Врезано в плоть
Часть 28 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Только не говори, что у нас тут очередное чертово божество! Ребята, как вы меня достали! Вы всего лишь монстры-выпендрежники с манией величия.
Девочка рассердилась, но виду не подала:
– Я Хель. С одной «л»[27]. Викинги почитали меня как воплощение смерти.
– Ну, значит, викинги были тупицами. Я встречался со Смертью с большой буквы «с», леди, и поверь, ты не он. Но ты и не подросток, так? Просто используешь дочку доктора в качестве мясного костюмчика. Этот фокус я тоже уже видел.
Дин все еще чувствовал себя слабым, как едва не утонувший котенок, но силы мало-помалу возвращались к нему. Он хотел заболтать Хель, чтобы выиграть себе больше времени на восстановление.
Дин посмотрел на Маршалла. Франкенмуженек доктора стоял с пустым лицом, уставившись на Хель. Интересно, достаточно ли мозгов осталось в его маковке, чтобы узнать дочь, а если так, не кричит ли он где-то глубоко внутри от ярости при виде того, что с ней сделали? Не то чтобы добрая тетя доктор казалась расстроенной. Судя по тому, как она радостно улыбалась богине, она была готова присоединиться к Первоначальной церкви Хель, окреститься и предложить свою кандидатуру на пост патриарха.
Дин перевел взгляд на брата: никаких изменений. Он все еще лежал не то без сознания, не то хуже. Дин не знал, сможет ли заключить сделку с Хель, но, несмотря на предупреждение Сэма не водиться с темными силами, собирался попробовать. От этого зависела жизнь брата.
Он пытался выдумать заманчивое предложение, когда Хель повернулась к Конраду и положила ладонь ему на голову:
– Ты можешь взглянуть на меня, мой лучший и преданный слуга.
Она убрала руку, и Конрад, дрожа, поднял голову и посмотрел на нее. Он даже не попытался встать.
– Моя госпожа. Вы прекраснее, чем я мог себе представить. – Слезы радости струились по его щекам. – Видеть вас во плоти, которая не увянет прежде вашей темной силы, – воплощение мечты, которую я лелеял три столетия, с того самого дня, как, будучи ребенком, услышал ваш голос в замке Франкенштейн.
Она нежно улыбнулась:
– Я обращалась ко многим до тебя, Конрад, но лишь ты смог услышать, лишь твой разум оказался ясным настолько, чтобы понять, что мне нужно, и лишь твое сердце нашло мужество продолжать попытки все эти долгие годы. И вот мы здесь.
– Да, моя леди. Я никогда не знал момента лучше, нежели этот.
Улыбка Хель стала холодной:
– Истинно так.
Она направила на него камень. Сгусток черной энергии вылетел из него и ударил Конрада в грудь. Конрад оцепенел, и его тело начало быстро дряхлеть, наверстывая века за считаные секунды. Его кожа сморщилась, стала тонкой, как пергамент, и туго натянулась на костях. Волосы побелели, отделились от покрывшегося пигментными пятнами черепа и истаяли, не успев коснуться деревянного пола. Глаза провалились внутрь и исчезли, губы обнажили зубы в кошмарной ухмылке. Конрад завалился набок, и его тело рассыпалось в прах. Спустя момент исчез и прах. Пустой костюм – вот и все, что осталось от Конрада Диппеля, безумного алхимика, послужившего вдохновением для одного из самых известных романов ужасов в английской литературе.
– Зачем ты так? – возмутился Дин. – Не то чтобы мне его жалко, но это довольно паршивая плата за триста лет преданности. Могла бы хоть золотые часы ему подарить, что ли.
Хель пожала плечами:
– Он был инструментом, с которым я закончила работать, так что я его выкинула. Я нуждалась в посреднике в материальном мире, но теперь у меня есть подходящее тело, и мне не нужен никто, кроме себя самой.
Хель стояла, повернувшись к Дину, так что не видела выражения лица Кэтрин Ласс, зато его видел Дин. На смену обожанию пришло недоумение.
«Мамаша не может взять в толк, что только что натворила ее маленькая дочурка».
Если Хель продолжит в том же духе, очень скоро заклинание, которое она наложила на доктора, рассеется. А когда это случится, Кэтрин наверняка тоже получит заряд от жуткого синего камня Хель и закончит, как Диппель.
Дин еще не набрался сил, но решил, что пришел в себя достаточно.
– Знаешь, я собирался попытаться заключить с тобой сделку, чтобы спасти жизнь брату, но у меня такое ощущение, что ты сделки не заключаешь.
– Ты прав. Если я хочу что-нибудь, я это беру, – она широко улыбнулась. – Одна из причин, почему меня так любили викинги. Они думали так же.
– Я так и понял. В таком случае… – Дин выхватил «Кольт», прицелился в камень и выстрелил.
* * *
Сэм стоял на берегу огромного темного океана. Вода была похожа на чернила, а земля под ногами – на черный пепел. Местами из нее торчали светлые кости, по большей части непонятные, но Сэм разглядел несколько черепов, рук и ног. Небо представляло собой полог извивающихся теней, протянувшийся от края до края, но несмотря на полное отсутствие освещения, Сэм все видел. Волны накатывали на берег, тягучие и медленные, похожие скорее на смолу, чем на воду, а разбиваясь, производили такой звук, будто наждачкой проводили по коже.
Сэм помнил только, как выстрелил в Маршалла Ласса. Потом – пустота.
– Я умер? – спросил он вслух.
– Почти.
Сэм развернулся и увидел рядом с собой мужчину. Тому было лет тридцать пять, у него были короткие светлые волосы и спокойное доброе лицо. Носил он голубую рубашку и темно-синие брюки, и Сэм, хоть никогда не видел его, тут же понял, кто это.
– Ты та тень, которую я видел.
Мужчина кивнул:
– Заражение, полученное тобой через укус пса Диппеля, сделало это возможным. Но ты это уже знаешь.
– Кто ты? Жнец?
– Да.
– Так я действительно умер? – Сэм оглядел окружающий их сюрреалистический пейзаж. – Надо сказать, я как-то уже умирал, но не припомню ничего подобного.
– Яд в сочетании с принятыми тобой стимуляторами оказался непосильной нагрузкой на твое тело. Тем не менее, как я уже сказал, ты почти мертв. Это, – он развел руками, – творение твоего подсознания. Очень театральное к тому же.
– Так ты здесь, чтобы проводить меня в загробную жизнь. Я так понимаю, отговорить тебя не получится?
– Я пришел забрать тебя отсюда, но наша цель – не вечность. У нас обоих незаконченные дела в мире живых.
– Диппель, – проговорил Сэм.
– Больше нет. О нем… позаботились. К несчастью, создание, которое он пронес в материальный мир, представляет из себя куда более опасную угрозу, чем он сам. Это Хель, скандинавская богиня смерти, она использует тело Бэки Ласс в качестве сосуда. Я был заточен в Lapis Occultus, но твой брат освободил меня, позволив проникнуть в это место, созданное тобой, и забрать тебя отсюда. Я могу вернуть твой дух обратно в тело и даже противостоять заражению, которое почти уничтожило тебя, но иной помощи предложить не в силах. Хель слишком могущественна, чтобы я мог напрямую сразиться с нею, особенно учитывая, что Диппель использовал некоторое количество моей собственной силы, воскрешая Маршалла и Бэку. – Он опустил взгляд на пепелище. – Мои способности действовать в материальном мире ограниченны, и я надеялся… использовать тебя и твоего брата, чтобы одолеть Диппеля. Если бы я придумал другой способ…
Не сказать, чтобы Сэм понял все, о чем говорил Жнец, но суть уловил.
– Об этом не беспокойся. Ты делал свою работу точно так же, как мы свою. Итак, посоветуешь что-нибудь перед тем, как я вернусь?
– Мне позволили вернуть тебя к жизни лишь в этот раз, потому что на краю гибели ты оказался по вине противоестественной силы. Так что вот мой совет: больше не умирай.
Сэм мрачно улыбнулся:
– Постараюсь.
* * *
Сэм открыл глаза. Он чувствовал себе лучше, чем когда-либо за последние дни: был бодр и полон энергии, как будто только что отменно выспался. В руке все еще лежала «Беретта», и он сжал пистолет крепче и приподнял голову, чтобы разглядеть происходящее. Диппель исчез, о его существовании напоминала лишь кучка одежды. Девочка-подросток – Бэка Ласс, как он понял, или, по крайней мере, ее тело – стояла на веранде, прижимая к груди руку. На ее лице читалась жгучая ненависть. У ее ног были разбросаны осколки синего камня. Остатки Lapis Occultus, сообразил Сэм, чем бы это ни было. Кэтрин Ласс стояла около твари, принявшей облик ее дочери, и казалась потерянной и сбитой с толку. Дин поднимался на ноги в каких-то метрах пяти от Сэма, целясь в неподвижно стоящего перед ним Маршалла, но того это, кажется, не волновало. Он рычал, словно зверь, но несмотря на то, что в его глазах полыхала ярость, напасть он не пытался. Его руки больше не окутывала темная энергия – точнее, Сэм ее не видел. Жнец свое слово сдержал. Заражение ушло, но с ним и посмертное видение. Сэм предположил, что Маршалл по-прежнему обладает способностью вытягивать жизненную энергию, а значит, нужно держать его на расстоянии, чтобы не дотянулся.
Сэм моментально оценил ситуацию и понял еще одно: никто не заметил его возвращение в мир живых.
«Прости, Бэка». – Он сел, быстро вскинул «Беретту» и выстрелил.
Голова девочки мотнулась назад, когда пуля пробила ее череп. Кэтрин Ласс с воплем «Нет!» бросилась к дочери. Но Бэка не упала. Она выпрямилась и посмотрела на Сэма. Струйка черной крови бежала из дырки в ее голове.
– Кажется, тебе стало намного легче, мальчик. Интересно, кто-то помог?
Она протянула руку, и пуля, выпав из отверстия, скатилась ей на ладонь. Девочка некоторое время рассматривала ее, затем повернула руку и позволила пуле клацнуть о пол.
– Это тело создано быть сильным, а сейчас оно пропитано ещё и моей силой, так что ему не причинить вреда такими простыми средствами. Ты не в силах остановить меня, охотник. Мой новый слуга выпьет жизненную силу из вас обоих, потом я подниму ваши оболочки и сделаю вас первыми солдатами моей армии мертвецов.
Дин, не отводя взгляда от Маршалла, проговорил:
– Хороший выстрел. Хорошо, что ты вернулся.
– Хорошо, что я вернулся. Так у нас тут очередное наглое божество, а?
– Веришь ли? Чертовы твари ползут отовсюду, как тараканы.
– И похоже, она планирует захватить мир, – добавил Сэм.
– Ага. Вот сюрприз. Ты когда-нибудь задумывался, что все эти шуты собираются делать с миром после его завоевания? Место-то не маленькое.
– Поддерживать его в чистоте – та еще работенка.
Гнев Хель исказил черты Бэки:
– Я не допущу насмешек. Маршалл… убей их обоих.
– Плохие! – взревел Маршалл и, подняв руки, бросился к Дину.
Хотя Сэм больше не мог видеть темную энергию, он был уверен, что руки Маршалла окутаны ею.
Дин дурачился. Он дважды выстрелил из «Кольта», проделав по дырке в каждой ноге Маршалла. Того раны не впечатлили, но ноги его подогнулись, и он растянулся на земле. Дин сунул пистолет за пояс и перехватил шланг огнемета:
– Хоть эта штука и разбавлена, уверен, искра-другая там осталась.
Девочка рассердилась, но виду не подала:
– Я Хель. С одной «л»[27]. Викинги почитали меня как воплощение смерти.
– Ну, значит, викинги были тупицами. Я встречался со Смертью с большой буквы «с», леди, и поверь, ты не он. Но ты и не подросток, так? Просто используешь дочку доктора в качестве мясного костюмчика. Этот фокус я тоже уже видел.
Дин все еще чувствовал себя слабым, как едва не утонувший котенок, но силы мало-помалу возвращались к нему. Он хотел заболтать Хель, чтобы выиграть себе больше времени на восстановление.
Дин посмотрел на Маршалла. Франкенмуженек доктора стоял с пустым лицом, уставившись на Хель. Интересно, достаточно ли мозгов осталось в его маковке, чтобы узнать дочь, а если так, не кричит ли он где-то глубоко внутри от ярости при виде того, что с ней сделали? Не то чтобы добрая тетя доктор казалась расстроенной. Судя по тому, как она радостно улыбалась богине, она была готова присоединиться к Первоначальной церкви Хель, окреститься и предложить свою кандидатуру на пост патриарха.
Дин перевел взгляд на брата: никаких изменений. Он все еще лежал не то без сознания, не то хуже. Дин не знал, сможет ли заключить сделку с Хель, но, несмотря на предупреждение Сэма не водиться с темными силами, собирался попробовать. От этого зависела жизнь брата.
Он пытался выдумать заманчивое предложение, когда Хель повернулась к Конраду и положила ладонь ему на голову:
– Ты можешь взглянуть на меня, мой лучший и преданный слуга.
Она убрала руку, и Конрад, дрожа, поднял голову и посмотрел на нее. Он даже не попытался встать.
– Моя госпожа. Вы прекраснее, чем я мог себе представить. – Слезы радости струились по его щекам. – Видеть вас во плоти, которая не увянет прежде вашей темной силы, – воплощение мечты, которую я лелеял три столетия, с того самого дня, как, будучи ребенком, услышал ваш голос в замке Франкенштейн.
Она нежно улыбнулась:
– Я обращалась ко многим до тебя, Конрад, но лишь ты смог услышать, лишь твой разум оказался ясным настолько, чтобы понять, что мне нужно, и лишь твое сердце нашло мужество продолжать попытки все эти долгие годы. И вот мы здесь.
– Да, моя леди. Я никогда не знал момента лучше, нежели этот.
Улыбка Хель стала холодной:
– Истинно так.
Она направила на него камень. Сгусток черной энергии вылетел из него и ударил Конрада в грудь. Конрад оцепенел, и его тело начало быстро дряхлеть, наверстывая века за считаные секунды. Его кожа сморщилась, стала тонкой, как пергамент, и туго натянулась на костях. Волосы побелели, отделились от покрывшегося пигментными пятнами черепа и истаяли, не успев коснуться деревянного пола. Глаза провалились внутрь и исчезли, губы обнажили зубы в кошмарной ухмылке. Конрад завалился набок, и его тело рассыпалось в прах. Спустя момент исчез и прах. Пустой костюм – вот и все, что осталось от Конрада Диппеля, безумного алхимика, послужившего вдохновением для одного из самых известных романов ужасов в английской литературе.
– Зачем ты так? – возмутился Дин. – Не то чтобы мне его жалко, но это довольно паршивая плата за триста лет преданности. Могла бы хоть золотые часы ему подарить, что ли.
Хель пожала плечами:
– Он был инструментом, с которым я закончила работать, так что я его выкинула. Я нуждалась в посреднике в материальном мире, но теперь у меня есть подходящее тело, и мне не нужен никто, кроме себя самой.
Хель стояла, повернувшись к Дину, так что не видела выражения лица Кэтрин Ласс, зато его видел Дин. На смену обожанию пришло недоумение.
«Мамаша не может взять в толк, что только что натворила ее маленькая дочурка».
Если Хель продолжит в том же духе, очень скоро заклинание, которое она наложила на доктора, рассеется. А когда это случится, Кэтрин наверняка тоже получит заряд от жуткого синего камня Хель и закончит, как Диппель.
Дин еще не набрался сил, но решил, что пришел в себя достаточно.
– Знаешь, я собирался попытаться заключить с тобой сделку, чтобы спасти жизнь брату, но у меня такое ощущение, что ты сделки не заключаешь.
– Ты прав. Если я хочу что-нибудь, я это беру, – она широко улыбнулась. – Одна из причин, почему меня так любили викинги. Они думали так же.
– Я так и понял. В таком случае… – Дин выхватил «Кольт», прицелился в камень и выстрелил.
* * *
Сэм стоял на берегу огромного темного океана. Вода была похожа на чернила, а земля под ногами – на черный пепел. Местами из нее торчали светлые кости, по большей части непонятные, но Сэм разглядел несколько черепов, рук и ног. Небо представляло собой полог извивающихся теней, протянувшийся от края до края, но несмотря на полное отсутствие освещения, Сэм все видел. Волны накатывали на берег, тягучие и медленные, похожие скорее на смолу, чем на воду, а разбиваясь, производили такой звук, будто наждачкой проводили по коже.
Сэм помнил только, как выстрелил в Маршалла Ласса. Потом – пустота.
– Я умер? – спросил он вслух.
– Почти.
Сэм развернулся и увидел рядом с собой мужчину. Тому было лет тридцать пять, у него были короткие светлые волосы и спокойное доброе лицо. Носил он голубую рубашку и темно-синие брюки, и Сэм, хоть никогда не видел его, тут же понял, кто это.
– Ты та тень, которую я видел.
Мужчина кивнул:
– Заражение, полученное тобой через укус пса Диппеля, сделало это возможным. Но ты это уже знаешь.
– Кто ты? Жнец?
– Да.
– Так я действительно умер? – Сэм оглядел окружающий их сюрреалистический пейзаж. – Надо сказать, я как-то уже умирал, но не припомню ничего подобного.
– Яд в сочетании с принятыми тобой стимуляторами оказался непосильной нагрузкой на твое тело. Тем не менее, как я уже сказал, ты почти мертв. Это, – он развел руками, – творение твоего подсознания. Очень театральное к тому же.
– Так ты здесь, чтобы проводить меня в загробную жизнь. Я так понимаю, отговорить тебя не получится?
– Я пришел забрать тебя отсюда, но наша цель – не вечность. У нас обоих незаконченные дела в мире живых.
– Диппель, – проговорил Сэм.
– Больше нет. О нем… позаботились. К несчастью, создание, которое он пронес в материальный мир, представляет из себя куда более опасную угрозу, чем он сам. Это Хель, скандинавская богиня смерти, она использует тело Бэки Ласс в качестве сосуда. Я был заточен в Lapis Occultus, но твой брат освободил меня, позволив проникнуть в это место, созданное тобой, и забрать тебя отсюда. Я могу вернуть твой дух обратно в тело и даже противостоять заражению, которое почти уничтожило тебя, но иной помощи предложить не в силах. Хель слишком могущественна, чтобы я мог напрямую сразиться с нею, особенно учитывая, что Диппель использовал некоторое количество моей собственной силы, воскрешая Маршалла и Бэку. – Он опустил взгляд на пепелище. – Мои способности действовать в материальном мире ограниченны, и я надеялся… использовать тебя и твоего брата, чтобы одолеть Диппеля. Если бы я придумал другой способ…
Не сказать, чтобы Сэм понял все, о чем говорил Жнец, но суть уловил.
– Об этом не беспокойся. Ты делал свою работу точно так же, как мы свою. Итак, посоветуешь что-нибудь перед тем, как я вернусь?
– Мне позволили вернуть тебя к жизни лишь в этот раз, потому что на краю гибели ты оказался по вине противоестественной силы. Так что вот мой совет: больше не умирай.
Сэм мрачно улыбнулся:
– Постараюсь.
* * *
Сэм открыл глаза. Он чувствовал себе лучше, чем когда-либо за последние дни: был бодр и полон энергии, как будто только что отменно выспался. В руке все еще лежала «Беретта», и он сжал пистолет крепче и приподнял голову, чтобы разглядеть происходящее. Диппель исчез, о его существовании напоминала лишь кучка одежды. Девочка-подросток – Бэка Ласс, как он понял, или, по крайней мере, ее тело – стояла на веранде, прижимая к груди руку. На ее лице читалась жгучая ненависть. У ее ног были разбросаны осколки синего камня. Остатки Lapis Occultus, сообразил Сэм, чем бы это ни было. Кэтрин Ласс стояла около твари, принявшей облик ее дочери, и казалась потерянной и сбитой с толку. Дин поднимался на ноги в каких-то метрах пяти от Сэма, целясь в неподвижно стоящего перед ним Маршалла, но того это, кажется, не волновало. Он рычал, словно зверь, но несмотря на то, что в его глазах полыхала ярость, напасть он не пытался. Его руки больше не окутывала темная энергия – точнее, Сэм ее не видел. Жнец свое слово сдержал. Заражение ушло, но с ним и посмертное видение. Сэм предположил, что Маршалл по-прежнему обладает способностью вытягивать жизненную энергию, а значит, нужно держать его на расстоянии, чтобы не дотянулся.
Сэм моментально оценил ситуацию и понял еще одно: никто не заметил его возвращение в мир живых.
«Прости, Бэка». – Он сел, быстро вскинул «Беретту» и выстрелил.
Голова девочки мотнулась назад, когда пуля пробила ее череп. Кэтрин Ласс с воплем «Нет!» бросилась к дочери. Но Бэка не упала. Она выпрямилась и посмотрела на Сэма. Струйка черной крови бежала из дырки в ее голове.
– Кажется, тебе стало намного легче, мальчик. Интересно, кто-то помог?
Она протянула руку, и пуля, выпав из отверстия, скатилась ей на ладонь. Девочка некоторое время рассматривала ее, затем повернула руку и позволила пуле клацнуть о пол.
– Это тело создано быть сильным, а сейчас оно пропитано ещё и моей силой, так что ему не причинить вреда такими простыми средствами. Ты не в силах остановить меня, охотник. Мой новый слуга выпьет жизненную силу из вас обоих, потом я подниму ваши оболочки и сделаю вас первыми солдатами моей армии мертвецов.
Дин, не отводя взгляда от Маршалла, проговорил:
– Хороший выстрел. Хорошо, что ты вернулся.
– Хорошо, что я вернулся. Так у нас тут очередное наглое божество, а?
– Веришь ли? Чертовы твари ползут отовсюду, как тараканы.
– И похоже, она планирует захватить мир, – добавил Сэм.
– Ага. Вот сюрприз. Ты когда-нибудь задумывался, что все эти шуты собираются делать с миром после его завоевания? Место-то не маленькое.
– Поддерживать его в чистоте – та еще работенка.
Гнев Хель исказил черты Бэки:
– Я не допущу насмешек. Маршалл… убей их обоих.
– Плохие! – взревел Маршалл и, подняв руки, бросился к Дину.
Хотя Сэм больше не мог видеть темную энергию, он был уверен, что руки Маршалла окутаны ею.
Дин дурачился. Он дважды выстрелил из «Кольта», проделав по дырке в каждой ноге Маршалла. Того раны не впечатлили, но ноги его подогнулись, и он растянулся на земле. Дин сунул пистолет за пояс и перехватил шланг огнемета:
– Хоть эта штука и разбавлена, уверен, искра-другая там осталась.