Возле Тьмы. Чужой

Вновь звук двигателя сзади. Оглянулся – патрульный бронированный «хамви» подъехал к дому, в самую суету. Ладно, он мне сейчас не нужен.

Вошел в дом, держа фонарь в поднятой руке. Странно белый, очень яркий свет осветил небольшую гостиную с перевернутой мебелью. Слабый запах мертвечины чувствуется, такой, застарелый, словно им здесь, наверное, все пропитано. Понятно, почему дом опечатан.

Ага, с подвалом дом, спуск в него прямо из прихожей, и дверь из него точно так же, как и входная, в щепки разнесена. Луч фонаря осветил ведущие вниз кирпичные ступеньки, и под ним, словно под языком пламени, начала плавно осыпаться, обращаясь в серый пепел, совершенно невесомая черная трава. Да, та самая трава, которую я видел уже много раз, но не в этом мире.

– Что это? – шепотом спросила Люси.

– Трава, – так же шепотом ответил я. – Признак Тьмы.

– Чего?

– Тьма сюда проникла, потом объясню, – сказал я и начал медленно спускаться по ступенькам.

Противно заныло в зубах, немного закружилась голова. Чем ниже спускаюсь – тем больше.

– Мне это не нравится, – сказала Люси, шедшая следом. – Не ходи туда!

– Ничего страшного, все твари отсюда уже ушли. – Я медленно спустился еще на три ступеньки. – А вот место надо бы хорошо осветить.

– Откуда ты знаешь?

– Работа у меня такая… была… – сказал я, продолжая спускаться. – Когда-то. Далеко отсюда.

Воздух, воздух в подвале колеблется. Точно так же, как я видел над Денвером, тогда, с самолета. Под лучом фонаря это колебание рассеивается, его как струей воды из шланга смывает. Раньше я такого не видел, но, похоже, что тогда сама Тьма видна была по-другому, но в том, что это она, – у меня уже никаких сомнений. Пустой дом со следами смерти, запертое помещение, в котором полная темнота, – все соответствует.

Луч света убил колеблющийся воздух, исчезли все неприятные ощущения. Теперь это просто место, подвал как подвал, ничего большего. Обернувшись к Люси, я сказал:

– Теперь поехали в госпиталь, как можно быстрее.

– Зачем?

– За тем, что врачам надо подсказать, чтобы они раненого лечили светом. Как можно больше света на раны. Очень, очень много света – здесь это проще, чем там.

– Где «там»? – уточнила она, убирая пистолет в кобуру.

– В другом месте, где я раньше работал. Поехали быстрее, потом поговорим.





24




Мне в госпитале поверили. Пусть и не сразу, но все же поверили. Не знаю почему. Может, потому, что никто не знал толком, что с этим делать, а я вроде что-то конкретное предложил, и еще уверенным голосом, а ведь раньше, оказывается, подобные укусы здесь лечили только ампутацией – укушенное место чернело, вскоре над ним начинал колебаться воздух, и это было уже смертным приговором. Правда, одержимыми от таких укусов не становились, просто умирали, то есть совпадение с моим прежним опытом было все же не стопроцентное.

Принимал раненого тот самый врач-индиец, что встречал меня несколько дней назад, с той же самой рослой медсестрой. Ногу раненого сунули прямо под огромную операционную лампу, или как там она правильно называется, и это почти сразу принесло заметное облегчение, боль ослабела. Раненый – молодой парень лет двадцати с небольшим – до этого только стонать мог, а тут даже попытался сесть и заговорил, не забыв, к слову, еще и «спасибо» сказать.

– Насколько я помню, под светом надо держать постоянно, пока рана не затянется, – сказал я на прощание.

– Откуда ты это знаешь? – подозрительно спросил врач, но я сделал вид, что его не услышал, и вышел из приемного покоя.

Люси сидела на диванчике в холле, листая какой-то старый журнал, из тех, что валялись на столиках еще с былых времен, тех, когда больница существовала в самом обычном штатном режиме, до всяких пандемий. Надо же, ждет, а я чуть не забыл, что она здесь. Мне почему-то показалось, что она уехала с кем-то другим.

– Закончили? – спросила она, поднимаясь и откладывая журнал.

– Все, можем ехать, – сказал я, направляясь к выходу.

На крыльце как-то сразу зазнобило – похоже, что больше от нервов, чем от холодного ночного ветра. Постоял, прищурившись и подставив лицо ветру, потом пошел к пикапу. Люси шла рядом молча, так же молча села в кабину.

Печка заработала быстро, погнала теплый воздух, быстро задавивший озноб. Я наконец немного расслабился. Проехали мимо дома Реджи – там до сих пор было людно, у крыльца мигала всеми фонарями полицейская машина – большой фордовский пикап со светоотражающими надписями и полосами, – много людей вооружилось чем-то серьезней пистолетов, у всех в машинах было оружие, но смысла в нем уже не было, никто никому ничем не угрожал.

Когда подъехали к дому Люси, она спросила:

– Зайдешь?

Вот оно, теперь надо что-то отвечать.

– Ты уверена, что это все… вовремя? – спросил я осторожно, судорожно придумывая повод для отказа.

– Я же не в постель тебя сразу приглашаю, – как-то не слишком весело улыбнулась она. – Мне бы хотелось поговорить.


– Поговорить, – повторил я, побарабанив пальцами по рулю. – Да, наверное, нам поговорить надо, ты права.

Может, оно и лучше будет, расставим, так сказать, все точки над всеми буквами. И к тому же что-то объяснять надо до того, как обо мне начнут говорить. Правда, я бы с куда большим удовольствием сейчас до своей постели добрался и спать завалился. Адреналиновый запал куда-то ушел, вместо него пришла вялость и желание забиться в нору, под одеяло.

Прихватил дробовик, с которым сегодня уже не хотелось расставаться, выбрался из кабины. Люси пошла вперед, открыла дверь ключом, кивнула:

– Проходи.

– Спасибо.

В доме было тепло, тихо, уютно. Слышно лишь, как громко тикают старинные восьмиугольные часы, висящие на стене. У меня в Москве в доме почти такие же, я их купил на «блошином рынке» Портобелло, что в лондонском Нотинг-Хилле, и назвал их «мечта Мапуи». Кто читал, тот вспомнит, о чем это.

– Садись, – показала она на диван, но я благоразумно свалился в кресло, на всякий случай. – Хочешь кофе или чего-нибудь?

– После кофе не засну.

– Пива? Покрепче чего-нибудь?

– Пива, пожалуй, было бы кстати.

Она ушла на кухню, которая в этом старом доме была обычной, а не отгороженной стойкой частью комнаты, хлопнула дверца холодильника. Затем Люси вернулась в гостиную с двумя бутылками «Бадвайзера». Пиво было холодным, но я вроде как согрелся уже.

– Расскажешь что-нибудь? – Она уселась в кресло напротив меня, закинув ногу на ногу.

– Что именно ты хочешь услышать?

Она немного задумалась – явно вопросов до этого конкретно не формулировала. Потом все же спросила:

– Ты как почувствовал трупоедов? Я точно знаю, что ты их чувствовал.

– Я их вообще чувствую. Ну, на некотором расстоянии, – для наглядности я расставил ладони примерно на полметра.

– А эта черная трава на лестнице в подвал… ты откуда про нее знаешь? И про свет на рану?

– Давай так, – я чуть подался вперед, опершись на подлокотники. – Я тебе все-все расскажу. Только в обмен.

– В обмен? – немного озадаченно переспросила она.

– В обмен, – подтвердил я.

– И чего ты хочешь?

– Мне нужен доступ в базу чужих, тех, что прошли через вас, то есть Гарден-Сити.

– Ты чужой? – напряглась она.

– Меня по отпечаткам кто проверял? И прочему? – Я уставился ей в глаза. Она моргнула и отвела взгляд.

– Да, все верно. Тогда зачем?

– Я ищу кое-кого. Кого-то, кто может быть в этом списке.

Люси молча смотрела на меня, достаточно долго для того, чтобы я задумался над тем, что надо делать, если она сейчас попытается поднять тревогу и сдать меня как чужого. Но ничего такого не случилось – она лишь приложилась к бутылке «Бадвайзера», затем спросила:

– А кто ты все же?

– Я – аномалия, – подпустил я загадочности. – Это пока все, что могу тебе сказать. Если мы договоримся о том, что ты дашь мне заглянуть в базу данных, то расскажу намного больше. Она вообще секретная, эта самая база?

– Нет, но… это служебная информация! – вроде как даже возмутилась она.

– Ну и ты у меня служебную выпытываешь, – выдвинул я контраргумент, который ей крыть пока было нечем. – Давай соблюдать интересы сторон. Или не соблюдать в равной мере. И еще: пообещай мне, что сразу после того, как я тебе все расскажу, ты не побежишь докладывать, что вот, пожалуйста, человек-аномалия.

– А почему?

– Потому что тебе от этого повышение, а меня задолбают всякими исследованиями, обследованиями и тысячами тысяч вопросов. Я уже это проходил, больше не хочу.

– Где проходил?

– Это относится уже к закрытой информации. Той, что идет на обмен. Меняемся?

Она опять надолго задумалась. Потом вдруг встала, взяла со стола лэптоп, открыла, я услышал, как компьютер тихо зажужжал, включившись. Она поправила очки, с сосредоточенным видом поводила пальцем по тачпаду, время от времени щелкая по нему пальцем, затем спросила, глядя на меня поверх экрана:

– Кого ты ищешь? Называй имя, у меня здесь все по алфавиту.

– Моя фамилия.