Все дьяволы здесь
Часть 28 из 112 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Арман кивнул:
— Bon. Merci, Жак. Ах да, в какое время Стивен ушел вчера отсюда?
— Я бы сказал, в начале пятого.
— К нам он пришел в восемь, — заметил Жан Ги. — Где находился четыре часа — непонятно.
— Пока непонятно, — уточнил Арман.
— Могу я его посетить? — спросил Жак.
— Боюсь, что нет. Но я ему скажу, что вы о нем спрашивали.
— Да, будьте так добры. И пожалуйста, передайте ему: «Fluctuat nec mergitur».
— Что это значит? — спросил Жан Ги.
— «Его бьют волны, — сказал метрдотель, — но он не тонет».
Арман и Жак посмотрели друг на друга, потом кивнули. И вернулись к своим делам. Жак продолжил командовать армией своих подчиненных в баре и ресторане, а молодой Арман — заниматься поисками убийцы.
Глава тринадцатая
— Чем я могу вам помочь, мадам? — спросил молодой человек.
— Я пытаюсь найти одеколон. Недавно я почувствовала этот запах, но названия не знаю, — сказала Рейн-Мари. — К сожалению, мне больше нечего добавить.
— Не беспокойтесь, — сказал молодой человек. — Я люблю такие поиски. Вы совершенно уверены, что это мужской одеколон, а не женская eau de parfum?[49]
— Совершенно.
— Bon, — сказал продавец. — Это уже кое-что. Значит, все это можно не рассматривать. — Он повел рукой в сторону архипелага женских запахов. А потом задал вопрос, которого Рейн-Мари опасалась: — Вы можете его описать?
Сколько она ни напрягала мозг, иного описания, чем «запах старшего офицера полиции», у нее не было. Какие слова она использовала, когда впервые попыталась зафиксировать этот запах у себя в голове в те ужасные несколько секунд перед трупом?
— Это был землистый запах? — спросил продавец, пытаясь ей помочь. — А может, запах мха или коры? Такой запах есть у многих мужских духов. Считается, что он свидетельствует о мужественности.
Он скорчил гримасу, и Рейн-Мари улыбнулась. Этот человек ей нравился.
— Нет. Запах был немного мягче.
— Фруктовый?
— Non.
— Цитрусовый?
— Да.
— Хорошо.
— Может быть, немного древесный, — добавила она и поморщилась, чтобы показать свою неуверенность.
— Отлично, — сказал он.
— С каким-то химическим привкусом?
— Вы спрашиваете у меня?
— Это что-то вам говорит? — сказала Рейн-Мари.
— Похоже, мы ищем лимонное дерево, сделанное из пластика. Хорошо, что вы не пытаетесь продавать ароматы, мадам.
Повозив вилкой по тарелке, Арман отодвинул омлет в сторону. Он был влажный, с выдержанным сыром «Конте» и эстрагоном. Таким Арман и помнил это блюдо. Таким и любил его.
Но не сегодня.
Он поправил очки на носу и снова склонился над ежедневником.
Жан Ги проглотил сочный бургер с молодыми мягкими сырами горгонзола и мондор и слегка обжаренными грибами и тоже принялся читать, рассеянно макая в майонез картофель фри с зеленью.
— Стивен прилетел одиннадцатого сентября, — сказал Жан Ги. — Рейсом «Эйр Канада» из Монреаля. Это случилось десять дней назад, как вам и сообщил менеджер из «Георга Пятого». Чем же он занимался все это время?
Остальные странички ежедневника Стивена, начиная с одиннадцатого числа и до вчерашнего дня, были пусты. Вплоть до записи о встрече с Арманом в саду Музея Родена. Потом была запись АФП, что, как им теперь было известно, означало Александр Френсис Плесснер.
Еще ниже Стивен написал про ужин с семьей. Со своей семьей, отметил Арман. Со своей.
Арман достал собственный ежедневник.
— Забавно, — сказал Жан Ги, откидываясь на спинку дивана. — Стивен прилетел в Париж по какому-то делу. Почему же он ничего не записал? Остальная часть ежедневника пестрит записями о встречах, заметками на память.
Это была правда. Они просмотрели книжку от начала до конца, и им придется просмотреть ее еще не раз, тщательно. Десять предыдущих дней остались пустыми.
А следующие дни были заполнены.
В понедельник Стивен планировал в восемь часов утра посетить заседание совета директоров ГХС Инжиниринг.
— У него был забронирован билет на «Эйр Канада» в Монреаль в среду, — сказал Арман. — Но рядом есть приписка.
Он пригляделся, пытаясь разобрать убористый почерк, и улыбнулся. Стивен приписал: «…только если ребенок уже явится на свет».
Арман откинулся на спинку дивана и глубоко вздохнул.
Просматривая ежедневник внимательнее, они нашли заметки о встречах с АП, предположительно с Александром Плесснером, на протяжении всего года. Также упоминались ланчи с друзьями, включая Даниеля.
Но ни слова о том, какие планы у Стивена были в Париже, если вообще были. И определенно никакой тревоги на свой счет.
Правда, Стивен был осторожным человеком. Ничего подобного он бы не стал заносить в ежедневник.
— Вы думаете, эти нападения как-то связаны с заседанием совета директоров? — спросил Бовуар.
— Совпадение по времени наводит на размышления. Мы должны заполучить этот годовой отчет, лучше всего экземпляр Стивена. Возможно, он сделал там какие-то пометки на полях.
— Коробка у Дюссо. Можем попросить. — Не получив ответа, Бовуар посмотрел на тестя. — Вы всерьез подозреваете префекта из-за его одеколона?
Гамаш открыл было рот, но тут же его закрыл. Он не знал, что ответить.
— Дело не только в этом, — сказал наконец Гамаш. — Дюссо говорил, что не заходил в «Георг Пятый» много лет, но менеджер сказала, что видела его вчера.
— Вчера? — Бовуар поднял брови. — Она могла ошибиться.
Гамаш неопределенно хмыкнул.
Ситуация казалась абсурдной. Неужели он действительно подозревает друга, коллегу, в убийстве на основании столь шаткого свидетельства? Слабого запаха? И возможного появления в переполненном отеле?
Неужели дружеская преданность — такая хрупкая вещь?
Арман знал, что Клод Дюссо отважный и честный человек, и видел подтверждения этому снова и снова на протяжении многих лет.
Но люди меняются. Иногда к лучшему. Часто к худшему.
И было еще одно соображение.
— Тот незваный гость, которого мы с Рейн-Мари спугнули утром. Если он несет ответственность за убийство и наезд на Стивена, то он должен был бы убить и нас. Я сказал Рейн-Мари, что такой опасности нет. Что это вызовет слишком много шума. Но я ей солгал. На самом деле если человек убил одного, то он не остановится перед убийством еще двоих. И он определенно мог убить меня, когда я гнался за ним. Это было бы достаточно легко.
— Да-а, — протянул Бовуар.
Его тесть привел весомый аргумент в пользу того, что не стоило доверять Клоду Дюссо.
Незнакомый человек убил бы Гамашей, не задумываясь. Но друг?..
— А когда я преследовал его на лестнице, то услышал телефонный звонок. Он прозвучал приглушенно, но я не сомневаюсь, что звонил телефон того самого незваного гостя.
— И что? — спросил Бовуар, не поняв, как это связано с префектом.
— Рейн-Мари должна была звонить Клоду примерно в это время.
Вот оно что.
— Может быть, мы ничего не скажем префекту, — сказал Жан Ги. — Но нам нужно заполучить этот ежегодный отчет.
— Bon. Merci, Жак. Ах да, в какое время Стивен ушел вчера отсюда?
— Я бы сказал, в начале пятого.
— К нам он пришел в восемь, — заметил Жан Ги. — Где находился четыре часа — непонятно.
— Пока непонятно, — уточнил Арман.
— Могу я его посетить? — спросил Жак.
— Боюсь, что нет. Но я ему скажу, что вы о нем спрашивали.
— Да, будьте так добры. И пожалуйста, передайте ему: «Fluctuat nec mergitur».
— Что это значит? — спросил Жан Ги.
— «Его бьют волны, — сказал метрдотель, — но он не тонет».
Арман и Жак посмотрели друг на друга, потом кивнули. И вернулись к своим делам. Жак продолжил командовать армией своих подчиненных в баре и ресторане, а молодой Арман — заниматься поисками убийцы.
Глава тринадцатая
— Чем я могу вам помочь, мадам? — спросил молодой человек.
— Я пытаюсь найти одеколон. Недавно я почувствовала этот запах, но названия не знаю, — сказала Рейн-Мари. — К сожалению, мне больше нечего добавить.
— Не беспокойтесь, — сказал молодой человек. — Я люблю такие поиски. Вы совершенно уверены, что это мужской одеколон, а не женская eau de parfum?[49]
— Совершенно.
— Bon, — сказал продавец. — Это уже кое-что. Значит, все это можно не рассматривать. — Он повел рукой в сторону архипелага женских запахов. А потом задал вопрос, которого Рейн-Мари опасалась: — Вы можете его описать?
Сколько она ни напрягала мозг, иного описания, чем «запах старшего офицера полиции», у нее не было. Какие слова она использовала, когда впервые попыталась зафиксировать этот запах у себя в голове в те ужасные несколько секунд перед трупом?
— Это был землистый запах? — спросил продавец, пытаясь ей помочь. — А может, запах мха или коры? Такой запах есть у многих мужских духов. Считается, что он свидетельствует о мужественности.
Он скорчил гримасу, и Рейн-Мари улыбнулась. Этот человек ей нравился.
— Нет. Запах был немного мягче.
— Фруктовый?
— Non.
— Цитрусовый?
— Да.
— Хорошо.
— Может быть, немного древесный, — добавила она и поморщилась, чтобы показать свою неуверенность.
— Отлично, — сказал он.
— С каким-то химическим привкусом?
— Вы спрашиваете у меня?
— Это что-то вам говорит? — сказала Рейн-Мари.
— Похоже, мы ищем лимонное дерево, сделанное из пластика. Хорошо, что вы не пытаетесь продавать ароматы, мадам.
Повозив вилкой по тарелке, Арман отодвинул омлет в сторону. Он был влажный, с выдержанным сыром «Конте» и эстрагоном. Таким Арман и помнил это блюдо. Таким и любил его.
Но не сегодня.
Он поправил очки на носу и снова склонился над ежедневником.
Жан Ги проглотил сочный бургер с молодыми мягкими сырами горгонзола и мондор и слегка обжаренными грибами и тоже принялся читать, рассеянно макая в майонез картофель фри с зеленью.
— Стивен прилетел одиннадцатого сентября, — сказал Жан Ги. — Рейсом «Эйр Канада» из Монреаля. Это случилось десять дней назад, как вам и сообщил менеджер из «Георга Пятого». Чем же он занимался все это время?
Остальные странички ежедневника Стивена, начиная с одиннадцатого числа и до вчерашнего дня, были пусты. Вплоть до записи о встрече с Арманом в саду Музея Родена. Потом была запись АФП, что, как им теперь было известно, означало Александр Френсис Плесснер.
Еще ниже Стивен написал про ужин с семьей. Со своей семьей, отметил Арман. Со своей.
Арман достал собственный ежедневник.
— Забавно, — сказал Жан Ги, откидываясь на спинку дивана. — Стивен прилетел в Париж по какому-то делу. Почему же он ничего не записал? Остальная часть ежедневника пестрит записями о встречах, заметками на память.
Это была правда. Они просмотрели книжку от начала до конца, и им придется просмотреть ее еще не раз, тщательно. Десять предыдущих дней остались пустыми.
А следующие дни были заполнены.
В понедельник Стивен планировал в восемь часов утра посетить заседание совета директоров ГХС Инжиниринг.
— У него был забронирован билет на «Эйр Канада» в Монреаль в среду, — сказал Арман. — Но рядом есть приписка.
Он пригляделся, пытаясь разобрать убористый почерк, и улыбнулся. Стивен приписал: «…только если ребенок уже явится на свет».
Арман откинулся на спинку дивана и глубоко вздохнул.
Просматривая ежедневник внимательнее, они нашли заметки о встречах с АП, предположительно с Александром Плесснером, на протяжении всего года. Также упоминались ланчи с друзьями, включая Даниеля.
Но ни слова о том, какие планы у Стивена были в Париже, если вообще были. И определенно никакой тревоги на свой счет.
Правда, Стивен был осторожным человеком. Ничего подобного он бы не стал заносить в ежедневник.
— Вы думаете, эти нападения как-то связаны с заседанием совета директоров? — спросил Бовуар.
— Совпадение по времени наводит на размышления. Мы должны заполучить этот годовой отчет, лучше всего экземпляр Стивена. Возможно, он сделал там какие-то пометки на полях.
— Коробка у Дюссо. Можем попросить. — Не получив ответа, Бовуар посмотрел на тестя. — Вы всерьез подозреваете префекта из-за его одеколона?
Гамаш открыл было рот, но тут же его закрыл. Он не знал, что ответить.
— Дело не только в этом, — сказал наконец Гамаш. — Дюссо говорил, что не заходил в «Георг Пятый» много лет, но менеджер сказала, что видела его вчера.
— Вчера? — Бовуар поднял брови. — Она могла ошибиться.
Гамаш неопределенно хмыкнул.
Ситуация казалась абсурдной. Неужели он действительно подозревает друга, коллегу, в убийстве на основании столь шаткого свидетельства? Слабого запаха? И возможного появления в переполненном отеле?
Неужели дружеская преданность — такая хрупкая вещь?
Арман знал, что Клод Дюссо отважный и честный человек, и видел подтверждения этому снова и снова на протяжении многих лет.
Но люди меняются. Иногда к лучшему. Часто к худшему.
И было еще одно соображение.
— Тот незваный гость, которого мы с Рейн-Мари спугнули утром. Если он несет ответственность за убийство и наезд на Стивена, то он должен был бы убить и нас. Я сказал Рейн-Мари, что такой опасности нет. Что это вызовет слишком много шума. Но я ей солгал. На самом деле если человек убил одного, то он не остановится перед убийством еще двоих. И он определенно мог убить меня, когда я гнался за ним. Это было бы достаточно легко.
— Да-а, — протянул Бовуар.
Его тесть привел весомый аргумент в пользу того, что не стоило доверять Клоду Дюссо.
Незнакомый человек убил бы Гамашей, не задумываясь. Но друг?..
— А когда я преследовал его на лестнице, то услышал телефонный звонок. Он прозвучал приглушенно, но я не сомневаюсь, что звонил телефон того самого незваного гостя.
— И что? — спросил Бовуар, не поняв, как это связано с префектом.
— Рейн-Мари должна была звонить Клоду примерно в это время.
Вот оно что.
— Может быть, мы ничего не скажем префекту, — сказал Жан Ги. — Но нам нужно заполучить этот ежегодный отчет.