Врезано в плоть

– А его? – показал он.

Дин проследил за его пальцем:

– Прости. Этого не вижу.

Сэм прищурился, пытаясь навести фокус, но без толку. А через секунду фигура исчезла. Он вздохнул. Что ж, по крайней мере мужик в костюме – не галлюцинация. Он затолкал «Беретту» за пояс штанов, подобрал обрез, выпавший в момент столкновения с Двухголовым, и они с Дином вместе приблизились к трупу. Дин пнул Двухголового пару раз, удостоверяясь, что он точно мертв. В этой работе никогда нельзя быть уверенным, что убитое тобой – убито наверняка. Тварь не двигалась.

– Думаю, теперь можно официально назвать его Двухкаюковым, – заявил Дин.

Сэм слабо улыбнулся:

– Ладно, это типа смешно. – Улыбка угасла. – Как ты себя чувствуешь?

– Охота проспать неделю, но в остальном я в норме. Наверное, он не успел нацедить слишком много из моего бака.

Они вернулись к убитому монстру и перевернули его, чтобы лучше рассмотреть. Теперь, когда выдалась возможность оглядеть существо с близкого расстояния, Сэм видел, что у него примерно такие же шрамы, как у Франкенпса, только расположены там, где к телу присоединялись лишние голова и руки. Двухголовый состоял из меньшего количества частей, чем Франкенпес, и рубцовая ткань была телесного цвета, а не белого.

– «НюФлеш»? – спросил Дин.

– Думаю, да. Но что-то с этими шрамами не так. – Сэм присел и потер пальцами кожу в основании одной из лишних рук.

– Осторожно, – сказал Дин. – Ты же не хочешь подхватить франкенвошек.

Сэм продемонстрировал ему пальцы:

– Кто-то загримировал его, поэтому шрамы не такие заметные, как у Франкенпса. – Он нахмурился. – На нем тоже участки разложения. Не слишком крупные, но определенно есть. Похоже, он начал гнить, прямо как Франкенпес.

– По крайней мере, воняет пока не так сильно, – заметил Дин. – Хоть он и сейчас не розами пахнет.

Сэм вытер пальцы об землю перед тем, как подняться.

– Похоже, факелы не пригодились.

– Могут еще понадобиться, – возразил Дин. – Как думаешь, какова вероятность, что в городе только два лоскутных монстра?

– Не очень большая, – согласился Сэм.

– Ладно, давай соберем дровишек и сожжем сукина сына. А потом посмотрим, удастся ли выяснить, кто наш мистер Костюм-при-Галстуке. – Он зевнул. – После того, как вернемся в мотель и вздремнем.

При виде зевающего брата Сэм и сам не сдержал зевка.

– Это твоя лучшая идея за последнее время.

Братья, двигаясь, как парочка зомби, принялись за работу.





* * *


Конрад передвигался по лесу гораздо быстрее и тише, чем это было возможно для человека, да и неудивительно, потому что он вот уже триста лет не был человеком.

Он огорчился, что тварь не смогла убить двух мужчин. И если б он уже не убил Гаррисона, теперь бы убил наверняка. По совести, он склонялся к тому, чтобы вернуть этого дурака обратно и снова лишить его жизни. Встреча, тем не менее, оказалась далека от полного провала, ведь он собрал кое-какую ценную информацию.

Теперь он знал, кто эти двое. Не точно, разумеется – в этом не было необходимости, – но их профессия стала понятна. Они оказались охотниками. Учитывая, какие эксперименты Конрад проводил в минувшие три столетия – не говоря уже об их результатах, – он встречал подобных им раньше. И хотя охотникам, как правило, удавалось погубить его творения, ни один даже близко не подошел к тому, чтобы убить его самого. Конрад надеялся и в дальнейшем, как сейчас говорят, поддерживать эту тенденцию.

Однако это была не самая важная информация, которую он вынес из провала двухголового чудовища Гаррисона. Кто-то еще наблюдал за происходящим, и пусть для всех глаз наблюдатель оставался незаметным, статус Конрада – не мертвый, но, строго говоря, и не живой – позволял ему воспринимать вещи, недоступные другим. Нынче в лесу присутствовал Жнец. Жнец!

За свое долгое существование Конрад многому научился. Он был мастером древней науки алхимии – вероятно, единственным оставшимся в мире – и хорошо владел рунической магией, которой пользовались скандинавы. Еще он преуспел в познании мифов и легенд, поэтому знал, что Жнецы – существа, которые появляются перед людьми в момент смерти и забирают их души в загробное существование. Они были воплощенной Силой Смерти в самом буквальном смысле, и Жнец, а точнее, сила, которой он обладает, может стать заключительным элементом головоломки, которую он пытается решить вот уже три века.

Надо вернуться на велосипедную фабрику и побеседовать с госпожой. Она знает лучший способ приманить и пленить Жнеца. В конце концов, разве она сама не связана со смертью? Разумеется, если он ждет от нее такого ценного знания, понадобится жертва более существенная, нежели простой поросенок. Конрад вспомнил фермера, который продал ему животное. Мужчине за пятьдесят, но он здоровый, сильный и работящий. Подойдет.

Похоже, по пути на фабрику придется сделать крюк.

Конрад не задумывался о причине появления Жнеца. Видно, он преследовал охотника – того, которого укусила собака, заразив его своей отравой. Парень медленно умирал, а Жнец, словно стервятник, кружил над ним, поджидая, когда еда погибнет, чтобы наброситься и завладеть ею. Конрад надеялся, что парень проживет еще некоторое время. Чем дольше он будет умирать, тем дольше рядом пробудет Жнец и тем больше будет у Конрада шансов поймать его.

Конрад был очень взволнован, сильнее, чем за все последние десятилетия. Победа, наконец, оказалась в пределах досягаемости!

Скоро, моя госпожа, ты будешь шагать по Земле, и каждый, кто узрит тебя, станет восхищаться твоей красотой и выть в отчаянии. Это будет поразительно!

Конрад прибавил шагу.






* * *


Дэниэл шел по лесу вслед за братьями Винчестерами, держась на приличном расстоянии. Сэм слишком часто замечал его, и он хотел убедиться в своей незримости. По крайней мере сейчас.

Дэниэл и подобные ему не умели переживать, по крайней мере не так, как смертные, ведь у них были иные перспективы существования. То, что смертным казалось ужасной трагедией, для Жнецов значило не более, чем сбитые колени и разбитые носы, короткая боль, не имеющая особого значения пред ликом Вечности. Тем не менее Дэниэл был вынужден себе признаться, что… обеспокоен.

Он прибыл в Бреннан из-за Конрада Диппеля. Все существа, отринувшие естественный порядок вещей и живущие дольше, чем им полагалось, нарушали древнее соглашение, которое заключили между собой Бог и Смерть перед рождением Вселенной. Чтобы Творение было живым и растущим существом, требуется Время, а если есть Время, нужно чем-то отмечать его ход. Каждому До – свое После, каждому Началу – Конец, каждой Жизни – Смерть. Задача Дэниэла состояла в том, чтобы следить за соблюдением этого равновесия, и это, должно быть, в некотором смысле тоже делало его охотником. «Не-мертвые», демоны и прочие из того же племени не столько бросали вызов смерти, сколько продолжали существовать в иной форме, однако создание, подобное Диппелю, было другим и очень опасным. Дэниэла беспокоил даже не сам Диппель, а то, что он пытался сделать.

Винчестеры пока были только в помощь, уничтожив и чудовищную собаку, и двухголового человека, порожденных темной смесью магии и науки Диппеля (хотя, строго говоря, ни одну тварь он не создал собственными руками). Но братья пока не догадались, что за сшитыми из кусков монстрами стоит Диппель.

Пока они не знают о его личности – точнее, на данный момент, даже о его существовании, – они не в состоянии сделать хоть что-нибудь, чтобы его остановить. Диппель мог бы просто собрать вещички и перебраться в другой город. Он мог быть мстительным и жестоким, но в целом он практичен, так что, если продолжать работать в Бреннане стало бы чересчур проблемно, Диппель бы уехал. Дэниэл, конечно, был способен выследить его где угодно. Некромантическая энергия, высвобождаемая Диппелем, была для него словно шкворчавший бекон. Но Винчестеры, скорее всего, не смогут снова выследить Диппеля, по крайней мере не без серьезных усилий с их стороны, а прямо сейчас у них нет времени на форсированные поиски. Дэниэл знал, что у них есть более неотложные дела: а именно, Дик Роман и левиафаны. Учитывая, сколько работы эти хищные монстры подкинули Жнецам со времени выхода из Чистилища, Дэниэл только вздохнет с облегчением, когда (или лучше сказать «если»?) Винчестеры расправятся с этими зверями.

Будучи Жнецом, Дэниэл не мог показываться в физическом мире, но ему разрешалось общаться с живыми при условии, что они достаточно близки к смерти, чтобы разглядеть его. Очень старые люди, умирающие от неизлечимых болезней, увидевшие смерть совсем близко и выжившие, – он мог связаться с любым из них и постараться убедить его стать своим агентом в мире живых. Сэм Винчестер был отравлен укусом чудовищной собаки Диппеля, он умирал, и Дэниэл надеялся, что вскоре сможет связаться с ним. Сможет рассказать ему – а заодно и Дину – про Диппеля и вывести их на древнего алхимика. Тем не менее план мог и не сработать. Несмотря на все испытания, которым подверглись разум и душа Сэма, его защита по-прежнему оставалась куда крепче, чем у обычного человека, и подсознание его не принимало Жнеца, отрицало его существование, позволяя Сэму лишь мельком заметить его. Пока Сэм так сражается, Дэниэл не сможет с ним связаться. Сопротивление охотника ослабеет по мере того, как темная отрава в нем будет набирать силу, приближая его к смерти, но есть вероятность, что Сэм умрет прежде, чем Дэниэл сможет поговорить с ним. Дэниэл решил пока просто продолжать следовать за Винчестерами и надеяться, что Сэм проживет достаточно долго, чтобы помочь ему разобраться с Диппелем.

Диппель и сам может стать проблемой. Дэниэл не был уверен, но полагал, что тот мог его заметить, пока Винчестеры сражались с двухголовым существом. Дэниэл не знал, обладает ли алхимик способностью видеть Жнецов. Однако вероятность этого сильна, и в таком случае, если алхимик в курсе, что Дэниэл следит за ним, кто знает, что он может предпринять? Как минимум, Дэниэл потеряет элемент неожиданности.

Он вздохнул. Иногда работать на Смерть – сущее мучение!





* * *


– Ну так что? Права я? – прошептала Триш. – Разве это не восхитительное место для привидений?

Дину пришлось признать, что дом выглядит чертовски жутко, и, судя по выражению лица Сэма, братишка был с ним полностью согласен. Дом располагался в нескольких километрах от жилища Триш, недалеко от маленького озера. Именно озеро стало предлогом, под которым они отпросились покинуть дом.

«Я подумала, мы могли бы прогуляться к озеру, – невинно говорила Триш. – Может, камешки пошвыряем или еще что-нибудь».

«Не плавать», – сказал ее отец, поглядывая на Дина и Сэма.

Те хоть и были младше Триш, но все же оставались мальчиками, и было видно, насколько не по душе Уолтеру Хэнсену мысль, что они увидят его дочь в купальнике. Триш возвела глаза к потолку и протянула «Пааап!» со смущенным недовольством в голосе. Разрешение она получила, и они втроем ушли, но их истинной целью был этот дом.

Дом был старый, двухэтажный; светло-серое дерево испещрили зеленоватые пятна плесени и темные участки гниения, краска давно облупилась под гнетом времени и стихий. Часть крыши рухнула, половина дома просела, как будто под ней искрошился фундамент. Дин не особо разбирался в архитектуре – ладно, он совсем не разбирался в архитектуре – но дом выглядел старым, построенным в тридцатых годах, а то и раньше. Он был уже современных домов, окна меньше, а вместо крыльца обнаружились три каменные ступени, ведущие к передней двери. Ступени растрескались, дверь наполовину висела на петлях, а в окнах от стекол даже осколков не осталось. Странно, что дом до сих пор не рухнул. Он выглядел, как ветхий домик в мультфильмах, который едва держится и готов развалиться в тот момент, когда на крышу сядет крохотная птичка. Местность подтверждала возраст дома: деревья подступили к нему близко – не такие высокие, как остальные, но достаточно высокие, чтобы было ясно, как давно тут никто не живет. Даже в дырку в крыше проросло дерево. Кустарник разросся густо, и если к дому и вела дорожка, то давно уже заросла.

Однако аура жути, витающая здесь, исходила не от внешнего вида дома. По крайней мере, не только от него. Что-то витало в воздухе, какое-то холодное покалывание, не имеющее никакого отношения к холодку ранней весны. У Дина волосы на затылке дыбом встали, а в животе сделалось неуютно. Папа однажды сказал кое-что важное.

Ты поймешь, когда место плохое, сынок. В самом деле плохое, я имею в виду. Ты почувствуешь это так же, как животные чуют опасность. Мы тоже животные, глубоко внутри, и мы по-прежнему обладаем этими инстинктами. Надо только слушать, когда они пытаются предупредить нас. Обещай мне, что всегда будешь слушать, Дин.

Дин пообещал и теперь прислушивался. Повернулся к Триш и тихонько спросил:

– Может, твой папа и не охотник, но он многое знает. Почему он не рассказал охотникам об этом месте?

– Он не верит в истории, которые люди рассказывают о Доме старого Герольда.

– Гарольда? – переспросил Сэм. – Как мужское имя?

Триш помотала головой:

– Герольда, как в песне «Вести ангельской внемли». Наверное, это была фамилия того, кто тут жил. – Она пожала плечами. – Но точно не знаю.

– Что за истории? – поинтересовался Дин.

Он начал бояться, что они отхватили кусок больше, чем могут проглотить, причем намного больше. Когда Триш рассказала, что недалеко от их хижины есть дом с привидениями, и предложила забраться туда, чтобы «поохотиться на призраков», и Дин, и Сэм согласились, пытаясь выглядеть так, будто им не впервой, будто, несмотря на возраст, они опытные охотники. Просто не хотелось ударить в грязь лицом перед Триш. Дин рассудил, что «дом с привидениями» окажется обычным полуразваленным брошенным зданием, о котором детишки болтают, когда хотят пощекотать себе нервы. Он не ожидал, что тут будут настоящие привидения. Он знал достаточно о мстительных духах – а именно такие обычно шатаются близ места своей смерти, – чтобы понять: они весьма и весьма далеки от Каспера, дружелюбного привидения. Если они всерьёз разозлены и в состоянии собрать достаточно энергии, то могут влиять на физический мир. А значит, способны убивать.

– Давным-давно человек, который тут жил, убил свою жену, – принялась рассказывать Триш. – У него не было на то никакой причины. По крайней мере, никто не понял, в чем могла быть причина. Просто однажды ночью он поехал крышей, вышел из спальни, взял охотничье ружье, вернулся наверх и приказал семье просыпаться. Держа их на мушке, заставил сойти на первый этаж – жену и детей, – а потом выгнал наружу, в холодную ночь. Он сказал, что собирается на них поохотиться, но если они смогут бежать достаточно быстро и умудрятся убежать, то он оставит их в живых. Они плакали и умоляли его не делать этого, но он выстрелил из ружья им под ноги, чтобы доказать свою решимость. Они закричали и бросились бежать. Он не стал преследовать их сразу, хотел дать им фору. Он выждал пять минут, а потом пошел следом. Первой он обнаружил свою маленькую дочь. Она не ушла далеко, а спряталась на дереве. Думают, это мама велела ей сделать так, она понимала, что девочка не сможет бежать достаточно быстро. Она всхлипывала и молила папу о пощаде, но он убил ее одним выстрелом. Потом он нашел мальчика. Тот перебегал от дерева к дереву, пытаясь укрыться за ними. Он убил сына с третьего выстрела. Его жена услышала выстрелы и поняла, что дети мертвы. Она подняла большой камень и подобралась к мужу сзади. Но как бы она ни пыталась двигаться тихо, он ее услышал. Может, она всхлипнула перед тем, как обрушить камень ему на голову, а может, просто наступила на веточку. В любом случае он развернулся и выстрелил в нее в упор. В тот самый момент она опустила камень ему на голову. Они умерли оба. Не сразу, но оба были мертвы до восхода солнца. Прошла почти неделя, прежде чем сестра женщины заволновалась, потому что от нее не было вестей. Они с мужем приехали проверить, не случилось ли чего, но к тому времени от тел мало что осталось. Животные потрудились на славу.

Дин посмотрел на Сэма. Он думал, что рассказ испугает младшего братишку, но Сэм выглядел не расстроенным, а задумчивым.

– Если вся семья погибла, откуда стало ясно, что произошло? – спросил он.

Дин об этом не думал. Он слишком увлекся историей. И все же невольно встал на защиту Триш – просто потому, что хотел ей понравиться. В самом деле понравиться.

– Наверное, полиция во всем разобралась позже, – предположил он.

Триш наградила его благодарной улыбкой, и Дин почувствовал, как пылают щеки. Сэм надулся, явно недовольный тем, что старший набирает баллы в глазах Триш.