Все приливы судьбы

Кто-то из парней набрасывает мне на плечи пальто и помогает спуститься на палубу, где мы садимся, прислонившись к мачте. Глядя на море, раскинувшееся до самого горизонта, и вдыхая соленый воздух, я постепенно успокаиваюсь. Наконец, мои пальцы перестают судорожно искать маленькую кожаную сумку, которой на самом деле нет, и я откидываюсь назад. Я поднимаю голову к небу, и некоторое время мы втроем сидим в тишине. Только когда Феррик задевает мою ногу, я возвращаюсь в реальность.

– Я предпочитаю сушу, – говорит он удивительно мягким голосом, – но некоторые ощущения можно получить только находясь в море. Их ничто не заменит. Например, это непередаваемое чувство, что мы одни во всем мире, что все вокруг принадлежит нам. Море, звезды и луна. Осталось только протянуть руку и схватить. Так что я понимаю, почему вы любите корабельную жизнь.

– Ты тоже ее любишь, – бормочет Бастиан, не сводя глаз с неба. – Не притворяйся.

– Я уже привык к ней. Но для меня все иначе. Вы оба любите приключения. Отправиться, куда глаза глядят, увидеть мир, познакомиться с новыми людьми и обычаями. А я предпочитаю землю. Мне нравится стабильность: всегда знать, где что находится, и жить по определенному расписанию. Но в путешествиях есть свои достоинства, и самый главный – это время, проведенное с вами. На Ариде у меня не было такой команды. Да что там, у меня и друзей-то не было, если не считать Касема. Благодаря вам мне удалось лучше разобраться в себе. Я чувствую себя совсем другим человеком, и теперь я даже не могу представить, чтобы моя жизнь сложилась как-то иначе.

Эти слова впиваются в мою кожу, растапливают мое сердце и разрывают его на части. За время наших путешествий на «Смертной казни» Феррик, действительно, повзрослел и обрел себя.

– Прости за то, о чем я тебя просила, – шепчу я. – Мне жаль, что она ушла.

– Мне тоже очень жаль, – он запрокидывает голову к небу и тихо вздыхает. – Но у меня такое чувство, что мы расстались не навсегда. Я думаю, Ватея переживает эмоции совсем иначе, чем мы. У нее есть полное право злиться, но я надеюсь, что она даст нам еще один шанс.

Я осторожно придвигаюсь ближе к Феррику и кладу голову ему на плечо. Он тоже наклоняется, так что его щека прижимается к моим волосам.

– Ты знаешь, что я всегда буду тебя любить. – Он целует меня в макушку, и мое сердце смягчается. – Я всегда буду рядом с тобой, потому что ты моя лучшая подруга. Но решение, которое ты собираешься принять, затронет не только тебя. Поговори с нами.

– Визидия рушится, – мой голос дрожит. – Все меняется слишком быстро, и я ничего не могу с этим поделать. Люди хотят моей смерти. Как я могу править королевством, если кто-то пытается меня отравить? Кто-то хочет, чтобы я умерла. Если бы мой отец был здесь… он мог бы помочь.

– Даже если сейчас наступили трудные времена, это не значит, что ты сделала что-то не так. Ты пытаешься исправить вековую несправедливость. Ничего страшного, если тебе кажется, что это тяжело; это и должно быть тяжело. Но ты со всем справишься, а мы тебе в этом поможем. – Глядя на Феррика, я не вижу на его лице ни справедливого гнева, ни сочувствия. Вместо этого в его зеленых глазах отражается жалость. Он осторожно кладет руку мне на плечо, чтобы я не отворачивалась.

Я резко отмахиваюсь.

– Не обращайся со мной, как с ребенком, – огрызаюсь я и сразу же жалею о своих словах. – Со мной все порядке.

– Если ты и правда в порядке, тогда расскажи мне, что ты собираешься делать с чешуей, – с вызовом говорит Феррик. – Пожалуйста, скажи, что ты не собираешься вернуть прошлое и заставить нас снова сражаться с Кавеном.

Я молча отвожу взгляд. Феррик слишком хорошо меня знает.

– Ты назначила меня своим советником, – вдруг заявляет он командным тоном. – И сейчас тебе как никогда нужен совет. Так что закрой рот и слушай, потому что мы застряли на корабле посреди моря, и тебе все равно некуда деться. – Во взгляде Феррика появляется что-то дикое, и я понимаю, что он намеревается высказать все, что думает. Внезапный порыв ветра заставляет меня выпрямить спину и прижаться к мачте, как будто сами боги хотят, чтобы я его выслушала. – Ты совершенно не в порядке. Подумай о последствиях своих действий. Всю свою жизнь ты хотела править этим королевством, Амора. Так правь им. Если ты сдашься, то будешь ничем не лучше своих предков.

– Я подумала о последствиях! Я подумала обо всем.

– Неужели? Тогда скажи мне, что хорошего может выйти из этого решения. Как ты спасешь Визидию, вернув ее к исходной точке?

Я знаю, что мне необходим этот разговор. Эти мысли слишком долго крутились у меня в голове и никак не находили выхода. И все же я не могу бороться со своими инстинктами. Мне хочется защищаться. И, хотя где-то в глубине души я осознаю важность этого разговора, в действительности он всего лишь вызывает у меня раздражение.

– Если мы сможем остановить Кавена до того, как он нападет на Ариду, – с надеждой говорю я, – то спасем много жизней.

– И уничтожим еще больше, – Феррик не колеблется ни секунды. – Нет никаких сомнений, что Визидия переживает трудные времена, но прежде, чем зажить, рана всегда покрывается струпьями. Они неприятны на вид и часто приносят боль, и тебе хочется просто отодрать их от своей кожи, чтобы все было как раньше. Но если ты повернешь время вспять, то вернешь Ватею обратно в плен. Керост и Зудо снова будут страдать. А что, если в этот раз на их восстановление уйдет больше времени? Сколько жизней мы можем потерять? Ты помнишь каждого солдата, который был на стороне Кавена? Ведь если ты сболтнешь лишнего не тому человеку, он может напасть под совершенно новым именем. Или он укрепит барьер вокруг Зудо, сделав его совсем неприступным. Это слишком рискованно. Ты просто потеряешь время, пытаясь убедить своего отца, что восстание на Зудо стоит его внимания.

Я тоже любил короля Одрика, – продолжает Феррик, только гораздо тише. – Но он был плохим правителем, и мы должны перестать притворяться, будто это не так. Что если он не изменит своего мнения, и ты не сможешь его убедить? Как еще ты поможешь Визидии? Ты просто подвергнешь это королевство еще большей опасности.

Я пытаюсь сопротивляться, но его слова достигают цели. Хотя я любила отца до глубины души, я не могу отрицать, что он знал всю правду. Он мог бы прекратить всю эту ложь, но предпочел молчаливое бездействие. В ночь моего дня рождения Бастиан дал ему шанс помочь Визидии, но отец проигнорировал его, а когда я попросила рассказать мне, что происходит, солгал мне в лицо.

Феррик прав: даже если я верну отца, нет никакой гарантии, что все пойдет так, как я задумала. Даже если бы я не провалила свое испытание, даже если бы я заявила о своем титуле наследницы той ночью, – отец лгал мне слишком долго. Он не знал другого способа управлять королевством.

Визидия заслуживает лучшего правителя, чем он. Или я.

Это жестокая судьба, но она твоя. И то, как ты решишь ею распорядиться, навсегда определит будущее Визидии. Помни это.

– Возможно, в нашем королевстве не все идет гладко, но ты совершаешь правильный поступок, позволяя людям следовать этому курсу, – говорит Феррик. – Посмотри, как процветает Керост. И все благодаря тому, что ты отправила туда магов с Валуки, которые помогли местным жителям отстроить дома и научили их защищаться от природных катаклизмов. Сейчас они живут лучше, чем когда-либо, и все это только благодаря тому, что ты сделала магию доступной для всех.

– Подумай о Зудо, – вмешивается Бастиан с горячей убежденностью в голосе. – Наконец-то мой народ снова стал частью королевства. Ты освободила их от Кавена и прислала солдат, чтобы помочь им восстановиться. Валука тоже находилась в опасности, но закон, позволяющий использовать множественную магию, стал для них настоящим благословением.

– А что насчет Курманы? – напоминаю я, потому что Феррик и Бастиан видят только половину картины. – На каждый хороший поступок, который я совершила, найдется миллион моих же ошибок. Люди хотят моей смерти.

Этими словами я надеялась поколебать уверенность Феррика, но он лишь качает головой.

– Элиас был один, и ему хотелось власти. Он почувствовал переменчивые настроения Визидии и решил ими воспользоваться. Для него ты была оправданием, а не причиной. Если бы ему не представилась возможность пойти против тебя, он бы наверняка придумал что-то еще, лишь бы утолить свою жажду власти. В этом нет твоей вины. Если уж на то пошло, ты помогла людям Курманы, пролив свет на проблемы, которые существуют на их острове. Новые законы, которые ты создашь, только помогут защитить их от опасности.

Даже несмотря на то, что мы не всегда сходимся во мнениях, я понимаю, почему именно Феррик стал моим личным советником. Даже в такие трудные моменты, как сейчас, он способен проявлять завидную рациональность. Это одновременно восхищает и раздражает.

Почувствовав прилив адреналина, я стискиваю зубы, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Не знаю, что вызвало такую бурю эмоций, но я чувствую совершенно все. Растерянность. Боль. Разочарование. Вину.

В глубине души я знаю, что Феррик говорит правду. Я знаю, что должна к нему прислушаться. Но чем больше он говорит – тем больше я отдаляюсь от отца.

Я вздрагиваю, когда теплые пальцы Феррика сжимают мою ладонь.

– Я тоже потерял родителя, – мягко говорит он, но его слова – это еще один нож, пронзающий мое сердце. – Каждый из нас перенес утрату. Я знаю, что это больно. Никакая физическая боль не сможет сравниться с тем, что я чувствовал после смерти матери. Мне очень жаль, что я не могу исцелить твою скорбь, Амора. Я бы, не раздумывая, забрал твою боль, но никто не может подарить тебе это облегчение. Мне очень, очень жаль. И все же, у тебя есть мы с Бастианом. Мы всегда тебя поддержим.

Это мой предел. Все эмоции, бушующие внутри меня, рвутся наружу, и я больше не могу их сдерживать.

По моим щекам текут горячие слезы, а моя грудь сотрясается от отчаянных, тяжелых вздохов. Я сползаю на пол, и Феррик торопливо подхватывает меня в свои объятия. Я не слышу слов, которые он произносит, но чувствую движение его губ и теплое дыхание на своих волосах.


– Я не готова, – шепчу я ему в плечо, снова и снова, как молитву. – Я еще не готова попрощаться.

Я не знаю, что отвечает Феррик, потому что все, что я слышу, – это мои собственные рыдания. Все, что я вижу, – это окровавленное тело отца. Его призрак тянется ко мне, и моя рука сама собой тянется ему навстречу.

– Он хотел бы этого, – голос Феррика прорывается сквозь дымку, застилающую мое зрение, и я вздрагиваю. Рука, которую я протягиваю к отцу, наливается свинцом и начинает медленно опускаться вниз. – Он хотел бы, чтобы ты жила той жизнью, которую заслуживаешь.

Я смотрю на отца. На руку, которую он мне протягивает. Я делаю шаг к нему, и на этот раз я не намерена отступать. Присутствие Бастиана и Феррика успокаивает меня, и дым, окружающий фигуру отца, начинает принимать форму его огненного скакуна.

Отец поднимает на меня свои ясные и теплые глаза. Я окончательно опускаю руку, чувствуя, как в моей груди разгорается пламя. Его губы слегка подрагивают, и он улыбается.

Я люблю тебя. Я пытаюсь прокричать ему эти слова. Сказать ему все, что я не успела сказать раньше. Но с моих губ срывается совсем другая фраза. Я не знаю, как мне справиться со всем этим без тебя.

Медленно, не сводя с меня глаз, он опускает руку. Я чувствую себя так, словно кто-то открыл мои старые раны и воткнул в каждую из них по кинжалу, чтобы снова и снова проворачивать острые лезвия, причиняя мне невыносимую боль. Наконец, я понимаю, что отец не просит спасти его. Он не тянется ко мне. Все это время он пытался попрощаться.

– Может, сейчас ты запуталась, но со временем ты все поймешь, – я не знаю, откуда доносится голос, но я слышу его громко и отчетливо. – Сделай эту жизнь такой, какой она должна быть.

Дым возвращается, наполняя мои легкие. Он снова окутывает тело отца, и его фигура полностью исчезает из вида.

Я не знаю, было ли это видение плодом моего собственного воображения или подарком от пробужденных. Но я точно знаю, что отец ушел навсегда.

Открыв глаза, я снова вижу перед собой бесконечную морскую гладь и вдруг обнаруживаю, что рыдания больше не вырываются из моей груди судорожными всхлипами. Мои щеки все еще мокры от слез, но я снова могу дышать.

Я снова вижу перед собой улыбку отца, и его слова эхом отзываются в моем сознании. Сделай эту жизнь такой, какой она должна быть.

Наконец-то я все поняла. Я знаю, что должна сделать.





* * *


Поздно вечером я сижу на носу корабля, свесив ноги с головы дракона, и бросаю в воду крошечные кусочки пергамента.

Мне очень стыдно.

Пожалуйста, вернись.

Я худший человек в мире, и ты можешь сколько угодно мне это повторять, только, пожалуйста, вернись.

Мое настроение такое же мрачное, как темные волны, которые уносят обрывки пергамента. Ватея вряд ли когда-нибудь их увидит. Скорее всего, она уже очень далеко. Но я должна хоть что-то предпринять.

Поэтому я пишу эти маленькие записки и бросаю их в воду одну за другой, пока у меня не остается пергамента. Тем не менее, у меня осталось еще одно извинение.

Подняв голову к небу, я закрываю глаза и собираю все остатки мужества, какие только могу найти.

Феррик был прав, когда сказал, что здесь, на борту «Смертной казни», нам начинает казаться, будто мы одни в этом мире. Будто все море принадлежит нам. Я представляю себя, стоящую за штурвалом: мои руки покрыты мозолями, а кожа, согретая солнцем, выдает во мне бывалого моряка, такого же, как и мой отец.

– Я сожалею о том, что мне придется сделать, – говорю я, обращаясь к небесам. – Я не знаю, чего бы ты хотел или как бы ты поступил. Но я надеюсь, что ты мной гордишься. Я знаю, что это правильный путь. Так мы искупим все свои грехи перед этим королевством.

Даже самый опытный лекарь с Сантоса не сможет исцелить мою боль. Она разрушает меня изнутри, а потом собирает заново только за тем, чтобы снова разрушить. Может, этот процесс никогда не остановится, но я надеюсь, что однажды он хотя бы немного замедлится.

– Я тебя люблю, – я посылаю свои слова богам, чтобы они могли передать их отцу. – Но это наше последнее прощание.

И, когда морской бриз касается моей кожи, наполняя легкие просоленным воздухом, я знаю, что отец все слышит и тоже прощается со мной.



СВАДЬБА? ИЛИ КОРОЛЕВСКИЙ ОБМАН?



Похоже, поиски будущего короля Визидии прекратились так же внезапно, как и начались.

Нам сообщают, что в первый же день пребывания на Валуке у Ее Величества Аморы Монтара произошел самый настоящий нервный срыв. Она отказалась участвовать во всех запланированных мероприятиях после того, как не смогла найти связь ни с одним стихийным элементом. Свидетели утверждают, что Ее Величество исчезла вскоре после этой внезапной вспышки гнева, и с тех пор ее никто не видел. Предположительно, и она, и корабль, на котором она путешествует, исчезли с острова посреди ночи.

Несмотря на наше искреннее беспокойство о состоянии королевы, лорд Баргас и будущий советник Азами Баргас отказались давать какие-либо комментарии по этому вопросу. Согласно своему расписанию, королева должна была пробыть на Валуке еще несколько дней, но на данный момент о нынешнем местонахождении Ее Величества почти ничего не известно.

Учитывая показания свидетелей, у нас не остается иного выбора, кроме как сформулировать свои собственные теории. На данный момент у нас есть несколько предположений: возможно, нервный срыв Ее Величества имеет какое-то отношение к трагической смерти Элиаса Фриборна, с которым Амора, по слухам, заигрывала всего несколько дней назад?

Может, будущий король Визидии уже найден?

Или чувства нашей королевы были отвергнуты?