глас Фаррашира. – Ворота открывайте, лорра Ивэйда Валадарская изволила посетить отчий дом!

– Лорра Ивэйда? – удивленно, недоверчиво, но со странной надеждой, цепляющейся над бездной отчаяния, произнесли на стенах.

– Именно, – откликнулась из кареты Ивка, отдергивая занавеску и показывая головку в характерном венке из расцветшего в полную силу ядоцвета. – Я завершила ритуальный путь в храме Звездной Четверки, была принята богами и вернулась.

– Сию секунду, лорра! – теперь в голосах на стенах слышалось непонятное ликование.

И прежде чем ворота оказались отперты, крики о том, что лорра Ивэйда – вернулась! вернулась! вернулась! – прокатились по замку. Провожать Ивку-толстуху не вышел никто, если не считать маячившего в окне братца, сияющего злобным торжеством, и безразличных стражей на воротах. Встречать собрались все, кто был способен если не бегать, то идти или хотя бы ковылять.


«Ничего не понимаю!» – пробормотала себе под нос Иринка, отчетливо ощущая под всей этой радостью грандиозную подъе… то есть подвох. Оставался, правда, вариант с попаданием в альтернативную реальность, где княжна была любимым ребенком и баловнем всего Валадара, но в это верилось еще меньше, чем в благотворительные порывы Звездной Четверки небожителей.

Практически каждый из собравшихся был ей знаком. Ни от одного из них искренней любви и радости Ивэйда никак не ожидала. И вот еще странно: ни мачехи, ни сводного брата среди здешней публики не было видно. Впрочем, это-то как раз ни капельки Иринку не удивило. У них-то радость от лицезрения блудной Ивки при всем желании изобразить бы не вышло, хоть морда поперек тресни.

– Наша лорра! Как изменилась! Какая красавица стала! Наша лорра, наша защитница! Худенькая-то какая! Дубина, не худенькая, а изящная! Княгиня! – прокатилось по толпе. Кто-то всхлипывал, кто-то смеялся, кто-то откровенно ликовал.

И это, вкупе с именованием «княгиня», не понравилось Ивке еще больше. Прямо скажем, совсем не понравилось. Конюхи суетились у дорожной кареты и готовы были чуть ли не лобызать зубастые морды тропыгаев и возницу-оборотня заодно.

Найдя взглядом лорра Шетсара, правую руку покойного папеньки, управляющего замком, Иринка в сопровождении неизменного Диаля промаршировала к нему и спросила в лоб:

– Где лорры Триавда и Дайжен, лорр Шетсар?

Кажется, этим невинным вопросом девушка попала не в бровь, а в глаз. Гладкое лицо без возраста на долю мгновения исказилось в гримасе. И ни толики уважения, какое приличествовало бы от подчиненного, пусть даже высокопоставленного подчиненного, на этом лице не было видно. Скорее брезгливое возмущение.

– Лорра! – А вот по отношению к девушке, столь разительно изменившейся за столь краткое для прожившего века мужчины время, в голосе Шетсара проскользнула толика уважения и… опять-таки некая смутная надежда.

Вампир склонил голову, длинные черные волосы, скрепленные совершенно седыми косицами на висках, колыхнулись.

– Я отвечу, но прошу, проследуем в кабинет.

Топтаться во дворе, слушать массу глупых вопросов и бултыхаться в болоте непонятного восторга Иринке не хотелось, поэтому предложение она приняла с облегчением. Диаль снова тенью двинулся за ней. И – о чудо! – управляющий, обменявшись с эрр-олем всего одним взглядом, не стал задавать глупых вопросов вроде «что здесь делает эльф?» или тем паче предлагать эльфу остаться постоять в коридорчике за дверью, пока он беседует с лоррой.

Пришли они не в кабинет управляющего, вовсе нет. Шетсар привел Иринку в кабинет отца, отомкнув его перстнем-ключом, висящим на шейной цепочке. Одно это уже сказало Ивэйде многое. Дайжен почему-то не князь и даже не наследник, иначе ключ был бы у него, по той же причине мачеха не регент. А вот почему так? Что ж, кажется, старый вампир как раз собирается поведать ей об этом.

Шетсар с полупоклоном предложил Иринке садиться в княжеское кресло во главе стола, а сам сел в кресло посетителя по другую сторону массивной мебели с аккуратными стопами бумаг, дорогим письменным прибором и зеркалом связного – артефактом непомерной ценности.

Раз предложили и другого места для приземления не оставили, девушка села и с ожиданием уставилась на вампира. Тот, собравшись не то с мыслями, не то с духом (хотя Ивка никогда не видела старого советника оробевшим или нерешительным), промолвил:

– Лорра Ивэйда, позволь мне приветствовать в замке истинную наследницу князя Валадара!

Иринка в ответ вопросительно приподняла бровь. Дескать, что-то ты раньше не рвался меня в наследницы зачислять и вообще как к пустому месту относился.

– Я вижу пробужденную кровь Темного Искуса, наследия твоей великой матери. Ты доказала свое право и силу! К сожалению, лишь ты из двух потомков моего сгинувшего в чащах лорра. Дайжен потерпел сокрушительное поражение.

– Он не прошел ритуальный путь? – искренне удивилась Иринка. Неужто братец по дороге напился на радостях и сломал шею в ближайшей канаве?

– Он не ступал на традиционный ритуальный путь, моя лорра, – покачал головой Шетсар, и неприкрытой болью исказилось лицо старого вампира, будто треснула лаковая маска. – Дайжен по праву наследника мужского пола сразу ступил в ритуальный зал замка, чтобы доказать свою силу и право владения Валадаром, взяв под контроль сеть сдерживающих камней через алтарь. И он… проиграл. Увы, моя лорра, на кону оказалось не только право юноши на титул князя. Не справившись с силой центрального камня, Дайжен сам обернулся монстром. Ты знаешь, из ритуального зала не доносится ни звука, а двери его крепки, ибо рунные засовы стоят снаружи и изнутри. Когда истекли все возможные сроки ожидания, лорра Триавда своей властью приказала отпереть дверь. Стражи подчинились ей. То, что вырвалось из зала, уже не было твоим братом, моя лорра. Это было одно из чудовищ наших чащ.

«Упс, а о таком его точно никто не предупреждал!» – со смутным злорадством мысленно усмехнулась Иринка. Впрочем, это чувство мгновенно исчезло, потому что Шетсар продолжил:

– Все шестеро стражей почетного караула легли там, пытаясь удержать монстра. Твоя мачеха тоже была вынуждена биться с тем, во что превратился ее сын. Она единственная выжила, смогла поднять тревогу и удерживала монстра до тех пор, пока не подоспела помощь стражи. Но раны ее были столь страшны, что, увы, лорра, оправиться ей не суждено.

«Блин… уезжала из замка, вернулась, считай, в семейный склеп», – растерянно подумала Иринка. Спустя секунду-другую до нее дошла вся глубина божественной подставы от Звездной Черверки.

Дайжен – покойник, мачеха, если верить Шетсару, считай, тоже обеими ногами там, отец мертв давно, иных наследников в княжестве нет. Значит, что? Теперь ее очередь идти в зал и превращаться в монстра? Резко захотелось сбежать из кабинета, найти Фаррашира, просить его запрячь тропыгаев и мотать из Валадара, покуда ее силком принимать бразды правления не отправили.

Идти на смерть ради призрачного шанса порулить княжеством, когда ей этот руль нужен как корове седло, Иринка совершенно не собиралась. На фига? Нас и в Меладе неплохо кормят, поят, одевают и вообще…

Словом, больше всего на свете девушке сейчас захотелось подхватить юбку и сбежать из отцовского кабинета, замка, княжества. Увы, искренний восторг, надежда и ожидания обитателей замка получили свое неприятное трезвое объяснение. Именно неприятное, и точка! Иринка-попаданка наивной клушей Ивэйдой не была. Она совершенно ясно понимала: добром ее отсюда не выпустят. Княжеству нужен правитель княжеской крови. Никто иной в ритуальный зал войти не сможет. Легитимность правления, чтоб ее за ногу! А значит, или она, Иринка, спешно находит другого кандидата (знать бы еще, где искать), или ее не мытьем, так катаньем попытаются взгромоздить в неудобное кресло. И перстенек главы Дома Шипоцвета тут не пляшет, если даже им перед вампирами вместо флага махать. Клыкастые всегда на эльфов класть хотели.

Пока она не желала демонстрировать перстень Дома, его и не видно чужакам, но даже если узрят, то валадарцы на него с легкостью наплюют. Мало ли в каком месте их Ивка еще глава? Чихать они на это хотели, вернее, наоборот, хорошо – если там сумела, то и здесь справится, а потому вперед, будущая лорра-оль, и с песней к ритуальному залу! Спасай Валадар, наследница!

Нет уж! Ну чего стоило Дайжену выжить и править, а? Он ведь так хотел этой власти, так гордился тем, что сын князя. Был… И весь вышел. Уж лучше бы он и впрямь вышел из ритуального зала на своих двоих прежним крутым самодовольным вампиром. Пусть бы сейчас обливал Ивку презрением, намекая, что сестрице, пусть она хоть тысячу раз вампир Темного Искуса, здесь не рады. Пусть бы мачеха, нацепив на лицо лицемерную улыбочку, вторила хаму-сыночку ядовитыми намеками. Воистину все познается в сравнении. Своей неудачей с залом эти двое подставили бедную Иринку не на шутку. И выхода она пока не видела никакого.

– Ты уверен, лорр, что раны лорры Триавды неизлечимы? – тактично осведомился Диаль, стоящий все это время за левым плечом своей лорры-оль.

– Воистину лишь сила воли удерживает ее перед звездной дорогой, – сказал Шетсар. – Она все еще ждет вестей о сыне.

«Так, стоп, а он разве не помер?» – мысленно охнула Иринка, и, отвечая на не высказанный ею вопрос, управляющий произнес:

– Стражи смогли вытеснить монстра из замка в леса. Убить его они оказались не в силах. Да что стражи, я бился с ним и сам едва уцелел. Кошмарная сила и скорость регенерации. Я отправил весть чистильщикам. Если в ближайшее время не появится их отряд, придется собирать стражей и всем выходить на охоту. Передвигаться по дорогам стало практически невозможно. Если так пойдет и дальше, княжество опустеет! Орр-страж Гайвер с отрядом патрулирует окрестности замка, но в лесах с чудовищем они не сладят!

«Ага, так вот откуда ноги у заказа растут», – щелкнула мысль у Иринки. Судя по всему, для оформления заявки лорр воспользовался вызовом через зеркальный артефакт. А пока замок пребывал, считай, на осадном положении. То-то здоровенного вампира Гайвера – папочкиного напарника по битвам – среди встречающих не оказалось! Бдит в окрестностях. И, кажется, чуток запоздало дошло до попаданки, обитатели замка не только радовались ее приезду, а еще и удивлялись, почему Ивку по пути братец не схарчил. То ли побрезговал по старой памяти, то ли кого другого доедал, не успел закуску догнать.

Управляющий, поведав наследнице все «радостные вести», замолчал и, сняв с шейной цепочки-хранителя перстень наследника, протянул его Ивэйде. Лишь после визита в зал и подчинения своей воле главного управляющего камня наследник получал перстень князя. Эта еще более массивная побрякушка с серым камнем тоже висела на цепочке рядом с перстнем наследника.

Знак наследника брать отчаянно не хотелось. Почерневший от времени серебряный ободок со сверкающим синим камешком, казалось, смеялся над девушкой, подмигивая ей. Иринка уставилась на титульное украшение, как на ядовитую змею. Хотя нет, на Марусю, сейчас тихонько укрывшуюся у нее за пазухой в качестве суперсекретного оружия последнего шанса, вампирочка смотрела с куда большей теплотой и нежностью. А этот перстень… Стоит его только надеть, обернется жерновом, способным утащить девушку в омут. Как в сказочке про Аленушку и козлика. Попытки надеть его она даже не сделала. Хватит, один уже примерила. Не то чтобы вышло плохо, но контроль над ситуацией она тогда потеряла. Мысли лихорадочно заметались, подыскивая приемлемый выход, оправдание для отсрочки. – И банг! – идея нашлась.

– Я хочу повидать мачеху! – торжественно объявила Иринка, отодвигая перстень на середину княжеского стола.

– Разумно, моя лорра, – согласился с политически верным жестом Шетсар. Сначала беседа с регентшей, потом примерка аксессуаров – заявки на главенство. Он встал, чтобы проводить наследницу к больной. Диаль тенью скользнул следом. Громадный Фаррашир, стоящий вместе со стражей за дверьми в качестве эскорта второго уровня для лорры, тоже двинул с ними к апартаментам мачехи. Внутрь все они не пошли, к даме в неглиже не положено. Остались у дверей почетным караулом.

Иринка зашла к больной лишь в сопровождении Шетсара. Нет, не к больной, все-таки к умирающей. Так пахнуть и выглядеть живые не могут – мгновенно поняла Иринка, едва переступила порог роскошной ало-серебристой спальни, где уложили покалеченную в сражении с сыном-монстром женщину.