Возле Тьмы. Чужой

Она удивленно вскинула брови, а я решил, что так любой поиск найдет нужное – фамилии всего одной буквой отличаются. Вот если бы я сказал «Бирюкова», а искал «Бирюков», то мог бы и промахнуться. Я все же оторвал задницу от кресла, обошел стол и навис у нее над плечом, заглядывая в экран. Ага, меню поиска несложное. Если добавлять возраст и пол, то только сузит критерии, не более чем, а так, похоже, фамилии вполне достаточно.

– По буквам давай, – сказала она.

Я продиктовал. После недолгого молчания она сказала:

– Нет совпадений, такой человек через нас не проходил.

Она даже не поняла по фамилии, что речь идет о женщине. Действительно, на экране была видна надпись «No matches». У меня от души отлегло, но не до конца.

– Попробуй еще раз, набери «Дроздова».

– По буквам, – повторила она.

Появился какой-то Drozdenko, с совпадением в какие-то проценты, как сообщил компьютер. Пол мужской, возраст под пятьдесят. Не она.

– Не подходит?

– Нет, – сказал я, чувствуя, как настроение исправляется с каждой секундой. – Никак не могли пропустить? – спросил я уже для очистки совести.

– Нет, никак. Да и не так много чужих здесь прошло, с пару десятков, а я подключалась к общей базе.

– То есть мы вообще всех чужих проверили, я правильно понял?

– Правильно. С этим закончили?

– Абсолютно! – объявил я и вернулся в кресло, схватив со стола свою бутылку. – Твоя очередь задавать вопросы.

– Хорошо, – она вернула лэптоп на стол, закрыв крышку. – Еще раз: ты чужой?

– Нет, – бодро соврал я.

– А кто ты? Местный?

У них уже слово образовалось – local. Новое значение старого слова. Впрочем, у слова «чужой» – alien – тоже новое значение.

– И не местный. Я – дубль, аномалия.

Она вздохнула, помотала головой, словно отгоняя лишние мысли, затем спросила:

– Дубль – это как?

– Множественностью миров тебя не удивишь уже, так?

– Теперь не удивишь.

– Чужие, которые проваливаются из других миров, не имеют… не знаю как сказать… «аналогов» в этом мире, верно?

– Нет. Пока ни отпечатки пальцев не совпадали ни разу, да и просто по данным не получается.

Вот это хорошо, вот поэтому я пока могу врать, и мне даже будут верить. Главное – не завраться.

А пиво на радостях хорошо пошло, уже и бутылка уговорилась.

– Еще?

– Не откажусь, – поставил я бутылку на стол.

Люси ее сразу забрала и ушла с ней на кухню. Я услышал, как бутылка упала в мусорное ведро, пластиковое, судя по звуку. Опять открылся холодильник. Опять же по звуку понял, что бутылки в двери стоят.

– Держи, – протянула она мне уже открытую, зайдя в комнату. – Продолжай.

– Все очень просто: множественны не только миры, но и люди. Как так получается – расскажу в другой раз, если тебе будет интересно, – я быстро припомнил лекции Милославского. – Получается, что сюда попадают те, у кого здесь нет… других версий, так, наверное, лучше сказать.

– А ты?

– А я уже не в первом мире. И попал сюда не случайно, а прошел намеренно. Просто… просто не совсем туда, куда шел.

– И здесь есть другой ты? – Она ткнула бутылочным горлышком в моем направлении.

– Был. Другой я, который жил здесь, застрелился. Как бы освободил место, иначе, я думаю, я бы сюда никогда не попал. То есть по факту я и есть тот же самый человек, который… ну, чьи документы ты видела.

– И там… в своем мире, ты жил в Грэнби, Колорадо?


– Да, – без всякого усилия соврал я.

Не надо лишнюю информацию выдавать все же. Пусть будет так, меньше подозрений и проще для понимания.

– И ты здесь очутился в своем доме?

– Совершенно верно. Я и пытался попасть в свой дом, только… угодил в другую его версию.

– Как-то слишком сложно для моего понимания.

– У тебя есть бумага и карандаш? Давай рисовать, так проще. – Я попытался вспомнить те графики, которые вырисовывал покойный профессор, ни дна ему, ни покрышки.





25




Ночью меня арестовывать никто не пришел, из чего сделал вывод, что Люси меня пока не сдала. Я проснулся около часу дня, в постели, в своем номере, чему тоже обрадовался. Впрочем, когда разговор закончился, она была настолько усталой и сонной, что ни о каком развитии отношений не помышляла, так что я спокойно уехал. И, похоже, все же сумел переманить ее на свою сторону. Не знаю, надолго ли и насколько прочно, но пока сумел. А мне всего-то и надо, что «пока», на большее не рассчитываю.

В принципе, размышлял я, закинув руки за голову и глядя в потолок, можно прямо сейчас готовить самолет к вылету и рвать на север, в сторону Канады, искать анклав чужих. Мне кажется, что там вероятность найти Настю будет выше всего. А что, ничто не мешает вроде как, собирайся да лети. Но вот такой момент: мне бы узнать, зачем изолируют и увозят чужих. Почему-то кажется, что это может быть очень важным, для того же канадского анклава. В котором, кстати, мне и место, наверное. Здесь я все равно до результатов анализов, то есть не больше недели у меня. Хорошо, что хотя бы знаю, что образцы еще не увозили, потому что туда летает один и тот же самолет, и график его я уже выяснил. Но скоро полетит, совсем уже скоро. Он полетит – ну и я, наверное, в другую сторону.

Так, и что делать? Как лучше поступить?

По-хорошему, мне бы выяснить, кто может просто знать об этом. А потом… ну а потом можно нахулиганить, потыкать в него пистолетом, неожиданно появившись там, где он меня не ждет, напугать, заставить все выложить – и быстро-быстро смыться. Как-то так, пожалуй, ничего умнее пока в голову не приходит. Впрочем, простота замысла – зачастую залог его успеха.

Ладно, хватит разлеживаться, пора вставать. Бриться хорошей бритвой в теплой ванной, стоять под горячим душем и все такое прочее.

Завтрака в «дайнере» получить не удалось, потому что давно было время ланча. Причем на этот самый ланч приперлось немало народу: едва удалось пристроиться к стойке. Было шумно, пахло жарящимся мясом, Эрл хозяйничал за стойкой, переворачивая круглые бургерные котлеты металлической лопаткой.

Попросил я только кофе и лимонный пирог, который здесь был очень неплохим. У меня спросонья ничего, кроме сладкого, в горло не лезет, так что что-то другое мне бы сейчас не подошло.

Так, и что сейчас делать? Выходной же у меня, получается, а я ума не приложу, куда себя девать и чем заниматься. Чем тут вообще в эти дни народ занят? Ну, вон едят, например, но это же на целый день! Пойти в номер и смотреть кино? Нет, не хочется: день солнечный, тепло совсем, нечего взаперти сидеть. Что можно придумать? Черт, я же здесь никого и ничего не знаю. С другой стороны, почему «никого»? И вообще – я сюда что, развлекаться попал? У меня еще дело есть.

Мобильная связь в городе не работала, хотя ее обещали наладить, но вот обычная проводная функционировала исправно. Позавтракав, пошел к телефону в холле мотеля, выловил из бумажника карточку Люси, набрал номер, записанный ручкой на обороте, домашний. Трубку она сняла после трех гудков.

– Привет.

– Привет! – вполне даже обрадовалась она.

– Не разбудил?

– Ты что, я уже часа три как встала.

– Чем здесь принято развлекаться в выходные?

– Ничем, – ответила она сразу. – Можно взять видео в прокат и пить пиво, но я так не делаю. Можно было устроить барбекю, но надо собирать гостей заранее. Хочешь на лошадях покататься? – вдруг вспомнив что-то, предложила она.

– Нет, я не умею и лошадей боюсь. А велосипеды где-то можно добыть?

– Велосипеды? – она явно озадачилась.

А что, вполне здравая идея, на мой взгляд. Дороги здесь ровные, подъемов и спусков не наблюдается, самый что ни на есть замечательный рельеф для прогулочного катания. Крути педали и болтай, что и требуется.

– Велосипеды. – Повторила она. – Велосипеды… ты знаешь, здесь есть два магазина, в которых их продавали, но они оба закрыты с тех самых пор. Но…

– Что?

– Заезжай за мной, все решаемо. Когда можешь?

– Да хоть сейчас.

– Вот сейчас и заезжай, – она явно загорелась моей идеей.

Поднялся обратно в номер, переоделся чуть удобней для велосипедных катаний, заодно прихватил дробовик с бандольеро, заполненным патронами. «Сорок четвертый» и так на месте, в кобуре, а дробан пусть в машине хранится. Как он вчера, например, пригодился.

Стоянка возле мотеля была забита машинами, приехавшими на ланч. Прямо напротив двое мальчишек перебрасывались бейсбольным мячом, за ними наблюдала собака – чистый и вычесанный золотистый ретривер. Время от времени она приподнималась и начинала облаивать летающий мяч.

Забросив дробовик и прочее на заднее сиденье, влез в кабину, завел. Дал полминуты прогреться, а если точнее, то смазаться двигателю, а за это время попрыгал на сиденье, в очередной раз убеждаясь, что сижу не в трофейном военном «кюбеле» с жестяными дверцами и продуваемым брезентом сверху, а в самой настоящей машине, в которую не течет и не задувает и в которой даже сидеть просто приятно. Найти себе какой-нибудь «кадиллак» и ездить на нем, компенсировать, так сказать, за все унижения? А почему бы и нет. Просто не здесь, а там, в Канаде, например. Когда доберусь.

Гидроусилитель руля, к слову, тоже очень приятная штука. Вывернув колеса на месте, круто развернулся и поехал к центру города. Заодно радио включил, по которому объявили, что сейчас будет песня Линды Ронстадт. Все удовольствия сразу.